ruenfrdeit
Скрыть оглавление

1938 г.

Парапсихология

Творчество

Мозаика

Александр Яковлев

Цивилизация

Вандалы

Новости

Академия Художеств

Лада [1938]

Потери [1938]

Университет [1938]

Народ [1938]

Душевность [1938]

Стихия [1938]

Русский музей в Праге [1938]

Вперед [1938]

Русская икона [1938]

Урусвати [1938]

Credo [1938]

Будем бережливы [1938]

Гонения [1938]

 

   

Парапсихология

 

Новые взлеты мысли порождают и новые слова. Еще недавно завоевало себе право гражданства понятие психологии — не будем повторять значение этого греческого слова, ибо оно достаточно всем известно. Постепенно психология завоевывала новые области и проникала в глубины человеческого сознания. Психология связалась с неврологией, обратилась в Институт Мозга, коснулась областей сердца и сосредоточилась на изучении энергии и мысли.

Уже давно Платон заповедал, что идеи управляют миром, но наука о мысли оформилась сравнительно совсем недавно. Вполне естественно, что потребовалось и новое утонченное обозначение для этой широчайшей области. Таким образом, получилась многозначительная надстройка над понятием психологии — родилась парапсихология. Радиоволны, чувствительные фотографические фильмы и многие новые пути науки сроднились с областями парапсихологии, и не случайно человеческое внимание устремилось к этой высшей области, которая должна преобразить многие основы жизни.

Во времена темного средневековья, наверное, всякие исследования в области парапсихологии кончались бы инквизицией, пытками и костром. Современные нам "инквизиторы" не прочь и сейчас обвинить ученых-исследователей или в колдовстве, или в сумасшествии. Мы помним, как наш покойный друг профессор Бехтерев за свои исследования в области изучения мысли не только подвергался служебным гонениям, но и в закоулках общественного мнения не раз раздавались шептания о нервной болезни самого исследователя. Также мы знаем, что за исследование в области мысли серьезные ученые получали всякие служебные неприятности, а иногда даже лишались университетской кафедры. Так бывало и в Европе и в Америке. Но эволюция протекает поверх всяких человеческих заторов и наветов. Эволюция противоборствует темному невежеству, и сама жизнь блестяще выдвигает то, что еще недавно вызывало бы глумление невежд. Ведь не забудем, что еще на нашем веку одна ученая Академия назвала фонограф Эдисона проделкою шарлатана. Еще недавно некий врач уверял, что если микроорганизмы требуют такого большого увеличения для изучения их, то они вообще не могут иметь значения и приложения во врачебной практике. Такого рода заявления, как видите, передаются и сейчас печатным словом. Но если косность костенеет, то все живые части человечества неудержимо стремятся к истинному широкому познанию.

Мы узнаем, что в одной Америке сорок профессоров заняты изучением энергии мысли. Перед нами лежит журнал "Парапсихология", издаваемый под редакцией проф. Рейна (Дьюк Университет в Сев. Каролине). Проф. Рейн и проф. Макдугл уже много лет работали над передачею мысли на расстояние. Нам уже приходилось отмечать их блестящие результаты в этой области. Теперь же проф. Рейн привлек к сотрудничеству целую большую группу интеллигентных студентов и вместе с ними произвел ряд поучительнейших опытов.

Сперва передача мыслей производилась на кратчайших расстояниях в простейших формулах, но затем опыты постепенно перешли и на более далекие расстояния и сделались сложными и по содержанию своему. В течение нескольких лет было установлено, что мысль несомненно может передаваться на расстояние и для этого люди вовсе не должны становиться какими-то сверхъестественными посвященными, но могут действовать в пределах разума и воли. Несомненно, что область мысли, область открытия тончайшей всеначальной энергии, суждена ближайшим дням человечества. Таким образом, именно наука, называйте ее материальной или позитивной, или как хотите, но именно научное познание откроет человечеству области, о которых намекали уже древнейшие символы.

Если мысль мировая направляется по определенному пути, то множество неожиданных пособников могут быть усмотрены наблюдательным умом исследователя. Появились люди, притом самые обыкновенные, которые без приемника улавливают радиоволны или могут видеть через плотные предметы, подтверждая этим, что орган зрения может действовать и за пределами физических условий.

В Латвии под надзором врачей и ученых находится маленькая девочка, читающая мысли. Врачебный надзор исключает какое бы то ни было шарлатанство или своекорыстие. В конце концов, такой феномен уже перестает быть таковым, если и студенты Университета Сев. Каролины совершенно естественно достигают путем упражнений очень значительных результатов.

Также весьма замечательны опыты с недавно изобретенным аппаратом, устанавливающим тончайшие, до сих пор еще не уловленные пульсации сердца. Еще на днях доктор Анита Мьюль рассказывала нам об этих произведенных ею опытах. При этом оказывалось, что высокая мысль чрезвычайно повышала напряжение и утончала вибрации, тогда как мысль обиходная, уже не говоря о мысли низкой, сразу понижала вибрации. Кроме того, было замечено, что объединенная мысль группы людей, составивших цепь, необычайно усиливала напряжение. Доктор Анита Мьюль вынесла также наблюдения из своего недавнего посещения Исландии, Дании, а теперь, вероятно, и Индия, где она находится, даст ей новые импульсы.

Конечно, всякие такие соображения, хотя бы и подтвержденные механическими аппаратами, продолжают оставаться для большинства "терра инкогнита". Но по счастью, эволюция никогда не совершалась большинством, а была ведома меньшинством, самоотверженным, готовым претерпеть выпады невежд. Но правосудие истории неизбежно. Имена невежд, противодействующих знанию, становятся символами постыдного ретроградства. Имя Герострата, уничтожившего произведение искусства, осталось в школьных учебниках, только не в том значении, о котором этот безумец мечтал. Имена невежд, подавших свои голоса за изгнание из Афин великого Аристида, не так давно были найдены при раскопках в Акрополе и пополнят собою мрачный синодик невежд и отрицателей. Конечно, не забудем, что человек, уловивший радиоволны без аппарата, и теперь еще угодил в сумасшедший дом, ибо некоторого сорта врачи не могли допустить эту способность. Вообще многие человеческие способности удивят косных ретроградов, и им придется пережить немало постыдных часов, когда все, что они отрицали, займет свое место в области точных наук.

Еще и теперь передача мыслей на расстояние некоторыми обскурантами считается чуть ли не колдовством. Мы можем привести примеры, когда эта, уже установленная десятками профессоров область вызывает грубые насмешки и восклицания о получении вестей из голубого неба. Не говоря уже о примерах, запечатленных в литературе многих веков и народов, позволительно напомнить невеждам, что радиоволны, которые уже вошли в их же каждодневный обиход, тоже получаются именно из голубого неба. Плачевно подумать о том, что люди не задумываются над многими очевидными явлениями и о космических основах или законах, лежащих за ними. Как попугаи, невежды не прочь иногда твердить труизмы, сами не понимая их значения. Так, кричащие о вестях из голубого неба не подозревают, что они говорят о том, что уже установлено научными исследованиями и запечатлено аппаратами.

Столько говорилось и писалось о тончайших энергиях, постепенно улавливаемых человечеством! Нелепые запреты, созданные косностью отрицателей, начинают спадать. Еще вчера мы читали об учреждении особого правительственного комитета для исследования индусской народной медицины. Заветы Аюр-Веды1, столь еще недавно осмеянные, оживают под рукою просвещенных ученых. В Москве основывается Институт Изучения Тибетской Медицины, западные ученые нашли чрезвычайно знаменательные указания среди древних китайских заветов, которые вполне отвечают новейшим европейским научным открытиям. И древняя знахарка, варившая зелье из жаб, нашла себе оправдание в современной науке, открывшей большое количество адреналина именно в этих амфибиях, кроме того, в них уже найдено новое вещество буффонин, очень близкое к дигиталису. Можно приводить множество примеров среди подобных новейших открытий. Ослиная шкура китайской медицины тоже была оправдана в отношении витаминоносности последними исследованиями доктора Рида.

Другой ученый, доктор Риил, под древнейшими символами установил указания на железы, значение которых сейчас понято и так выдвигается наукою. Таким образом, в разных областях науки древние знания выявляются под новым, вполне современным аспектом. Если собрать эти параллели, то получится многотомное сочинение. Но завершительным куполом всех этих исканий будет та основная область, которая сейчас идет под наименованием парапсихологии, ибо в основе ее лежит все та же великая всеначальная, или психическая энергия. Мечта о мысли уже оформилась в науку о мысли. Мысль человеческая, предвосхищающая все открытия, уже носится в пространстве и достигает человеческое сознание именно "из голубого неба". Мозговая деятельность человека приравнивается к электрическим феноменам; еще недавно биолог Г. Лаховский утверждал, что все этические учения имеют определенно биологическую основу. И таким порядком труд Лаховского подтверждает опыты доктора Аниты Мьюль с электрическим аппаратом, наглядно отмечающим значение качеств мысли. Даже миф о шапке-невидимке получает научное подтверждение в открытых лучах, делающих предметы невидимыми. Итак, повсюду вместо недавних отрицаний и глумлений возникает новое безграничное знание. Всем отрицателям можно лишь посоветовать — "знайте больше и не затыкайте ушей ваших ватою преступного невежества". Издревле было сказано, что невежество есть прародитель всех преступлений и бедствий.

Будет ли парапсихология, будет ли наука о мысли, будет ли психическая, или всеначальная, энергия открыта, но ясно одно, что эволюция повелительно устремляет человечество к нахождению тончайших энергий. Непредубежденная наука устремляется в поисках за новыми энергиями в пространство — этот беспредельный источник всех сил и всего познания. Наш век есть эпоха Энергетического Мировоззрения.

 

1 Января 1938 г.

Урусвати

Публикуется по изданию: Н. К. Рерих. "Обитель Света". М.: МЦР, 1992.

 

   

Творчество

 

Лизипп прежде, чем сделаться ваятелем, был подмастерьем кузнеца. Печаль мыслящей души и горести голодного тела не иссушили сердца великого художника. Нет той засухи, которая может уничтожить зерно творчества, готовое процвести. В самых тяжких трудах народная песня звучит призывом к обновленному творчеству. Заложено оно в качестве каждого труда. Искусство, знание, труд — сыны того же творчества — ведущего, возводящего.

Задачи искусства с древнейших времен характеризованы самыми различными словами. Как бы ни были разнообразны эти определения, но сущность их всюду сквозит одна и та же. От искусства прежде всего требуется убедительность. Говорят, что для убедительности нужно увидеть красиво. Так оно и есть. Увидеть красиво — это значит и понять наилучшую композицию. Что же такое есть эта композиция? Много говорилось об условном, умышленном сочинении. Говорилось о тенденции, о претенциозной сюжетности, вообще много раз люди хотели выразить свое справедливое негодование против чего-то, что по их мнению отягощало и обескрыливало высокое понятие творчества.

Действительно, бывает условное сочинение. Такая композиция всегда будет, в конце концов, утомлять и надоедать. Это будет искусственная композиция. Но существует и другая композиция, естественная и словами нереченная. Художник может увидеть так четко и строительно, что из его песни, как говорится, слова не выкинешь. Именно так, как бывает в природе, когда самые разнообразные элементы сочетаются в полном согласии. Когда рассматриваешь группу кристаллов, то всегда можно удивляться, как даже при неожиданности форм они образуют стройное убедительное целое. Так бывает и во всем художественном творчестве. Произведения бывают так естественно кристаллизованы, что даже рассуждения о композиции вообще отпадают. В таком кристалле творчества выразится и та убедительность, которая может быть очувствована, но слова будут бессильны ее выразить и дать о ней какой-либо рецепт.

