ruenfrde
Скрыть оглавление

Жизнеописание Дхармасвамина (Чаг-лоцавы Чойжепэла), тибетского монаха-паломника. 1959

Первая публикация:

Biography of Dharmasvamin: (Chag lo tsa-ba Chos-rje-dpal): A Tibetan Monk Pilgrim / deciph. and transl. from Tibetan by G.N. Roerich; histor. and critical introd. by A.S. Altekar. – Patna: K.P. Jayaswal Res. Inst., 1959. – 119 p. – Англ. яз.

То же: // Рерих Ю.Н. Избранные труды / сост. Е.С. Семека, А.М. Пятигорский; АН СССР. Ин-т народов Азии. – М.: Наука, 1967. С. 453–571. – Пер. с тиб. на англ.

 

Публикуется по изданию:

Рерих Ю.Н. Жизнеописание Дхармасвамина (Чаг-лоцавы Чойжепэла), тибетского монаха-паломника. Пер. с англ. О.В. Альбедиля / Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. T. I: Статьи, лекции, переводы. – Самара: ИД «Агни», 1999. – С. 316–360.

 

 

Введение

Жизнеописание, или намтар, Чаг-лоцавы Чойжепэла, переводчика Дхармасвамина (1197–1264), представляет особый интерес. Герой жизнеописания принадлежит к линии [1] лоцав, или переводчиков, учившихся в Индии и владевших санскритом. Чаг-лоцава был свидетелем мусульманских вторжений в Тирхут (Тирабхукти) и Магадху и видел последние дни великого монастыря-вихары Наланды, и его рассказ в какой-то мере доносит до нас тревожную атмосферу того времени.

Жизнеописание Чаг-лоцавы существует только в виде рукописи и мало известно в Тибете, хотя переводчика хорошо знали в монгольский период, и тибетские авторы XIV–XV вв. использовали это сочинение. Данная рукопись была обнаружена пандитом Рахулой Санкритьяяной, неутомимым буддийским ученым и исследователем, в монастыре Нартанг в Цзане, провинции Центрального Тибета, во время его экспедиции 1936 г. в эту страну. Он сделал с неё фотокопию, которая теперь хранится в богатой тибетской коллекции библиотеки Бихарского научного общества в Патне.

В значительной степени жизнеописание (намтар) Чаг-лоцавы – это автобиография, так как Чаг-лоцава диктовал свой рассказ ученику, который записывал слова лоцавы, и текст жизнеописания (намтара) состоит главным образом из цитат. Эта практика была и остается обычной среди тибетских ученых. Многие из существующих жизнеописаний, и даже «Историй учения» так называемых чойжунов [2], первоначально надиктовывались и записывались учениками. Этим объясняются различия в стиле и словоупотреблении, которые легко прослеживаются во многих чойжунах. Имена писцов часто приводились в колофонах в конце книг. Жизнеописание Чаг-лоцавы было записано упасакой Чойдаром (Чхос-дпал-дар-дпйанг) в монастыре Чжупу в Ярлунге, как указано в колофоне. Текст намтара (жизнеописания) написан скорописью в так называемой манере bsdus-yig, когда два соседних слова соединяются в одно (например, риен вместо рин-чен, ратна). Определенные особенности орфографии указывают на то, что копиист, если не сам Чойдар, был родом из Кама. Вместо префикса «м» в тексте стоит «‘а-чунг», например: «‘джал» вместо обычного классического «мджал», «‘тхон» вместо «мтхон». Такая особенность орфографии часто наблюдается в рукописях из Кама, или Восточного Тибета, и происходит из-за назализации префикса «‘а-чунг», характерного для диалектов Кама [3].

Чаг Чойжепэл родился в женский год огня-змеи [4], или в 1197 г., и был племянником Чаг Дачома (1153–1216), ученика известного Тэнгпа-лоцавы Цультим Джунная (1107–1190) [5], который учился в Индии у знаменитого Цами Сангьей Дагпа, тибетского санскритиста, который особенно прославился в качестве одного из двара-пандитов монастыря-вихары Викрамашилы, чьи санскритские сочинения дошли до наших дней. Отцом Чаг-лоцавы был великий ученый (маха-ачарья) Дарма Чжунгнэй. Считается, что местом рождения лоцавы (переводчика) был замок Чагдонг в северной Тэйре, в нижнем Нале (Уй). Рассказ о жизни Чаг-лоцавы приводит Гой- лоцава Шоннупэл (1392–1481) в своей «Синей летописи» (Дэбтэр Нгонпо). Гой-лоцава, вероятно, видел намтар Чаг-лоцавы, так как краткий рассказ о его жизни, приведенный в летописи, согласуется с текстом намтара.

