Публикуется по изданию:
Рерих С.Н. Выступление в лектории Государственного музея искусства народов Востока. Москва, 30 октября 1984 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха. Сб. В 2 т. М.: МЦР, 2016. Т. 2: 1977–2016. С. 113–132.
Заключительное слово С.Н. Рериха на юбилейной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения Н.К. Рериха и 80-летию С.Н. Рериха, состоявшейся 25, 26 и 30 октября 1984 г.
Организаторы: Министерство культуры СССР, Государственный музей искусства народов Востока, Академия художеств СССР, Институт искусствознания Министерства культуры СССР, Институт востоковедения Академии наук СССР, Всесоюзный комитет защиты мира, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами.
Ведущий заседания Е.П. Челышев.
Выступление в лектории
Государственного музея искусства народов Востока
Москва, 30 октября 1984 г.
Дорогие друзья, дорогие товарищи!
Сегодня мы встречаемся как бы на заключительном моем слове. Я именно отложил это на сегодня, чтобы мы могли свежими собраться здесь и побеседовать и я мог бы вам сказать то, что у меня на душе, и [то], чем хотел бы поделиться с вами.
Для меня большая радость быть здесь и встретить многих друзей. Хотя обыкновенно я особо не отмечаю все эти юбилеи, потому что это то, что приходит и уходит. Но я очень тронут тем вниманием, которое вы уделили мне, которое я очень глубоко ценю. Как всегда, мне радостно быть на Родине. Я всегда жду этих счастливых дней и надеюсь, что мой следующий приезд не за горами и мы, может быть, опять сможем с вами побеседовать.
Как мы уже не раз говорили, как я уже не раз об этом писал, Николай Константинович всю жизнь стремился к чему? – к объединению людей, стран на поле культуры. Он считал, что именно поле культуры – это тот основной фундамент, на котором человечество сможет объединиться. Есть ценности, которые превыше всего, которые принадлежат всему человечеству и которые мы должны совместно оберегать. Он об этом много писал, посвятил много времени созданию Пакта Культуры. И об этом Пакте очень широко известно. Он [считал, что] через Пакт можно будет легче напомнить человечеству об этих необходимых устремлениях.
Николай Константинович, как я уже говорил, [конечно,] не думал, что какой-нибудь пакт мог бы оградить нас от войн или мог бы остановить все эти угрозы, но он понимал, что этот пакт будет иметь воспитательное значение. То есть люди привыкнут думать о том, что есть какие-то ценности – то, что нужно оберегать и что принадлежит всем, всему человечеству.
Как знаменитый доктор Дюнан – основатель Красного Креста, – Николай Константинович хотел провести [свои] идеи и сражался за них очень долго, многие годы. Как вы знаете, Дюнану было очень трудно, были большие конфликты, и многие считали, что Красный Крест – это только какая-то утопия, которая будет мешать войне и ничему хорошему не послужит. Но прошли годы, и мы видим, что всё человечество теперь приняло этот замечательный символ, этот замечательный знак, все его уважают и он стал общечеловеческим. Поэтому Пакт Николая Константиновича [Рериха] тоже своего рода Красный Крест культуры. Именно, Николай Константинович всегда смотрел в будущее. Он считал, что пройдут годы, но идеи, основы этого Пакта так же войдут в жизнь, как вошёл Красный Крест. К сожалению, вы сами знаете, во всём мире всё это движется довольно медленно. Мы делаем замечательные открытия, следуем каким-то особым каналам, и потом нам уже бывает трудно иногда сойти с этих проторённых троп. Но будем надеяться, так как в мире всё ускоряется сейчас, что это возьмёт меньше времени и наступит [момент], когда человечество объединится на новых основах, в новых мыслях. Это, несомненно, придёт. К этому ведут все пути культурного и прогрессивного человечества. Будем надеяться, что всё это, может быть, придёт [уже] в ближайшие годы. За последние войны мы увидели, что идеи Пакта всё же имели какое-то решающее значение во многих случаях, когда они оберегали ценности от разрушения, от всех этих грозящих катастроф, и их спасали – это было не раз – от этих страшных угроз.
Будем теперь смотреть дальше. Недавно, перед моим отъездом из Индии, я просматривал отчёты всех собраний, [посвященных] Пакт[у] [1]. И меня поразили мысли, которые были высказаны тогда большими лидерами, вождями стран. Прекрасные мысли были выражены французским маршалом Лиотеем. Он говорил, что мы всячески должны приветствовать этот Пакт, всеми силами помогать ему, но также будем помнить, что нам нужно лечить самого человека. Нужно сделать так, чтобы то, что будет охранять этот Пакт, не имело бы каких-либо угроз со стороны человечества, со стороны людей. И просматривая эти страницы, я видел, как прекрасны были высказанные мысли многих выдающихся людей. Время быстро течёт, и мы забываем о том, что люди говорили и о чём думали. Надо как-то напомнить людям. Всё, что проходит, к сожалению, как-то сметается. И сейчас, когда так много всевозможнейших отвлечений в нашей жизни, мы забываем о том, иногда очень прекрасном, о чём люди думали когда-то. Я считаю, что было бы очень полезно опять [вспомнить] об этих мыслях и, может быть, широко распространить их, потому что это очень-очень своевременно.
