ruenfrde
Скрыть оглавление

1915 г.

Пожелания на Новый Год. Наступает 1915 год… Н.К. Рерих

Берегите старину!

«Дивинéц»

Н.К. Рерих о своих работах

Тихий погром

Искусство и художники. О проекте Н.К. Рериха устроить при Обществе поощрения художеств Музей русской живописи и скульптуры

 

 

Пожелания на Новый Год

Наступает 1915 год…

Новый Год приходит к нам при совершенно исключительных обстоятельствах, в разгар громадной, решительной борьбы России и её союзников против Германии, стремящейся истребить общечеловеческую цивилизацию и насадить взамен её фальшивую «немецкую культуру».

Все мысли, все чувства граждан России захвачены величественными переживаниями второй Отечественной войны.

Поэтому момент наступления Нового Года в нынешнюю героиче­скую эпоху становится в особенности знаменательным историческим  рубежом.

Впереди — совершенно новая эра для Европы и даже для всего мира…

Какие же упования по преимуществу должен будет осуществить  новый 1915 год?

Что принесёт всем нам Новый Год? Каким новым счастьем он одарит Россию?

Чего ждёт вся Россия, чего она желает, в чём видит грядущее благополучие, какого нового будущего она жаждет?

Редакция «Петроградской газеты» собрала к Новому Году мнения выдающихся государственных людей и известных деятелей, подвизающихся в различных областях — науки, искусства, литературы, театра, городского самоуправления и т. д.

<…>

 

Академик Н. К. Рерих.

— Да проживёт Россия в могучем единении всех народов своих.

Да обратится Русь к своим сокровищам земли, ума и духа.

Меч могущества русский в союзном согласии пусть поразит до корня пошлость и грубость немецкую. …

Петроградская газета. 1915. 1 января. № 1. Четверг. С. 13–14.

 

 

Берегите старину!

 

Сегодня до меня дошли вести, которые если бы даже оказались слухами, то всё-таки заслуживают ближайшего внимания.

Мне сообщили, что высланные во внутренние губернии немецкие подданные «при сей верной оказии» занялись скупкою русских древностей.

И теперь, если только мы вспомним большое количество высланных и вспомним центральные губернии, изобилующие древностями и художественной стариной, то станет ясно, какой безграничный вред и в этой области могут нанести наши внутренние враги.

Дело местной древности находится в руках архивных комиссий, отделов «общества защиты памятников старины» и прочих археологических и художественных учреждений.

Хотя, очевидно, война оторвала из этих сфер очень многих деятелей, но и оставшимся необходимо неожиданно уделять силы на борьбу с новыми проделками врагов, очевидно, пользующихся всеми способами, чтобы нанести ущерб русской культуре.

Кто бы мог думать, что хищные германцы не оставят в покое такой, казалось бы, удалённой от них области, какую представляют древности и художественная старина наших центральных губерний?

Ещё раз, берегитесь немцев и помните, какой скрытый на первый взгляд и огромный по последствиям ущерб могут нанести нашему ещё молодому делу охраны и изучения старины и искусства разосланные во внутрь страны враги.

Биржевые ведомости. 1915. 6/19 марта. Утренний выпуск. № 14710. Пятница. С. 3.

 

 

 «Дивинéц»

 

По холмам курганы стоят. Берегут память подвигов. Здесь герои прошли. Священное место.

Зеленеют ли курганы мшистыми шапками, заросли ли буйным орешником, шелестят ли высокими макушками сосен, но мир и покой в местах упокоения славных.

Бесконечно синеют дали. Желтеют поля. Столпились сёла. Но вне обыденной жизни высятся курганы. И время щадит их священный смысл.

Полные душевного покоя, приходим мы посидеть на валунах оснований насыпи. Великое место — всем векам и народам.

Великое время складывает и великую память. Наши славные герои, павшие в борьбе с врагами рода человеческого, должны лежать не на тесных городских кладбищах.

Славный подвиг должен запечатлеться местом особым, местом высоким. Великая смена жизни должна быть отмечена курганами вели­кой войны.

