ruenfrde
Скрыть оглавление

Индология в России. 1945

Первая публикация:

Indology in Russia / G. Roerich // Journal of the Greater India Society. 1945. Vol. 12, №. 2. P. 69–98.

 

Публикуется по изданию:

Рерих Ю.Н. Индология в России. Пер. с англ. А.А. Малыгина / Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. T. I: Статьи, лекции, переводы. – Самара: ИД «Агни», 1999. – С. 173–199.

 

 

Ранний период индийско-русских культурных отношений остается скрытым непроницаемой завесой. Наши сведения крайне скудны, а по некоторым периодам и вовсе отсутствуют1. Отдельные находки буддийских изображений в курганах южнорусских степей свидетельствуют о присутствии здесь в домонгольский период кочевых племен, вероятно, тюркских – центральноазиатского происхождения, исповедовавших буддизм. Мы располагаем немногими сведениями о культурных связях России и Индии до XV столетия. Индия долгое время оставалась излюбленной темой легенд и сказаний, многие из которых принадлежали к так называемому Александрийскому циклу и проникли в Россию через Византию, Иран и арабский мир. Так, в «Повести временных лет» (XI в.) есть упоминание о «рахманах – почитающих Бога» (ПСРЛ, I, 6; V, 85). Под 1352 г. Новгородская летопись (ПСРЛ, IV, 61) повествует о «черной смерти» (чуме), добавляя, что «этот мор пришел из индейских царств, от Солнца-града». Широко распространенными на Древней Руси были «Деяния Св. Фомы в Индии», апокрифическая версия, переведенная с греческого языка. Хорошо известна была «Легенда об Индийском царстве», которая стала популярна в России с XIII столетия и сохранила свою популярность среди народа вплоть до XIX в. «Легенда» дает описание тропической природы Индии, её обитателей, сказочных богатств, сообщая также некоторые сведения о теократическом правителе страны. К тому же циклу легенд принадлежит сказание о фантастическом царстве Беловодье, населенном христианами, которое распространилось в среде русских староверов в XVII столетии. В течение XVIII и XIX вв. партии старообрядцев отправлялись на его поиски, достигая Восточного Туркестана, Монголии, Тибета и даже Индии и Индокитая [1]. К XIII в. относится русская версия «Истории завоеваний Александра в Индии» (так называемая «Александрия») [2]. Необходимо также упомянуть «Повесть о Варлааме и Иоасафе», известное христианизированное жизнеописание Будды [3].

В XV в. Россия получила из первых рук сведения об Индии и населяющих её народах. В 1466 г. Афанасий Никитин, купец из Твери, присоединился к посольству, посланному Иваном III в Ширван. После посещения Ширвана Никитин продолжил своё странствие и морским путем, через Каспий, достиг Мазендерана, откуда совершил путешествия в Рей, Керман и Йезд. Во время пребывания в Персии он услышал о прибыльной индийской торговле и решил отправиться в Индию. Он отплыл из Ормуза и впервые сошел на берег Индии в Диу, а затем в Хауле. После непродолжительного пребывания в Бидаре Никитин посетил владения Бахмани. Он вернулся в Россию через Персию и Трапезунд, пробыв в странствиях 6 лет (1466–1472). Никитин умер в Смоленске, и хотя путешествие закончилось безрезультатно, его незавершенный дневник по-прежнему остается важным источником информации и выгодно отличается, по мнению профессора Минаева, от дневника Николо Конти. В XVI столетии представления России об Индии были всё ещё скудны, и когда в 1532 г. Ходжа Хусейн, посол султана Бабура, прибыл в Москву, российские власти не решились заключить договор и предложили лишь торговое соглашение. В 1676–1677 гг. Мухаммад Юсуф Касимов, российский татарин, прибыл в Кабул и намеревался отправиться в Дели, но не смог получить необходимый пропуск. В 1695 г., в царствование Петра Великого, русский купец Семен Малинков был послан в Индию. Он пересек Персию и в 1696 г. морем достиг Сурата. Малинков посетил Агру и Дели и был принят императором Аурангзебом. Однако на обратном пути через Персию он умер в Ширване, не оставив никаких записей о своем путешествии. Несмотря на неудачу этих повторяющихся попыток по установлению прямых торговых отношений с Индией, многие в России могли получать сведения об Индии непосредственно от индийских торговцев и ремесленников, которые жили в России в XVII столетии. В этом веке в Астрахани была основана индийская колония, и индийские купцы поднимались вверх по Волге до Твери и Ярославля. Местная астраханская летопись [4] повествует, что первые купцы из Персии, Армении и Индии прибыли в Астрахань около 1615–1616 гг., в царствование Михаила Федоровича. Из той же летописи мы узнаем, что в 1625 г. караван-сарай для торговцев из Индии был построен в Астрахани по приказу русского воеводы князя Семена Прозоровского. Индийская община состояла из торговцев, ремесленников (мастеров по металлу и ткачей) и случайных садху, которые, должно быть, приезжали в Астрахань из Баку, города Храма Огня, известного им как Бари Джваламукхи и ещё до недавнего времени бывшего знаменитым местом паломничества [5]. В «Памятной книге» Тайной канцелярии мы читаем под 1665 г. об отправке в Астрахань курьера с письмом, адресованным воеводе, князю Одоевскому, поручающим ему отправить в Москву «индийских мастеровых». В том же году князю Одоевскому было поручено направить в Индию астраханского купца для приглашения индийских ткачей в Москву [6]. Из официальных документов, находящихся в областном Астраханском архиве и исследованных профессором Пальмовым, следует, что некоторые индийские купцы могли говорить по-русски и даже читать и писать. Астраханский архив хранит сведения о прибытии в Астрахань «индийских религиозных людей» [7]. Многие из индийцев осели в этом регионе, женились и стали подданными русского царя. Джордж Фостер, предпринявший в 1782–1784 гг. сухопутное путешествие из Бенгалии в Англию, пишет в своих «Путешествиях» (с. 303) о «небольшой общине индусов» в Астрахани: «Индусы также находят в Астрахани самую неподдельную терпимость, в самых прославленных центрах паломничества своей родины не могли бы они совершать обряды с большей свободой. Они не живут там постоянно, не имеют с собой женщин и после накопления определенного капитала возвращаются в Индию, сменяемые другими предприимчивыми торговцами. Будучи торговой кастой своей нации и занятые самой разнообразной торговлей, они не сохранили каких-либо записей ни о своем первом поселении, ни о дальнейшем развитии своей деятельности в этой части России; да и местные жители не зафиксировали эти события с какой-либо точностью. В выделенных им караван-сараях, которые удобны и обособлены друг от друга, они совершают свои омовения и обряды без всякого внимания, даже любопытства со стороны христиан; и они не перестают с благодарностью сопоставлять такое терпимое отношение с отношением к ним в Персии, где их религия, личность и благосостояние в равной степени подвергаются натиску алчности и фанатизма» [8].

В середине XVIII в. известный русский ученый Михаил Ломоносов способствовал организации первой Полярной экспедиции на Шпицберген, целью которой было нахождение морского прохода в Индию.

Первым русским переводом санскритского текста был перевод «Бхагавадгиты», опубликованный в 1787 г. выдающимся русским розенкрейцером и издателем Н.И. Новиковым. Русский перевод не представлял собой прямого перевода с оригинала, являясь русским переложением английского перевода Ч. Уилкинса (Лондон, 1785).

В конце восемнадцатого столетия русский музыкант Герасим Лебедев прибыл в Англию в распоряжение российского посольства. После пребывания в Англии он отплыл в Индию, где провел 12 лет (1785–1797), работая клерком в форте Уильям. Хорошо известна его роль в возрождении бенгальского театра. Он основал в Калькутте театр, на сцене которого ставились пьесы, написанные самим Лебедевым на бенгали, также как и переведенные им пьесы драматургов Европы. Он также посвятил себя изучению санскрита и после своего возвращения в Англию опубликовал в 1801 г. «Грамматику чистых и смешанных восточноиндийских диалектов с диалогами». Возвратившись в Россию, он отлил по указанию императора Александра I первый шрифт деванагари в Санкт-Петербурге. В 1805 г. Лебедев опубликовал в России исследование религиозных и философских систем Индии, озаглавленное «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии Брагменов».

Начало изучения санскрита в России тесно связано с именем графа С.С. Уварова. В 1810 г. этот просвещенный государственный деятель, в то время служивший в Российском посольстве в Париже, подготовил совместно с Клапротом «Проект Восточной академии» в Санкт-Петербурге («Project d’une Academie Asiatique»), в программу которой входило изучение санскрита. Когда позже граф Уваров стал министром народного просвещения и президентом Императорской Академии наук, он начал проводить в жизнь свой проект. Одной из первых его задач было создание кафедры для изучения санскрита в Санкт-Петербурге.

Необходимо было преодолеть огромные трудности, так как в России невозможно было найти ученых со знанием этого языка и для осуществления проекта предстояло подготовить молодых специалистов. Граф Уваров выбрал Роберта Ленца (1808–1836), студента Юрьевского университета. Ленц был послан в Берлин для изучения санскрита под руководством знаменитого Франца Боппа. Во время пребывания в Берлине, в 1833 г., Ленц опубликовал первое критическое издание «Викраморваши» Калидасы, с латинским переводом текста по калькуттскому изданию 1830 г. За этим изданием последовало в 1834 г. «Apparatus criticus ad Urvasiam», Берлин. После завершения своей учебы в Берлине Ленц направился в Оксфорд и Лондон, где он познакомился с Э. Бюрнуфом. Он возвратился в Россию в 1835 г. и был назначен адъюнктом Академии наук, а также профессором санскрита и сравнительной филологии. Однако ему не удалось создать школу русских индологов по причине своей ранней смерти в 1836 г.