Я не буду говорить о замечательной жизни Николая Константиновича и Елены Ивановны, потому что многое вам уже, может быть, известно и это очень большой, широкий план. Но я хочу вам всем сказать: то, что двигало Николая Константиновича, Елену Ивановну, – было их глубоким устремлением в глубину человечества, в глубину человеческого плана. С самых ранних лет Елена Ивановна чутко относилась к философии, и затем в последующие годы она её глубоко изучала – философию всех стран, всех народов. Это ей помогло создать целую библиотеку, я бы сказал, книг Учения. Николай Константинович, тоже всегда во всём разделявший с Еленой Ивановной её мысли, её направления, конечно, только усиливал это устремление. И это был тот единый великий поток устремлений, который дополнял друг друга. Николай Константинович всегда считал, что чем бы мы ни занимались, какие бы у нас ни были интересы, мысли, сам[ым] главн[ым] всегда было и остаётся изучение и понимание человека как такового. Именно эти глубинные анализы – это то, что волновало Николая Константиновича и Елену Ивановну. В жизни им удалось, или посчастливилось, может быть, встретиться с людьми – людьми выдающимися, исключительными, которые уже прошли часть этого великого пути и сами могли собою дать свидетельство того, чем может стать человек, если он действительно переродит свою жизнь и пойдёт этими путями. Так что у них был этот живой контакт – живой контакт с более совершенной жизнью, с более совершенными людьми, которые всегда были на нашей Земле. Найти их может только тот, кого они сами хотят найти. Вы всё равно их не найдете, если будете просто так искать. Именно об этом есть интересная книга, которая была издана сперва в Германии.
Это было в прошлом столетии. Там был один учёный, философ. Он был также пастором, который изучал древние учения, в том числе и масонство. У него был внук, который тоже этим интересовался и который с ним беседовал. Спрашивая своего деда обо всём этом, он хотел узнать, как установить контакт с этими более совершенными людьми. Раз он пришёл к деду и сказал ему, что намерен путешествовать по всему миру и искать этих людей, искать место, где их можно встретить. Дед ему ответил: «Да, конечно, это прекрасно, иди и ищи!» И вся книга содержит описание путешествий и исканий этого молодого человека. Он провёл много лет в скитаниях, было много трудностей. Потом он вернулся к себе домой. К этому времени дед его умер. И однажды вечером, когда он сидел в кабинете своего деда, взгляд его упал на одну полку, и он увидел там конверт с надписью, который привлёк его внимание. [Внук] подошёл к полке, взял этот конверт и увидел, что он был адресован пастору, который жил где-то поблизости. [Внук] к нему пошёл, отнёс это письмо и спросил, что бы он мог рассказать о его деде. Пастор ему сказал: «Вы всё время искали истоки тех людей, которые действительно были бы носителями этого знания. Вам я скажу: ваш дед был одним из них». То есть, другими словами, живя с [дедом, внук] не предполагал в нём именно того, к чему он сам так стремился. Так оно и есть.
В конце концов, нет ничего более сокровенного, чем те древние учения и знания, которые охраняются от посягательства человечества. Во всех старых книгах, книгах алхимиков и других герметических учениях вы найдёте всегда предупреждение о том, чтобы ничто из таких знаний не было бы случайно выдано [людям], а если это случайно дойдёт до них, [чтобы они хранили это] до времени. Значит, живая эта тропа, я бы сказал, эта Лестница Иакова, по которой на Землю сходят какие-то ангельские хоры, – это всё живёт и существует. Просто нужно это найти. Вы это найдёте, если сами подниметесь на эту ступень. [И] тогда искать это не нужно, потому что она сама откроется.
Один мой хороший знакомый в Индии (он был библиотекарем в библиотеке в Траванкоре, на юге Индии) интересовался всеми этими вопросами. И вот он мне как-то говорит: «Знаете, как-то я сидел здесь, в библиотеке, и ко мне пришёл [некий] господин средних лет, который спросил меня об одной книге – о редком манускрипте, [имевшемся] в библиотеке. Я ему этот манускрипт достал, и затем начался разговор. В этом разговоре, по мере того как мы беседовали, мне стало ясно, что этот человек совершенно изумительных познаний, что все эти манускрипты и книги, которые хранились в библиотеке, были ему известны. Мне показалось это странным, потому что на вид [это] был человек средних лет. Как он мог обрести все эти знания? Я его спросил: “[Посмотрев] на вас, [не скажешь, что] вы так [давно живёте]. Каким образом вы знаете все эти наши манускрипты и книги?” Он улыбнулся и сказал: “Задолго до приезда к этим берегам Васко да Гама я уже здесь жил и всё это изучал”».
Тогда этот библиотекарь попросил его прийти к нему ещё, чтобы они могли побеседовать, поговорить. [Человек] согласился и сказал: «Хорошо, но с одним условием – вы мне обещайте сейчас, что никому никогда не скажете о том, что вы со мной встретились». Он, конечно, пообещал. Вернувшись домой, он был в таком экзальтированном состоянии, что через некоторое время жена спросила его, что такое случилось, что вызвало в [нём] такое возбуждение. Он сперва противился [но] наконец, не выдержал и сказал ей: «Ко мне приходил удивительный человек». И на этом всё кончилось. Больше он его никогда уже не увидел.