Когда мне выпала честь украсить могилу нашего баяна Римского-Корсакова, первая мысль была: вершина кургана с Новугородским крестом в круге вечности.

Но на кладбище тесно кургану. Ему нужен простор поля, широкие дали, холмы. Я вижу братские могилы — курганы на полях брани. Вижу их и близко от столиц.

Вся Русь боролась. Пусть каждый город сохранит возле себя подлинный памятник геройства.

О смерти ли говорить? Не отвозить ли маленькими шествиями павших в бою на мирные кладбища?

Можно говорить о смерти тем, кто её не боится. Кто мужественно знает, что в смерти идём отдыхать.

А Русь умирать умеет. Умеет умирать на поле битвы. Умеет умирать мирно, со свечою в руке.

Умеет Русь и хранить священную память. Если в мятущемся городе с его нестройными толпами быстро исчезают кладбища, если над сотрудниками Петра уже раскинулся Ботанический сад, то вне суеты, на просторе, где люди к земле прикасаются и черпают из неё силу, там курганы живут тысячелетия.

Открываются глаза наши. Будни ушли. Серое вчера сменилось великим сегодня и бесконечным в значении — завтра.

Правда, создадим красивую память героям. Создадим прекрасные усыпальницы, овеянные чистым ветром, украшенные дарами природы.

Около Петрограда, около Царского Села есть холмы. И на них запечатлеется память героев. И придут люди к курганам. И прочтут на валунах священные слова. И обновятся духом.

— Что у вас там под соснами на холме?

— А там наш Дивинéц. Там в давние времена богатыри схоронены. «Дивинéц». Диво. Диво дивное. Чудо чудное.

Чудесные слова знает Русь.

Царскосельский район и особый эвакуационный пункт. 1915. Июнь. № 6. С. 5–6.

 

 

 

Н. К. Рерих о своих работах

 

Сегодня вернулся из своего имения в Петроград Н. К. Рерих.

Художник провёл лето в Новгородской губернии, где им написан целый ряд новых работ.

— В этом сезоне я не предполагаю участвовать на выставках, так как хочу свои работы показать на собственной выставке. Но и с этим не могу торопиться, так как до 30 вещей оставлены в Мальмё и 8 — в Италии.  Это всё произведения, которые я возил на правительственную международную выставку. Среди застрявших там работ — полотна мои: «Священное место», «Идолы», «Человечьи праотцы», «Варяжское море» и серия эскизов. Недавно один из критиков, посвятивших мне статью, подчёркивал в картинах прошлого года какое-то смутное грозное настроение. Если это действительно так, то могу засвидетельствовать, что полотна нынешнего сезона не подверглись этой грозности.

Поделюсь радостной вестью. При школе Общества поощрения художеств образовывается музей русской школы живописи и ваяния. На мой призыв откликнулся И. Репин, имеются уже работы Куинджи, Ционглинского, я пожертвовал 5 вещей; своё согласие на участие в музее произведениями дали Зарубин, Вроблевский, Рылов, Вахрамеев, Щуко и др. Сестра Врубеля пожертвовала одну из его картин, а ведь сам Врубель состоял учеником и пансионером Общества.

Хранителем художественной коллекции нашего музея избран С. П. Яремич.

Н. Рерих говорит о текущем сезоне, как и о выставках, и о музее, очень горячо. В каждом слове художника чувствуется живой интерес к текущей художественной жизни.

Биржевые ведомости. 1915. 21 сентября / 4 октября. Вечерний выпуск. № 15102. Понедельник. С. 4.

 

 

 

Тихий погром

 

«И так, понемногу, в тишине, громится духовное богатство Руси.

Незаметно погромляется всё то, что было когда-то нужно, всё то, что составляет действительное богатство и устои народа.

Погром страшен не только в шуме и свисте резни и пожаров, но ещё хуже погром тихий, проходящий незаметно, уносящий за собою всё то, чем люди живы.

Позади остаются мёртвые, скелеты. Даже фантастический “танец смерти” не свойственен неподвижным “промытым” остовам.