В юности Чаг-лоцава жил со своим дядей Чаг Дачомом, посвятившим его в изучение санскрита и научившим работе переводчика-лоцавы. В тексте особо упоминается, что он изучал санскритско-тибетские словари, включенные в Танджур (раздел sna-tshogs, № 4346 и 4347), где приведены правила перевода буддийских текстов на тибетский язык, изложенные древними тибетскими переводчиками и утвержденные особой Коллегией буддийского учения (bCom-ldan-’das-kyi ring-lugs-kyi ’dun-sa), учрежденной царем Хриде Сронцзаном Ралпачаном в IX в. и заседавшей в царском дворце.

После смерти Чаг Дачома в 1216 г. Чаг-лоцава стал готовиться к путешествию в Непал и Индию. Он провел десять лет в Цзане, посещая известных ученых. Во времена Чаг-лоцавы провинция Цзан ещё была местом тибетской учености и поддерживала тесные контакты с буддийскими учеными Непала. Около 1226 г. Чаг-лоцава отправился в Непал и провел там целых восемь лет. Поэтому его путешествие в Индию должно было начаться около 1234 г.

Пребывание Чаг-лоцавы в Индии приходится на годы правления Илтутмыша (1211–1236) из династии Гулямов. Он был свидетелем постоянных мусульманских набегов, последовавших за завоеванием Бихара и Бенгалии Ихтияр-уд-дином Мухаммедом между 1193 и 1204–1205 гг. Банды солдат турушков (гарлогов или карлуков) рыскали по деревням. Чаг-лоцава описывает оборонительные меры, предпринимавшиеся жителями Паталы (Пата в нашем тексте) в Тирхуте. Он обнаружил Ваджрасану в Магадхе покинутой. Чаг-лоцава описывает свою встречу с раджой Буддхасеной, которого он называет правящим раджой Магадхи, чья резиденция была в Ваджрасане. Буддхасена известен Таранатхе, который добавляет, что цари местной династии Сена – к ней принадлежал и Буддхасена – присягнули на верность своему мусульманскому владыке [6]. В Ваджрасане Чаг-лоцава обнаружил шраваков, управляющих храмами. Великий монастырь-вихара Викрамашила, один из центров изучения тантр, ещё существовал во времена Чаг Дачома, дяди автора (1153–1216), и кашмирского пандита Шакьяшрибхадры (1145–1225), прибывшего в Магадху около 1174 г. и в 1203 г. приглашенного в Тибет Топу-лоцавой [7]. Но когда наш автор Чаг-лоцава Чойжепэл посетил Магадху, от монастыря не осталось и следов. Солдаты турушки сравняли его с землей и побросали камни фундаментов в Ганг. Разорение Викрамашилы произошло, должно быть, около 1199 или 1200 г., во время завоевания Ихтияр-уд-дина Мухаммеда. Вихара Одантапури, также разрушенная во время этого завоевания, упоминается только дважды как резиденция военного начальника турушков.

Из рассказа Чаг-лоцавы ясно, что великий монастырь-вихара Наланда, хотя и сильно опустошенный и разоренный, всё ещё существовал в 1235–1236 гг., и деятельность ученых продолжалась, невзирая на опасности времени. В Наланде Чаг-лоцава занимался с досточтимым пандитом Рахулашрибхадрой и был свидетелем прибытия солдат турушков. Этот Рахулашрибхадра упомянут Таранатхой в его «Истории буддизма в Индии» [8], где сказано: «В правление Буддхасены жил в Наланде великий пандит Рахулашрибхадра, у которого было около 70 учеников».

Чаг-лоцава жил в Магадхе целых два года до 1236 г., а затем вернулся в Тибет через Непал. Его уговорили задержаться в монастыре Янгдог в Мангъюле на границе Непала, где он провел около четырех лет. По возвращении в Тибет (примерно в 1240–41 гг.) Чаг-лоцава некоторое время жил в монастырях Тангпоче, Джупху и Чой в Ярлунге. Он провел несколько лет в большом монастыре Сакья в Цзане, куда его пригласили Шарпа Ешейгьелцэн и Пончен Кунга Сангпо. Этот Пончен Кунга Сангпо известен в тибетской истории. Сакьяский нангсе обвинил его в заговоре против Дхармараджи Пагба, и был послан монгольский отряд арестовать его. Пончен был схвачен в крепости Чарог и убит в 1281 г. [9].

В то время хан Хубилай как наследник престола командовал монгольскими войсками в Китае, и Дхармараджа Пагба (Томгон Пагба, 1235–1280) послал Чаг-лоцаве приглашение посетить Монголию и Китай. Ещё одно приглашение было послано в 1256 г., и Чаг-лоцава Чойжепэл отправился в долгое путешествие на север, но вынужден был прервать его из-за состояния здоровья. Он скончался в монастыре Тэйра в 1264 г. [10]. Этот монастырь существует до сих пор и расположен недалеко от монастыря Даглагампо в Лохе. Сейчас это небольшая обитель, примерно с десятком монахов, принадлежащая школе гелугпа. В ней прекрасная коллекция бронзы и живописных изображений.