Картину, естественно построенную, вы не урежете и не прибавите. Вы не передвините ее части, не оттого, чтобы не нарушить "симметрию", но чтобы не лишить ее жизненного равновесия. Вам захочется жить с такой картиною, ибо в ней вы будете находить постоянный источник радости. Каждый предмет, источающий радость, уже представляет истинную драгоценность. Вам безразлично, к какой школе или к какому течению будет относиться этот предмет искусства — он будет убедительным проводником Прекрасного и даст вам часы, в которые вы полюбите жизнь. Вы будете признательны тому, кто помог вам улыбнуться жизни, и будете беречь этот иероглиф Красоты. И вы станете добрее, не сухим приказом морали, но творческим излучением сердца. В вас пробудится Творец, сокрытый в недрах сознания.

Наука в ее лучших открытиях оказывается уже искусством. Такие поразительные научные синтезы навсегда запечатлеваются в человеческом мозгу как нечто покоряюще убедительное. Тогда наука уже не является условной синхронизацией фактов, но победительно устремляется в область новых познаваний и ведет за собою человечество.

Творчество, будет ли оно в знании или в художестве, словом, во всех областях, руководимых музами классического мира, оно будет увлекательно, то есть убедительно. Наука уже входит в такие необъятные области, как мысль. При этом обнаруживается, что мысль действует по каким-то законам, еще не произнесенным человеческими словами, но уже ощущаемым в ряде производимых сейчас опытов. Ум мыслителя будет творческим.

От искусства постоянно требовали, чтобы оно было творческим. Это требование более чем справедливо. В конце концов, искусство и не может быть не творческим. Будет ли это сложнейшая картина, будет ли это пейзаж, будет ли это портрет, но раз это произведение выйдет из-под руки подлинного художника, оно будет творческим. В сложности современных понятий, может быть, и само понимание творчества раздробилось. Иногда люди начинают полагать, что творчество должно выражаться в формах, не имеющих ничего общего с реальностью. Все еще помнят шутку, подстроенную на одной французской выставке, где картина оказалась написанною хвостом осла. В поисках творчества люди иногда начинают вместо освобождения (ибо творчество должно быть свободно) искать каких-то новых ограничений и условных рецептов. При этом забывается самое основное условие творчества, — творчество прежде всего не терпит ничего условно навязанного и самоограничительного.

Для примера вспомним хотя бы Гогена. Можно ли его картины назвать условными и нарочитыми? Именно в свободе творчества Гоген перешагнул за все рамки сюжета или каких-либо ограничительных технических правил. Гоген всегда остается творческим художником, иначе говоря, всегда остается убедительным подлинным мастером. Сила убедительности Гогена не в каких-либо рецептах и рассудочно придуманных правилах. Он творил так же, как поет птица, которая не может не петь, ибо ее песнь есть выражение ее сущности. Убедительность Гогена живет в том, что он был способен увидать каждую свою картину как часть творческой природы.

Таинственное видение картины именно так, как нужно, именно так, как убедительно, будет всегда далеко за приемами технических правил. Творцы всех времен и народов создавали произведения, не только интуитивно увидев их в лучшем выражении, но они распространяли свое творчество и на самый материал, из которого они работали. Ваятель, уже увидев глыбу мрамора, творил из нее в лучших пределах. Художник-резчик пользовался каждым качеством куска дерева, чтобы слить его с образами, явившимися творческому глазу. Живописец интуитивно выбирал красочный материал для каждого своего выражения. Художник не мог бы потом объяснить, почему именно ему требовалась масляная живопись, или темперная, или акварельная, или пастель. Так было нужно. Почему оратор повышает и понижает свои интонации? Почему музыкант находит те несказуемые чарующие гармонии, которых он и сам не может уже повторить?

Сейчас много говорят об интуиции. Пишутся труды об интуитивной философии. Ищутся решения проблем не только в вычислениях, но и в интуитивном синтезе. Один художник говорил: "Сделайте так, чтобы поверили". Другой, рассуждая о некотором реалисте, говорил — неужели он должен изобразить даже и всю придорожную грязь, потому что она в реальности существует? Но в то же время не будем говорить и против реализма. Ведь реализм есть стремление к действительности. А действительность дает и ту убедительность, которую нужно увидать красиво.

За последнее время также много говорилось о синтезе искусства. В изобразительных искусствах синтез есть не что иное, как конденсация всех добрых возможностей. Однажды Брюллов в шутку говорил, что искусство чрезвычайно легко: "стоит взять нужную краску и положить ее в нужное место". Мастер и большой техник в сущности сказал правду. Именно, нужно положить краску и сделать так, как нужно. А нечто подскажет, что есть это "нужно". Мастер знает, что иначе и нельзя было бы сделать, а когда вы спросите его, по каким таким законам и правилам он сделал именно так, а не иначе, то никакой художник не объяснит вам, в силу каких законов он поступил так.

Сопоставляя произведения разных времен и народов, мы видим, что нередко самые, казалось бы, разнородные произведения отлично уживаются в общем сочетании. Можно легко себе представить, как некоторые примитивы и персидские миниатюры, и африканское искусство, и китайцы, и японцы, и Гоген, и Ван Гог могут оказаться в одном собрании и даже на одной стене. Не материал, не техника, но нечто другое позволит этим совершенно различным произведениям ужиться мирно вместе. Все они будут истинно творческими произведениями. При этом все роды искусства — и скульптура, и живопись, и мозаика, и керамика, словом, решительно все, в чем выразился творческий порыв мастера, будут друзьями, а не взаимоисключающими врагами.

Каждый из нас нередко слышал взаимоисключающие суждения. Кто-то говорил, что он понимает лишь старинную школу. Кто-то запальчиво возражал, что все должно быть в движении, и потому он радуется лишь модернистам, хотя бы и в резких их проявлениях. Кто-то почитал лишь масляную живопись, а другие преклонялись перед легкою акварелью. Кто-то уверял, что он любит лишь "законченные картины", а другие говорили, что для них дороже всего эскизы как первые одухотворенные порывы творца. Кто-то хотел восхищаться лишь монументальными творениями, но другие любовно улыбались миниатюрам. Одни ограничивали себя грандиозом, а другие находили отдых души и в малых художественных библо. Означают ли всякие такие ограничения и ограниченность души любителя или же, может быть, эти любители просто засорили свои возможности?

Очень часто и любование, и собирание зависят от какого-то случайного первого толчка. Когда-то человек, может быть, услыхал о том, что картина писана масляными красками, и это выражение запало в его мозг. Ребенок в семье услышал поразившее его слово об акварели, может быть, ему дали ящик с акварельными красками, и из случайного начала потом сложилось внимание именно к этому материалу. Во всех проявлениях жизни, а в особенности в художественных импульсах, часто приходится встречаться с начальною случайностью. Конечно, эти "случайности" часто оказываются далеко не случайными. Человек зазвучал именно на то, а не на другое, и в этом, может быть, выразились его спящие накопления. Пришла весна, и естественно распустились почки, долго спавшие в зимних холодах. Началось новое творчество!

Какое прекрасное слово — "творчество"! На разных языках оно звучит зовуще и убедительно. Оно в самом себе уже говорит о чем-то скрыто возможном, о чем-то победительном и убедительном. Настолько прекрасно и мощно слово "творчество", что при нем забываются всякие условные преграды. Люди радуются этому слову как символу продвижения. Веление творчества покрывает собою все рассудочные шептания о правилах, о материалах, обо всем том, о чем часто рычит пресекательное слово "нельзя". Творчеству все можно. Оно ведет за собою человечество. Творчество есть знамя молодости. Творчество есть прогресс. Творчество есть овладение новыми возможностями. Творчество есть мирная победа над косностью и аморфностью. В творчестве уже заложено движение. Творчество есть выражение основных законов Вселенной. Иначе говоря, в творчестве выражена Красота.

Сказано — Красота спасет мир. Этой формуле улыбались и сочувственно, и осудительно, но опровергнуть ее никто не мог. Есть такие аксиомы, о которых можно удивляться, но ниспровергнуть их нельзя. Человечество мечтает о свободе, оно пишет этот великий иероглиф на фронтонах зданий. В то же время человечество пытается всеми мерами ограничить и снизить это понятие. Великая свобода мысли явлена в истинном творчестве. Истинным же будет то, что прекрасно и убедительно. В тайниках сердца, за которые ответственен сам человек, заложено верное суждение о том, что есть истинная убедительность, что есть творчество, что есть Красота.

"Не картина, но правда", — говорил Веласкес.

Вспомним и два прекрасных отрывка из Анатоля франса:

"Все, что имеет цену лишь вследствие новизны и некоторого исключительного художественного вкуса, старится быстро. Художественная мода проходит, как и все другие моды. Существуют вычурные фразы, которые хотят быть новыми, как платья, выходящие от известных портных; они держатся только один сезон. В Риме во времена упадка искусств статуи императриц были причесаны по последней моде. Эти прически вскоре становились смешными; надо было менять их, и на статуи надевали мраморные парики. Нужно, чтобы стиль, причесанный, как эти статуи, был перечесываем каждый год. И поэтому-то в наше время, когда мы живем так скоро, литературные школы существуют только немногие годы, а подчас только несколько месяцев. Я знаю молодых людей, стиль которых уже опережен двумя или тремя генерациями и кажется архаическим. Это, наверное, действие удивительного прогресса индустрии и машин, уносящего удивленные общества. Во время Гонкуров и железных дорог можно было еще довольно часто оставаться на некоторой форме художественного письма. Но со временем телефона литература, зависящая от нравов, возобновляет свои формы со скоростью, лишающей предприимчивости. Мы скажем с Людовиком Галеви, что единственные простые формы могут спокойно пройти не через века, что было бы слишком много, но через годы.

Единственное затруднение — это найти простой стиль, и должно сознаться, что это затруднение велико.

Природа в том виде, по меньшей мере, в каком мы можем познавать ее, и в средах, приспособленных к жизни, не предоставляет нам ничего простого, и искусство не может претендовать на большую простоту, чем природа. Между тем мы прекрасно понимаем друг друга, когда говорим, что такой-то стиль прост, а такой-то — нет.

И я скажу, что если нет простых стилей, то есть стили, которые кажутся простыми, и именно с этими последними связаны молодость и долговечность. Остается только изыскать, откуда у них эта счастливая внешность. И подумаешь, конечно, что они обязаны ей не тем, что они менее других богаты разными элементами, но тем, что образуют целое, где все части так хорошо скреплены, что их не различишь. Хороший стиль, наконец, подобен этому лучу света, входящему в мое окно, теперь, когда я пишу, и обязанному своей чистой яркостью внутренней связи сечи цветов, из которых он составлен. Простой стиль подобен белой прозрачности. Это, конечно, только образ, и известно, как мало стоят образы, если они собраны не поэтом. Но я хотел дать понять, что в языке прекрасная и желанная простота — только внешность и что она слагается единственно из хорошего порядка и главенствующей внутренней экономии речи".

"Если вы хотите вкусить истинного искусства и испытать перед картиной глубокое впечатление, взгляните на фрески Гирландайо, в Santa Maria Novella во Флоренции, "Рождество Богородицы". Старинный мастер показывает нам комнату роженицы. Анна, приподнятая на постели, не молода и не красива, но видно сразу, что она хорошая хозяйка. У изголовья ее постели расположена банка с вареньем и два граната. Служанка, стоящая у ложницы, подносит ей сосуд на блюде. Ребенка только что мыли, и медный таз еще стоит посреди комнаты. Теперь маленькая Мария пьет молоко прекрасной кормилицы, молодой матери, милостиво предложившей грудь ребенку своей подруги, чтобы это дитя и ее собственное, почерпнув жизнь у одного источника, сохранили бы в ней одинаковые наклонности и, вследствие общей крови, любили бы друг друга братски. Около нее молодая женщина, похожая на нее, или скорее молодая девушка, быть может, ее сестра, богато одетая, с открытым лбом и с косами на висках, как у Эмилии Пии, протягивает руки к младенцу очаровательным движением, выдающим пробуждение материнского инстинкта. Две благородных посетительницы, одетых по флорентийской моде, входят в комнату. Их сопровождает служанка, несущая на голове дыни и виноград, и эта фигура пышной красоты, одетая по-античному, опоясанная развевающимся шарфом, является в этой домашней и набожной сцене какой-то неведомой языческой грезой. И вот, в этой теплой комнате, на этих нежных женских лицах я вижу всю прекрасную флорентийскую жизнь и расцвет раннего возрождения. Сын ювелира, мастер первых часов, явил в своей живописи, прозрачной, как заря летнего дня, всю тайну этого куртуазного века, когда существовало счастие жить, и очарование жизнью было столь велико, что сами современники восклицали: "Милостивые боги! Блаженный век!"