Работа Ленца была продолжена в Казани и Москве профессором Павлом Яковлевичем Петровым (ум. 1876), учителем целого ряда русских филологов и лингвистов, таких, как проф. Ф.Е. Корш, Ф.Ф. Фортунатов и В.Ф. Миллер. Павел Петров, после окончания Московского университета в 1832 г., продолжал занятия восточными языками в Москве и Санкт-Петербурге, где он изучал санскрит с Ленцем. В 1836 г. ученый опубликовал перевод на русский язык отрывка «Ситахарана» из «Рамаяны» (книга III), вместе со словарем и грамматическим анализом. Эта работа была представлена академиком Х.Д. Френом (1782–1851) графу С.С. Уварову. Френ предложил направить молодого ученого для продолжения изучения санскрита за границу. Таким образом, Петрову была дана стипендия, и он был послан в Берлин для занятий санскритом у профессора Ф. Боппа. Позже ему было предложено направиться в Англию, что давало более широкие возможности для изучения санскрита, а также возможность пользоваться большим собранием санскритских рукописей в Оксфорде и Лондоне. Поездка Петрова в Англию не состоялась, но он смог побывать в Париже и осмотреть местное собрание индийских рукописей. В 1841 г. ученый вернулся в Россию и был назначен главой кафедры санскрита в Казанском университете, одном из старейших центров востоковедения России. С 1852 по 1875 гг. проф. Петров возглавлял кафедру санскрита в Московском университете и в большой мере способствовал изучению санскрита в России.

Его интересы были многообразны. Помимо древнеиндийской поэтики, он интересовался санскритской драмой, предполагая перевести «Раджатарангини» Калханы, собирался изучать разговорные языки Индии, а также язык Авесты.

В Санкт-Петербурге изучение санскрита было продолжено профессором К.А. Коссовичем, автором хорошо известной книги по древнеперсидским надписям – «Inscriptiones Palaeo-Persicae Achaemenidarum» (Petropoli, 1872). В 1846 г. он опубликовал в журнале «Современник» перевод на русский язык третьего акта «Торжества светлой мысли» Кришнамитры, за которым последовал перевод всей драмы, опубликованный в 1847 г. в «Московском сборнике». В 1840 г. проф. Коссович напечатал в журнале «Москвитянин» свой перевод «Глиняной повозки».

С самого начала изучения санскрита в России исследование этого классического языка Древней Индии было тесно связано с изучением буддизма, особенно его последней фазы – махаяны. Вдоль азиатской границы Российской империи происходили повседневные контакты с энергичными и воинственными монгольскими племенами, исповедовавшими буддизм, и важность изучения монгольского и тибетского языков была осознана довольно рано. Многие российские монголисты были увлечены изучением буддизма. Эта тенденция отчетливо проявилась в ценной научной работе, проделанной Русской православной миссией в Пекине, которая приступила к своей деятельности в 1716 г. и была официально признана Кяхтинским договором 1728 г. Первая достоверная информация о буддизме была получена российским академиком Палласом, который в книге «Sammlungen historischer Nachrichten über die Mongolischen Völkerschaften» (СПб., 1801. II) дал превосходный обзор буддийской космогонии, мифологии, иерархии и иконографии, а также содержание нескольких буддийских текстов на монгольском языке и биографию Будды. Краткое жизнеописание Будды было дано русским путешественником Тимковским (Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 гг. СПб., 1824. T. II).

В первой половине XIX в. появился целый ряд выдающихся ученых в области индологии и буддологии, а также в смежных с ними областях синологии и тибетологии. Отец Иакинф (Бичурин), родоначальник русской синологии, оставил ряд важных работ по истории и географии Китая, Тибета, Туркестана и Монголии. В этой области он был предшественником Бушеля, Эд. Шаванна и В.В. Рокхиля. Среди его работ по истории и географии Центральной Азии мы упомянем его ценную «Историю Тибета и Кукунора» (в 2‑х тт. СПб., 1833), содержащую переводы глав китайских династических хроник, относящихся к тибетскому и тангутскому царству (Си-ся); «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии» (в 3‑х тт. СПб., 1851); «Описание Тибета» (СПб., 1828) и важнейшее «Описание Джунгарии и Восточного Туркестана» (СПб., 1829). В конце жизни Бичурин приступил к изучению монгольского языка и опубликовал две статьи по буддизму: «Изложение буддийской религии» (Русский вестник. СПб., 1841. № 3) и «Буддийская мифология» (Русский вестник. № 7) [9].

В 1800 г. Исаак Якоб Шмидт (1779–1847) приехал в Сарепту из Амстердама для того, чтобы стать членом местной Моравской миссии. Он занялся торговыми делами миссии и в качестве её агента совершил несколько поездок в ставки калмыцких князей в степях Нижней Волги (между 1804 и 1806). Приняв российское подданство (Яков Иванович Шмидт), он посвятил себя изучению монгольского и тибетского языков. В 1829 г. Шмидт был избран членом Императорской Российской Академии наук. Российская Академия наук в то время уже обладала большой коллекцией восточных рукописей и книг. Для того, чтобы разместить это собрание, в 1818 г. был основан Азиатский музей [10]. Тибетское собрание Академии наук значительно обогатилось поступлением большой коллекции тибетских манускриптов и ксилографов, приобретенных бароном П.Л. Шиллинг фон Канштадтом в 1830 г. в Бурят-Монголии [11]. Эта коллекция включала ряд рукописных индексов к Канджуру и Танджуру, составленных бурятскими ламами под наблюдением барона. В 1845 г. один из этих указателей был издан Шмидтом (Указатель к Канджуру. СПб., 1845). Помимо нескольких важных работ в области монголоведения, Шмидт написал ряд исследований по буддизму. В Memoires de l’Academie de St. Petersburg мы находим его работу «Über einige Grundlehren des Buddhismus». В 1834 г. он опубликовал статью «Über die sogenannte dritte Welt der Buddhaisten», а также «Über das Mahajana und Pradschnaparamita der Buddhen» (Memoires de l’Academie. 1815–1837. T. 3, 4). В 1846 г. он подготовил совместно с О.Н. Бетлингком (1815–1904) каталог тибетских ксилографов из коллекции Азиатского музея Академии наук. Необходимо также упомянуть его «Тибетскую грамматику» (СПб., 1839) и «Тибетско-русский словарь» (СПб., 1843), которые главным образом опирались на «Тибетскую грамматику» и «Тибетско-английский словарь», составленные Чома де Кёреши [12].

Великий русский монголист Осип Михайлович Ковалевский принадлежал к той же эпохе. В 1824 г. он был послан в Казань для изучения восточных языков, откуда в 1830 г. отправился в Бурят-Монголию и Пекин, где продолжил свои исследования с монгольскими и тибетскими ламами, живя в ламаистских монастырях китайской столицы. Его замечательный «Монголо-русско-французский словарь» (в 3‑х тт. Казань, 1844; 1846; 1849) [13] основан на многоязычных словарях, напечатанных в Пекине, дающих санскритские и тибетские эквиваленты многих монгольских слов и философских понятий. Подготовленная им «Монгольская хрестоматия» (в 2‑х тт. Казань, 1836–1837) включает ряд буддийских текстов, сопровожденных комментариями [14]. Возвратившись в Россию в 1833 г., Ковалевский возглавил кафедру монгольского языка в Казанском университете. В 1855 г. кафедра была переведена из Казани в Санкт-Петербург под начало проф. К.Ф. Голстунского.

В 1844 г. Азиатское общество Бенгалии преподнесло в дар российскому императору 14 редких книг на санскрите, арабском и тибетском языках, которые позже поступили на хранение в Азиатский музей.

Учеником Ковалевского был великий русский буддолог Василий Павлович Васильев (1818–1900). В 1840 г. Васильев был послан в Русскую православную миссию в Пекине для изучения китайского и тибетского языков и пробыл там десять лет, до 1850 г. В Пекине он изучал тибетский язык и тибетскую экзегетическую литературу с тибетскими и монгольскими ламами и заложил основание своим необыкновенно обширным знаниям буддизма и тибетских буддийских текстов. Хотя Васильев не был санскритологом, его публикации включают ряд исследований в области буддологии. К великому сожалению, большая часть его работ в области тибетологии, хранящихся в архиве Института востоковедения Академии наук, остается неопубликованной [15] и среди них – «Тибетско-русский словарь» и «Тибетская грамматика». Грандиозной работой Васильева по буддизму, принесшей ему мировую известность, стала его книга «Буддизм, его догматы, история и литература» (в 3‑х тт. СПб., 1857–1869), переведенная на немецкий и французский языки (Der Buddhismus; seine Dogmen, Geschichte und Literatur. СПб., 1860; фр. пер. Комма. Paris, 1865). Третий том «Буддизма» содержит его русский перевод «Истории буддизма в Индии». Значительной для изучения тибетской литературы является статья ученого «Die auf den Buddhismus bezüglichen Werke der Universitäts-Bibliothek zu Kasan» (Mélanges Asiatiques. St. Petersburg, 1855. II). В 1895 г. Васильев опубликовал главы по Тибету и Индии из большой «Всемирной географии» Чойжи Ньима, также известного под титулом Мингъюл-хутухты (Васильев В.П. География Тибета. СПб., 1895).

Я.И. Шмидта в Академии наук сменил индолог и тибетолог А.А. Шифнер (1817–1879), который стал членом Академии в 1854 г. А.А. Шифнер опубликовал ряд исследований по тибетской грамматике и лексикографии. Он также издал несколько тибетских текстов и каталогов из быстро растущей тибетской коллекции Азиатского музея Академии наук. Так, в 1859 г. он подготовил к печати словарь буддийских терминов на санскрите, тибетском и монгольском языках (Buddhistische Triglotte d.h. Sanskrit-tibetisch-mongolisches Wörterverzeichniss. St. Petersburg), привезенный Шиллингом фон Канштадтом и представляющий собой сокращенное издание известного буддийского многоязычного словаря. В 1868 г. он издал тибетский текст Таранатхи (1575–1635), за которым в 1869 г. последовал перевод его хроники (Taranatha’s Geschichte des Buddhismus in Indien. St. Petersburg, 1869) [16]. Шифнер интересовался буддийской фольклорной литературой, и его сборник буддийских сказок и притч был издан в Лондоне (Tibetan Tales Derived from Indian Sources. London, 1906).