В своем рассказе о путешествии в Индию Чаг-лоцава приводит много индийских слов и выражений и в каждом случае тщательно переводит их на тибетский. Часто он не делает различия между классическим санскритом и местным разговорным языком (или диалектом), и, поступая так, он отражает общую для раннесредневековой Индии точку зрения, согласно которой санскрит и разговорные диалекты являются не языками, но лишь разными формами или стилями одного языка [11].

Чаг-лоцава участвовал в переводе многочисленных коротких текстов: садхан, видхи и др., включенных в Танджур. Дергеское издание Танджура содержит следующие его переводы.

1. Калачакраватара-нама. Tg.rGyud, 1383. Этот текст Чаг-лоцава перевел с помощью пандита Рахулашрибхадры, своего наставника в Наланде.

2. Амритаканика-нама Ария-намасамгититиппани. Tg.rGyud, 1395.

3. Шридвибхуджасамварасадхана. Tg.rGyud, 1436.

4. Свадхиштханакрамопадеша-нама. Tg.rGyud, 1500.

5. Срагдхарастотра. Tg.rGyud, 1691.

6. Кармантавибханга-нама. Tg.rGyud, 1811.

7. Рактаямантакасадхана. Tg.rGyud, 2017.

8. Баливидхи. Tg.rGyud, 2610.

9. Рактаямарисадханавидхи. Tg.rGyud, 2021.

10. Шрирактаямарисадхана. Tg.rGyud, 2023.

11. Шрирактаямаримандалавидхи. Tg.rGyud, 2024.

12. Кришнаямарирактаямаришча пуджавидхи. Tg.rGyud, 2028.

13. Рактаямарибаливидхи. Tg.rGyud, 2030.

14. Рактаямарисадхана. Tg.rGyud, 2031.

15. Свадхиштханакрамопадеша-рактаямантакабхисамая. Tg.rGyud, 2032.

16. Ваджраянастхулапатти. Tg.rGyud, 2482.

17. Арапачаханасадхана. Tg.rGyud, 2714.

18. Локешварасадхана. Tg.rGyud, 2850.

19. Панчаракшавидхи. Tg.rGyud, 3596.

20. Ваджравали-нама мандаласадхана (упаяика). Tg.rGyud, 3140.

21. Нишпаннайогавали-нама. Tg.rGyud, 3141.

22. Джйотирманджари-нама хомопайика. Tg.rGyud, 3142.

23. Уччхушма джамбхаласадхана-нама. Tg.rGyud, 3743.

24. Рактаямариянтрататтванирдешака-нама-садхана. Tg.rGyud, 2034. Каталог Тохоку дает имя переводчика как Чойкьи-Сангпо, но в каталоге Кордье, LXXXI, 28, перевод приписан Чаг Чойжепэлу.

25. Свародаялагнапхалопадеша. Tg.rGyud, 4327.

В каталоге Кордье перевод следующих текстов также приписан Чаг Чойжепэлу (Дхармасвамишри).

26. Прабхасодаякрама. Каталог, XLIII, 99.

27. Шричакрасамварабхисамая-тика. Каталог, LXXIII, 58.

28. Праджнялокасадхана. Каталог, LXXIV, 4.

29. Пиндикрамасадхана. Каталог, LXXXI, 1.

30. Ямантакаянтравидхи. Каталог, LXXXI, 30.

При определении текстов из тибетских «Канджура» и «Танджура», цитированных в этом жизнеописании (намтаре), я пользовался каталогом дергеского издания «Канджура» и «Танджура», опубликованным Императорским университетом Тохоку (Сендай, 1934).

Я искренне благодарю д-ра А.С. Алтекара, директора исследовательского института К.П. Джаясвала в Патне, за его постоянный интерес к этой публикации и пандита Рахулу Санкритьяяну – за его любезную помощь при идентификации некоторых индийских слов в тексте намтара.

 

 

Примечания

 

1. Скр. Парампара.

2. Скр. Дхармодбхава. «Происхождение Дхармы (буддизма)».

3. Roerich G. The Tibetan Dialect of Lahul // Journal of the Urusvati. Naggar, 1934. P. 98.

4. В древних тибетских хрониках годы указывались по названиях животных. Названия элементов были добавлены как приставка позднее, таким образом имелось особое название года. Шестидесятилетние циклы стали отсчитываться от 1027 г.

5. См. его биографию в книге: Blue Annals, transl. By G. Roerich. Pt II. P. 1052–1054.

6. Taranatha. Geschichte der Buddhismus in India. P. 256.

7. Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. II. P. 335, 611.

8. Taranatha. Ibid. P. 256.

9. Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. I. P. 16; II. P. 627.