Художник должен любить жизнь и показать нам, что она прекрасна. Без него мы сомневались бы в этом".

Леонардо заповедал:

"Тот, кто презирает живопись, презирает философское и утонченное созерцание мира, ибо живопись есть законная дочь или, лучше сказать, внучка природы. Все, что есть, родилось от природы, и родило, в свою очередь, науку о живописи. Вот почему говорю я, что живопись внучка природы и родственница Бога. Кто хулит живопись, тот хулит природу".

"Живописец должен быть всеобъемлющ. О, художник, твое разнообразие да будет столь же бесконечно, как явления природы! Продолжая то, что начал Бог, стремись умножить не дела рук человеческих, но вечные создания Бога. Никому никогда не подражай. Пусть будет каждое твое произведение как бы новым явлением природы".

В истории перечисляются разнообразные, удивительные труды Леонардо да Винчи во всех областях жизни. Он оставил поразительные математические записи, исследовал природу воздухоплавания, погружался в медицинские соображения. Он изобретал музыкальные инструменты, изучал химию красок, любил чудеса естественной истории. Он украшал города великолепными зданиями, дворцами, школами, книгохранилищами; строил обширные казармы для войск; вырыл гавань, лучшую на всем западном берегу Адриатического моря, и строил великие каналы; закладывал могущественные крепости; сооружал боевые машины; рисовал военные картины... Велико разнообразие!

Но после всего замечательного Леонардо в представлении мира остался художником, великим художником. Это ли не победа творчества?!

 

24 Марта 1938 г.

Гималаи

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. Листы дневника. Том 2. М.: МЦР, 1995.

Первая часть очерка опубликована в сб. "Зажигайте сердца".

 

   

Мозаика

 

Мозаика всегда была одним из любимых моих материалов. Ни в чем не выразить монументальность так твердо, как в мозаичных наборах. Мозаика дает стиль, и в самом материале ее уже зарождается естественное стилизирование. Мозаика стоит как осколок вечности. В конце концов и вся наша жизнь является своего рода мозаикой. Не будем думать, что можно сложить повествование или жизнеописание, которое бы не было мозаичным. Не только мозаична целая жизнь, не только мозаичен год жизни, но и день жизни уже состоит из мозаики.

Фрагменты различных качеств и свойств заключены в каждом часе нашего труда. Заблуждается человек, если думает, что можно совершенно монолитно обдумать нечто или прожить хотя бы один день. Сила творчества поддерживается разнообразием красок мозаики. Вам нужно, чтобы эти краски на известном расстоянии сочетались в один звучный тон. Для контраста вы разделяете куски смальты темными границами, и в этих граничных начертаниях тоже заключены своего рода глифы.

Каждый живописец должен хотя бы немного приобщиться к мозаичному делу. Оно даст ему не поверхностную декоративность, но заставит подумать о сосредоточенном подборе целого хора тонов. Неправильно, когда в мозаике выкладывается картина, которая была сделана не для мозаики. В каждом эскизе нужно выразить и тот материал, в котором он будет выполнен. Эти технические соображения относятся как к мозаике, выраженной в смальте, так и к мозаике нашей жизни. Лучшие литературные произведения носят на себе признаки мозаики, и сила их в монументальном запечатлении и сведении воедино всех деталей. Обобщить и в то же время сохранить все огненные краски камня будет задачей мозаичиста. Но ведь и в жизни каждое обобщение состоит из сочетания отдельных ударов красок, теней и светов.

Иногда скажут: вы мыслите слишком мозаично, – а разве все, чем мы живем, не мозаично? Каждый день состоит из бесчисленного ряда самых разнообразных фрагментов. Они будут на всех уровнях и физического и мысленного напряжения. И чем больше их будет, тем лучше. В мозаике обобщат ограничительные линии. Так же точно и в жизни есть такие задерживающие центры, которые и все, казалось бы, несочетаемое разнообразие сведут в одну целую и звучную мозаику.

 

1938 г.

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

  

Александр Яковлев

 

Безвременно ушел Яковлев. Когда в Парижском авионе мелькнула поражающая фраза: "Умер художник Яковлев", мы искренне не поверили. Только что перед этим известием мы имели хороший разговор об Александре Евгениевиче. Кашгарский врач Яловенко, которого судьба забросила в наши горы, услыхав нашу похвалу искусству Яковлева, рассказывал о последнем посещении Туркестана художником. Приятно было слышать сердечные воспоминания о высокодаровитом мастере.

Рассказывалось о доброжелательстве Яковлева, о его неустанной работе и о поддержании им высокого духа среди прочих участников Ситроэновской экспедиции. Во время остановок Яковлев нередко украшал стены своими набросками и Щедро давал путевым друзьям свои быстрые портреты и эскизы. Много таких памяток разбросано художником по Азии и всюду его вспоминают сердечно. Все знали Яковлева бодрым и жизнерадостным, и потому известие о смерти его явилось особенно потрясающим. После авиона дошли и газеты, и увы, не осталось сомнения в том, что ушел еще один прекрасный художник.

Редеет группа "Мира Искусства". Уже нет Дягилева, Головина, Бакста, Браза, Кустодиева, Трубецкого, Чехонина, а теперь уже нет и Яковлева. Творческий путь этого мастера протек в разных странах. В России его первые картины и незабываемое участие в "Сатириконе". Затем Европа, а потом безбрежная Азия и Африка. Преподавательство в Бостонской Школе, и вот уже конец. Никто не поймет, почему этот сильный человек должен покинуть землю на пятидесятом году, когда дарование его все росло, все обновлялось в постоянных исканиях, и можно было ждать еще многих прекрасных произведений.

Помню выставку Яковлева в Лондоне в 1920 году — большие выставочные залы были наполнены поразительными картинами из Китая. Какая в них была тонкость и убедительность, и в то же время не было никакого подражания, но повсюду отразилась самобытность. Затем любовались мы выставкой Яковлева в 1934 году в Ситроэновском Музее. Встретились близкие сердцу типы Туркестана и Монголии. Зорким глазом художник ухватывал характер изображаемого и при этом уберегся от этнографичности и географичности. Это была сказка Яковлева об Азии, так же точно, как ранее он дал волшебную сказку Африки. Перед самою войною он дал в своей обычной сангине мой портрет, и кто знает, где он теперь находится. Мне приходилось говорить о щедром русском даянии всему миру. Поистине, где только не найдете русского творчества! Когда мы проезжали по Китаю, то в нескольких местах встречались с портретами и этюдами Яковлева и еще раз радовались, видя, с каким восхищением береглись эти произведения.

Яковлев завоевал твердое положение в русском и в иностранном искусстве. Вспоминаю, как тепло писал о Яковлеве Дедлей Крафтс-Уатсон, лучший критик Америки в издании Дэльфийского Общества. Татьяна Варшер сообщала в своих итальянских фельетонах об учениках Яковлева. Приятно слышать, что бостонцы сохранят о Яковлеве такую нестираемую память. Участники "Мира Искусства" также сердечно отозвались: Александр Бенуа — в "Последних Новостях" и Добужинский — в "Сегодня". Ценно, когда ближайшие друзья оставят на страницах истории искусства свои утверждения. Особенно же это необходимо при таком художнике, как Яковлев, творчество которого напитало все части света. Правда, существуют прекрасно изданные монографии, посвященные его творчеству. Каждая такая книга обычно обнимает лишь часть творчества. Но Яковлев был так разнообразен и в темах и в подходах к ним, что невозможно было бы судить его лишь по частичному изданию. Пусть в книгах ситроэновских экспедиций прекрасно отражены некоторые работы Яковлева из Африки и Азии, но ведь это будет лишь очень частичным напоминанием о всем творчестве мастера. Наверное, когда-то выйдут полные монографии, в которые войдут и портреты и картины художника разных периодов. От замечательных рисунков "Сатирикона" и до глубоко вдумчивых портретов — вся эта сторона творчества должна быть запечатлена. Молодое поколение будет учиться на этих четких уверенных линиях. Среди сменяющихся движений искусства творчество Яковлева останется не старым и не ультра-модернистическим, но самоценным, и с годами ценители искусства еще глубже восхитятся этим щедрым и убедительным творчеством.

Редеет группа "Мира Искусства", но все мы помянем товарищей наших в их славном творчестве.

 

Апрель, 1938 г.

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

  

Цивилизация

 

Сколько гордости о Культуре! Сколько выспренных слов о цивилизации! Сколько надежд на будущее!

Между тем голос разума твердит, что Культура возможна при расширенном сознании, а цивилизация может процветать на здоровых началах, и лучшее будущее требует обновления жизни.

Раздвоились человеческие искания. С одной стороны — прекрасное овладение энергией мысли, но с другой — удушение не только газами разрушительных бомб, но и газами собственных печей, моторов и фабрик.

В. Татаринов в своем недавнем очерке об опасности из воздуха правильно обращает внимание на многие бедствия, созданные небрежением и непроверенною цивилизацией:

"Каждый день жители городов подвергаются систематическому отравлению — наше питание, вредное или полезное, здесь не причем, так как опасность идет из воздуха. Каждый День мы вдыхаем то дома, то на улице ядовитый газ — окись углерода, и отравление это происходит систематически, но незаметно, потому что газ этот запаха не имеет. Это тот самый газ, к которому прибегают самоубийцы, использующие в таком случае печки, тот газ, который образуется в гигантских количествах при взрывах и пожарах в шахтах, от которого гибнут углекопы, находившиеся в этот момент в шахте, и спешащие им на помощь спасательные партии.

Ряд профессий представляет в этом отношении большие опасности — химическая, металлургическая, стеклодувная — и такая опасность существует в каждом заводском, фабричном или промышленном предприятии, где содержание окиси углерода в воздухе превышает соотношение 1 на 90.000.

Всякие легкие переносные печи, печи с медленным сгоранием, керосиновые печи, газовые аппараты для нагревания ванн и т. д. способны представить немалую опасность, и за ними нужно тщательно следить. По мнению проф. Пиаво, специально изучавшего этот вопрос, во всех домах старше 15 лет печи должны быть подвергнуты внимательному осмотру для установления, не проходят ли где-нибудь вредные газы. Доктор Фесанжэ описывает два случая таинственной болезни, когда пациенты жаловались на постоянные мигрени, головокружения и слабость и когда никакие средства не помогали. По совету врача, архитектор исправил старые печи, и больные быстро выздоровели.

Опасность может представлять и закрытый автомобиль, столь модный в наше время. Как ни совершенна его конструкция, невозможно предотвратить утечку газов, собирающихся в маленьком и закрытом помещении автомобильной каретки, и женщины, более чувствительные, чем мужчины, часто жалуются на головокружения, приступы тошноты и обморочное состояние.

Но опасность подстерегает нас не только в закрытых помещениях, но и на улице, где дым, поднимающийся из труб, смешивается с отработанными автомобильными газами. В городах, где дома высоки, улицы сравнительно узкие, а автомобильное движение очень развито, результаты могут получиться весьма серьезные. Анализ воздуха на оживленных артериях Нью-Йорка показал содержание окиси углерода в пропорции 1 на 10.000, то есть в 5 раз больше нормы, допустимой с точки зрения гигиены.