Развитие петербургской школы индологии сделало возможным появление на свет монументального семитомного «Петербургского санскритского словаря», составленного О.Н. Бетлингком (1815–1904) и великим исследователем вед Рудольфом Ротом и опубликованного Академией наук в период с 1855 по 1875 гг. О.Н. Бетлингк между 1879 и 1889 гг. также опубликовал сокращенное издание того же словаря, который был в то же время опубликован Академией наук (Sanskrit Wörterbuch in kürzerer Fassung. СПб., 1879–1889). Этот словарь был переиздан Маркертом и Петерсом в Лейпциге в 1923–1925 гг.

В те же годы работал выдающийся русский китаист, архимандрит Палладий Кафаров, который возглавлял Русскую православную миссию в Пекине в 1849–1859 и 1864 гг., автор двухтомного китайско-русского словаря, бесценного для изучения китайских буддийских текстов. Труды Русской православной миссии содержат две его статьи по буддизму: «Жизнеописание Будды» (Труды членов Российской Духовной Миссии. Пекин, 1909. Ч. I), а также «Исторический очерк древнего буддизма» (Труды. II).

Проф. К.А. Коссовича сменил в Петербургском университете великий русский индолог и исследователь буддизма проф. Иван Павлович Минаев (1840–1890) [17]. Проф. Минаев начал изучение санскрита с проф. Коссовичем, посещая одновременно курсы китайского языка у проф. В.П. Васильева, от которого он унаследовал глубокий интерес к буддизму. После окончания Петербургского университета И.П. Минаев провел шесть лет за границей, учился у Фр. Боппа, Штейнталя, Вебера и Бэнфея. Он посетил Париж и Лондон, где изучал архивы Национальной библиотеки и Британского музея. По возвращении в Россию он в 1869 г. возглавил кафедру санскрита в Петербургском университете. В том же году он опубликовал издание «Пратимокша-сутры». Затем последовала его грамматика пали (Очерк фонетики и морфологии языка пали. СПб., 1872). Эта работа была переведена на английский (Pali Grammar. London, 1882) и французский (Grammaire Pali. Paris, 1874) языки. В 1874–1875 гг. профессор Минаев осуществил своё первое путешествие в Индию. После долгого пребывания на Цейлоне он посетил Бихар, области, сопредельные с Непалом, и Алмору в Гималаях. Свои впечатления он живо изложил в «Очерках Цейлона и Индии» в двух частях (СПб., 1878). Помимо изучения буддизма, проф. Минаев собирал сказки, и его собрание народных сказок было частично опубликовано в книге «Индийские сказки», содержащей 47 сказок и 25 легенд, собранных в Кумаоне (СПб., 1875).

В 1880 г. проф. Минаев повторно посетил Индию. На этот раз он проследовал через Хайдарабад, где ознакомился с пещерными храмами Аджанты и Эллоры, посетив затем Голконду, Лахор и Дели. В 1886 г. он вновь приехал в Индию и провел некоторое время в Дарджилинге, побывал также в Бирме, в Мандалае. Запланированное им сухопутное путешествие в Индию через Афганистан не состоялось. Большая часть опубликованных работ проф. Минаева связана с буддизмом. В своей работе «Буддизм. Исследования и материалы» (СПб., 1887. T. I. Вып. 1 и 2) он исследовал подлинность палийского канона, а также подтвердил древность северной традиции (эта работа была переведена на французский язык и опубликована в анналах Музея Гимэ: Recherches sur le Bouddhisme. Annales du Musée Guimet, Bibliothèque d’études. Paris, 1894. Vol. IV). Второй выпуск данного труда содержит подготовленное им издание «Махавьютпатти» (второе издание этой работы Минаева было подготовлено проф. Н.П. Мироновым и опубликовано в Bibliotheca Buddhica, n. XIII) и «Манджушри-намасамгити». Санскритские тексты, изданные проф. Минаевым, включают «Шишьялекха-дхармакавья» Чандрагомина (ЗВОРАО, IV, 1889), «Супрабхатастотра», гимн в честь Будды (ЗВОРАО, II, вып. 3), и «Бодхичарьяаватара» Шантидевы (ЗВОРАО, IV, 1889; второе издание, подготовленное проф. С.Ф. Ольденбургом, появилось в 1890 г.) Среди палийских текстов, изданных Минаевым, мы находим: Chakesadhatuvamsa (JPTS, 1885), Gandhavamsa (JPTS, 1886), Anagatavamsa (JPTS, 1886), Simavivada-vinicchaya-katha (JPTS, 1887), Kathavatthuppakarana-atthakatha (JPTS, 1889). Во время своих путешествий в Индию и на Цейлон проф. Минаев собрал обширную коллекцию индийских рукописей, каталог которых был составлен и издан проф. Н.П. Мироновым в 1918 г. Помимо своего интереса к буддийской Индии, проф. Минаев глубоко интересовался исторической географией Центральной Азии и пограничных областей Индии. Так, в 1878 г. он опубликовал монографию «Описание земель Верхней Амударьи», а в 1881 г. написал комментарий на «Хождение за три моря» Афанасия Никитина (Старая Индия. СПб., 1881). Проф. Минаев подготовил также «Книгу» Марко Поло, сопроводив её собственными комментариями (издана посмертно проф. В.В. Бартольдом в 1891 г.) На протяжении своей научной карьеры проф. И.П. Минаев всегда подчеркивал важность изучения современной Индии и её живых языков. Так, он собрал материалы для словаря невари, который был позже издан А. Конради («А Sanskrit-Newari Dictionary», по рукописям покойного И.П. Минаева, подготовленный для печати Августом Конради, ZDMG, т. 47). Его взгляды отражены в известном выступлении на ежегодном собрании Петербургского университета в 1884 г. («Изучение Индии в русских университетах»). Проф. Минаев преждевременно скончался в возрасте 49 лет, оставив многие свои труды незаконченными. Однако его работа и традиции были продолжены группой блестящих учеников. В 1879 г. Алексей Путята, ученик Минаева, опубликовал перевод «Шакунталы» Калидасы.

Во второй половине XIX и начале нынешнего столетия наблюдался быстрый прогресс индологии в России, благодаря работам ряда выдающихся ученых, среди которых мы находим проф. С.Ф. Ольденбурга, Ф.И. Щербатского (часто пишется Щербатский), барона А.Д. фон Сталь-Гольштейна, Н.Д. Миронова, Д. Кудрявского, В.Ф. Миллера, Ф.И. Кнауэра и др. В 1890 г. было введено обязательное изучение санскрита для студентов славистского и классического отделений историко-филологических факультетов русских университетов. Для того чтобы удовлетворить растущий спрос на учебники по санскриту, профессора В.Ф. Миллер и Ф.И. Кнауэр опубликовали учебник «Руководство к изучению санскрита» (СПб., 1891), а проф. Д. Кудрявский – «Санскритскую хрестоматию с грамматикой» (Юрьев, 1903) [18].

Профессору Сергею Федоровичу Ольденбургу (1863–1934) принадлежит заслуженная честь быть не только выдающимся индологом, но также вдохновителем и организатором востоковедных исследований в России. Ученик проф. Минаева, С.Ф. Ольденбург, подобно своему учителю, был увлечен буддизмом, особенно проявив себя в области изучения буддийского искусства, археологии и фольклора. После завершения учебы в Петербургском университете, где он слушал лекции проф. Минаева и В.П. Васильева, Ольденбург был послан за границу и провел три года в Германии, Франции и Англии.

В своей первой работе, посвященной индийскому фольклору, он анализирует содержание двух буддийских собраний назидательных сказок «Бхадракальпавадана» и «Джатакамала» (Буддийские легенды I. Bhadrakalpāvadana, Jātakamāla. СПб., 1896). Проблема индийского фольклора была темой многочисленных статей, опубликованных им в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества» и других русских периодических изданиях. Рано заинтересовавшись буддийским искусством, он идентифицировал некоторые композиции знаменитой ступы Бхарута, а также многие скульптуры храма Боробудур на Яве (Заметки о буддийском искусстве. О некоторых скульптурных и живописных изображениях буддийских джатак // Восточные заметки. СПб., 1895). Профессор Ольденбург также проявлял интерес к великому индийскому эпосу – Махабхарате. Его исследования в этой области не вылились в крупную работу, появилась лишь небольшая статья о Махабхарате в буддийской литературе (ЗВОРАО, X, 1897), которая позже была перепечатана в «Revue de l’Histoire des Religions».