10. В намтаре (жизнеописании) утверждается, что Чаг-лоцава умер в год дерева-мыши, т.е. в 1264 г. В это время Дхармараджа Пагба возвращался из Монголии и Китая в Тибет, и известие о смерти Чаг-лоцавы могло быть передано ему в Даме, близ Бьянг-намцо, озера Тенгри-Нур на наших картах. Сумпа-Кэнпо датирует оба события 1265 г., год дерева-быка. См. Das S.C. Life of Sum-pa-mkhan-po and his Chronology of Tibet. JASB, 1889. P. 55.

11. См. статью Chatterji S.K. Al-Biruni and Sanskrit. Al-Biruni Commemoration Volume. Calcutta. P. 88.

 

Ю.Н. Рерих

 

 

 

Вступление

Нить чистых слов Гуру

Чудесное жизнеописание Чаг-лоцавы,

составленное Джуба Чойдаром.

На санскрите: Гурувагвималавали-нама.

На тибетском: бЛа-ма’и гсунгс дри-ма-мед-па

бсгригс-па шес-бйа-ба.

«Нить чистых слов Гуру»

С благоговением поклоняюсь чистым лотосоподобным стопам

Дхармасвамина Чаг-лоцавы!

дПал – наделенный именем Шри,

дПал – обладающий значением Шри [1].

Благоговейно принимаю на мою голову прах от стоп Гуру

И прошу постоянного благословения Гуру,

Милостивого, наделенного многосложным знанием

      интуитивной мудрости.

Дхармакая, неколебимая изначально,

Иллюзия предельного состояния, причинноявленная,

Пустота и закон причинности

Проявились в Самбхогакае.

Приветствие стопам Гуру! [2]

Изученное, «Это» [3] остается недоказанным,

Рожденным от вторичной причины,

Провозглашенным Буддой быть проявленным и преходящим.

Приветствую Бхайшаджьяраджу,

Устранившего опасности крайностей всеутверждения и

                                          всеотрицания.

Так, желая охватить десять сторон

Бесконечного пространства небес,

Но зная, что совершенства Гуру бесконечны,

Я буду почтительно описывать лишь некоторые

       стороны его земной жизни.

 

 

 

Глава I

Рождение и юность

Имя Гуру Дхармасвамина Чаг-лоцавы было Дхармасвамишри. Он учился у двенадцати индийских махапандитов (великих ученых) и достиг степени ученого и весьма почитаемого монаха. В целом он был сведущ в пяти мирских науках [1], а особенно в тантре, грамматике и философии. Он родился в белом замке с пятью углами, называвшемся Чаг-грон, на севере Тэйры в нижнем Ньеле [2], в месте, откуда в прежние времена вышли ученые гибкого ума и острые на язык. Его личным наставником (упадхьяя) был Чаг-лоцава Дачом [3], пославший его в Индию, в Ваджрасану [4]. Он поднес изображению Махабодхи многочисленные мандалы и жертвоприношения пяти видов. Он набросил на изображение цветочные гирлянды, и они остались на нем как украшения, к удивлению жреца и всех остальных. В Наланде он совершил искупительную жертву перед изображением в храме Самвары, имел видение Самвары и проявил усердие в созерцании. Он был держателем линии преемственности упадхьяя (монастыря) Палгракан.

Его предком был старший учитель (махагуру) Ташига, сведущий во всех сутрах и тантрах большой и малой колесниц (махаяны и хинаяны) и особенно искушенный в больших комментариях к йоге (тантре), составивший также правила начертания цветной мандалы Шри Парамадьи. Богини Ремати и Апараджита, украшенные гирляндами из солнца, луны и черепов, являлись ему.

Его отцом был великий учитель (маха-ачарья) Дарма Чжунгнэй, почитатель Самвары [5] в аспекте сахаджа и Ваджрапани, чья левая рука всегда в жесте созерцания, а правая держит четки. Он был одарен приятным голосом и чутким сердцем. Сам Дхармасвамин (т.е. Чаг-лоцава) говорил о нем: «Мой отец имел приятный голос, но железный ум». Когда Дхармасвамин вошел в утробу своей матери, Чойбум, она освободилась от всех желаний и чувства гнева, исполнилась великого сострадания и отвращения к богатству, которое она раздавала направо и налево, почему и стала известна как Чойбум Безумная. Во время рождения ребенка появилось много благоприятных знаков. Когда дарили ребенку набедренную повязку, два девапутры окропили его дождем из цветов и нектара (амриты), а два нагараджи одарили его подушкой. Так записано в летописях области Тэйра. Тело Гуру, пришедшего на благо живых существ, было:

 

Ни слишком велико, ни слишком мало.

Когда сидел, велико было его сияние,

Когда стоял – прекрасен со всех сторон [6].

Особенно голова его и зубы,

Но и глаза, каких не сыщешь средь людей!

Когда вызывал он ливень учения питаки,

Речь его устраняла неведение учеников.

Не найти было такой речи средь людей!