Так что мы должны тоже ждать и искать того Вестника, который жив и который постучится в [нашу] дверь. Картина Николая Константиновича «Вестник» [2] именно тем прекрасна, что описывает этот момент – момент [встречи] Вестника. Поэтому, дорогие друзья, мы все будем стремиться к этому, будем строить живой мост между нами и Теми, Которые продвинулись дальше. Будем строить прекрасную жизнь. И я вам скажу, что лучший дар, который вы можете принести человечеству, – это улучшить себя, стать лучшими людьми, стараться построить более красивую, прекрасную жизнь, потому что этот дар вы принесёте другим, которые смогут воспользоваться им, и вы осветите их жизнь.
Возвращаясь к Николаю Константиновичу, [скажу, что он] действительно был таким большим человеком. Он действительно знал и имел общение с теми людьми, которые уже прошли по этому Пути жизни. Поэтому мы можем и должны изучать его работы, писания, его отношение к жизни, и, может быть, это будет для нас прекрасный пример – пример того, как человек может, поднимая себя, поднять других. [Устремимся], и я уверен, что именно заветы Николая Константиновича стремиться к прекрасному, строить прекрасное, думать об этом – они нас переродят и оживят. Это живая энергия – наша мысль. Наша мысль строит всё, и мы можем силой нашей мысли переродить себя и переродить других. Поэтому будем стремиться всегда направлять наши мысли на благое, на прекрасное.
Что есть Прекрасное? Это более совершенные комбинации каких-то условий, каких-то особых [переплетений] нашей жизни, но это есть вехи, которые поведут нас дальше. Поэтому будем стремиться во всём следовать этим прекрасным вехам. И поэтому я уверен, что многие из вас обретут его, если пойдут по этим прекрасным вехам.
Я не знаю, сколько времени вы мне позволите говорить. (Возгласы в зале: «Бесконечно! Беспредельно!»)
Как вы знаете, Николай Константинович, Елена Ивановна, мой брат Юрий Николаевич в своих путешествиях по Азии, Центральной Азии, встречали много очень интересных, замечательных людей, последователей разных школ, разных учений. Но всегда, я скажу, все те люди, которые собирались вокруг, скажем, Юрия Николаевича, Елены Ивановны или Николая Константиновича, были прекрасными людьми; они были действительно людьми, которых каждый из нас мог бы назвать стоящими на более высокой ступени. Поэтому [может быть,] главная задача в жизни – это [помочь] Тем Силам, Которые стараются как-то к нам пробиться, как-то олицетворить Себя на нашей Земле. Будем стараться всеми силами это делать. И это самое лучшее, что мы можем принести человечеству.
[Одним] из качеств Николая Константиновича, Елены Ивановны, конечно, было их постоянное устремление, активное устремление, которое сказывалось в беспрестанной работе. Они работали с самого раннего утра до самого позднего вечера. Их работа менялась, они переходили от одного к другому. Николай Константинович считал, что очень хорошо отдыхать в смене труда, не оставляя работу, но просто переходя на какой-то другой план деятельности. Их пример был в такой неустанной работе, неустанном претворении своей творческой энергии. Вот почему Николай Константинович, Елена Ивановна смогли оставить столько прекрасных трудов – бесконечное количество картин, бесконечное количество книг и, кроме того, очень большие организации людей, которые разделяли их чувства и мысли.
Сейчас во всём мире идёт большая переоценка всех ценностей. Наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны всё больше и больше оценивается во всём мире. В Европе на всех языках печатаются эти труды, прекрасные выходят книги, прекрасные издания. У меня в Бангалоре стоят длинные полки этих прекрасных книг. Что это доказывает? То, что человечество ищет, человечество хочет найти; ему уже недостаточно тех узких рамок, в которых мы жили, в которых мы привыкли как-то существовать.
Теперь открытия нашей науки, нашей мысли уже выносят нас за орбиту не только нашей планеты, но и Галактики. Мы можем стремиться теперь уже мысленно и осознанно переносить себя в самые отдалённые [уголки] мироздания. Это доказывает, что, в общем-то, всё между собой связано, что всё едино, что мы все можем иметь и имеем контакты со всей той бесконечностью, из которой мы вышли. Бесконечность, Вечность, Беспредельность – это те великие понятия, которые нас окружают и в которых мы живём. Мы их принимаем, мы часто говорим о них. Но мы мало думаем, что, собственно говоря, есть вот это осознание беспредельности, глубинности и вечности? Что это такое? Что это может быть? Но мы об этом думаем, наши мысли проникают во все стороны космоса, конца ему нет, мы до этого не дойдём. Как говорилось в одном из древних трудов Индии: «Не думай о бесконечности, потому что все твои мысли покинут тебя и погрузятся в бесконечность, и не вернутся к тебе». То есть ответа вы из бесконечности не получите. Мы можем только идти по каким-то внешним путям, тропам в бесконечность. Но остаются эти великие принципы, эти великие основы всего. И удивительное счастье человечества в том, что [ему] дано видеть космос, измерять его, для человека он становится каждодневной реальностью, кроме того что он несёт замечательные красоты и возбуждает нашу мысль во многих, многих направлениях и каналах. Это мысль именно глубинного осознания бесконечности, вечности. Всё, что мы можем придумать, представить себе, там в бесконечных количествах: бесконечное количество планов, бесконечное количество всевозможнейших явлений жизни. И иногда [даже] жалеешь тех учёных (я встречал таких), которые измеряли всё инструментами] и [рассчитывали] на бумаге, но не думали о том, что это [собой] представляет.