Одним из его величайших достижений, которое принесло Российской Академии наук заслуженную славу, было основание в 1897 г. Bibliotheca Buddhica, серии, посвященной публикации буддийских текстов и монографий на буддийские темы. Серия включает 30 томов (вышедших до 1937 г.), и есть надежда, что после окончания войны её публикация будет возобновлена Академией наук2. Возможно, что крупнейшим вкладом Ольденбурга в изучение Востока явились археологические исследования Восточного Туркестана и участие в организации российских научных исследований в Центральной Азии. Российские исследователи первыми сообщили о существовании обширных развалин древних городов вдоль северной и южной окраины песков Такла-Макана. Великий русский исследователь Центральной Азии Н.М. Пржевальский в своем отчете о Четвертой Центральноазиатской экспедиции (Пржевальский Н.М. От Кяхты на истоки Желтой реки. СПб., 1888) описал руины городищ поблизости от Черчендарьи. Профессор Минаев в своем обзоре книги Пржевальского (ЖМНП, вып. 264) подчеркивал важность археологических исследований вдоль древнего караванного пути из Хотана на Лобнор. Ботаник Регель, посетивший Восточный Туркестан в 1879 г., был первым, кто сообщил о существовании развалин городов в Турфанском оазисе. В 1889–1890 гг. братья Г. и Н. Грумм-Гржимайло посетили Турфан и дали подробное описание руин Идикут-шахри, сообщив также о буддийских пещерных храмах Сенгим-Агиз и разрушенном буддийском храме вблизи Люкчуна (Описание путешествия в Западный Китай. СПб., 1896. T. I). Дальнейшая информация по развалинам Турфана была собрана капитаном В.И. Роборовским и лейтенантом П.К. Козловым во время их экспедиции 1893–1895 гг. Путешественники открыли пещерные храмы Туюк-мазар и руины Яр-хото (Труды экспедиции Императорского Русского Географического Общества. СПб., 1899. T. 1). Проф. К.И. Богданович, геолог, прикомандированный к тибетской экспедиции генерала М.В. Певцова в 1889–1890 гг., также сообщает о существовании развалин в бассейне Тарима (Труды Тибетской экспедиции. СПб., 1892. T. II). В 1898 г. Российская Академия наук отправила в Турфан археологическую экспедицию, возглавляемую доктором Дмитрием Клеменцем. Экспедиция исследовала руины Яр-хото (западнее города Турфан), развалины некоторых древних храмов, расположенных к востоку от современного Турфана, развалины в Идикут-шахри, Астане, Сенгим-Агизе, Мур-туке, Туюк-мазаре, Сирхабе, а также остатки буддийской вихары южнее Люкчуна. Научные результаты экспедиции были опубликованы в монографии «Turfan und seine Altertümer. Nachrichten über die von der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften zu St. Petersburg im Jahre 1898 ausgerüstete Expedition nach Turfan» (СПб., 1899. Вып. 1). Профессор Ольденбург с самого начала археологических исследований глубоко интересовался древностями и остатками рукописей из Восточного Туркестана. В 1893 г. Российская Академия наук получила от российского генерального консула в Кашгаре Н.Ф. Петровского коллекцию манускриптов, найденных в занесенных песком развалинах к югу от пустыни Такла-Макан. Профессор Ольденбург опубликовал предварительное сообщение по пракритской рукописи Дхармапады из коллекции Петровского (Предварительная заметка о буддийской рукописи, написанной письменами кхароштхи. СПб., 1897). Его большая работа по этой теме, уже подготовленная к печати, так и не была опубликована.

Собрание древностей и рукописей из Восточного Туркестана было также получено от Н.Н. Кроткова, русского генерального консула в Урумчи. Всеобщий интерес, вызванный археологическими исследованиями Восточного Туркестана, привел к образованию «Association Internationale pour l’Exploration de l’Asie Centrale et de l’Extrême Orient» (Международная Ассоциация для изучения Средней и Восточной Азии), по предложению XII Международного конгресса ориенталистов, состоявшегося в Риме, в 1899 г. Российская секция Ассоциации была создана в 1903 г. под руководством выдающегося тюрколога профессора В.В. Радлова. Профессор Ольденбург, в качестве вице-председателя комитета, внес огромный вклад в его работу своей научной деятельностью и организацией исследовательских экспедиций в Центральную Азию и на Дальний Восток. В 1900 г. он опубликовал извещение об организации археологической экспедиции в Восточный Туркестан (ЗВОРАО, т. XIII [1900]). Ольденбург также принял участие в организации экспедиций П.К. Козлова в Восточный Тибет (1900–1901) и Южную Монголию и Амдо в 1907–1909 гг., в ходе которой выдающийся русский исследователь сделал своё замечательное открытие древнего тангутского города Хара-Хото в бассейне Эдзин-Гола. Раскопки этого городища дали большую коллекцию тангутских (Си-ся) рукописей, большинство из которых содержит буддийские тексты, написанные на языке Си-ся, который получил отражение в письменности с 1037 г. н.э. Это уникальное открытие доказало существование тангутского литературного языка, близкого диалектам Северо-Восточного Тибета, на который между XII и XIV вв. была переведена большая часть буддийского канона. Обширное собрание буддийской иконописи и рисунков, привезенное П.К. Козловым из Хара-Хото, было изучено профессором Ольденбургом в специальной монографии, в которой он подчеркнул важность находок для изучения истории тибетского искусства (Материалы по буддийской иконографии Хара-Хото. СПб., 1914).

Профессор Ольденбург способствовал также посылке двух бурят-монгольских ученых, Цыбикова и Бадзара Барадийна, в Центральный и Северо-Восточный Тибет (Амдо). Экспедиция профессора Цыбикова была организована Русским Географическим обществом и длилась три года (1899–1902), в течение которых Цыбиков посетил Центральный Тибет и пробыл некоторое время в Лхасе. Первое сообщение о его экспедиции появилось в «Журнале Русского Географического общества» (1903. T. XXXI. Вып. 3); английский перевод – в «Smithsonian Report» за 1903 г. (Вашингтон, 1904). Подробный отчет о путешествии проф. Цыбикова, опубликованный в большом томе, изданном Русским Географическим обществом в 1919 г. (Буддист-паломник у святынь Тибета. Петроград, 1919), содержит блестящее описание храмов и монастырей Лхасы, Ташилунпо и Самъе. Путешествие Бадзара Барадийна в 1905–1907 гг. в интересах Российского комитета Международной ассоциации для изучения Средней и Восточной Азии охватило Монголию и Северо-Восточный Тибет (Амдо), где путешественник провел некоторое время в крупном монастыре Лавран, основанном в 1710 г. Проф. Ольденбург дал предварительное сообщение о путешествии в «Bulletin of the Russian Section of the Association for the study of Central and Eastern Asia» (1908. № 8. C. 17–21). Отчет Барадийна был опубликован в «Журнале Русского Географического общества» (T. XLIV. Вып. 4. 1908. См. также: Бадзар Барадийн. Статуя Майтрейи в Золотом храме в Лавране. Bibl. Buddhica. Vol. XXI. 1924).

В 1906–1907 проф. Ольденбург принял участие в организации археологической экспедиции Н.М. и М.М. Березовских, которые произвели раскопки и сфотографировали ряд разрушенных городищ в районе Кучи.

В 1909–1910 гг. проф. Ольденбург возглавил русскую археологическую экспедицию в Восточный Туркестан, в ходе которой он исследовал городища в окрестностях Шикшина вблизи Карашара, Турфанский оазис (Яр-Хото, Старый Турфан, Идикут-шахри, Астана, Сенгим-Агиз, Безеклик, Чикан-Кёль, Туюк-мазар и Сиркип), а также Кучу (Субаши, Сим-сим, Кызыл-карга, Кумтура и другие места). Сам Ольденбург назвал эту экспедицию «археологической разведкой». Перед отправлением в Восточный Туркестан проф. Ольденбург консультировался с проф. Грюнведелем и определил вместе с ним районы, в которых должна была работать российская экспедиция, с тем чтобы не помешать работе немецкой экспедиции. Однако, когда экспедиция проф. Ольденбурга прибыла на место раскопок, русские ученые обнаружили, что места, закрепленные за русской экспедицией, уже раскопаны немецкой экспедицией под руководством фон Ле Кока [19]. Результаты данной экспедиции были опубликованы в статье «Русско-туркестанская экспедиция 1909–1910 года» (СПб., 1914). В 1913–1914 гг. проф. Ольденбург руководил второй археологической экспедицией в Восточный Туркестан с целью исследования и осуществления полной фотосъемки знаменитых пещерных храмов Дуньхуана в западной Ганьсу. Результаты экспедиции хранятся в Эрмитаже, однако научный отчет так и не был опубликован [20].

Проф. Ольденбург также принял участие в строительстве буддийского храма в Санкт-Петербурге, который был торжественно освящен в 1913 г. Возведение этого храма, построенного в тибетском стиле, было начато в 1910 г. Строительство осуществлялось под наблюдением комитета, состоявшего из проф. В.В. Радлова (председатель), Хамбо-ламы Агвана Доржиева, проф. В.Л. Котвича, проф. С.Ф. Ольденбурга, проф. Н.К. Рериха, проф. А.Д. Руднева, проф. Ф.И. Щербатского, госпожи Александры Шнейдер и архитектора Барановского. По представлению проф. Щербатского комитет предложил приобрести в Индии целый индуистский храм и перевезти его в Петербург, однако Первая мировая война помешала этим планам.

В 1916 г. проф. Ольденбург был назначен директором Азиатского музея Российской Академии наук. С 1930 г., после передачи коллекций музея только что созданному Институту востоковедения и до своей смерти в 1934 г., он выступал в роли инициатора и организатора востоковедных исследований в Советской России. Многочисленные служебные обязанности помешали ученому опубликовать наиболее значительные из его работ. Большинство статей, написанных им между 1917 и 1934 гг., представляют собой отчеты об организации научных исследований и востоковедных изысканий, работе, которой он самоотверженно посвятил себя. К этому периоду относится статья проф. Ольденбурга о скульптуре Гандхары из Эрмитажа, которая появилась в «Записках Коллегии востоковедов» (Л., 1930. T. V).