Каковы последствия такого медленного отравления окисью углерода? Беда в том, что, за исключением резко выраженных случаев, эти последствия проявляются так, что догадываться об их причине весьма трудно. Такое отравление газом прежде всего способствует своего рода активизации всех болезней, уже существующих в организме или явно, или в скрытом виде. У людей с плохим пищеварением оно расстраивается еще больше, причем появляются до того небывшие тошноты. У людей с плохим сном бессонница становится постоянным явлением, у ревматиков учащаются и усиливаются боли и т. д. Одним из курьезных признаков отравления газом служит ожирение живота — организм защищается от яда отложением жира.

Все эти симптомы настолько не характерны, что не всегда можно догадаться, что причиной их является плохо функционирующая печь. Но медленное и систематическое отравление окисью углерода влечет за собой и более серьезные последствия — общую анемию и даже грудную жабу. Несколько случаев грудной жабы, несомненно вызванной таким отравлением, уже описаны во Франции и Германии.

В декабре 1930 г. вся Северо-Западная Европа, от Финляндии до Дунайской низменности, от Голландии до Центрального плато Франции, была покрыта густым туманом, образовавшимся от смешения влажного морского воздуха с холодными нижними слоями европейской атмосферы. В эти дни поезда шли с большим опозданием, воздушное сообщение прекратилось, и даже пароходы предпочитали отстаиваться в гаванях, так как видимость у берегов не превышала 50 метров.

В живописной долине Мааса, вблизи Льежа, этот туман вызвал настоящую катастрофу. Крестьяне, работавшие на полях, внезапно увидали, как на них надвигается плотная черная стена тумана и почувствовали острую боль в горле, сопровождаемую удушливым кашлем. Испугавшись не столько этих болевых явлений, сколько угрожающей туманной стены, люди бросились по домам. Через несколько часов десятки застигнутых туманом умерли в страшных мучениях, жалуясь, что они как бы сгорают заживо.

Населением овладела паника, никто не решался выходить из домов, окна и двери которых были забаррикадированы подушками, матрацами и комодами. Прибывшие власти организовали медицинскую помощь, поставили в домах баллоны с кислородом, раздали противогазовые маски. Когда туман рассеялся, ученые специалисты и прокуратура начали следствие.

Аналогичные явления были уже известны в окрестностях Льежа в 1911 и 1913 гг. — жертвами тумана стали тогда несколько старых шахтеров и множество домашнего скота. В 1925 г. в Рейнской области, в районе Випперфурта, среди безоблачного весеннего дня внезапно образовался густой, черный туман, температура сильно понизилась, а в воздухе запахло хлором и серой. Несколько десятков человек почувствовали приступы удушья, а двое из них — пострадавшие на войне от газов — умерли. Погибло много птицы, а в реках всплыли на поверхность тысячи дохлых рыб.

По поводу причин этой "туманной астмы" было высказано Множество гипотез — предполагали эпидемию воспаления легких, хотя такой эпидемии нигде и никогда не было, эпидемию злокачественного бронхиального гриппа, чумы, пыль, принесенную ветрами из Сахары и губительно подействовавшую на легкие, неизвестные ядовитые газы, неизвестно кем пущенные, и так далее.

Сам по себе туман, какой густоты и какой температуры он ни был бы, опасности не представляет и смертей вызвать не может, но в долине Мааса он смешался с ядовитыми парами, поднимающимися из труб многочисленных металлургических и химических заводов. В обычное время эти газы, вследствие своей летучести, уносятся в атмосферу, но в данном случае благодаря резкому понижению температуры они начали охлаждаться и сгущаться и не смогли проникнуть сквозь плотный туман окисей цинка и пары серного ангидрида — те и другие могли оказаться смертельными для дыхания. Достаточно указать на то, что серный ангидрид, смешиваясь с водяными капельками, давал серную кислоту, падавшую на землю.

Выделения фабричных труб в долине Мааса не более ядовиты, чем выделения лондонских заводов, но в Лондоне воздух теплый, и теплые восходящие слои его вентилируют атмосферу, унося с собой ядовитые газы...

Случай в долине Мааса, конечно, исключительный, но, к несчастью, жителям больших городов приходится жить в условиях, хотя и не столь исключительных, но тем не менее далеко не благоприятных для наших дыхательных путей".

"Опасность из воздуха" действительно является очередным предупреждением. Тут уже не солнечные пятна виноваты, а пятна на совести человеческой. Опытный педагог советует: "не давайте детям опасных игрушек". То же самое говорят и о газах и о энергиях, легкомысленно вызываемых из пространства. При этом такие предупреждения делаются вовсе не ретроградами, отрицающими все новое. Наоборот, искатели нового хотят, чтобы оно служило здоровью человечества.

Даже без объявления войны разрушаются целые города. А Иден справедливо говорит о приближении времени, когда люди, подобно троглодитам, будут спасаться в пещерах. Предлагают обложить все музеи и соборы мешками с песком для сохранности. Эти мешки, кроме песка, будут заключать в себе и разочарование в принципах человечности. Говорят о сокрытии художественных сокровищ под землею. Так же мыслили и в глубокой древности, когда хоронили клады под землю.

Не правда ли странно, что при всех современных открытиях мысль должна возвращаться к пещерным троглодитам и к подземным кладам? А как же быть с цивилизацией? А почему возмущаться какими-то бывшими вандализмами, когда и без вандалов можно перечислять отвратительные разрушения, происходящие и сейчас.

"Опасность из воздуха" — правильно. "Опасность от сердец каменных" — и это своевременно. А где же госпожа цивилизация? Почему же она молчит и прикрывает собою все страшное и губительное?! Пятнами на солнце не отговориться. Пятна на совести человеческой еще опаснее.

 

20 Мая 1938 г.

Урусвати

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. Листы дневника. Том 2. М.: МЦР, 1995.

 

   

Вандалы

 

Непрочно стало на Земле. И всегда-то Земля была не очень тверда. Но сейчас особенно сгустились всякие сведения о разрушениях. Из Парижа пишут: "Сегодня был просмотр фильма, снятого в Испании. Показано, между прочим, разрушение, произведенное воздушными бомбардировками в Барселоне. Эти снимки производят гнетущее впечатление. Огромные дома, срезанные как ножом на две половины: одна превращена в щепы, а другая еще стоит, видны комнаты, уют и всюду трупы, трупы... Или школа: десятки убитых детей и на полуразрушенной кафедре труп учителя. Испанское правительство устроило здесь выставку, показывающую разрушение художественных и исторических сокровищ, а также меры, принимаемые к их спасению. Меры эти, впрочем, сводятся к вывозу, насколько позволяют обстоятельства, портативных вещей за границу и в покрытии зданий мешками с песком. Вероятно, вы читали о проекте "женевских убежищ" для детей, стариков и т. д., в общем, это все паллиативы. На днях состоялся банкет в Институте Высших Международных Исследований; все считают, что наш Пакт по своему моральному и Культурному уровню во много раз превосходит все обсуждающиеся сейчас предложения, но в то же время все говорят, что эвентуальные противники, которых мы теперь знаем по их деяниям в Испании, и в Китае, и в Эфиопии, заведомо будут нарушать и Пакт о Защите Памятников и Женевскую Конвенцию Красного Креста. В краснокрестных кругах, в частности, в этом уверены". Итак, человечество настолько отступило от основ Культуры и цивилизации, что уже и знак Красного Креста теряет свое значение.

А вот еще письмо: "Действительно, все эти довольно странные рассуждения не имеют ничего общего с нашим Пактом. Мы говорим именно о международном Культурном соглашении, о введении гуманитарного международного принципа, а они говорят о мешках с песком. Идея обложения высоких соборов мешками с песком так же нелепа, как если бы кто-то предложил уничтожить Красный Крест и вместо того каждого солдата обвязать мешками с песком. Так же странно звучит и идея подземного захоронения кладов, которая в древние времена иногда применялась. Еще недавно Иден сказал, что повидимому в недалеком будущем терроризированным горожанам придется разбежаться по пещерам, подобно троглодитам. Итак, пусть "житейские мудрецы" думают о песочных мешках и о захоронении кладов — чего доброго, может быть, вернутся и к древнейшим заклятиям кладов. Все это настолько далеко от принципа нашего Пакта, что Вам тем легче не только подчеркнуть наш приоритет, но и доказать всю несправедливость этих подходов к мыслям о всечеловеческих творческих сокровищах. Для карикатуристов неиссякаема тема изобразить высочайшие соборы, обложенные мешками с песком доверху, сверх шпица. "Не стройте на песке". Действительно, плохо положение человечества, если оно должно надеяться на пески и должно отставить всякие помыслы о гуманитарных основах. Все происходящее дает Вам и нашим друзьям право очень громко заговорить об истинной охране всенародных сокровищ. Говорят, что страус, чувствуя опасность, засовывает голову под крыло или в песок. Поистине, естественная история дает множество примеров. Конечно, людям следовало бы многому поучиться и у муравьев и у пчел, которые обладают прекрасной организацией".

В каждом из получаемых журналов имеются потрясающие снимки со всевозможных варварских разрушений. Только подумать, что эти документы останутся на срам и позор всего современного человечества! На это могут сказать, что ведь не все человечество занимается разрушениями. Правда, но делаются эти вандализмы на глазах у всех. Когда же мы подсчитаем процент возмущающихся против происходящего варварства, то, увы, этот процент во всем мире не будет уже таким подавляющим. При каждом уличном происшествии можно наблюдать любопытнейшее деление психологий. Одни чистосердечно спешат на помощь, другие приближаются из пустого любопытства, третьи отступают в постыдном небрежении и страхе, а четвертые еще и злорадствуют! При каждом вандализме можно наблюдать именно такое же деление. Но ведь не все ли равно, будут ли вандалы активными или пассивными, в существе своем они остаются теми же некультурными разрушителями. Попустительство мало чем отличается от самого преступления.

Вот об этих пассивных вандалах человечеству тоже пора подумать. На их глазах совершаются всевозможные непоправимые разрушения. В одном случае они произойдут от бомб и так называемой "тоталитарной" войны, а в других они совершатся и без бомб на глазах у всех посредством яда человеческого. Еще большой вопрос, который яд опустошительнее — будет ли это газовая атака или будет преднамеренное злостное разрушение Культуры. В так называемых "мирных" действиях сейчас происходят немалые антикультурные деяния, а "народ безмолвствует", и толпы так же, как в каждом уличном происшествии, разделяются на четыре разряда. При этом, увы! число стремящихся к обороне Культуры весьма мало, но зато толпа любопытствующих и злорадствующих весьма велика.

Каждый из любопытствующих и злорадствующих находит или, вернее, старается найти причины своего бесстыдного поведения, но они не желают подумать, что в таком образе действия они причисляют себя к вандалам и участвуют в непоправимых разрушениях. Каждый уклоняющийся от содействия обороне Культуры уже навсегда сопричтется к пассивным вандалам. Ведь в каждой пассивности имеется своего рода активность, и такая "активность" может быть еще страшнее и отвратительнее.

Последствия ее отзовутся на разложении всей нации. Пусть пассивный вандал не думает, что его промолчание не отзовется где-то актуально. Наоборот, история отыщет не только вандалов активных, но и всех тех, которые попустительствовали и бесстыдно глазели, как при них совершались мучительства и опустошения. Как бессердечны, как жестоки эти молчащие, притворяющиеся глухими, когда человек возопить должен!

Мы говорили об обороне всего ценного для прогресса человечества. Одно — оборона, но совершенно иное — агрессия. Мы звали не обложиться мешками с песком, но противоставить мощь мысли о Культуре, которая должна предотвратить непозволительные разрушения. Истребляют, разбивают и рассеивают памятники Культуры, а человечество не только попустительствует, но оно складывает страницу истории. И какая это будет мрачная страница! В ней будут запечатлены озверелые разрушители и мучители, а наряду с ними будет сказано, как огромнейшая часть человечества своим бессердечием потворствовала и способствовала вандализмам.