Так что будем, для того чтобы обогатить нашу жизнь и через неё обогатить других, думать широко, думать обо всём и иметь перед своими глазами такое великое мироздание, к которому всегда стремились все большие умы мира [и] к которому мы сможем теперь подойти ещё ближе. Если мы никогда не увидим конца всему этому, то всё-таки оно будет нас вести, будет нас вдохновлять и, может быть, с каждым годом мы будем расширять наши знания. В конце концов, в нашей жизни есть, как вы знаете, определённые лимиты того времени, которое дано нам на эту физическую жизнь. Несмотря на это, мы живём, постоянно думая, что это продолжится вечность, и что мы никогда не умрем, и всё это будет идти своим чередом. Поэтому, конечно, полезно и очень хорошо, как говорил один древний философ, думать о смерти – это полезная мысль. И это действительно полезная мысль, потому что мы этим напоминаем себе, что, может быть, мы сможем подготовиться к чему-то более прекрасному. Ведь, как вы знаете, Платон, когда говорил, что «от красивых образов мы идём к красивым мыслям, от красивых мыслей к красивой жизни, а от красивой жизни к абсолютной красоте», думал, [что] это именно проникновение в тот другой мир, мир окружающий.
Говорить о Николае Константиновиче, Елене Ивановне можно без конца, потому что [можно] затронуть столько разных сторон их интересов, направлений их [деятельности], и мы могли бы беседовать с вами многие часы о всевозможнейших проявлениях этой жизни. Но я вижу, что, может быть, будет лучше, если мы перейдём сейчас [к вопросам], которые, возможно и даже наверное, возникли у некоторых слушателей.
Б.А. Смирнов-Русецкий, художник: Я бы хотел услышать о Вашем творчестве за последние десять лет. Мы ведь знаем о Вас только до 1974 года.
С.Н. Рерих: Вы сможете узнать кое-что об этом, если Вы приедете в Индию. (Смех.) Мы Вас будем приветствовать. И знаете, как говорят (была такая пословица): лучше раз увидеть, чем десять раз услышать об этом. Поэтому я скажу, что я продолжаю работать в тех же направлениях. Но, может быть, это расширяется, углубляется. Углубляется оно с многих точек зрения: с одной – это техническое подножие всего этого, техника и, [с другой стороны,] концепции, может быть, тоже растут, развиваются. Всё это у меня сейчас в Индии. Так, я работаю над целой серией картин, которые, надеюсь, по крайней мере, частично закончить по моём возвращении в Индию. Описать это, как я говорил, трудно. Но это есть, в конце концов, продолжение, потому что никаких таких краеугольных перемен нет, понимаете; нет и скачков в абстрактизм. Абстрактизм, я возвращаюсь к этому, я никогда не принимал за действительно великое и большое искусство, потому что лучше природы ничего нет. Мы не можем ничего придумать, что могло бы быть более совершенным, более прекрасным, чем природа. Поэтому я смотрю на разные абстрактные явления, как на создание поверхности, иногда даже очень, может быть, красивой поверхности с точки зрения колорита, разного устройства там каких-то абстрактных элементов. Но это не то искусство, которое могло бы действительно пробудить какие-то конкретные мысли. Нам нужны образы, потому что вся жизнь наша состоит из образов, так или иначе. И если [мы] будем обращаться к людям, обращаться к человечеству, то мы должны обращаться именно через образ. Поэтому, так же как и Николай Константинович, я никогда не экспериментировал, никогда не выходил за рамки реалистического искусства. Моё искусство выросло в Индии.
(К Е.П. Челышеву): Может быть, Вы бы прочитали, огласили бы нам эти записки.
Вопрос: Святослав Николаевич! Пожалуйста, расскажите о Вашей педагогической деятельности.
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, об истории написания посланий Махатм. Кто является подлинным автором и кто автором текста? Где находится их полный текст?
Вопрос: Уважаемый Святослав Николаевич! Расскажите, пожалуйста, о Матушке – Елене Ивановне Рерих. У нас её жизнь и деятельность менее всего отражена в литературе.
С.Н. Рерих: Вот вы спрашиваете о посланиях Махатм. Что это за такое явление вообще? И это то, что интересовало и интересует очень многих, прошло через большие периоды сомнений, всяких, может быть, недомыслий. Но сейчас интересно [то], что эти оригиналы – этих писем-посланий – все хранятся в Британском музее. Хранятся они в специальных местах, где они будут более сохранны. Часть этих писем я видел на выставке в Британском музее, и меня радовало, как люди, зрители действительно широко заинтересованы именно тем, что они увидели такие подлинные письма. То, что эти письма перешли именно Британскому музею, это очень ценно, потому что они там и сохранятся, и дадут возможность другим [людям] изучить то, что ещё можно. Можно многое почерпнуть из этих посланий.
(К Е.П. Челышеву): Так, дорогой мой, что у нас следующее?
Вопрос: Теперь о Вашей педагогической деятельности.