Смерть проф. Федора Ипполитовича Щербатского (род. в 1866 г.) в 1942 г. в Боровом была тяжелейшей утратой для науки. После окончания Петербургского университета, где он изучал пали и санскрит у профессоров Минаева и Ольденбурга, древнегерманский у проф. Ф.А. Брауна и старославянский у проф. Ягича, Щербатской в 1888 г. проехал в Вену для изучения санскритской поэтики (аланкара) у Бюлера. Эти исследования вылились в две монографии, одна на немецком языке – «Über das Haihayendracarita» и другая на русском, посвященная индийской теории поэзии, – «Теория поэзии в Индии» (СПб., 1899). В 1902 г., после участия в работе Международного конгресса ориенталистов в Риме, Щербатской отправился в Бонн, где изучал индийскую философию у Якоби. С этого времени его интересы сосредоточиваются в области индийской философии, в особенности буддийской. В 1903 г. Щербатской опубликовал свою первую важную работу по буддийской теории познания и логике – «Теория познания и логика по учению позднейших буддистов» (СПб., 1903. Ч. I; СПб., 1909. Ч. II). Эта фундаментальная работа, содержащая, помимо русского перевода «Ньяябинду» Дхармакирти и комментария на него Дхармоттары, изложение основных положений буддийской логики, была переведена на немецкий и французский языки. В 1910–1911 гг. проф. Щербатской осуществил продолжительное путешествие в Индию, в ходе которого изучал санскрит с индийскими пандитами в Пуне, а также посетил Калькутту и Дарджилинг, где он встретился с XIII Далай-ламой, находившимся там в изгнании. В 1918 г. проф. Щербатской был избран членом Российской Академии наук. Его следующей важной работой явилась монография «The Central Conception of Buddhism and the meaning of the word «Dharma» («Центральная концепция буддизма и значение слова «дхарма») (Royal Asiatic Society Prize Publication Fund. London, 1923. Vol. VII), в которой он излагает буддизм хинаяны. Вслед за этим последовала «The Conception of Buddhist Nirvāṇa» («Концепция буддийской нирваны») (Л., 1927), труд неоценимой важности для изучения буддийского монизма, представленного школой мадхьямики. В 1935 г. вышла в свет его монументальная «Buddhist Logic» («Буддийская логика») в двух томах (Bibliotheca Buddhica. T. XXVI. Л., 1930, 1932), которая представляет собой английскую версию его ранней работы на ту же тему, полностью переработанную и значительно расширенную. Эта работа на долгое время останется фундаментом для дальнейших исследований в этом трудном, но весьма важном направлении буддийской философии. Помимо этих работ, профессор Щербатской опубликовал и отредактировал большое количество тибетских и санскритских текстов в Bibliotheca Buddhica, некоторые из них – в сотрудничестве с зарубежными учеными и своими учениками. В Bibliotheca Buddhica вошли его издания санскритского текста и тибетского перевода «Ньяябинду» Дхармакирти с комментарием Дхармоттары (Bibl. Buddhica. T. VII, VIII), санскритский текст «Nyāyabinduṭiikātippani», комментарий на «Nyāyabinduṭiikā» Дхармоттары (Bibl. Buddhica. T. XI. Вып. 1), тибетский текст «Samtanāntarasiddhi» Дхармакирти с комментариями Винитадевы и известного монгольского ученого Агвана Дандара Лхарамбы из Алашаня (род. 1758) (Bibl. Buddhica. T. XIX. Вып. 1–2). «Samtanāntarasiddhi» Дхармакирти и комментарий Винитадевы были переведены проф. Щербатским на русский язык и опубликованы в серии «Памятники индийской философии», издававшейся Российской Академией наук (Обоснование чужой одушевленности. Пг., 1922).

Проф. Щербатской участвовал также в большом международном проекте по изданию «Абхидхармакоши» Васубандху. Издание «Абхидхармакоши» должна была осуществить группа ученых, собравшихся в Париже зимой 1912 г. Издание тибетского текста, карик и бхашьи брали на себя проф. Щербатской и проф. Л. де Ла Валле Пуссен (первая кошастхана и большая часть второй из карики и бхашьи были изданы проф. Щербатским в Bibl. Buddhica. T. XX. Вып. 1–2). Издание вьякхья Яшомитры должен был подготовить проф. С. Леви (первая кошастхана была опубликована проф. Щербатским и Леви в Bibl. Buddhica. T. XXI. Вып. 1; вып. 2 был издан проф. У. Вогихарой и проф. Щербатским в 1931 г.). Издание уйгурской версии «Коши», найденной Аурелом Стейном, намеревался осуществить Э. Денисон-Росс. Японский ученый проф. У. Вогихара планировал издание китайских переводов Парамартхи и Сюань Цзана. К настоящему времени проф. Л. де Ла Валле Пуссеном опубликован французский перевод Абхидхармакоши в 6 тт. (Париж, 1923–1931), а профессор О.О. Розенберг дал систематическое изложение философии абхидхармы (Проблемы буддийской философии. Пг., 1918). Профессорами Розенбергом и Щербатским намечены также русский и английский переводы текста памятника3.

В 1929 г. профессор Щербатской опубликовал, совместно со своим учеником Е.Е. Обермиллером, санскритский и тибетский тексты «Abhisamayālaṃkāra-Prajñāpāramiitā-upadeśa-śāstra» (Bibl. Buddhica, XXII) и таким образом положил начало систематическому изучению обширной литературы Праджняпарамиты, предпринятому Институтом буддизма Академии наук, работе, продолженной в течение некоторого времени Е.Е. Обермиллером.

Последней работой профессора Щербатского, которая подобно вышеупомянутым также появилась в Bibliotheca Buddhica (T. XXX. 1936), явился перевод «Madhyanta-vibhānga-śāstra» Асанги, труда, относящегося к третьему и последнему периоду буддийской философской мысли.

Следует также обратить внимание на некоторые статьи проф. Щербатского, такие, как «К истории материализма в Индии» (Вост, записки. Л., 1927. T. 1. С. 1–9), «Über die Nyayakanika des Vacāspatimiśra und die indische Lehre vom kategorischen Imperativ» (Beiträge zur Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte Indiens. Festgabe Hermann Jacobi. Bonn, 1926. S. 369–380), «The «Dharmas» of the Buddhists and the «Gūṇas» of the Saṃkhyas» (The Indian Historical Quarterly. 1934. Vol. X. Fasc. 4. P. 737–760) и «The Doctrine of the Buddha» (BSOS. Vol VI, 4. P. 867–896). Проф. Щербатской также опубликовал перевод «Истории десяти принцев» Дандина в журнале «Восток» (Пг., 1923).

Проф. Щербатской глубоко интересовался замечательными находками санскритских рукописей в тибетских монастырях, сделанными Рахулом Санкритьяяной в 1934 и 1936 гг. [21], намереваясь подготовить публикацию этих рукописей в Bibliotheca Buddhica. Мы надеемся, что эта работа будет выполнена сейчас, когда Рахулу Санкритьяяне предложили стать сотрудником Института востоковедения Академии наук. Перед своей смертью, зимой 1941 г., проф. Щербатской намеревался перевести сочинение Дхармакирти «Pramāṇavārtika».

В 1928 г. Академия наук учредила Институт буддийской культуры, и проф. Щербатской при содействии Е.Е. Обермиллера возглавил научную работу нового учреждения. В 1930 г. Институт буддийской культуры был присоединен к Институту востоковедения Академии наук.

До самой своей смерти в 1941 г. проф. Щербатской продолжал руководить кафедрой санскрита в Ленинградском университете.

В лице барона А.А. фон Сталь-Гольштейна, умершего в Пекине в 1937 г., российская индология потеряла другого своего выдающегося представителя. Родившийся в 1871 г. в Тестама, вблизи Пярну в Эстонии, он изучал санскрит и индийскую литературу в Юрьевском (1894–1896) и Берлинском университетах. Его докторская диссертация была посвящена второй части «Karmapradiipa». После короткого периода учебы в Оксфорде и Бонне он поступил на службу в Российское Министерство иностранных дел и был назначен секретарем Российского Императорского генерального консульства в Бомбее (1903–1904). Он сообщил о своих исследованиях в статье «Путевые впечатления из Индии», написанной для «Журнала Русского Географического общества» (1905. Т. 40. С. 557–83). После возвращения в Россию он стал адъюнкт-профессором санскрита в Петербургском университете, участвуя также в работе Российского комитета Международной ассоциации для изучения Средней и Восточной Азии. Он путешествовал по Центральной Азии и подобно многим своим коллегам посвятил большую часть времени изучению буддизма и проблем этого региона. Так, он опубликовал несколько статей по тохарской проблеме (Tocharisch und die Sprache II. // Изв. Имп. АН. 1908. С. 1367–1372; Tocharisch und die Sprache I. // Изв. Имп. АН. 1909. С. 479–484; Was there a Kusana race? // JRAS. 1914. P. 79–88; Kopano und Yuehshih // SPAW. XXI. 1914. P. 643–650), в которых выдвинул гипотезу о том, что название «тохарский» может относиться к так называемому «языку II» центральноазиатских рукописей, распространенному в качестве разговорно-письменного языка в районе Хотана в Восточном Туркестане. Тибетолог и синолог в одном лице, он посвятил себя публикации и реконструкции санскритских текстов, опираясь на сохранившиеся тибетские и китайские переводы с индийских оригиналов. В 1913 г. он опубликовал реконструированный им с помощью тибетской и китайской версий санскритский текст «Gandistotragāthā» Ашвагхоши (Bibl. Buddhica. T. XV. 1913). В 1916 г. он был послан в Японию с научной миссией от Российской Академии наук. В 1917 г. ученый обосновался в Пекине, а в 1922 г. стал профессором санскрита в Пекинском национальном университете. Во время своего пребывания в Китае барон фон Сталь- Гольштейн смог завершить издание санскритской рукописи «Kāśyapaparivarta», сутры свода «Ratnakūṭa» традиции махаяны, найденной в окрестностях Хотана (The Kāśyapaparivarta, edited in the original Sanskrit, in Tibetan and in Chinese. Шанхай, 1926). Вслед за этим изданием последовало издание комментария Стхирамати на «Kāśyapaparivarta» на тибетском и китайском языках (A Commentary to the Kāśyapaparivarta. Peking, 1933) [22]. В 1927 г. ученый стал директором новообразованного Гарвардского института сино-тибетских исследований, пост, который он занимал вплоть до своей безвременной смерти в 1937 г. Первый том серии, опубликованный Институтом («Harvard Sino-Indian Series»), содержит Указатель к тибетскому переводу «Kāśyapaparivarta» (Harvard – Yenching Institute, Кембридж, Массачусетс, 1933). В 1929 г. барон фон Сталь-Гольштейн стал профессором центральноазиатской филологии в Гарвардском университете. Барону фон Сталь-Гольштейну во время его пребывания в Пекине помогал русский монголист проф. Б.И. Панкратов.