Разнообразны способы способствования преступлениям. Можно не сбросить самолично бомбу с аэроплана, но зато изготовить ее и изобрести и продавать самые человекоубийственные орудия и вещества. Можно противодействовать Культурным начинаниям, можно разрушать или искажать созидательные мысли и тем способствовать одичанию. Из преднамеренных преступных замыслов может возникать рассеяние, расчленение и уничтожение целых объединенных накоплений. Каждый, кто делом или мыслью будет способствовать таким опустошениям, он навсегда сопричислится к вандалам, опустошавшим дух человеческий.

Страшные дела творятся в мире. Самые истребительные войны уже не называются войнами; непоправимые разрушения называются "переменою политики", и вандалы спесиво изобретают себе новые мундиры и одеяния, считая себя вершителями судеб. Не все ли равно, каким именно шагом человечество будет спешить к самоистреблению и к братоубийству? Может быть, будет изобретен и особый бег, чтобы поспешить к преступному вандализму. Но неужели же огромное большинство любопытствующих и злорадствующих, этот гнусный терциус гауденс2, не может понять, что они-то и способствуют всевозможным вандализмам. Попустительство есть соучастие в преступлении.

Возопить должен человек против вандализма!

 

24 Июня 1938 г.

Гималаи

Публикуется по изданию: "Рассвет", Чикаго, 11 ноября 1938 г.

Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

  

Новости

 

Наугад беру несколько газетных сообщений из последней почты. "Комментарии излишни", каждое сведение говорит за себя. Если же еще добавим реляции с полей сражений с востока и с запада, то картина получится армагеддонная. К тому же войны еще нет — происходит лишь "умиротворение". Какая ирония!

Запишем без прибавлений и убавлений — так как есть.

"Невеста в лотерею". Сидней, 23 июля.

По случаю 25-й годовщины со дня основания австралийский город Винтон устраивает торжества и лотерею с небывалым призом: разыгрывается невеста, самая красивая и добродетельная девушка в городе. Билеты продаются исключительно холостякам, которые дают письменное обязательство жениться на девушке, если ее выиграют. Городское самоуправление оплачивает свадебное путешествие и предоставляет молодоженам меблированную квартиру в лучшем квартале города. До настоящего времени продано уже 300.000 билетов, делить которые на десятые части строжайше воспрещено.

"Новорожденный-заложник". Нью-Йорк, 23 июля.

Жена чиновника, Эллис Брюс, родила в городском госпитале в Чикаго младенца. Отец не мог внести требуемой платы, и дирекция госпиталя решила задержать новорожденного до уплаты денег. Брюс обратился в суд. Полисмена, явившегося за младенцем, директор госпиталя выгнал вон. "Заложник" отлично чувствует себя в пеленках и на искусственном питании, но родители в отчаянии.

"Преступность в С. Штатах". Нью-Йорк, 26 июля.

Исполнительный комитет Ассоциации американских адвокатов напечатал доклад с целым рядом статистических данных. Из них видно, что в Соед[иненных] Штатах один из 37 жителей преступник, а 200.000 живущих сейчас американцев в будущем непременно совершат хоть одно преступление. В докладе высчитано, что в Соед[иненных] Штатах каждые 22 секунды совершается одно преступление, что число убийств в 20 раз больше, чем в Англии, соответственно с количеством населения, и что расходы, связанные с поимкой преступников в Соед[иненных] Штатах, в 1937 году увеличились на 6 проц[ентов] по сравнению с 1936 годом.

Число заключенных в тюрьмах Соед[иненных] Штатов, по сравнению с общим количеством населения, во много раз больше, чем во всякой другой цивилизованной стране.

"Планетта — национальный герой". 27 июля 1938.

Из вчерашних телеграмм уже известно, что убийца Дольфуса — Планетта не только объявлен национальным героем в Германии. К Шушнигу предъявлено обвинение, что он допустил осуждение и казнь Планетты.

Планетта и Голивебер, как известно, были повешены по приговору военно-полевого суда. В течение четырех лет австрийцы праздновали 25 июля память Дольфуса. В этом году впервые праздновалась память его убийц.

Планетта причислен к лику "героев великой Германии", которых национал-социалистическая пропаганда ставит выше Христа. В официальных "заповедях" для гитлеровской молодежи 24-я заповедь (всего их — 51) составлена в таких выражениях:

"— Как умирал Планетта?"

— С возгласом: "Гейл Гитлер! Да здравствует Германия!"

"Лондон проваливается". 26 июля 1938.

Английскими геологами установлено с полной очевидностью, что почва под Лондоном опускается приблизительно на один дюйм в пять лет. При этом бывают периоды, когда это опускание как бы совершенно приостанавливается, и, наоборот, иногда опускание почвы идет необычайно быстро. Как бы то ни было, но за последние пять тысяч лет почва опустилась свыше, чем на 80 футов.

При исследовании находящихся недалеко от Лондона Мюльберийских болот выяснили, что есть циклы, когда опускание идет сравнительно быстро; сейчас как раз наступил этот цикл.

Некоторые ученые предсказывают, что еще нынешнее подрастающее поколение может дожить до такого времени, когда парапет набережной Темзы будет поднят на несколько футов выше человеческого роста, и люди, идущие по набережной, будут только слышать пароходные гудки, но самих пароходов и воды видеть не будут.

"Огненные шары над Швецией". Варшава 14 июня.

27 мая около семи часов вечера замечены в Южной Швеции и над Балтикой у шведских берегов многочисленные спадающие огненные шары. Астрономическая обсерватория в Стокгольме собрала подробные данные, касающиеся этого дождя огненных шаров, и в настоящее время опубликовала.

Общим числом насчитано 493 огненных шара, которые в этот день спали с неба. Все с большим или меньшим треском лопались над землею. Некоторые были так светлы, что ослепляли. Шары эти — вероятно, остатки комет, блуждающие во Вселенной.

"Ученые наблюдают облака на Венере". Флагстаф, Аризона, 12 июля.

Астрономы Лоуэлльской обсерватории наблюдают здесь огромные белые облака на Венере, чтобы разрешить вопрос, что происходит на этом неведомом мире. Облака совершенно покрывают Венеру, но меняют свою форму и тень, гонимые бешеным ветром. Доктор В. М. Слайфер, директор обсерватории, которая производит спектроскопические исследования, говорит, что, судя по качеству света, отражаемого облаками, можно судить, что они состоят из пыли.

"1938 год — последний год мира. Угрожающее предостережение ученого". Бомбей, 14 августа.

Предсказание, что земля придет к насильственному концу в течение года, сделано лицом не меньшего значения, нежели доктором Куртом Вильгельмом Мейснером, директором Астрономической Обсерватории Франкфуртского Университета. Он основывает свое суждение на изучении феноменов природы, как участившиеся землетрясения, исчезновение некоторых морских течений в Тихом океане и изменения климатических условий. Единственное объяснение, которое находит проф. Мейснер, заключается в том, что они вызываются огромной кометой, неожиданное влияние которой обрушится на нас и может потрясти всю солнечную систему.

Комета еще невидима, но он вычислил ее теоретический путь и пришел к заключению, что она не будет видна до начала будущего года. Тогда, стремясь из пространства с колоссальной скоростью, комета вызовет гигантские приливы и землетрясения, которые в течение одной недели потрясут землю.

Алексей Каррель уверяет, что в близком будущем все люди сойдут с ума.

Куда же дальше?

"А избирают ли королев?" — "Мало того, что даже королев улиц, даже королей школьников выбирать начали".

— "А как сопляжники?" — "Превосходно сопляжничают".

"Пляшут ли человеки?" — "Да еще как". — "На Титанике тоже плясали".

 

17 Августа 1938 г.

Гималаи

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. Листы дневника. Том 2. М.: МЦР, 1995.

 

   

Академия художеств

 

"Покажите мне народ, у которого бы больше было песен. Наша Украина звенит песнями. По Волге, от верховья до моря, на всей веренице влекущихся барок заливаются бурлацкия песни. Под песни рубятся из сосновых бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из рук в руки кирпичи и, как грибы, вырастают города. Под песни баб пеленается, женится и хоронится русский человек. Все дорожное летит под песни ямщиков", — говорит Гоголь о русской песне. Теми же словами можно сказать и о всех областях русского искусства.

Еще недавно любовались мы "Словом о Полку Игореве", украшенным превосходными миниатюрами палеховских и мастерских мастеров. А ведь было время и еще на нашем веку, когда этих мастеров не считали чем-то серьезным. Так себе, иконописцы! Но стоило открыть дверь этому народному сокровищу, и получились отличные вещи. Кто приближался к русским самобытным кустарям, тот знает, какой неисчерпаемый кладезь рукоделия и воображения заключен в народных глубинах. За время школьной деятельности мне пришлось встретиться со многими самоучками — всегда радуюсь, что на собственном опыте пришлось удостовериться, как даровит народ. Стоит лишь открыть доступ к истинному художеству, и дарования вспыхивают в прекрасных образах.

В будущем году Академия Художеств празднует 175-летие своего существования. Каждый из нас, прошедших академическую учебу, добром помянет свои школьные годы. Как таинственно зовуще было само здание Академии, предшествуемое на Неве сфинксами и окруженное по всей набережной Васильевского острова такими историческими зданиями, как Горный "Институт — с одной стороны, Меньшиковские Палаты, Университет, Биржа — с другой стороны.

От самого своего основания — от времен екатерининских, От Дашковых, от Шуваловых, от наследий гениального Ломоносова стены Академии вместили и Боровиковского, Левитского, Кипренского, Венецианова, Брюллова и всю знаменательную группу передвижников. Нельзя сказать, чтобы Академия отвращала от себя, ибо имена Репина, Куинджи, Маковских, Матэ, Шишкина, Дубовского и всех, имена которых остались в истории русского искусства — все эти мастера так или иначе прошли через Академию или около Академии. Среди рисунков в Академии на стенах классов можно было видеть целое собрание наших лучших художников — даже такие новаторы, как Врубель, оставили свои памятки на стенах натурного класса.

Нашему поколению пришлось ознакомиться с двумя эпохами Академии. Мы начали работу при старых профессорах вроде Вилливальде, Шамшина, Подозерова, Лаверецкого, Пожалостина и при нас на наших глазах совершилась реформа. Пришли передвижники. Можно было свободно избрать себе руководителя, и традиционный академизм, о котором так много говорилось, сменился свободою работы.

Из всех старых профессоров удержался лишь один П. П. Чистяков. В нем было много от природного учителя. Своеобразие суждений и выражений привлекало и запоминалось. Но все мы спешили скорей перейти из натурного класса в мастерскую. Труден был выбор между Репиным и Куинджи не только потому, что один был жанристом, а другой пейзажистом, но по самому характеру этих мастеров. Создалась легенда о розни между репинцами и куинджистами. Но в сущности этого не было. У Репина были Кустодиев, Грабарь, Щербиновский, Стабровский. Почему нам, бывшим у Куинджи, ссориться с ними? У нас Пурвит, Рущиц, Рылов, Химона, Богаевский, Вроблевский — каждый был занят своей областью.

В составе профессоров Академии происходили обновления. Пришли Ционглинский, Кардовский и Самокиш. Пришли затем Е. Лансере, Щусев, Щуко. Среди членов любителей были такие доброжелательные собиратели, как гр. Голенищев-Кутузов, Тевяшов, Дашков...

Староакадемическое крыло держалось М. Боткиным. О нем можно бы написать целую книгу. У него были и неприятные черты, но зато он был страстный собиратель. Знал Александра Иванова, Брюллова, Бруни — был свидетелем той "римской" группы, о которой всегда занимательно слышать. Конечно, наша группа, а особенно "Мир Искусства" был ненавистен Боткину. Но такая борьба неизбежна.