С.Н. Рерих: Я всегда был очень заинтересован в том, чтобы передать молодым силам то, что меня когда-то волновало, интересовало и интересует [сейчас], и помочь, может быть, найти пути к воспитанию более совершенного человека. Самое важное и самое нужное – это нам самим, нашему обществу решить, что [собой] представляет этот более совершенный человек. Какой он в жизни, как он думает, какие у него направления, надежды? И я нашёл, что не так много людей ясно себе представляют именно этого более совершенного человека, о котором в своё время широко говорил Конфуций, когда он о нём мечтал и писал: «Прежде, чем нам устремляться к чему-то конкретному, нам нужно иметь перед собой очень ясное понятие, к чему мы будем устремляться». Поэтому я и был особенно заинтересован в одной школе в Бангалоре, которая как бы выросла на идеях философа Ауробиндо Гхоша. Это «Шри Ауробиндо Мемориал Скуул» [3] – мемориальная школа. Я видел, как [эта школа] началась, как такой отпрыск Пондишери – Центра Ауробиндо Гхоша на юге Индии. Я видел, как это всё выросло [всего] из шести учеников. Сейчас там уже 2,5 тысячи детей. И желание родителей определить своих детей в эту школу настолько велико, что потребуется 4-5 таких школ, чтобы как-то всех удовлетворить.
Там 2,5 тысячи детей, прекрасных детей, начинающих учиться с трёхлетнего возраста. Прекрасные кадры учителей, профессоров. И эти кадры всё время увеличиваются, расширяются. Сейчас уже, благодаря тому, что деятельность настолько выросла, [стало возможным] поставить новые большие здания, которые, между прочим, отвечают всем нуждам, и сделать из этого такую образцовую школу. Что самое важное? Это именно то, что в этой школе все проникнуты одной идеей – именно идеей более совершенного поколения: дать всем этим силам, этим молодым, с самого начала, как я вам говорил, с трёх лет уже, основы, на которых они смогут строить свою будущую жизнь. Что очень ценно – это видеть привязанность этих детей, молодых людей к школе как таковой. Они так любят эту школу, что все они всё время хотят быть в этой школе, не вне этой школы. Поэтому получается такое дружественное сосредоточение молодых людей и девушек, которые устремляются в будущее и уже понимают многое из того, что их родители не ассимилируют. И получается обратное явление: дети начинают воспитывать своих родителей. Кажется, это может быть странным, но мы замечаем, что они стараются направить и поправить своих родителей. В конце концов все родители с радостью всё это принимают, и в общем все очень счастливы. В этой школе, конечно, мысли Николая Константиновича тоже входят в их программу – его мысли о воспитании; всё это принимается в расчёт и отражает то же направление. В школе висят репродукции его картин, есть оригиналы его картин, есть и все фотографии, которые тоже связаны с жизнью Николая Константиновича и его работой. Это [также] мне даёт возможность контакта с этим молодым поколением, который я очень и очень ценю и люблю.
Е.П. Челышев: Святослав Николаевич! Вот два вопроса. Они связаны с тем, что Вы сейчас говорите.
Первый вопрос. Расскажите, пожалуйста, об отношении Николая Константиновича и Елены Ивановны к Ауробиндо Гхошу. Ведь они жили в одно время.
С.Н. Рерих: Николай Константинович и Елена Ивановна очень уважали его и, конечно, изучали все его труды. Труды Ауробиндо трудные немножко, потому что он имел такой как бы интеллектуальный, довольно сложный подход; но они очень глубокие, и всё-таки он обладал замечательными знаниями.
Е.П. Челышев: Второй вопрос. Пожалуйста, несколько слов о Шри Ауробиндо, его идее города избранных в Индии под эгидой ЮНЕСКО.
С.Н. Рерих: Ауробиндо был передовым философом Индии начала нашего столетия. И он, конечно, был очень активным противником английских колониальных веяний. Поэтому он поселился в Пондишери, который был французский – такой как бы колониальный островок, где он мог проводить свои мысли, писать, печатать свои труды совершенно свободно и где [он] умер. Там ему никто не мешал, и [хотя] это было уже много лет назад, но всё это осталось. У них была мысль там создать условия, в которых люди, которые интересовались этим учением, могли бы спокойно и свободно жить и заниматься тем, что близко их сердцу. Таким образом началась стройка Ауровиля [4]. Ауровиль – это название этого города будущего, где они хотели поселить именно всех желающих там жить и работать уже сейчас. Насколько он активен, я не знаю. Остались ещё старые последователи Ауробиндо и [Мирры Альфассы], так называемой Матери. Там есть школы, но такой школы, как в Бангалоре, там нет. Поэтому к нам постоянно приезжают из Пондишери, то есть из этого центра, основанного Ауробиндо, и они там принимают тоже очень активное участие, но, как они сами признаются, у себя они этого не имеют.
Ю.А. Походаев, художник: Уважаемый Святослав Николаевич! Разрешите Вам задать один вопрос: как Вы отнесетесь к идее показа выставки Рерихов с художниками, которые связали своё творчество и судьбу с космосом? Особенно в Индии, так как мы знаем, что Индия наиболее религиозная страна, и знаем о том, что в Индии теперь есть свой собственный космонавт, который побывал в космосе. Стало быть, тут есть какие-то, так сказать, соприкосновения вещей, о которых Вы уже говорили.
С.Н. Рерих: Почему нет? Если эти выставки на высоте с точки зрения именно того материала, который будет выставляться, то почему нет? Конечно! Но обыкновенно, все эти последние годы, и долгие годы, все выставки Николая Константиновича проходили отдельно, всегда. Его вещи шли вне других. (Возгласы: «Правильно!», аплодисменты.)
Е.П. Челышев; Следующий вопрос. Расскажите, пожалуйста, о Матушке. У нас её деятельность менее всего отражена в литературе.