В связи с русскими исследованиями в области северного буддизма мы должны обратить внимание на деятельность русских монголистов – профессоров А.М. Позднеева и Б.Я. Владимирцова. Проф. Позднеев (1851–1920) – автор известной работы по буддийским монастырям и буддийскому духовенству в Монголии (Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства. СПб., 1887) [23], которая до сих пор остается единственной исчерпывающей работой по данному вопросу. В 1880 г. он опубликовал монографию о Великих Ламах Урги (Ургинские хутухты. СПб.) В его «Монгольскую хрестоматию» (СПб., 1900) и «Калмыцкую хрестоматию» (Пг., 1915) вошли монгольские буддийские тексты. Профессор Позднеев опубликовал также в 1897 г. сообщение о путешествии в Тибет, предпринятом в 1891–1894 гг. База Бакшой, монахом Дунду-хурула Малодербетского княжества (улуса) астраханских калмыков (Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетского База-бакши. СПб., 1897). Проф. Позднеев подготовил к изданию также монгольский текст «Путешествия в Тибет» бурятского ламы Лувсана Мижода, который был опубликован Академией наук. В 1892–1893 гг. проф. Позднеев предпринял обширное путешествие по Внутренней и Внешней Монголии. Его «Дневники», опубликованные Русским Географическим обществом под названием «Монголия и монголы» (1896. T. I; 1898. T. II), содержат много ценных сведений о буддийских монастырях и памятниках в Монголии и вдоль китайско-монгольской границы.

Замечательный русский монголист, историк и филолог профессор Б.Я. Владимирцов (1884–1931) многие свои работы посвятил буддизму. Особое внимание он уделял буддийскому фольклору и литературе. В 1921 г. он опубликовал монгольский текст и русский перевод с исчерпывающим комментарием некоторых сказок из Панчатантры (Монгольский сборник рассказов из Панчатантры. Пг.). Затем, в 1923 г., был опубликован перевод Siddhi-kür, монгольской версии «25 рассказов Веталы» (Волшебный мертвец. СПб. –Москва, 1923). В 1929 г. проф. Владимирцов издал монгольский текст «Bodhicaryāvatara» Шантидевы, переведенный Kun-mkhyen čhos-kyi ‘od-zer (Bibl. Buddhica. T. XXVIII). Тибетскому буддизму были посвящены его статьи «Буддизм в Тибете и Монголии» (СПб., 1919), «Из лирики Миларайбы» (Восток. Вып. 2. С. 45–47), «Рассказ о волшебстве» (Восток. Вып. 2. С. 55–57), «Тибетско-монгольский словарь Li-si’i gur-khan» (Comptes rendus de l’Académie des Sciences. Л., 1926. C. 27–30) и «The Mongol bstan-’gyur» (там же, с. 31–34). Для изучения индоевропейских языков, открытых в Восточном Туркестане, важна его статья «Монголика I» (Записки Коллегии востоковедов. I. С. 305–341), которая рассматривает центральноазиатские заимствования в монгольском языке. Работу проф. Владимирцова в Ленинградском университете продолжил проф. С.А. Козин, внесший большой вклад в монголоведение своими крайне важными работами по монгольскому фольклору и эпической литературе (Гэсэриада. М. –Л., 1935; Джангар. М.–Л., 1940).

Ряд буддийских текстов на монгольском языке был опубликован в Урге (ныне Улан-Батор) Монгольским ученым комитетом. Среди книг по буддизму, напечатанных в Урге, необходимо выделить Burqan šigemumi yin čedig orusibai (перевод на монгольский язык «Жизни Будды» Л.Н. Толстого, осуществленный известным ученым Ц. Жамцарано) и «Основы буддизма» на русском языке (Улан-Батор, 1926).

Многочисленные буддийские тексты на уйгурском языке, открытые в Турфане, были изучены знаменитым тюркологом, профессором В.В. Радловым (1837–1918). В 1910 г. он опубликовал уйгурскую версию знаменитой истории встречи Будды с купцами Трапушей и Бхалликой (Tishastvustik. Bibl. Buddhica. T. XII), a затем XXV главу китайского варианта Saddharmapuṇḍariika (Kuan-śi-im Pu-sar. Bibl. Buddhica. T. XIV. 1911) и в сотрудничестве с проф. С.Е. Маловым – уйгурскую версию Suvarṇaprabhāsa (Bibl. Buddhica. XVII). Перевод Радлова был опубликован с предисловием проф. Малова (Bibl. Buddhica. XXVII), который в 1910 г. был послан с научной миссией в Восточный Туркестан и Ганьсу Русским комитетом Ассоциации для изучения Средней и Восточной Азии. Фрагменты буддийских текстов на уйгурском языке, привезенные из Турфана Роборовским, Клеменцем, Кротковым и Ольденбургом, были изданы Радловым в «Uigurische Sprachdenkmäler» (Л., 1921); это издание после смерти автора было завершено проф. Маловым, который также опубликовал уйгурские рукописи, привезенные из экспедиции проф. Ольденбургом (Уйгурские рукописные документы экспедиции С.Ф. Ольденбурга // Записки Института востоковедения. 1932. I. С. 129–151). Общее изложение буддийского учения и истории было дано И.А. Подгорбунским, который почерпнул свою информацию главным образом из бурятских и монгольских источников (Буддизм. Иркутск, 1902). Ряд исследований по буддизму был опубликован представителями русского православного духовенства, некоторые из которых носили полемический характер. Среди них достойны упоминания «Буддизм» архиепископа Нила (СПб., 1858), «Буддийское мировоззрение или ламаизм» Мефодия (СПб., 1902), а также монография архимандрита Гурия по буддизму махаяны, опирающаяся на сведения, собранные автором в калмыцких степях, и переведенная В.А. Ункригом на немецкий язык (Der Buddhismus des Маhāyāna // Anthropos. 1922–1924. Vol. XVII–XIX). В. Кожевников выпустил монографию по индийскому аскетизму (Индийский аскетизм в добуддийский период // Богословский вестник. Сергиев Посад, 1914).

С конца прошлого столетия российская общественность стала проявлять значительный интерес к индийской философии, искусству и литературе. Поэт Балтрушайтис дал прекрасное переложение на русский язык «Бхагавадгиты». Многим стали близки имена Шри Рамакришны и Свами Вивекананды. Удачен русский перевод английской версии «Евангелия Рамакришны» (Провозвестие Рамакришны. СПб., 1914). Многочисленны также переводы на русский язык лекций Свами Вивекананды. Художники Верещагин и Николай Рерих многие свои полотна посвятили индийским сюжетам. Русские поэты также прониклись очарованием индийской литературы. Уже поэт В.А. Жуковский (1783–1852) дал русский перевод знаменитой поэмы о Нале и Дамаянти [24]. Русский символист и поэт Константин Бальмонт перевел «Буддхачариту» Ашвагхоши (Жизнь Будды. М., 1913. Предисл. проф. С. Леви), а также, с помощью проф. Ольденбурга, драмы Калидасы (Калидаса. Драмы. М., 1916) с предисловием проф. Ольденбурга о Калидасе и его творчестве. Это издание включает переводы «Шакунталы», «Малявикагнимитры», «Викраморваши» и элегической поэмы «Мегхадута». В 1914 г. проф. Павел Риттер перевел «Мегхадуту» Калидасы (Облако-вестник, древнеиндийская элегия Калидасы. Харьков, 1914), а в 1928 г. осуществил перевод «Дашакумарачариты» Дандина (Похождения десяти юношей. Харьков, 1928); см. его же: «Дандин и его «Дашакумарачарита» (Харьков, 1898). Многочисленны русские переводы произведений Рабиндраната Тагора, некоторые из которых очень высокого уровня, как, например, «Гитанджали», блестяще переведенная на русский язык поэтом Балтрушайтисом.

После путешествий проф. Минаева немногие российские научные экспедиции проводили исследования в Индии. Русский археолог Виктор Голубев (сейчас член École Française de l’Extrême-Orient) осуществил в 1906–1907 гг. фотографическую съемку фресок Аджанты. Эти фотодокументы хранятся в настоящее время в Музее Гимэ в Париже [25]. В 1914–1918 гг. русская этнографическая экспедиция А.М. и Л.А. Мервартов, организованная Российской Академией наук, проводила исследования в Индии и на Цейлоне. Проф. Мерварт написал специальное исследование по языкам Южной Индии и опубликовал в 1929 г. «Грамматику разговорного тамильского языка» [26].