И вводится в заблуждение народ, и не может отличить он, где источники живые и где мертвящие.

Толкуя о высоких материях, мы учим молодёжь по мёртвым буквам, учим на том, что “промыто” невежественною рукою. Будем учить по подложному!

Стенописи испорчены.

Кто же это сделал? Кто наблюдал?

Защищайтесь!

Не думайте отмолчаться. Не думайте представиться, что вопрос ниже вашего достоинства.

Спрашиваю не я один, беспокойный.

Ждут ответа тысячи людей, которым искусство и красота близки».

Так писал я шесть лет назад по поводу одной из наших варварских реставраций.

Мог ли я думать, что эти самые слова придётся сказать о нашем Эрмитаже, о срединной сокровищнице искусства?

Не буду вновь приводить примеры и доводы, так ярко и убедительно указанные А. Н. Бенуа в «Речи» и С. П. Яремичем на этих страницах. Крик души вырвался, мучительно просящий заступиться за искусство.

Чистка картин и икон эпидемии подобна. При таком массовом заболевании глаза слепнут и забывается всё.

Забывается, что картины писались на всевозможных лаковых составах, которые уходят вместе с лаком. Забывается, что иконы покрывались олифою и часто «доводились» уже сверх первого слоя олифы. Забыва­ется, что иногда бывали очень талантливые «поновители», и к таким часто очень древним заправкам надо относиться очень осторожно.  Наконец, упускается из вида, что болезнь каждой картины индивидуальна, а потому и лечение должно быть избрано человеком талантливым, чутким и многоопытным. Непоправимо нарушать очарование мастера, пе­чать века.

Кощунственно — слабою рукою наносить черты чуждые.

Преступно допускать и потворствовать.

Одну из старых статей о вандализмах мне пришлось кончить призывом:

«Чем до сердца доходчивей, тем и думайте; но искусство сберегите». Так и скажем.

Биржевые ведомости. 1915. 28 октября / 10 ноября. Утренний выпуск. № 15175. Среда. С. 5.

 

 

 

Искусство и художники

 

Прекрасная затея академика Н. К. Рериха устроить при Обществе поощрения художеств музей русской живописи и скульптуры осуще­ствляется с редким успехом. Откликнулись на его призыв дать материал для музея и художники-авторы, и коллекционеры. Уже насчитывается налицо до 130 полотен, в числе которых прислали свои произведения академики: Зарубин, Рылов, Е. Волков, художники: Химона, Бобровский, Яремич, Нау­мов и др., а из коллекционеров г-жа Тернер отдала 19 картин Ционглин­ского и г. Руманов — работы Сомова, Врубеля и др. Обещали дать свои картины академики Кардовский, Лансере, Вл. Маковский, Ноаковский и др. Коллекционеры Бурцев и Жевержеев предложили Н. К. Рериху выбрать из их собраний то, что наиболее заинтересует его, а у первого из них, как известно, имеются весьма ценные экземпляры Соломаткина, Сапунова и др. На днях коллекционер полковник С. П. Крачковский, находящийся сейчас со своим полком в действующей армии, прислал из окопов Рериху письмо, в котором говорит, что до него случайно дошла газетная заметка о вновь учреждаемом музее и он спешит уведомить инициатора этого дела о том, что всё собрание своё он отдаёт в этот музей. В собрании Крачковского имеются картины Серова, Врубеля, Репина, Сурикова, Борисова-Мусатова и др.

— Успех вновь нарождающегося дела, — говорит Н. К. Рерих, — превзошёл все мои ожидания. Приходится подумать уже о том, что предназначенный для нашего нового музея «Русского искусства» зал, где устраиваются аукционы, будет, без сомнения, недостаточен для размещения всех наших богатств. Ну да как-нибудь устроимся и с помещением. Были бы картины, а за последним дело не станет.

Биржевые ведомости. 1915. 21 ноября / 4 декабря. Вечерний выпуск. № 15224. Суббота. С. 4.

 

Начало страницы