Как говорил Арья Нагарджуна:

«Язык такой, что долго говорить способен

Сострадательные слова истины,

Одаренный нежным голосом Брахмы,

Чья речь особенно почтительна и благоговейна,

А зубы белы и ровны,

Потому что давно привыкли произносить слова истины,

Зубы прекрасной формы, числом сорок,

Ровные и красивые.

Глаза его взирают на живых существ с состраданием,

Свободны от привязанности, гнева и неведения,

Полны сияния, цвета синего яхонта,

С длинными ресницами,

Излучают предвидение и чистую добродетель.

Тело, освобожденное безмятежным, благодаря созерцанию, умом».

 

В соответствии со сказанным Дхармасвамин родился с большим и острым языком, одаренный голосом Брахмы, с зубами белыми и ровными, прекрасной формы, числом сорок, с сапфирно-синими глазами, широко открытыми, с густыми бровями, чистым и сияющим лицом. В семь лет он выучил индийский и тибетский алфавиты, а также алфавит виварта, методы перевода текстов и начертания мандал. С детства он соблюдал пять обетов упасаки [7]. С 11 до 21 года он постоянно посещал Дачомпу, старшего Чаг-лоцаву, получил посвящение (абхишека) Самвары, изучал многочисленные наставления и шастры из отделов тантр и сутр и получил пять заповедей Читтотпады. Вообще же сам Гуру говорил в Джупху [8], что между 17 и 45 годами он исполнял обет неразлучения с чернилами и пером.

Когда ему было 14–15 лет, он занимался медитацией в Ташилунпо [9] в Тэйре, выполнил 2 600 000 простираний перед синим Ачалой, владыкой гневных божеств, и имел видение божества-покровителя. Он держал это в секрете, но рассказал о видении ачарье по имени Доншагпа (Амогхапаша). Ачарья не поверил ему, но позднее, когда Дхармасвамин уезжал в Индию, Доншагпа сказал: «Теперь он не вернется из Индии! С ним может случиться несчастье, ведь он сказал, что видел божество-покровителя. Разве это не дурной знак?» Позднее, когда Дхармасвамин благополучно вернулся в Тэйру из Ваджрасаны, завершив своё паломничество, Доншагпа поверил ему и почитал его более других. Он выказывал Дхармасвамину огромное почтение и, как рассказывают, сказал следующее: «Этот Гуру, должно быть, сиддха! В прошлом году я увидел во сне солнце, сияющее из-за горы Гьянцха, к западу от Тэйры, так что вся моя спальня заполнилась светом. Это, должно быть, был благоприятный знак, предсказывающий возвращение Дхармасвамина». Когда ему исполнилось двадцать, старший Дхармасвамин (Дачом) сказал ему: «Ты должен отправиться в Индию! Освоив письменность виварта, ты должен изучить абхидхарму. Учись! В Непале остановись у хозяина постоялого двора бхаро Ханга, Коротышки. Я тоже у него останавливался. Сразу же обратись к пандитам. Если обратишься позднее, то промедление может быть сочтено за оскорбление. Если сможешь, пойди в индийскую Ваджрасану. Это случится, если будешь просто пить индийскую воду (т.е. он акклиматизируется и сможет совершить путешествие в Индию). Сведущий в грамматике, действуй ловким языком!» Таково было его прощальное наставление. Он вспомнил, что старший Дхармасвамин посетил индийскую Ваджрасану и был переводчиком у Шакьяшри, Буддхашри, Ратнашри и других. Этот почитатель Самвары и преданный спутник Пьял-лоцавы Чойжи Сангпо в его путешествии в Индию скончался в возрасте 64 лет [9]. В том же году Дхармасвамин дал торжественный обет не возвращаться в Тибет, не повидав индийской Ваджрасаны. Встав на порог в восточных воротах Тэйры, он поклялся своей головой не возвращаться, не увидев Ваджрасаны. При этом был его дядя по матери, кальяна-митра, сведущий в логике (ньяя) и винае. Перед уходом Гуру получил многочисленные религиозные наставления от Сакья-лоцавы [10], Топу-лоцавы, Ньянгто-лоцавы, Бодхисаттвы [11] Доченпа из Нартанга и многих других ученых. Он специально выслушал много религиозных поучений от Махагуру (лама ченпо) Лацуна из Гунтанга и изучил «Абхидхармасамуччаю» по книгам, которые старший Дхармасвамин мог читать на память, не беря их в руки. Там (т.е. с Лацуном) он также изучал Гухьясамаджу по методу Нагарджуны, следуя комментарию Ньог-лоцавы. Поэтому он оставался в Цзане десять лет.