Если говорить о более близком к нам по времени периоду, привлекают особое внимание два имени: профессора О.О. Розенберга и доктора Е.Е. Обермиллера. Жизни обоих преждевременно прервала фатальная болезнь, однако их вклад в науку был велик. Проф. Розенберг (1888–1919) изучал санскрит и китайский язык в Петербургском университете. Он также изучал санскрит у проф. Якоби в Бонне и японский язык у проф. Ланге в Берлине. После окончания университета в 1910 г. он решил специализироваться в области буддийской философии, изучение которой начал под руководством проф. Щербатского в Петербурге. В 1912 г. Розенберг был послан в научную командировку в Японию для изучения японской буддийской традиции, особенно в отношении «Абхидхармакоши» Васубандху. Результаты четырехлетнего пребывания в Японии были значительными. Он опубликовал словарь буддийских терминов под названием: «Обзор буддийских терминов и понятий, систематизированных согласно корням, с японскими толкованиями и санскритскими эквивалентами, снабженный приложением понятий и имен, относящихся к религии синто и японской истории» (Токио, 1916; англ. яз.). В 1916 г. Розенберг предложил алфавитную классификацию китайских иероглифов и опубликовал словарь «Классификация китайских иероглифов по алфавитной системе с японским словарем восьми тысяч иероглифов и списком двадцати двух тысяч иероглифов» (Токио, Кобунся, на англ. яз.). В том же году ученый возвратился в Россию и два года спустя представил Петербургскому университету докторскую диссертацию «Проблемы буддийской философии». Опубликованная университетом (Пг., 1918), она представляет собой важный вклад в наши знания по буддийской философии, при этом в ней особо рассматривается теория дхармы, которую оставляют без внимания многие современные исследователи буддизма. Немецкий перевод этого труда Розенберга появился в сборнике «Materialien zur Kunde des Buddhismus», изд. проф. Μ. Валлезером (Die Probleme der Buddhistischen Philosophie. Heidelberg, 1924). В той же серии появилось его эссе по современному буддизму на Дальнем Востоке – «Die Weltanschauung des modernen Buddhismus im fernen Osten» (Heidelberg, 1924. Heft 6), представляющее собой немецкий перевод его русского доклада «О миросозерцании современного буддизма на Дальнем Востоке» (Пг., 1919), прочитанного на Первой буддийской выставке в Петрограде в 1919 г. Став профессором Петербургского университета, Розенберг умер, оставив многие свои труды незавершенными.

Доктор Е.Е. Обермиллер (1901–1935), ученик проф. Щербатского, в течение восьми лет своей научной карьеры написал ряд выдающихся работ благодаря своему глубокому знанию санскрита и тибетского языка. Д-р Обермиллер совершил несколько поездок в Бурят-Монголию, где он получил большую пользу от общения с бурятскими учеными ламами, которые познакомили его со сложнейшей тибетской комментаторской литературой, а также методом философских диспутов, принятым в монастырских школах Тибета и Монголии. Такое сотрудничество монгольских и русских ученых – характерная особенность российских исследований в области северного буддизма. Первой работой Обермиллера было составление двух крайне важных индексов к «Nyāyabindu» Дхармакирти и «Nyāyabinduṭiika» Дхармоттары (Sanskrit-Tibetan Index. Bibl. Buddh. T. XXIV; Tibetan-Sanskrit Index. Bibl. Buddhica. XXV). Е.Е. Обермиллер сотрудничал с профессором Щербатским в издании тибетских текстов Abhisamayālaṃkāra в Bibliotheca Buddhica (T. XXIII. 1929). В 1931–1932 гг. он опубликовал в «Materialien zur Kunde des Buddhismus» перевод «Истории буддизма» Бустон Ринчен-дуба (1290–1364), одной из известнейших работ по тибетской историографии (Bu-ston’s History of Buddhism. Heidelberg, 1931–1932. Pt. I–II) [27]. В 1931 г. он дал перевод на английский язык «Уттаратантры» Майтрейи-Асанги (Высшая наука великой колесницы спасения, являющаяся руководством по буддийскому монизму. Книга Арья Майтрейи с комментарием Арья Асанги. Пер. с тиб. Е.Е. Обермиллера // Acta Orientalia. 1931. T. IX. С. 81–306). Другие работы д-ра Обермиллера были связаны главным образом с литературой Праджняпарамиты. Общее изложение учения Праджняпарамиты согласно «Абхисамайяламкаре» было дано им в «Acta Orientalia» (1932–1933. T. IX). За этой работой последовал детальный анализ восьми основных тем (предметов) и семидесяти аргументов Абхисамайяламкары, опубликованный в «Calcutta Oriental Series» (Analysis of the Abhisamayālaṃkāra // Calcutta Oriental Series. 1933–1943. № 27. Fasc. 1–3). В 1937 г. появилось подготовленное Е.Е. Обермиллером издание санскритского и тибетского текстов Prajñāpāramitāratnagūṇasaṃcāyagāthā, опубликованных посмертно в Bibliotheca Buddhica (T. XXIX. 1937). Многие статьи д-ра Обермиллера появились в калькуттском журнале «Indian Historical Quarterly»: «Рассказ о нирване Будды и первые соборы согласно Винаякшудраке» (IHQ. Vol. V, 3); «Исследование двадцати аспектов шуньяты» (IHQ. 1933. Vol. IX); «Нирвана согласно тибетской традиции» (IHQ. 1934) и, наконец, «О значении термина шуньята» (Journal of the Greater India Society. 1934. July) [28].

Обозревая современный нам период, можно заметить значительное смещение интереса от традиционных областей санскрита и буддизма к санскритской беллетристике, современным индийским языкам и литературе. Однако старая традиция ещё не исчерпала себя, и есть признаки того, что она заявит о себе в будущем. Среди ученых данного периода в первую очередь выделяется имя проф. А.П. Баранникова (род. 1890), избранного в 1939 г. в Академию наук СССР. В начале своей научной карьеры проф. Баранников не выходил за рамки русского традиционного интереса к буддизму, и по крайней мере две из его ранних статей имеют отношение к буддизму и буддийскому искусству (Забайкальские дацаны // Материалы по этнографии. Л., 1926. T. III. Вып. 1. С. 123–131; Статуэтка докшита из собрания Хара-Хото // Материалы по этнографии. Т. III, 2. С. 113–114). В последние годы проф. Баранников написал несколько пособий по хиндустани: «Грамматика хиндустани» (Л., 1926), «Образцы современной прозы хиндустани» (Л., 1927) и «Учебник хиндустани». В 1937 г. проф. Баранников опубликовал блестящий перевод «Прем Сагара» Лаллу Джи Лала с исчерпывающим предисловием об авторе, современных индийских языках и эволюции хинди (Легенды о Кришне. Л.–М., 1937. T. XXV). Проф. Баранников завершил также перевод на русский язык «Рамаяны» Тулси Даса, который находится сейчас в печати4. Среди статей ученого мы можем выделить «Словарное повторение в хиндустани» (Вост. записки. Л., 1927. I. С. 71–91), «О диалекте цыган Белгорода» (Comptes rendus de l’Académie des Sciences de 1’USSR. 1929. C. 121–128), «Саптасародж Прем Чанда» в «Сборнике памяти акад. С.Ф. Ольденбурга» (Л., 1934. С. 73–83), «Проблемы прозы на хинди» (Записки Восточного института. 1939. T. VII. С. 203–54). Среди учеников проф. Баранникова мы выделим проф. В. Бескровного, одного из ведущих авторитетов в СССР по современным индийским языкам.

Среди работ этого периода необходимо отметить перевод некоторых гимнов «Ригведы» Борисом Лариным, появившийся в журнале «Восток» (Л., 1922), перевод на русский язык «Рагхувамсы», самого значительного произведения Калидасы в жанре «кавьи», выполненный проф. Игорем Серебряковым, а также исследование проф. Р.И. Шора, посвященное различным редакциям Vetalapañcavimśhataka (25 рассказов веталы) (Сборник памяти С.Ф. Ольденбурга. Л., 1934. С. 611–625), и его статью о ведийском аористе (Сборник памяти акад. Н.Я. Марра. Л., 1935. С. 433–451). Великий русский арабист проф. И.Ю. Крачковский написал исследование о культурном влиянии Индии на арабскую культуру в VIII столетии (Un fragment de rhétorique indoue en réproduction arabe // Восточные записки. I. С. 26–37).

Как уже было сказано выше, собрание рукописей и книг Азиатского музея было передано новообразованному Институту востоковедения Академии наук, и все востоковедные исследования были сосредоточены под его руководством. Уникальная коллекция рукописей и восточных книг, принадлежащая институту, была спасена от уничтожения во время блокады Ленинграда благодаря героизму ленинградцев.

Одной из главных инициатив института является предпринятый В.И. Кальяновым полный перевод на русский язык «Махабхараты», публикация которого ожидается с нетерпением.

Традиция проф. Щербатского была продолжена проф. М.И. Тубянским (р. 1893) и проф. А.И. Востриковым. Интересы проф. Тубянского лежат в области индийской философии и языка бенгали. В 1922 г. он опубликовал труд по бенгальской литературе (Образцы бенгальской литературы. Пг., 1922). Его издание санскритского текста «Nyāyapraveśa» с китайской, монгольской и тибетской версиями должно появиться в Bibliotheca Buddhica. Он также готовил для публикации в этой серии издание китайского варианта «Nyāyadvara» Дигнаги и перевод важного трактата «Grub-mtha’ čhen-mo» Жамъян Шадбы (1648–1722).

Проф. А.И. Востриков стал основным помощником проф. Щербатского в последние годы жизни ученого. Областью его научных интересов является главным образом буддийская логика. Он совершил несколько поездок по буддийским монастырям Бурят-Монголии, где собирал по поручению Института востоковедения тибетские и монгольские ксилографы. В 1935 г. он опубликовал важную статью по «Nyāyavārtika» Уддьотакары и «Vadanyāya» Дхармакирти в «Indian Historical Quarterly» (1935. T. XI, 1. С. 1–31). Большое значение для тибетской библиографии имеет его статья «Исправления и критические замечания к труду доктора Иоханна ван Манена по библиографии Тибета» в «Bulletin of the School of Oriental Studies» (1935. T. VIII. Ч. 1. C. 51–77). Проф. Востриков сотрудничал с проф. Н.Н. Поппе в издании бурят-монгольских хроник (Летопись баргузинских бурят // Тр. Ин-та востоковедения. Л., 1935. VIII). Переводы «Nyāyavartikatatparyaṭiika» и «Tattvabindu» Вачаспатимишры, как и тибетский текст «Pramāṇavārtika» Дхармакирти, были намечены к изданию в серии Bibliotheca Buddhica.