С.Н. Рерих: Это правда. Почему? Потому что Елена Ивановна всегда избегала, я бы сказал, не то чтобы какой-то рекламы, но всего, что как-то оповещало бы и освещало её работу. Она хотела именно дать как можно больше и всеми силами старалась именно это делать на протяжении всей своей жизни. [То], что люди пишут, думают, говорят, – её совершенно не интересовало. Поэтому она всегда избегала всех бесконеч[но подходящих] людей, которые хотели что-то о ней написать, хотели что-то сказать, хотели что-то такое осветить. Она это делала совершенно определённо, и поэтому осталось сравнительно очень мало такого материала, но, конечно, лучше всего судить о ней мы можем по её книгам. Возьмите её письма, письма к друзьям, где освещаются просто очень интересные моменты жизни. Если у вас будет возможность, советую эти книги прочесть.
Е.П. Челышев: Вот такой вопрос, несколько вопросов, связанных с Вашим художественным творчеством и с эстетическими вкусами: «Святослав Николаевич! Великое спасибо Вам за всех Рерихов, за Вас, за эту встречу. Если можно, расскажите хоть немного о роли музыки в жизни Рерихов».
С.Н. Рерих: Да, музыка играла всегда большую роль. Моя Матушка училась в своё время [музыке]. Её главный преподаватель был Боровка. Она училась как пианистка и получила это воспитание. Николай Константинович тоже очень близко прилежал музыке, музыка для него была замечательным ведущим началом. Вот почему, когда он писал свои, к примеру, декорации для опер, он всегда в [них] именно старался воплотить основную композицию музыки, своё восприятие музыки. Во всяком случае, для всех нас музыка всегда была ведущим началом.
Е.П. Челышев: Следующие вопросы: когда Вы впервые увидели горы, и какое они произвели на Вас впечатление? Второе: океан под угрозой, как спасти для будущего горы? И в связи с этим ещё вопрос: существуют маринисты, люди, пишущие море, в последнее время стали говорить о маунтинистах – о тех, кто рисуют горы. Как Вы относитесь к такому термину?
С.Н. Рерих: Это мы все, я думаю, должны решить для самих себя. Если этот термин вам близок или подходит, почему нет, да? Как Гоген в своё время говорил: «Как бы вы ни называли разные течения в искусстве, всё равно, лишь бы это было хорошее искусство».
Е.П. Челышев: Следующий вопрос: есть ли у Николая Константиновича картины или эпизоды с изображением гималайского сияния? Что это такое?
С.Н. Рерих: Что есть гималайское сияние [5]? Да, есть, да, да, конечно! У него было несколько картин, посвященных этому. И сияние есть.
Е.П. Челышев: Расскажите, пожалуйста, о медицинских достижениях в «Урусвати», в частности, об исследовании лечения рака.
С.Н. Рерих: Это, я бы сказал, довольно обширный вопрос. Но [в Кулу] с самого начала интересовались именно тем, чтобы восстановить старые учения медицины, которых там много, потому что [в Гималаях] сошлись разные учения и дисциплины, то есть и китайская медицина, и основная индусская – аюрведическая, и тибетская, и кашмирская, [и] с севера, из Центральной Азии. Целая серия. Тут, конечно, и мусульманское юнани [6]. Так что целая серия старых медицинских учений.
Мы собирали там коллекции всех лекарственных средств и трав и всевозможнейших других препаратов, которые представляли большой интерес. Коллекции эти все сохраняются и в будущем, я думаю, предоставят много интересного материала для изучающих именно эту сферу нашей жизни.
Е.П. Челышев: Вопрос астрологического порядка: каково состояние планеты Земля в Солнечной системе в настоящий момент? Какое мы можем приложить усилие в наше время, кроме общего усовершенствования себя, чтобы каждый момент соответствовать своему времени? Отвечает ли эволюционному процессу состояние человека, состояние нашей страны?
С.Н. Рерих: Видите ли, это очень широкий вопрос, и ответить на него двумя словами трудно. Но я бы сказал, что да, конечно, астрология, то есть эманации различных планет, положение планет – как вибрации, живые вибрации, они, несомненно, имеют реальное влияние здесь, на нашем плане. Несомненно! Как вы это будете интерпретировать, как вы этим будете заниматься – это другое дело. В общих чертах очень многое (и я это сам видел) сбывается. Если вы будете входить в это очень детально, то можете сделать ошибку, и особенно, если вы будете применять астрологию для [принятия] каждодневных всевозможнейших решений, будете ошибаться, что я тоже часто видел.
Е.П. Челышев: Еще вопрос: как Вы и Николай Константинович относитесь к индийской школе веданты?
С.Н. Рерих: Я уважаю [её], так же как и Николай Константинович, потому что Николай Константинович, как я и сказал уже, и Елена Ивановна – они всегда, с самого начала изучали все учения, учения именно сокровенные, и системы, которые вы находите в Индии. Их там очень много, разные учения, но все они отвечали потребности какого-то определённого времени и каких-то определённых людей, потому что всё всегда рождается там, где есть какая-то необходимость. Это нужда, которая заставляет появляться именно эти учения. Так что все учения имеют своё место. Слить эти учения в одну какую-то большую систему иногда бывает сложно, но, я думаю, в будущем человечество поднимется над всем этим и будет следовать всему синтезу всевозможнейших учений и религий, потому что каждая из них имеет что-то такое ценное, [что] может обогатить человечество.
