Публикуется по изданию:
С.Н. Рерих. Интервью Ленинградскому телевидению в Николаевском зале Государственного Эрмитажа. Ленинград, 16 января 1975 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. М., 2015. Т. 1: 1938–1988. С. 165–169.
С.Н. Рерих и Девика Рани Рерих дали интервью Ленинградскому телевидению утром 16 января 1975 г. перед открытием персональной выставки картин С.Н. Рериха в Государственном Эрмитаже.
Интервью Ленинградскому телевидению в Николаевском зале Государственного Эрмитажа
Ленинград, 16 января 1975 г. [1]
На вопрос корреспондента об отличии настоящей выставки от выставки 1960 г. С.Н. Рерих ответил:
Большинство [представленных работ] – новые картины, которые не были до сих пор показаны [публике], только теперь [они] впервые были выставлены в Москве, в Третьяковской галерее. Хотелось привезти и более ранние работы, но трудно получать их из других стран. У меня есть также большие работы, [находящиеся в] правительственных учреждениях [2], из которых они не выдаются. Поэтому привёз то, что смог привезти. Но здесь есть и ранние работы – 1932 г. [3] Почти все являются моей собственностью. Сейчас я мало продаю свои картины, так как хотелось иметь выставочный фонд. Если картины начинают расходиться, то собрать их очень трудно.
Это собрание принадлежит моей жене. В Индии очень многие музеи хотят иметь мои картины, очень много запросов [4]. Но я откладываю на будущее. И только благодаря этому смог сохранить такую группу картин. Сюда вошли преимущественно вещи последних лет. Они раскроют вам направление моих мыслей, надежд. И сейчас в Индии мной начата большая серия работ, которая является продолжением серий, показываемых здесь. Надеюсь скоро вернуться и закончить. [Эта серия] является логическим продолжением моих мыслей, настроений.
Я всегда пишу много картин сразу и перехожу от одной к другой. Таким образом глаз отдыхает и не утомляется работой. Я пишу во многих жанрах, постоянно работаю не только над техническими проблемами, которые меня очень интересуют, но также и над художественно-эстетическими проблемами. Начал как портретист, очень любил и сейчас люблю портрет, хотя пишу меньше. И когда пишу жанры, пейзажи, то всегда возвращаюсь к портрету. Это тоже меня освежает, потому что во всей своей работе я выдвигал человека на первый план, любил изучать человека не только внешне, но и всматриваться в его глубины. Поэтому время от времени и возвращаюсь к портрету. И когда портреты уходят, их особенно трудно получить обратно. Думал получить один-два портрета из правительственных учреждений Индии, как, например, из Дворца президента, [из] Парламента, но сейчас не получилось. Поэтому больших портретов, кроме одного [5], здесь нет.
И, конечно, хочу добавить, что я очень и очень счастлив быть здесь, в Ленинграде, не только потому, что родился здесь, но также потому, что всё моё детство прошло здесь. Здесь получил первые уроки рисования, ходил в гимназию Мая [6]. Здесь мне всё очень знакомо.
Искусство мое индийское. Но оно развивается, я бы сказал, своими путями, то есть у меня есть такие основные направления. В основе я реалист, то есть верю в передачу реальных впечатлений. Меня часто спрашивают, каково моё отношение к абстракту. Это сложный вопрос. Я допускаю абстракт, но не как какое-то великое проявление искусства. Это как бы прикладное искусство, создание поверхности. Иногда это может быть очень декоративная, красивая поверхность, но не больше, потому что вы не можете передать [через него] конкретную мысль. Я считаю, что всегда должен быть общий язык между художником-творцом и зрителем. Абстрактная поверхность может быть иногда очень красивой, как я сказал, декоративной. И думаю, что иногда опыты [абстракта] могут быть использованы для большой реалистической живописи, то есть включаться в реальные образы. Никто не будет отрицать, что абстрактное искусство иногда имеет богатое декоративное качество, но для меня лично оно остаётся прикладным искусством – созданием поверхности, как декор, не больше! Поэтому у меня в искусстве реальный образ определённой мысли всегда был на первом плане. Всё моё искусство развивалось в определённой последовательности, именно как эволюция того, что я хотел сказать уже много лет тому назад.
Технически за эти годы, может быть, я разрешил многие вопросы, которые были трудны для меня вначале. Это помогло мне, может быть, более эффективно, лучше выразить свои мысли, может быть, декоративно обогатить картины и, очевидно, обогатить всё моё искусство. Мне лично кажется, что у меня есть несколько работ, на которые могу указывать как на более удачное осуществление замысла. Поэтому, когда мы пойдём смотреть картины, я покажу вам это направление, и вы сможете сами судить.