Бывали и такие диалоги. Встречаю Боткина, выходящего с выставки "Мира Искусства". Он бросает мне: "Все сжечь". — "Неужели все?" — "Все". — "И Серова?" — "И Серова". — "И Врубеля?" — "И Врубеля". — "И Александра Бенуа?" — "И Бенуа". — "И мои?" — "И ваши". — "И ваши нужно сжечь?" Боткин вскидывает руками и спешит дальше. Уж эти аутодафэ! До чего они полюбились от самых древних времен! Но эта сожигательская группа в Академии Художеств была в значительном меньшинстве.

Московская группа была представлена внушительно — Суриков, братья Васнецовы, Виноградов. Таким образом соревнование Москвы и Питера уравновешивалось. Кондаков, Айналов и Жебелев представляли, так сказать, профессорскую группу по истории искусства. Представители семьи Бенуа вносили культурное веяние. Конечно, такие революционеры, как Дягилев, в Академию не могли попасть, и это было жаль — ведь именно такие пламенные деятели могли вносить особенное оживление в деятельность Академии.

Такая работа могла бы иметь огромнейшее Культурное значение. Кроме самой Академии, в ее ведении находился ряд художественных школ. Из них Киевская (Мурашко), Одесская, Харьковская и другие представляли из себя крупные художественные центры. По всем необъятным просторам могли быть раскинуты целые множества очагов искусства. Сколько утончения вкуса, сколько истинного отечествоведения могло бы быть легко посеяно даже в самых удаленных областях! Конечно, жаль, что так называемые художественно-промышленные школы находились в ведении Министерства Торговли и Промышленности — вне касания художественных центров. С давних времен мы пытались бороться против этого бюрократического разделения. Наш постоянный девиз — "искусство едино" не получал чиновных признаний. Между тем какое замечательное художественно-культурное единение могло бы состояться! Где же можно провести черту между искусством и художественною промышленностью? Почему пуговица, вышедшая из мастерской Бенвенуто Челлини, должна быть нехудожественным произведением, а отвратительная олеографическая картина будет претендовать на высокое искусство? Деление может быть лишь по качеству, безразлично, из какого материала создано произведение. О таких предметах трудно было спорить и в Академии Художеств, и в Министерстве Торговли и Промышленности. А со временем с любовью вносятся в музеи как картины и скульптура, так и художественные иконы и превосходные, вполне художественные изделия кустарей.

В далеких Гималаях, конечно, весьма трудно было следить за всеми русскими художественными изданиями последних лет. Но все же, кроме превосходно изданного "Слова о Полку Игореве", мы получили хорошие книги о переписке знаменитых мастеров, о лессировке, а также прекрасные монографии Юона, Петрова-Водкина, два тома, посвященные Репину, и в последнее время автобиографию Грабаря. Все книги имеют много цветных воспроизведений, и многие из них отличного качества. Самый текст обработан чрезвычайно серьезно, а библиографический материал собран весьма тщательно. Кроме этих больших изданий, вам пришлось видеть и целую серию общедоступных школьных книг вроде прекрасно написанной биографии Бородина. Таким образом, и школьный возраст может знакомиться с выдающимися деятелями своей родины.

В Школе Общества Поощрения Художеств, кроме разнообразных мастерских, мы вводили также, и хоровое пение, и очень хотелось обогатить программу введением и музыки. Ведь художественные дарования развиваются так своеобычно. Не забудем, что Верещагин не был принят на экзамене в Академию Художеств, а Куинджи трижды держал экзамен неудачно, и на третий раз из тридцати экзаменовавшихся только он один не был принят. Вот каковы неожиданности жизни. Впрочем, именно тогда был наиболее глухой период академической деятельности. Если же взять списки академических заграничных пансионеров, то можно лишь удивляться, сколько из них не оставили следа в истории русского искусства.

Теперешний юбилей Академии Художеств должен быть не только памятным днем прошлому, но и праздником для будущего русского искусства. Среди всего великого и необычайного пусть Академия Художеств не будет похожа на всякие Академии — но пусть явится деятельным и живым рассадником для всех народных дарований.

 

Вспоминаю 1893 год — экзамен для поступления в Академию. На экзамене была поставлена голова Антиноя. Рисовали три часа и с трепетом подали. С трудом могли дождаться результатов экзамена. Прихожу в большой вестибюль Академии — там меня встречает один ученик и начинает утешать: "Не в этом, так в будущем году". — "Неужели провал?" — "В списке вас нет". Но тут же стоит швейцар Академии Лукаш — мы его очень любили — он укоризненно усовещивает шептателя: "Чего смущаете, раньше, чем говорить — прочли бы список толком". Принят и даже хорошо! На радостях пошли посидеть в Академический сад — там хорошо бывало в осеннее время, среди золота лип и клена.

 

28 Сентября 1938 г.

Гималаи

Публикуется по изданию: "Октябрь", 1958, № 10.

Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

    

Лада

 

Лада — древнерусское слово. Сколько в нем лада, вдохновения и силы! И как оно отвечает всему строю Елены Ивановны. Так и звали ее. Когда Серов работал над ее портретом, он уверял, что основою ее сущности есть движение. Вернее сказать — устремление. Она всегда готова. Когда она говорит об Алтайских сестрах для всенародной помощи, то в этом призыве можно видеть ее собственные основные черты. Принести помощь, ободрить, разъяснить, не жалея сил — на все это готова Елена Ивановна. Часто остается лишь изумляться, откуда берутся силы, особенно же зная ее слабое сердце и все те необычные явления, которым врачи лишь изумляются. На коне вместе с нами Елена Ивановна проехала всю Азию, замерзала и голодала в Тибете, но всегда первая подавала пример бодрости всему каравану. И чем больше была опасность, тем бодрее, готовнее и радостнее была она. У самой пульс был 140, но она все же пыталась лично участвовать и в устроении каравана и в улажении всех путевых забот. Никто никогда не видел упадка духа или отчаяния, а ведь к тому бывало немало поводов самого различного характера.

И живет Елена Ивановна в постоянной неустанной работе, так — с утра и до вечера. Поболеет немного, но быстро духом преодолевает тело, и опять уже можно слышать, как бодро и быстро стучит ее пишущая машина. Сейчас друзья хотят издать письма Елены Ивановны. Конечно, часть писем, да и в извлечениях. Если бы все, то получилось бы много томов.

Особа и необычайна деятельность нашей вдохновительницы. В разных странах целые очаги питаются ее помощью, прилетающей на крыльях аэропланов. Она всегда спешит с помощью. Ждут слова утешения, утверждения и пояснения. Даже из друзей многие не знают, что Еленою Ивановной написан ряд книг. Не под своим именем. Она не любит сказать, хотя бы косвенно, о себе. Анонимно она не пишет, но у нее пять псевдонимов. Есть и русские, и западные, и восточные. Странно бывает читать ссылки на ее книги. Люди не знают, о ком говорят. По мысли Е. И. возникают женские единения. Особая прелесть в том, что многое возникает, даже не зная истинного источника. Велика радость — давать народу широкое мировоззрение, освобождать от суеверий и предрассудков и показать, насколько истинное знание есть путь прогресса. Лада — прекрасное древнерусское имя.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

   

Потери

 

В новейших изданиях старинных мастеров в конце книг приводятся списки исчезнувших произведений. Некоторые из них известны по гравюрам, другие были в свое время копированы, но сами оригиналы по-видимому бесследно исчезли. Это могло случиться и при многих пожарах, и во время всевозможных вандализмов и религиозных гонений, как например, во времена Савонаролы. Конечно, и до сих пор в самых неожиданных обстоятельствах иногда находят такие "пропавшие" вещи. Стоит вспомнить, что еще недавно нашли превосходного Вермеера, а в Брюсселе на аукционе за сто франков был куплен несомненнейший Рембрандт. Кроме уничтожений, старинные картины нередко записывались сверху по совершенно непонятным причинам. Так случилось и с картиной Дюрера, и со многими итальянскими и нидерландскими отличными художниками. Мне лично пришлось купить в совершенно записанном виде хорошего Ван дер Вейдена. Наши дни должны принести еще большие неожиданности не только со старинными картинами, но и с нашими. Знаем о пропаже "Ункрады", "Сечи при Керженце", "Казани", "Зовущего", "Похода" и многих других картин. Говорили, что в одном польском замке во время войны погибло множество картин и в том числе шесть моих. В то же время на уединенном острове Сааре Маа находят какую-то мою картину. В Швейцарии оказывается эскиз к "Идолам", который давным-давно считался утраченным. Поистине, пути искусства неисповедимы.

Все помнят, как в 1906 году в Америке было на принудительном аукционе за долги комиссионера выставки Грюнвальда продано 800 русских картин. Среди них были и Репин, и братья Маковские, и Мусатов, и много других известнейших художников. Так, до сих пор осталось совершенно неизвестным, куда распылилось все это множество произведений. У меня было в этом числе семьдесят пять этюдов русской старины и картины "Сходятся Старцы", "Псков". Часть из них попала в музей в Калифорнию, но 25 вещей исчезли без всякого следа. Говорили, что они где-то в Канаде. На одном из случайных аукционов в Лондоне мне пришлось видеть две картины Верещагина. Спрашивается, где находится вся его индийская серия? Неисповедима судьба искусства. Вечные странники. Пропали "Световитовы кони", "Вайделоты", "Предательница", "Заговорщики", "Малэн", "Ункрада", "Зовущий"... А где "Три радости"? Где "Волокут волоком"? Где "Кончак"? Начнешь считать и конца нет.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Университет

 

Семейный гордиев узел был разрешен тем, что вместо исторического факультета я поступлю на юридический, но зато буду держать экзамен и в Академию Художеств. В конце концов, получилось, что на юридическом факультете сдавались экзамены, а на историческом слушались лекции.

Слушал Платонова, Веселовского, Кареева, иногда Брауна. Из юристов — Сергеевича, Фойницкого. На государственном экзамене Ефимов, уже знавший моего "Гонца", спрашивает: "На что вам римское право, ведь наверное к нему больше не вернетесь?" Был прав, но все же история русского права и римское право остались любимыми. Жаль, что философию права читал Бершадский — как горох из мешка сыпал. Коркунов иногда бывал увлекателен.

Зачетное сочинение: "Правовое положение художников древней Руси". Пригодились и "Русская Правда", и "Летописи", и "Стоглав", и "Акты Археографической Комиссии". В древней, в самой древней Руси много знаков Культуры; наша древнейшая литература вовсе не так бедна, как ее хотели представить западники. Но надо подойти к ней без предубеждения — научно.

С историками сложились особые отношения. Спицын и Платонов уже провели меня в члены Русского Археологического Общества. В летнее время уже шли раскопки, исполнялись поручения Археологической комиссии. Во время одной такой раскопки, в Бологом, в имении кн. П. А. Путятина я встретил Ладу, спутницу и вдохновительницу. Радость!

Университету, сравнительно с Академией Художеств, уделялось все же меньше времени. Из студентов-юристов помню: Серебреницкого, Мулюкина, Захарова, но встречаться с ними в дальнейшем не пришлось. Были приглашения бывать на семинариях и в Юридическом обществе, но времени не находилось.

Университет остался полезным эпизодом. Дома у нас бывали Менделеев, Советов, восточники Голстунский и Позднеев. Закладывался интерес к Востоку. А с другой стороны, через дядю Коркунова шли вести из медицинского мира. Звал меня в Сибирь, на Алтай. Слышались зовы к далям и вершинам — Белуха, Хан-Тенгри!

Куинджи очень заботился, чтобы университетские занятия не слишком страдали. Затем Кормон в Париже тоже всегда отмечал университет. Исторический, а не юридический факультет считал меня своим.

Сейчас вышла отличная книга Г. В. Вернадского "Звенья русской культуры" 3.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: "Октябрь", 1958, № 10.

Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Народ

 

С многолюдством народным мне пришлось встречаться во всей моей жизни. В Изваре всегда было многолюдно. Во время охоты довелось встречаться с народом во всех видах его быта. Затем раскопки дали народную дружбу. Поездки по многим древним городам создали встречи самые незабываемые. Потом в Школе каждый год приходилось встречаться с двумя тысячами учащихся, в большинстве с фабричными тружениками всяких областей. И эти встречи навсегда составили ценнейшие воспоминания, и душа народная осталась близкой сердцу. В последний раз мы соприкоснулись к русскому народу во время экспедиции 1926 года, когда ехали через Козеунь, через Рюриков поселок, через Покровское к Тополеву Мысу, а оттуда плыли по Иртышу и далее до Омска. И в Покровском, а затем на пароходе к нам приходили самые разнообразные спутники. Велика была их жажда знания. Иногда чуть ли не до самого рассвета молодежь, матросы, народные учителя сидели в наших каютах и толковали и хотели знать обо всем, что в мире делается. Такая жажда знаний всегда является лучшим признаком живых задатков народа. Не думайте, что вопросы задаваемые были примитивны. Нет, люди хотели знать и при этом выказывали, насколько их мышление уже было поглощено самыми важными житейскими задачами.

Народ русский испокон веков задавался вопросом о том, как надо жить. К этому мы имеем доказательства уже в самой древней литературе нашей. Странники всегда были желанными гостями. Хожалые люди не только находили радушный ночлег, но и должны были поделиться всеми своими накоплениями. Сколько трогательной народной устремленности можно было находить в таких встречах! Нередко при отъезде какой-то неожиданный совопросник, полный милой застенчивости, стремился проводить, чтобы еще раз, уже наедине, о чем-то допросить. Горький рассказывает, как иногда на свои вопросы он получал жестокие мертвенные отказы. Невозможно отказывать там, где человек приходит, горя желанием знать. В этом прекрасном желании спадает всякое огрубение, разрушаются нелепые условные средостения, и соприкасаются дружно и радостно сущности человеческие. Как же не вспомнить Ефима, Якова, Михаилу, Петра и всех прочих раскопочных и путевых друзей. Навсегда остаются в памяти пароходные совопросники, так глубоко трогавшие своими глубокими запросами. В столовую парохода входит мальчик лет десяти. "А не заругают войти?" — "Зачем заругают, садись, чайку выпьем". Оказывается, едут на новые места, и горит сердце о новой жизни, о лучшем будущем. Знать, знать, знать!

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

   

Душевность

 

Среди странствий на полях Культуры пришлось встретить множество разнообразнейших людей. Можно их делить по самым разным признакам, но сейчас хочется записать по признаку душевного расположения к русскому народу. Одни думают, что у русского народа совсем нет друзей. Другие, наоборот, считают, что друзей много. И то и другое неопределительно. Друзья-то есть, но они очень трудно распознаваемы. Душевная расположенность есть не надуманное, но врожденное качество. Начнем ли мы смотреть по расовому признаку — ничего не выйдет. Начнем ли вспоминать исторические примеры, и на этих данных будут лишь недоразумения. Может оказаться, что целые войны были с друзьями, а всякие притворные вежливости были в кругу врагов. Не сказать ли примеры?

Знаем, как многократно русский народ помогал другим народам, и в большинстве случаев никакой ни признательности, ни душевности не происходило. Русский народ отдавал, почти дарил огромные свои области, но и эти душевные жесты бывали забыты и, может быть, умышленно забыты. Одни — по зависти, другие — по невежеству, третьи — по какому-то неизреченному атавизму не проявляли душевности к русскому народу. Одни рассказывали о развесистой клюкве, о медведях на улицах Москвы, другие изобретали клеветы о пожирании казаками мыла, сальных свечек и даже младенцев. Даже и теперь во многих фильмах, как только дело касается русского быта, можно видеть самые неправдоподобные постановки. Иногда даже невозможно решить, делается ли это по невежеству или же умышленно по какой-то внутренней враждебности к русскому народу. Большое достижение в том, что сейчас русское искусство и литература в переводах на многие языки широко обошли мир. Все-таки в сознание читателей и зрителей должны были проникнуть истинные сведения о русской жизни.

Там, где поймут русский народ, там вопреки всяким нелепым атавизмам зародится и душевность. Может быть, мы неправильно употребляем это слово, но оно представляется показательным. Мы уже не говорим о любви, о дружбе, о расположении, но хотя бы зародыш душевности должен послужить на благо, на взаимопонимание и на справедливую оценку души народов. От древнейшей и до новейшей русской литературы можно видеть отображение этой души. Главное же — знать достоверно.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Стихия

 

Прислали книгу "Волга идет в Москву". Грандиозный новый канал останется историческим актом. Какое бы шипение где-то ни происходило, все-таки дело остается делом и притом русским великим делом. По всей истории русской от летописных времен можно находить великие дела, размер которых обозначался лишь в веках. Нам приходилось знакомиться среди раскопок каменного века с системою Петровских каналов. Не забудем, что во время сооружения этих замечательных водных путей вспыхивали целые бунты, и называлось это благодеяние "антихристовым делом".

Стихийно звучат слова поэта Хлебникова: "Ставят новую правду зодчие наши на новых основах". А. Прокофьев скрепляет: "Конечно, повенчано, покрыто... Люди перестраивают мир". В. Саянов подтверждает: "Такое могущество силы, такое судьбы торжество... И память о том сохранили веселые песни его". Стихийно звучат слова офицера: "Зубами вцепись в свою душу, и даже в минуты отчаяния и безвыходности добейся полного спокойствия и невозмутимости. Это — неотразимо для людей. А люди все-таки склонны дрожать за свою шкуру. Для них свое логово дороже вселенной. Человек привык только к трем ничтожным измерениям, а беспредельные размахи мира повергают его в ужас. Добейся того, чтобы и смерть не ранила твоей души". Лужницкий с натуры воспроизводит рассказ бывшего бродяги: "Меня очень сильно занимают вопросы международной политики, проблемы завоевания стратосферы и разложения атомного ядра, великие исторические эпохи, жизнь знаменитых личностей... Мне знакомы имена Аристотеля, Бэкона, Ньютона, Моцарта, Бетховена и других великих людей. Я вдумываюсь в образы этих титанов, создавших целые эпохи философии, науки, музыки".

Многообразно народное творчество. Русский народ дал и мудрейшие пословицы, и былины, и плач, и радость. Эпохи запечатляются не убогою роскошью, но строительством. Историк и археолог, вскрывая давнишние города, отмечают прежде всего монументальные здания, водоснабжение, каналы, пути сообщения и все те общественные проявления, которые обозначили сущность этого строительства. По взрывам души народной, по стихийным взлетам последующее поколение исчисляет мощь потенциала. Обветшавшие умы пытаются представить даже лучшие человеческие достижения лишь миражом, подделкою, а то и просто выдумкою. Смелые летчики завоевали новые пространства. И таких радостей общечеловеческих очень много. Признаем и порадуемся.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: "Наш современник", 1967, № 7.

 

   

Русский музей в Праге

 

Русский культурно-исторический музей в Праге представляет собою явление глубочайшего значения. Это первый русский музей в Европе. Среди беспредельного русского строительства такой музей является маяком утверждения достоинства русского искусства и науки перед Европою. Русские достижения прежде бывали представлены на временных международных выставках, а также театральными постановками. Все эти выступления имели огромное значение для осведомления о росте русского творчества. Но все же они были временными, а теперь Русский музей в Праге является учреждением постоянным, в которое могут сохранно стекаться разнообразные проявления русского творчества. Уже с 1906 года я неоднократно поднимал вопрос о полезности учреждения в Европе отдельного Русского музея или же способствовать учреждению русских отделов при существующих европейских музеях. Каждый из нас имел много случаев болеть о недостаточном ознакомлении Европы и Америки с русским творчеством и с русским народом вообще. Враждебные элементы не переставали сеять самые неправдоподобные выдумки, желая представить русский народ неуспешным, неудачным и отсталым.

Сейчас уже много сделано для правильного ознакомления иностранцев с русскими достижениями, и наш музей в Праге должен являться одним из вернейших средств для такого справедливого ознакомления. Быстрый рост музея доказывает как даровитость его учредителей — Булгаков, Новиков — так и всеобщую отзывчивость к этому нужнейшему начинанию. Нужно порадоваться, что музей постоянно обогащается новыми отделами и, таким образом, действительно может представлять русскую культуру. При ограниченности средств, конечно, многое труднодостижимо, ибо приходится ограничиваться ожиданием пожертвований как вещевых, так и денежных. Прекрасно, что теперь уже имеется и краткий каталог. Для дальнейшего роста музея все же необходимо еще более широкое осведомление о задачах и об истории возникновения этого учреждения. Следует иметь хотя бы краткую брошюру, хотя бы на трех языках, удобную для широкой рассылки. Ведь нигде заграницею не существует такого Русского музея, и потому мы вправе ожидать, что отклик должен прийти из всех частей света. И он может прийти, лишь бы только люди широко знали о неограниченных задачах музея. Русский музей творит общерусское дело.

 

16 Августа 1938 г.

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Вперед

 

Не будет ли каждое воспоминание зовом "назад"? Не остановит ли оно поток продвижения? Не будет ли оно запрудой для течения новой мысли? Если воспоминание может остановить и преградить продвижение, то лучше и не ввергаться в эти бывшие области. Только то хорошо, что может исправить заблуждения и вдохновить к новым исканиям. Среди груд воспоминаний прекрасны лишь те, которые научали быть молодым, сильным, неутомимым. Сделанное нами ранее нельзя любить, ибо оно было несовершенно. Если же кому-то подумается оно совершенным, то пусть покажет он врачу засорившийся глаз свой. Нет беды в том, что прежде сделанное окажется несовершенным. Если оно представилось бы окончательным завершением, то прервался бы путь прекрасных исканий. Не убоимся того прошлого, которое насыщено примерами для будущего. В каждой неудаче уже заложен урок усовершенствования. Иначе к чему сказано: "Благословенны препятствия, ими мы растем". Не сожалеть надо о прокисшем молоке, но и его полезно использовать.

Синтез заповедан во всем. В нем преподано значение сотрудничества и содружества. Специализация полезна, если она служит синтезу. Не может возгордиться один член тела человеческого. Даже самый из них деятельный может существовать при наличии других. Синтез, сложение сил, ведет вперед. В таком приказе звучит Беспредельность. В ней не может быть поражения. В ней не будет нелепых делений. Не будет рас, классов. Наконец, в ней не будет поколений. Поколения обозначаются там, где ветхость или юность. Но мысль безвременна. Мысль о благе, о знании, о красоте не может быть ветхой. Всякая ветхость даст смрад и гниение и может быть легко распознана. И злоба, и ненависть, и человекоубийство не принадлежат к передовым достижениям. "Вперед, вперед", — в этом стремительном приказе далеко позади остается все смрадное и ненавистное. Если же найдется и нечто старинное — оно будет обновлено пониманием нетленно прекрасного. О красоте мыслит тот, кто непреклонно вперед устремляется. Он хочет и лететь и творить и приобщиться к общему благу. В самости нет простора, нет полета к обновлению. "Per aspera ad astra"4.

 

4 Сентября 1938 г.

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

  

Русская икона

Теперь все знают, что старая русская икона есть ценнейший примитив. Весь мир ознакомился с этими нашими сокровищами и единодушно восхитился также и со стороны чисто Художественной. Это признание произошло в течение последних тридцати лет. Но еще в 1900-м году дело обстояло совершенно иначе. Для одних икона была священным предметом, который из почитания можно наглухо забить гвоздями в золотой или серебряный оклад. Нам приходилось видеть чудесную живопись, забитую гвоздями, и варварство это происходило от почитания. Для других икона была какой-то кустарщиной, а Прекрасные мастера-иконописцы презрительно назывались богомазами".