 

Так гласит

Первая глава о рождении Дхармасвамина в Тибете

 

 

 

Глава II

Пребывание в Непале

Когда Дхармасвамин добрался до дома хозяина постоялого двора в Непале, последний предложил ему отдохнуть после долгого пути. Утром он вышел, но был печален. Вечером, когда он подошел к переправе, то снова был печален, потому что очень хотел незамедлительно встретиться с Гуру. Вернувшись на постоялый двор, он сказал хозяину, что уходит. «Как, уходишь?» – воскликнул тот. Затем он посетил Гуру Ратнаракшиту в Сваямбху-чайтье и преподнес Гуру хорошо сделанный колокольчик. Гуру воскликнул: «Прекрасная ваджрагханта!» (т.е. колокольчик с ваджрой).Дхармасвамин подумал: «Почему он говорит «прекрасная ваджрагханта», когда я подарил ему один колокольчик?» Потом Дхармасвамин понял, что в Непале и Индии колокольчик, увенчанный ваджрой, называется ваджрагханта. Колокольчик без ручки (букв. «без головы»), который вешают на шею лошадям и буйволам, называется просто гханта, или колокольчик (дильбу). Когда Дхармасвамин подарил колокольчик Гуру, у того уже было около трех сотен колокольчиков, полученных в качестве подношений [1]. В то время шестеро тибетцев, включая кальяна-митру (жреца) Тондага и других, получали посвящение, но не было никого среди них, кто бы знал индийский язык. Поэтому Дхармасвамин стал переводчиком и получил пять посвящений, таких, как Тринадцать божеств цикла Самвары и другие. «Я был благодарен ему (т.е. Гуру), а он благодарен мне», –  сказал Дхармасвамин. В Сваямбху-чайтье был монастырь. В то время Гуру Ратнаракшита закончил создание нескольких священных изображений и готовился к обряду их освящения. Когда пришел Дхармасвамин, Гуру Ратнаракшита обрадовался и воскликнул: «Чудесен Тибет! Человек, подобный тебе, родился в Тибете!» Он получил много религиозных наставлений, таких как Гухьясамаджа, согласно методу Нагарджуны, и Ваджравали (Нама-мандаласадхана) от махапандита Равиндрадевы, упасаки, наделенного даром предвидения. Трижды ему довелось выслушать изложение «Сутратантракалпасанграхи». Хотя пандит сказал ему, что нет необходимости слушать так много, Дхармасвамин снова просил его, тогда пандит обрадовался и сказал: «Ты тот, кто принесет благо многим живым существам!» В Непале в вихаре Букхам было чудесное изображение Авалокитешвары, сделанное в виде пятилетнего мальчика, из сандалового дерева красного цвета. Этот Арья из Букхама был известен по всей Индии. В Тибете же, напротив, славилась Сваямбху-чайтья. На восьмой день среднего осеннего месяца изображение Арьи из Букхама выносилось из храма, совершались подношения ему и устраивалось большое представление. Весь народ делал подношения этому изображению, а особенно царь и богатые люди, и все приглашали изображение в свои дома и подносили ему дары, состоящие из пяти священных продуктов: молока, простокваши, сахара-сырца, меда и очищенного сахара. Они выливают эти жидкости на голову статуи, а затем омывают ее; воду же и продукты затем продают людям. Так они почитают её полмесяца. От этих омовений ярко-красная окраска статуи смывается. Затем на седьмой день следующего месяца молодые тантристы, которых называют хангду, держа в руках мухогонки и музыкальные инструменты, приглашают изображение обратно в храм во время большого представления. «На восьмой день месяца они снова красят статую красной краской», –  сказал Дхармасвамин. Дхармасвамин объяснил, что это подношение (дана) пяти сущностей, упомянутое в третьей главе «Мадхьямика-Ратнавали».

Кроме того, в Непале есть вихара Тхам, также называемая «Первая вихара» или «Верхняя вихара». В этой вихаре была ступа, на которой каждый вечер появлялся свет. Его увидел Досточтимый Владыка (Джобо Атиша) и поинтересовался: «Что это?» Но они не знали, только одна старуха сказала: «Это, должно быть, цветной порошок после создания мандалы буддой Кашьяпой». Тогда Владыка (Атиша) воздвиг храм для почитания ступы. Перед этой ступой есть золотое изображение Шакьямуни. Оно называется Владыка Абхаядана. Индийцы называют это священное место Дхармадхатувихара.

В этом монастыре есть трон настоятеля, позолоченный и украшенный жемчугом, на создание которого пошло восемьдесят унций натурального золота, помимо других четырех видов украшений. Основатель монастыря пригласил Гуру занять трон и почтил его. С тех пор и доныне религиозные обряды тщательно исполняются в том монастыре. Дхармасвамин сказал, что не остался там, а жил в Сваямбху-чайтье, потому что там был монастырь. Дхармасвамин процитировал место из «Ратнавали» (приписываемой Нагарджуне), которое начинается словами: «Ради святого Учения и возглашения Учения, совершенного почитания вас…»

Потом Гуру сказал, что он, как сын тантриста, считает магию необходимой, и поэтому написал на пяти листках бумаги заклятие, известное как малопатра. Позднее эти листки стали чистыми. В то время он изучал многие питаки и не думал об исполнении заклятия. Когда он навестил Гуру Равиндру, то понял бесполезность заклятий. Дхармасвамин заметил: «Велика была милость Гуру, и заклятия стали не нужны». Он прожил в Непале полных восемь лет. Гуру сказал, что в то время он опасался, что даже в Индии не осталось никого, сведущего во вьякаране (грамматике).