Е.П. Челышев: Святослав Николаевич! Целый ряд вопросов, связанных с последней мыслью, которую вы сейчас выразили: «Скажите, пожалуйста, в какой степени в творчестве Николая Константиновича и Елены Ивановны имели место сверхчувственные способности? Развивали ли в себе Николай Константинович и Елена Ивановна технологию доброй магии гималайской культуры сверхчувствия?»
С.Н. Рерих: Видите ли, у них сверхчувствие было. Оно было заложено в них с детства, с самых ранних лет. Так что они уже это несли в себе. Это был залог, который они унаследовали так или иначе и который как-то себя проявил. Но, несомненно, это у них было в замечательной степени!
Е.П. Челышев: Вопрос, связанный с тем, как Ваша Матушка относилась к Блаватской.
С.Н. Рерих: Она её очень уважала. Она её очень уважала, потому что считала, что Блаватская была одной из первых, которая дала именно этот призыв к объединению всех религий, к объединению человечества. И, если вы возьмете её подход ко всему этому, это – «Сатья насти паро дхарма», то есть: «Нет религии выше истины» [7]. Так что подход Блаватской был современен, был очень, я бы сказал, широким, глубоким, большим. Она сыграла большую роль. Она сыграла большую роль во всём мире, потому что она принесла именно это учение единства, раскрепощения человека. Потому что, к сожалению, как вы сами знаете, все религии в какой-то мере вырождаются, и вырождаются иногда в очень некрасивые проявления.
Когда-то в III веке был такой великий святой – святой Антоний. К нему пришли какие-то последователи христианства и спрашивали его: «Скажите нам, какая будущность у христианства?» И он сказал, что «придёт время, когда служители христианства, церкви облекутся в драгоценные одежды, покрытые камнями; все сосуды в церквах будут из золота и серебра, сами церкви будут больше каких-либо дворцов, но христианства истинного вы нигде там не найдёте, а найдёте его тогда у язычников». (Аплодисменты.)
Е.П. Челышев: Очень важный вопрос задаёт корреспондент газеты «Красная Звезда» (это наша военная газета): «Скоро у нас большой праздник – 40 лет победы над фашизмом. Хотя бы кратко, расскажите о том радостном дне в Вашем доме, когда в мае 1945 года семья Рерихов узнала о Победе».
С.Н. Рерих: Да, для нас всех это был радостный день, потому что все мы, конечно, страдали [вместе] с теми, [кто] должны были вынести это страшное бремя войны, фашизма. И в то же время это был счастливый день, потому что Елена Ивановна, Николай Константинович, все мы глубоко верили в будущность Родины – в те великие дни, которые ещё суждены нашей Родине. Это только ступени, по которым надо было подняться. Так что мы можем с полной уверенностью смотреть вперёд и знать, что будущее нашей Родины предопределено и мы не будем страдать нашей душой, нашим сердцем за судьбы нашей Родины. Но мы должны быть всегда начеку и готовы к всевозможнейшим проискам чёрных сил, которые тоже любят себя проявлять.
Е.П. Челышев: Святослав Николаевич! Здесь серия вопросов, которые я сейчас попытаюсь объединить, чтобы можно было ответить вместе. «Расскажите, пожалуйста, об изучении психической энергии в других странах», «Какое отношение у Вашей семьи к личности и учению Иисуса Христа? Считали ли они его богочеловеком, как этому учит христианская церковь, или считали его только учителем нравственности? Чем объяснить, что они одобряли упразднение церкви и вместо религии как учения о всеобъемлемости духа предложили религию учения о всеобъемлемости материи, то есть религию бон [8]?»
С.Н. Рерих: Видите ли, насчёт того, что [собой] олицетворял Христос, – это вопрос, который каждый для себя должен решить. Никто не может сказать так или так, что есть божественное, что это такое. В моём представлении божественное – это более совершенное, вот и всё! И каждое такое совершенство мы можем справедливо называть божественным. Прекрасно! Но это не означает, что [такой подход] отвечает этим старым, может быть, очень уже даже, я бы сказал, затхлым идеям о божестве каком-то. Но всё является божественным, если хотите! Каждый человек является божественным явлением, то есть он вышел из этой божественности и вечности, которая содержит в себе всё. Так?
Е.П. Челышев: «У нас последнее время древняя мысль Индии узнаётся как йога, главным образом в её простейшей форме – хатха. Не можете ли Вы сказать, связаны ли учения высшей мудрости, о которой Вы говорили, с классическими учениями йоги?»
С.Н. Рерих: Да, если хотите. Потому что всё это продолжение одних и тех же учений и исканий. Учения йоги очень древние, они рождались в определённые времена, исторические моменты и поэтому несут на себе и отпечатки того времени и тех условий. Часто, [беседуя со мной, люди рассказывали], что где-то экспериментировали – проводили какую-то военную учёбу на основании каких-то йогических принципов. И они говорили, что, «знаете, в общем-то мы не нашли, что это очень помогает солдатам». И я им отвечал, что [это] – очевидно, и я в этом вполне разделяю [их] взгляды. Но когда создавались учения йоги, вряд ли кто думал, что будут тренировать солдат по этим учениям. (Смех.)