Когда мы ездили по Руси для ознакомления с фресками старых соборов и с чудесною иконописью, на нас смотрели как на чудаков. Один злой человек даже написал, что скоро весь обиход, по нашим рисункам, будет "по мотивам чуди и мери". На такие наскоки мы отвечали, что пройдет несколько лет, и те же хулители будут восхищаться якобы вновь открытыми русскими примитивами. Восхищение это будет не только на страницах научных трактатов по истории искусства, но будет оно в лучших художественных оценках. Мы прибавляли: "И завопят и заохают — будем их вопление пророчествовать". Так и случилось. Вдруг сделалось принятым ездить по старым монастырям, заботиться о восстановлении древних фресок и восхищаться новгородским, киевским и московским иконным письмом. Открылись глаза на ценнейшую художественную сторону иконописания — вдруг оказалось, что из среды народной постоянно выходили истинные художники. Одни из них оставили нам имена свои, но большинство прошло безымянно, а ведь и они, эти "знаемые и незнаемые", "писанные и неписанные", были отличными мастерами.

Когда-то нам говорили, что только иноземцы научили русских иконников. Преемственность всегда была и во всем, и нам нечего отказываться от наследий Византии, Востока и Италии. Но никто не скажет, что такие великолепные мастера, как Симон Ушаков, Рублев, Данило Черный "сотоварищи", не были исконно русскими дарованиями. Расширились страницы русской истории искусства. Оказалось, что вовсе не от основания Академии Художеств, но от глубокой древности русский народ уже может гордиться своими художниками, настоящими мастерами, которые с великим искусством изукрашали стены храмов и палат.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

    

Урусвати

 

Уру и Свати — древние имена, встречаемые в Агни-Пуранах.

Урусвати — гималайский Институт Научных исследований — начался в 1928 году под самыми хорошими знаками. Гималаи являются неистощимым источником не только аюрведических исследований, но и со стороны исторической, философской, археологической и лингвистической всегда будут неисчерпаемы. Место Института в древней долине Кулу, или Кулуте, тоже было удачно. В этих местах жили риши и мудрецы Индии. Многие легендарные и исторические события связаны с этими нагорьями. Тут проходил Будда и в свое время процветали десятки буддийских монастырей. Здесь находятся развалины дворцов Пандавов, пещера Арджуны, здесь собирал Махабхарату риши Виаса. Здесь и Виасакунд — место исполнения желаний.

Но не все, видно, желания исполняются. В самое короткое время были собраны богатые ботанические и зоологические коллекции, накоплялся местный лекарственный материал, шли записи и лингвистические исследования. Коллекции посылались и в ботанический сад Нью-Йорка, и в Музей Естественной Истории там же, в Кью-Гарденс в Англию, и в Академию Наук в Ленинград, и в ботанический сад в Париже. Кроме того, местные растительные экстракты посылались в Европу для терапевтических анализов. Поспел целый обширный тибетско-английский словарь, уже готовы исследования лахульского и амдосского диалектов. Много уже собралось разнообразных материалов. Журнал Института за три года своего выхода и по содержанию и даже по объему все возрастал, и был установлен обмен научных изданий и корреспонденция со всеми странами мира. Среди членов и сотрудников Института закрепились имена: д-р К. К. Лозина-Лозинский, полк. А. Е. Махон, д-р Г. Лукин, лама Лобзанг Мингюр Дордже, Махапандит Рахула Санкритиаяна, лама Чомпел, ботаник Султан Ахмед, покойный проф. Кашиап, покойный знаменитый биолог Индии Джагадис Чандра Боше, лама Лобзанг Цондю, лама Дава Тензинг, член Нанкинской академии д-р Кенг, проф. Е. Д. Меррил, много-много ценных сотрудников. Много потрудился и директор Института Юрий и секретарь Института Шибаев, а сколько трудов положил Святослав и по медицинским экстрактам и по ботаническим собираниям. Были уже налажены показательные питомники. Но вдруг загрохотали американские финансовые кризисы. Зашумело европейское смущение. Пресеклись средства. Одними картинами не удастся содержать целое научное учреждение. Давали все, что могли, а дальше и взять негде. Между тем общий интерес к Гималаям все возрастает. Ежегодные экспедиции направляются сюда со всех концов мира. Новые раскопки раскрывают древнейшие культуры Индии. В старых монастырях Тибета обнаруживаются ценнейшие манускрипты и фрески. Аюрведа опять приобретает свое прежнее значение, и самые серьезные специалисты опять устремляются к этим древним наследиям. Стоит лишь вспомнить, какие интересные исследования произвел д-р Бернард Рид, доказавший, что основы древнейшие весьма близки нынешним открытиям. Все есть, а денег нет.

 

1938 г.

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Credo

 

Пишут, что не знают мое credo. Какая чепуха! Давным-давно я выражал мое понимание жизни. Ну что ж, повторим еще раз:

"Искусство объединит человечество. Искусство едино и нераздельно. Искусство имеет много ветвей, но корень един. Искусство есть знамя грядущего синтеза. Искусство — для всех. Каждый чувствует истину красоты. Для всех должны быть открыты врата "священного источника". Свет искусства озарит бесчисленные сердца новою любовью. Сперва бессознательно придет это чувство, но после оно очистит все человеческое сознание. И сколько молодых сердец ищут что-то истинное и прекрасное! Дайте же им это. Дайте искусство народу, кому оно принадлежит. Должны быть украшены не только музеи, театры, школы, библиотеки, здания станций и больницы, но и тюрьмы должны быть прекрасны. Тогда больше не будет тюрем...

Предстали перед человечеством события космического величия. Человечество уже поняло, что происходящее не случайно. Время создания Культуры духа приблизилось. Перед нашими глазами произошла переоценка ценностей. Среди груд обесцененных денег человечество нашло сокровище мирового значения. Ценности великого искусства победоносно проходят через все бури земных потрясений. Даже "земные" люди поняли действенное значение красоты. И когда утверждаем: Любовь, Красота и Действие, мы знаем, что произносим формулу международного языка. Эта формула, ныне принадлежащая музею и сцене, должна войти в жизнь каждого дня. Знак красоты откроет все "священные врата". Под знаком красоты мы идем радостно. Красотою побеждаем. Красотою молимся. Красотою объединяемся. И теперь произнесем эти слова не на снежных вершинах, но в суете города. И чуя путь истины, мы с улыбкою встречаем грядущее".

Писалось это двадцать лет назад, а говорилось и гораздо раньше. Те самые, кто говорят, что они не знают, отлично слышали от меня самого. Знать-то они знают, но для каких целей им нужно набросить тень, внести неопределенность? "Клевещите, клевещите, всегда что-нибудь останется". А мы все же будем звать к прекрасному, и ценность творчества будет нашей основою.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Из литературного наследия". М., 1974.

 

   

Будем бережливы

 

Ушел Шаляпин. Ушли и Горький, и Глазунов, и Куприн, и Трубецкой, и Кустодиев, и Дягилев, и Браз, и Бакст, и Головин, и Яковлев... Свернулось несколько страниц истории русского искусства, русской культуры. Невольно хочется обернуться и посмотреть, много ли у нас остается величин того же поколения и того же значения. Выходит, что окажется их не так уж много — лист окажется не так уж велик по всем отраслям искусства и литературы.

Много раз писалось о бережливости. "Много где проявлялась расточительность. Застрелили А. С. Пушкина и Лермонтова. Изгоняли из Академии Наук Ломоносова и Менделеева. Пытались продать с торгов Ростовский Кремль. Длинен синодик всяких расточительств от давних времен и до сегодня. Довольно. Бережно и любовно должна быть охранена Культура". Нельзя отговариваться тем, что кто-то когда-то чего-то не заметил за сутолокою жизни. Всякое небрежение к Культуре уже непростительно Я недопустимо во всевозможных обстоятельствах.

Если человек любит Культуру и, естественно, свою родную Культуру, то он отнесется со всевозможною бережностью к носителям этой Культуры. Каждый выдающийся деятель Культуры уже является живым памятником ее. Люди нередко говорят об охранении каменных памятников. Но не лучше ли при этом также помыслить и о заботливом охранении памятников живых, которые могут еще во многом приложить свои творческие силы во славу русского народа. Многие скажут: нам всем всюду тяжко. Но ведь эти тяжести будут облегчаться сознанием, что среди нас живут те, которых мы называем учителями в разных областях жизни.

Всегда ли мы бываем справедливы? Не бываем ли мы, по слову Пушкина, "к добру и злу постыдно равнодушны"? Не обходим ли мы молчанием то, что должно бы вызывать самое сердечное суждение? В таком сердечном порыве все мы несмотря на тяготы жизни могли бы создать нашим старшим культурным творцам дни спокойные, углубленной творческой работы. Не будем ожидать, пока будут построены целые институты, как было сделано для работы Павлова. Не только широкие материальные возможности, но именно сердечность убережет от расточительности, о которой когда-то кто-то устыдится. Будем бережливы.

 

[1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. "Зажигайте сердца". М.: Молодая гвардия, 1978.

 

   

Гонения

 

Вышла еще одна книга о Парацельсе, об Агриппе Неттесгейском, о Раймонде Люлли. Еще раз рассказывается, каким гонениям подвергались эти замечательные ученые. Странно вспоминать о всех невежественных на них наскоках теперь, когда труды их признаны и издаются внушительными томами. Впрочем, везде ли уже признаны они? В некоторых мрачных закоулках и посейчас считают Парацельса шарлатаном, Агриппу — придворным отравителем, а Раймонда — фальшивомонетчиком. Энциклопедии еще в недавних своих изданиях не стыдились поносить С. Жермена, и лишь в последнем выпуске сквернословие уменьшилось. Недавно скончался профессор Мак Дуггаль. От него мы слышали, каким порицаниям он подвергался за свои исследования в области парапсихологии. Много крови ему испортили злобные игнорамусы5.

Поучительно наблюдать, как именно свирепствуют эти темные силы. Прежде всего они измышляют всякую ложь. Они не заботятся о каком-либо правдоподобии. У них, кроме лжи, нет другого оружия, и они стараются использовать ее в полной мере. Судя по себе, лжецы отлично знают, что адептов лжи множество и метод лжи для всех них будет единственно приемлемым. Так и происходит нескончаемая битва мужественного подвига с лживым невежеством.

Вот мы еще недавно наблюдали, как свора злобных врачей бросилась на своего даровитого коллегу, в неистовстве стремясь изничтожить его. Поистине, получилась мрачная картина средневековой инквизиции. Бездна лжи была вылита. Были изобретены лжесвидетели. Худшие исчадья человеческого порока были обнаружены, и трудна была борьба за правду. В конце концов, правда победила, но сколько сил было потрачено на восстановление истины! Можно ли до такой степени расходовать чистую энергию? Лжецы были отбиты и приведены к молчанию, но ущерба не понесли. Они заползли в свои темные норы, чтобы еще более изощриться во лжи.

Знаем, сами знаем, как нелегко отбивать натиск лжи. Знаем, сколько сил уходит на отражение злобной своры. Для какой-то особой закалки нужно это состязание с тьмою. Преодоление хаоса происходит во всей жизни. Тень выявляет Свет. Без битвы невозможна и победа. Все это так. Но как больно видеть неисчислимую затрату сил только на то, чтобы временно заставить примолкнуть отца клеветы и лжи, живущего тлением и разложением.

 

[Не ранее 1938 г.]

Публикуется по изданию: Рерих Н.К. Листы дневника. Том 2. М.: МЦР, 1995.

 

 


 

1 Древнейший индийский медицинский трактат. Содержит много сведений о народной медицине.

2 Третий радующийся (лат.).

3 Г. В. Вернадский. "Звенья русской культуры". Брюссель, 1938.

4 "Через тернии к звездам".

5 Отрицатели.

 

 

 

Начало страницы