 

Так гласит

Вторая глава о прибытии Гуру Чаг-лоцавы в Непал

 

 

 

Глава III

Путешествие в Тирхут

Когда Дхармасвамин собрался идти в Индию, многие ученые, такие как Топупа и Сакьяпа, но за исключением Цангпа Гьере и Гуру Равиндры, отговаривали его идти, так как с ним может случиться несчастье. Гьерепа сказал: «Даже если ты пойдешь в Индию, ничего дурного не случится!» Равиндра сказал: «Не будет опасности, если ты пойдешь даже в Индию! Мы, отец и сын (т.е. Гуру и его ученик), снова встретимся!» Так и случилось. Дхармасвамин сказал, что эти два гуру имели дар предвидения. Его слуга умер в Непале, поэтому Дхармасвамин отправился дальше один. Дхармасвамин писал в письме: «По пути из Центрального Тибета (Уйя) в Индию мне пришлось пробираться одному, без слуги, и хотя там было много разбойников, они ни разу не потревожили меня по дороге. Это тоже было по милости упадхьяи великого Дхармасвамина-старшего».

Дхармасвамин сказал, что на пути из Непала в Индию встретились три горных хребта, один называется Ришиширша-парвата, что значит «Величавая вершина» или «Большая голова», и два других. Затем, покинув страну, где говорят на непали, он пришел в страну, где говорят на индийском языке.

Местность, куда он попал, называлась Тирхут. В самом широком месте эту страну можно было пересечь за три месяца от одной до другой границы, а в самом узком это расстояние равнялось двадцати стадиям. Когда он путешествовал со своим спутником Данма Цультим Сенге, уроженцем Кама, женщина низкой касты повела себя с ними бесстыдно. Дхармасвамин убежал и поэтому уцелел, а Цультиму Сенге эта девушка сломала руку. Дхармасвамин добавил, что в то время Цультим Сенге держал свои обеты, и это действовало как сильное противоядие, но позднее он нарушил обеты и умер. Он был рага-нишрита, что переводится как «подверженный страстям». Он заболел индийской лихорадкой и умер. Дхармасвамин же был рага-анишрита, или «неподверженный страстям», крепко держал свои обеты и не умер.

В Тирхуте, сказал Дхармасвамин, в юго-западном направлении от дороги тянутся заросли сахарного тростника темно-зеленого цвета, темнее, чем в других местах. Именно оттуда обычно привозят сахар-сырец.

В той стране есть город Пата [1], окруженный семью стенами, в котором около 600 тысяч домов. Высота этих стен примерно такая же, как у тибетской крепости. Дворец раджи с одиннадцатью большими воротами стоит вне городских стен и окружен 21 рвом, которые заполнены водой, и рядами деревьев. В каждую сторону света: восток, запад и юг – обращены трое ворот, а на север – двое. Я не видел двух северных ворот, но перед остальными есть мосты. У мостов стоит стража: больше десяти лучников у каждого моста. Такие защитные меры были вызваны страхом перед турушками, или гарлогами [2], которые в том году повели армию (против города), но не достигли его. Говорили также, что там были три человека, сведущих в искусстве фехтования. А у раджи была слониха.

Дхармасвамин присоединился к группе, состоявшей из более чем трехсот человек. Было там и ещё шестнадцать человек, собирающихся в Ваджрасану. Спутник Дхармасвамина из Непала нес пепел своего отца, чтобы опустить его в Ганг. Он сказал, что небуддисты относят пепел своих отцов к Гангу, чтобы очистить их грехи, и все выразили удивление.

Дхармасвамин и четверо его спутников пришли в город Пата за провизией и задержались там на какое-то время. Некоторые из спутников Дхармасвамина были охвачены усталостью и отстали, позднее их не нашли на дороге. У реки лодочник отказался перевезти Дхармасвамина и его спутников на другой берег. Тем временем уже темнело; они нарезали ножами бамбук, обильно росший вдоль дороги, и сделали факелы [3]. Дхармасвамин сказал, что по дороге он занозил ногу, но вытащил занозу иглой. Большая бамбуковая заноза сорвала с его ноги кусок кожи величиной с ладонь, и он потерял много крови. Несмотря на это, Дхармасвамин взял в руку бамбуковый факел и отправился в город, чтобы отыскать своих спутников, которых он оставил на дороге. Дхармасвамин смог найти их только около полуночи. Некоторые уснули, а другие не могли заснуть и были в расстроенных чувствах.