Интересно, что у истоков моего искусства стоит Николай Константинович, мой отец. [Он] играл очень большую роль в моей жизни. И, конечно, [я развивался], имея всё время перед глазами его картины, его искусство. Оно имело, несомненно, большое влияние на меня и моё творчество. Но наше существенное различие в том, что Николай Константинович портреты не любил. Для него портрет имел второстепенное значение, а для меня портрет был главенствующим в моём искусстве. Кроме того, с самого начала сознательной жизни я был окружён искусством. Николай Константинович, как вы знаете, был большим коллекционером [картин старых мастеров] фламандской, нидерландской и других школ. У Николая Константиновича была очень и очень большая коллекция картин старых мастеров, некоторые из которых сейчас находятся в Эрмитаже [7]. Это всё сближало меня с искусством и других мастеров.
Считаю, что нужно всегда стараться повсюду окружать людей красивыми обликами. Я всегда верил и верю в формулу Платона: от красивых образов мы перейдём к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивой жизни и от красивой жизни – к Абсолютной Красоте. Иными словами, мы должны насыщать нашу жизнь красивыми образами. Трудно сказать, каково [их] влияние, но, несомненно, они обогащают нашу жизнь. И то, что было в юные годы, навсегда останется с нами, на всю жизнь.
Как вы знаете, во многих странах молодых беременных женщин окружают красивыми изображениями, предполагая, что они как-то отразятся на ребёнке. Такое поверье я нашёл почти во всех странах. И, может быть, в нём сказывается замечательная мудрость жизни. Я верю в силу мысли, в то, что мысль творит. Я верю, что мысль передаётся. И поэтому, несомненно, красивые образы могут через мать как-то в той или другой мере отразиться на ребенке. Опять же – та же формула Платона: от красивых образов мы перейдём к красивым мыслям, от красивых мыслей – к красивой жизни и от красивой жизни – к Абсолютной Красоте. Я верю в то, что всё как-то наполняется и насыщается нашими мыслями, так же как запечатлевается на магнитной плёнке. Всё вокруг нас носит отражение наших мыслей. Рембрандт говорил, когда Лейбниц посещал [его], что все его мысли, чувства живут в каждом его штрихе, и каждый человек, который будет смотреть его картины, именно потому и сможет включаться в его творческую силу. Он получит излучение мыслей, переживаний, которые владели Рембрандтом во время создания картины. Теперь мы всё больше и больше подходим к тому, что мысли могут быть переданы на расстоянии. И я считаю, что всё может быть насыщено наслоениями мысли, так же как в древности почитались какие-то предметы, которые были в обиходе. Поэтому сила мысли – то великое начало, которое наполняет всю нашу жизнь, и та великая сила, за которой мы должны следить и с которой должны очень осторожно обходиться.
В заключение хочу выразить благодарность директору Эрмитажа и всем его сотрудникам, которые так бережно относятся к организации и проведению этой выставки. Тут, в Эрмитаже, у меня много друзей. И это великое счастье снова встретиться с ними и возобновить наши контакты.
[1] С.Н. Рерих и Девика Рани Рерих дали интервью Ленинградскому телевидению утром 16 января 1975 г. перед открытием персональной выставки картин С.Н. Рериха в Государственном Эрмитаже.
[2] Речь идёт о работах кисти С.Н. Рериха: «Портрет доктора Сарвепалли Радхакришнана» (1962). Холст, масло. Президентский дворец (Нью-Дели); «Портрет Джавахарлала Неру» (1966). Холст, масло. Парламент Индии (Нью-Дели).
[3] Речь идёт о картинах С.Н. Рериха: «Первый снег. Кулу» (1932). Холст, темпера. 36 х 40 см.; «Натюрморт» (1932). [Холст], масло. 28 х 47 см.
[4] Картины С.Н. Рериха находятся в собраниях индийских музеев: Муниципальный музей Аллахабада, Музей Бхарат Кала Бхаван (Бенарес), Галерея имени Шри Читралайяма (Тривандрум), Художественная галерея Н.К. Рериха (Наггар), центр Карнатака Читракала Паришат (Бангалор), Музей и картинная галерея Бароды, Государственный музей штата Карнатака, Академия искусств и культуры им. Бирлы (Калькутта) и др.
[5] Речь идет о портрете кисти С.Н. Рериха «Рошан Ваджифдар» (1956). Холст, [масло]. 193 х 112 см.
[6] С.Н. Рерих учился в частной гимназии К.И. Мая с осени 1913 г. до весны 1917 г. и одновременно посещал специальные классы Рисовальной школы Императорского Общества поощрения художеств.
[7] К 1917 г. собрание итальянской, нидерландской, фламандской, голландской, немецкой школ живописи, принадлежавшее Н.К. Рериху, насчитывало свыше 120 произведений. В настоящее время только 43 картины входят в собрание Государственного Эрмитажа, 23 хранятся в музеях разных городов России и СНГ, местонахождение остальных произведений неизвестно.