Е.П. Челышев: Просят рассказать Вас подробнее о школе в Бангалоре. «Я не знаю, как это можно сделать, но это так важно и необходимо для всех нас».
С.Н. Рерих: Это можно. Видите ли, у нас есть художественный центр, который мы развиваем [и] который теперь стал частью нашего бангалорского университета. Так что мы имеем как бы какой-то официальный статус. И она там растёт и развивается.
Е.П. Челышев: Вот тут, в этой связи с тем, что Вы сказали о школе в Бангалоре, письмо написали, видно, девочка или мальчик, таким ученическим почерком: «Уважаемый Святослав Николаевич! В московской школе № 929 очень многое делается для привития детям понятия красоты и любви к прекрасному. Устраиваются выставки работ художников-профессионалов. Дети знают работы Николая Константиновича и Ваши работы. Мы очень хотели бы переписываться с Вашей подшефной школой в Бангалоре, так как, видимо, у нас схожие пути. Пожалуйста, передайте наш адрес бангалорской школе».
С.Н. Рерих: Спасибо! Я с удовольствием это сделаю.
Е.П. Челышев: Юные художники преподносят Вам свои произведения.
Е.П. Челышев: Еще вопрос. Вы уже на него отвечали: «Если можно, ещё расскажите о конкретных контактах семьи Рерихов с Махатмами». По-моему, Вы уже говорили.
С.Н. Рерих: Ну, это уже было...
Е.П. Челышев: Дальше: «Почему море привлекало человека больше, чем горы? Причина: развитие цивилизаций – люди больше селились у морских побережий, чем у подножия гор, – или ещё есть причины?»
С.Н. Рерих: Здесь очень много причин, [и] выделить какие-то общие тенденции или сделать заключения трудно.
Е.П. Челышев: Как относилась Ваша семья, прежде всего Николай Константинович, к учению Свами Вивекананды?
С.Н. Рерих: [Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич] очень уважали это учение, так же как и учение Рамакришны. Рамакришна был учителем Вивекананды. Он был одним из [тех] больших действительно подвижников современности. Вивекананда именно подготавливал почву для новой свободной Индии, он вошёл широко в жизнь.
Е.П. Челышев: Я думаю, больше не нужно, хватит! У нас очень мало времени. Уже спрашивали, вернее, говорилось на нашей конференции об отношении семьи Рерихов ко Льву Николаевичу Толстому.
С.Н. Рерих: Да, Николай Константинович, конечно, очень уважал Льва Николаевича и всегда вспоминал и часто говорил о тех встречах [9], которые он с ним имел.
Е.П. Челышев: Да, ещё говорится о судьбе института «Урусвати» – что, Вы думаете, будет дальше с этим институтом?
С.Н. Рерих: Он будет развиваться. Во всяком случае, мы надеемся, что это будет так!
-------------------
[1] Речь идёт о международных конференциях, посвященных Пакту Рериха (1931, 1932, 1933 гг.).
[2] Известно несколько работ Н.К. Рериха с таким названием. Здесь речь идёт о картинах «Вестник» (1922; холст, темпера; 101,8 х 73,9 см) и «Вестник» (1946; холст, темпера; 125 х 95 см); «Вестник» (1924) (холст, темпера; 106,6 х 91,4 см), Музей Теософского общества (Адьяр, Индия).
[3] Sri Aurobindo Memorial School – школаим. Ауробиндо Гхоша. Основана в 1967 г., находится в Бангалоре.
[4] Ауровиль («город рассвета») – международный город в штате Тамилнад, на юге Индии, основанный в 1968 г. и развивающийся под эгидой ЮНЕСКО. Считалось, что он должен стать экспериментом по созданию интернационального сообщества людей, живущих вне политики и религиозных предпочтений.
[5] Вот как описывал гималайские сияния Н.К. Рерих: «Ночью же по ясному небу с бессчётными звёздами, со всеми млечными путями и зарождёнными и сконченными телами, полыхали странные зарницы. Не зарницы это, но то самое замечательное Гималайское свечение, о котором уже не раз поминалось в литературе» (Рерих Н. Меч Гессар-Хана // Рерих Н. Твердыня пламенная. Рига: Виеда, 1991. С. 178-179).
И еще: «Над снежными вершинами Гималаев полыхает светлое сияние, ярче звезд и причудливее зарниц. Кто же возжёг эти столбы света, шествующие по небу? Не близки полярные края полунощные. Не блестеть в Гималаях сиянию севера. Не от северных сверканий эти столбы и лучи света. От Шамбалы они; от башни Великого Приходящего» (Майтрейя // Там же. С. 198).
[6] Аюрведа как лечение применяется в основном на севере Индии, юнани – на юге. Юнани в качестве основы имеет то же аюрведическое учение, но в сочетании с медицинскими знаниями, пришедшими в Индию из Древней Греции. В медицинской практике в основном применяются эфирные и ароматические масла, вытяжки растений, драгоценные и полудрагоценные камни.
[7] Это выражение «Satyat Nasti Paro Dharmah» (санскр.) является девизом Теософского общества.
[8] Бон (бонпо) – религия, преобладавшая в Тибете и повлиявшая на формирование пришедшего в VII веке в Тибет буддизма, который в свою очередь позднее повлиял на эволюцию бон; система добуддийских верований и представлений тибетцев.
[9] С Л.Н. Толстым Н.К. Рерих встречался один раз – 2 (14) января 1898 г.