Долгое время единственной в России книгой по индийской истории являлась «История Индии» З.А. Рагозиной (СПб., 1905), рассматривающая главным образом ведический период, и «История Индии» доктора Е.С. Шмидта, входящая в известную «Историю человечества» Г. Гельмольта (СПб., 1909. T. II. С. 341–505). «История Персии и её литературы» проф. Крымского (М., 1914–1917. С. 159–226) содержит главу по истории Древней Индии и подробно останавливается на персидской литературе в Могольский период. После открытия индийской культуры включение Древней Индии в учебники по истории Древнего Востока стало обязательным. В 1941 г. проф. В.В. Струве (род. 1889) опубликовал «Историю Древнего Востока» (Л.–М., 483 с.), которая включает историю Древней Индии и Китая [29]. Отсутствие научных исследований по этой теме – большой пробел в русской историографии, поэтому огромное удовлетворение вызывает публикация «Истории Индии», предпринятая Институтом востоковедения Академии наук.

С началом Первой мировой войны политическая ситуация неблагоприятно сказывалась на археологических исследованиях в Центральной Азии. Большая работа по археологическим раскопкам и сохранению памятников мусульманского периода была проделана в среднеазиатских республиках: Узбекистане, Туркменистане и Таджикистане. Многочисленные памятники буддийского периода всё ещё ждут своего исследователя в старом Бактрийском царстве, буддийской Согдиане. В 1922 г. М.Г. Вечеслов совершил путешествие в Афганистан, где обследовал буддийские памятники (Археологические памятники в Афганистане // Афганистан. М., 1924). Начало исследования буддийских памятников Таджикистана положила в 1927 г. экспедиция проф. Б. Денике, организованная Музеем восточных культур в Москве. В ходе экспедиции А.С. Стрелков открыл буддийскую ступу и фрагменты известняковых греко-буддийских скульптур в окрестностях Термеза (Денике Б. Термез // Новый Восток. 1928. № 22. С. 208; Стрелков А.С. Буддийские монументы Термеза // Культура Востока. Музей восточных культур. М., 1928).

Культурные связи между землями бассейна Амударьи и северо-западными окраинами Индии давно интересовали русских исследователей. Сарматские и индо-скифские древности были исследованы проф. М.И. Ростовцевым – данное направление заслуживает более пристального внимания со стороны историков Северо-Западной Индии (Recueil d’études dediées à la mémoire de N.P. Kondakov. Prague, 1926. P. 239–257). Другой работой, появление которой ожидается в ближайшее время, является исследование проф. К. Тревер по кушанскому периоду.

Недавние раскопки древних городищ Хорезма, произведенные профессором С.П. Толстовым, дали нам обилие новых сведений, которые говорят о тесных культурных отношениях между Хорезмом и северо-западной окраиной Индии в кушанский период. (См. статью Толстова С.П. «Хорезм в течение кушанского периода» // Вестник древней истории. 1938. № 4. С. 120–145). Выход в свет большого труда проф. Толстова по древнему Хорезму намечен на 1945 г. Раскопки же будут возобновлены весной 1946 г.

Мы попытались дать краткий обзор работы, проделанной русскими учеными в области индологии. Мы видим, что значительная часть этой работы была посвящена изучению северного буддизма и что в последние годы было заложено крепкое основание для исследования современной Индии, её языков и литературы. Географическая близость и исторические связи побудили русских ученых уделить особое внимание изучению и исследованию Центральной Азии (Туркестана, Монголии, Тибета), региона, который в течение первого тысячелетия нашей эры являлся частью великого Индийского культурного континента, многие места которого до сих пор хранят бесценное наследие индийской культуры и мысли.

 

 

 

Примечания

1. Бухтарминские старообрядцы. Л.: АН СССР, 1930. С. 36; Хохлов Г.Т. Путешествие уральских казаков в Беловодское царство // Импер. Русское Географическое Общество. СПб., 1903.

2. Сперанский М.Н. Индия в старой русской письменности // Сборник в честь С.Ф. Ольденбурга. Л., 1934. С. 465.

3. Alfarich P. La Vie Chrétiènne du Buddha // J. As. X. P. 269–288. Les Ècritures Manichéennes. II. P. 216.

4. Пальмов H.H. Астраханские архивы // Записки Института востоковедения. II. 4. Л., 1934. С. 162–182.

5. Согласно проф. В.В. Бартольду («Энциклопедия ислама» I, с. 609), огнепоклонничество было принесено в Баку в XVIII столетии индийцами и индийскими парсами. Другой Джвала-мукхи находится в Кангре.

6. Пальмов Н.Н. Там же. С. 164.

7. Пальмов Н.Н. Там же. С. 180.

8. Diskalkar D.B. Hindus in Afghanistan, Persia and Russia in 1783 // J. Greater India Soc. Vol. IV. Fasc. 2. 1937. P. 148.

9. Kozin S.A. Über die unveröffentlichen Arbeiten N.J. Bitschurin // Monumenta Serica. III. 1938. S. 628–644.

10. Frähn Ch.D. Vorläufiger Bericht. St. Petersburg, 1819.

11. Часть коллекции Шиллинга фон Канштадта хранится в Библиотеке Института в Париже. См.: Bacot J. La collection tibètaine Schilling von Canstadt à la bibliothèque de l’Intstitut // J. As. 1924. P. 321–349.

12. A Grammar of the Tibetan Language. Calcutta, 1834. Essay towards a Dictionary, Tibetan and English. Calcutta, 1834.

13. Словарь Ковалевского был переиздан Анри Ветчем (Henri Vetch), в Пекине в 1934 г.

14. То же касается и «Монгольской хрестоматии» А. Попова, изданной в Казани в 1834 г.

15. Тубянский М.И. Предварительное сообщение о рукописном наследии В.П. Васильева и В.В. Горского // Доклады АН. 1927. С. 64; Козин С.А. Библиографический обзор опубликованных и неопубликованных работ академика В.П. Васильева. // Изв. АН. T. I. 1931. С. 759–774; А.И. Востриков. С.Ф. Ольденбург и изучение Тибета // Записки Института востоковедения. T. IV. 1935. С. 69.

16. Немецкий перевод Шифнера точно следует русскому переводу проф. B.П. Васильева, появившемуся в 1869 г.

17. Краткий биографический очерк о проф. Минаеве А. Шнейдер появился в Indian Hist. Quarterly, v. X, fasc. 4, 193, p. 811–826.

18. Другие работы проф. Кудрявского: Исследования в области древнеиндийских домашних обрядов. Юрьев, 1904; Хитопадеша – доброе наставление // Сборник древнеиндийских рассказов. Юрьев, 1908.

19. Щербатской Ф.И. С.Ф. Ольденбург как индианист // Записки Института востоковедения. T. IV. 1935. С. 26. Этот сборник, посвященный памяти проф. Ольденбурга, содержит несколько статей профессоров А.Н. Самойловича, И.Ю. Крачковского, В.Н. Алексеева, А.И. Вострикова и др.

20. Ольденбург С.Ф. Пещеры Тысячи Будд // Восток. Вып. I. 1922. С. 57–66.

21. Sankrṭyāyana R. Sanskrit Palm-Leaf MSS in Tibet // JBORS. XXI. 1. P. 21–43; Second Search of Sanskrit Palm-Leaf MSS in Tibet // JBORS. XXIII. 1. 1937. P. 1–57.

22. Более полную библиографию см.: Monumenta Serica. T. III. 1938. Вып. I. C. 286–289.

23. Часть данной работы была переведена на немецкий язык В.А. Ункригом: Dhyāna und Samādhi im mongolischen Lamaismus. Hannover, 1926.

24. Махабхарата III. С. 52–79. Русский перевод Жуковского был сделан с немецкого переложения поэмы.

25. Goloubev V. Peintures bouddhiques aux Indes. Annales du Musée Guimet. Bibliothèque de vulgarisation. Vol. XL. 1913; Ājānta, les peintures de la premiére grotte // Ars Asiatica (Paris). 1931. X.

26. См. также: Мерварт A.M. Le sujet de Śakuntala dans le drame Malabarien populaire // Восточные записки, I. С. 117–131. Мерварт Л.А. Обрядовые уборы кашмирских брахманов // Сборник Музея антропологии и этнографии. T. VI. Л., 1927. С. 165–209.

27. См.: Obermiller. Bu-ston’s History of Buddhism and the Mañjuśrii-mūlatantra (JRAS, 1935), содержащую исправления реконструированных санскритских имен в переводе «History of Buddhism».

28. Более полную библиографию смотри: Stcherbatsky Th. Obituary Notice of Dr. E.E. Obermiller // IHQ. XII, 2. 1936. P. 380–382.

29. Minorsky V.F. Oriental Studies in the U.S.S.R. P. 82.

 

Journal of the Greater India Society

1945. Vol. XII. № 2

 

 

 



1 См.: Bongard-Levin G., Vigasin A. The Image of India. The Study of Ancient Indian Civilization in the USSR. Moscow, 1984. Книга начинается со сводки сведений об Индии в Древней Руси. – Примеч. ред. 

2 Cерия продолжена, в настоящее время опубликованы 37 томов. Последний вышел из печати в 1990 г. – Примеч. ред.  

3 Работы Ф.И. Щербатского в наши дни продолжены группой ученых СПб. филиала ИВ РАН под руководством д.и.н. В.И. Рудого. Опубликована: Абхидхармакоша (энциклопедия Абхидхармы). Перевод с санскрита, введение, комментарии, исследование В.И. Рудого. М., 1990. (Bibliotheca Buddhica, 35). – Примеч. ред.   

4 Вышел из печати в 1948 г.

 

 

 

Начало страницы