На следующий день Дхармасвамин согласился присоединиться к группе из трехсот человек, искавших себе спутников. Через день они покинули это место и, сделав несколько переходов, встретили человека, который рассказал им, что за день до этого буйвол убил трех человек, и сегодня опасно продолжать путь. Во время этого перехода Дхармасвамин и два его преданных спутника обычно шли в середине группы из трехсот человек, не впереди и не сзади. Вдруг те, что шли впереди, разбежались, увидев облако пыли, появившееся на дороге. Это был тот самый буйвол, что за день до того убил трех человек. Черный, тяжело дышащий, вздымающий копытами пыль, опустив рога, зверь готов был броситься в атаку. Шерсть на животе зверя свисала до земли, и он казался квадратным. При взгляде со стороны, он был подобен дождю, хлещущему в лицо. Дхармасвамин сказал, что индийское слово «махеш» означает по-тибетски «дикий як», а в других языках нет подобного слова. Хотя опасность от буйвола была велика, Дхармасвамин был уверен, что паломники защищены, и животное, не напав на них, исчезло в джунглях. Так они прошли девяносто переходов и достигли небуддийского царства Тирхут.

 

Так гласит

Третья глава о путешествии в Тирхут

 

 

 

Глава IV

Пребывание в Вайшали

На расстоянии шести переходов оттуда лежит необитаемая граница Вайшали. Там проходит горный хребет Ришиширша-парвата, также называемый «Высокая гора» или «Большая голова». Если не считать опасности от дакойтов [1], оттуда легко добраться до города Вайшали. В самой узкой части страну Вайшали можно пересечь за восемь переходов, а в самой широкой – за двадцать. Там есть чудесное каменное изображение Арья Тары, у которой голова и тело повернуты налево, левая нога лежит ровно, а правая повернута в сторону; правая рука в варамудре, а левая рука держит у сердца символ Трех Драгоценностей. Известно, что это изображение осенено великой благодатью и просто созерцание лица богини избавляет верующих от страданий.

Достигнув города Вайшали, они узнали, что население в большом волнении и панике из-за слухов о приближении войск турушков.

Той ночью Дхармасвамин увидел во сне страну Ваджрасаны и разговаривал с Чаг-лоцавой-старшим. Здесь процитируем шлоки из «Анупрасалы», сочиненные самим Дхармасвамином в память о милости его Гуру:

 

Пусть много спутников.

Опасности презрев

От буйвола и от солдат турушков,

Волшебной силой Гуру,

Невредимый, увижу я Ваджрасану.

Вот милость Упадхьяи,

Великого Дхармасвамина.

 

Что значит вышеприведенная шлока? История об опасности от дикого буйвола была рассказана в главе о Тирхуте. А что значат слова «увижу Ваджрасану… волшебной силой»? Когда Гуру проповедовал во время осеннего собрания в большом монастыре Тангпоче, он показал ему шлоки на верхнем этаже храма. «Ты написал это?» – спросил Гуру. «Янаписал их пять лет назад в Тэйре», –  сказал он. Тогда Гуру объяснил смысл шлок.

Дхармасвамин сказал, что когда они добрались до города Вайшали, все жители бежали оттуда на рассвете, опасаясь солдат-турушков. Один из паломников спросил: «А мы когда уйдем?» Когда три сотни спутников собрались уходить, я видел сон о том, что пришел в Ваджрасану, и Дхармасвамин-старший тоже пришел туда и со своими помощниками открыл двери храма, говоря: «Сын, смотри сюда хорошенько! Не бойся! Иди сюда!» Проснувшись, я ощутил в сердце радостное чувство.

Тогда на закате все жители Вайшали убежали, но я не убежал. Один из спутников сказал: «Ладно, я тоже останусь». И остался. Поскольку мы трое остались, один из гостей тоже остался. На рассвете, когда я вышел на улицу, увидел девушку-служанку; гости с постоялого двора спросили её: «Есть для нас какие-нибудь добрые новости?» Женщина сказала: «Солдаты ушли в Западную Индию». Все обрадовались, а некоторые говорили, что «эта женщина, должно быть, была сама богиня Тара», и, говоря это, сам Дхармасвамин улыбался.

 

Так гласит

Четвертая глава о том, как в Вайшали Дхармасвамин видел

во сне Ваджрасану

 

 

 

Глава V

Посещение и рассказ о Ваджрасане

К югу от границы Вайшали на расстоянии восьми переходов лежит Ваджрасана. Там также течет Ганг. Река течет с запада на восток. Отправившись рано утром, до вечера не добраться до противоположного берега. Там были два плота, которые имеют вид ящиков, связанных веревками. Они могут перевозить около трехсот пассажиров. В реке живут морские чудовища величиной с яка, называющиеся накра (крокодил). Иногда эти крокодилы топят лодки, а иногда выхватывают пассажиров из лодок и уносят их в пасти. Велика была опасность!

За Гангом лежит страна Магадха. По-тибетски это слово значит «владение тем, что стало серединой». Мадхья значит «середина», гати – «становящийся», а дхараяти – «владение». Эта страна простирается от Ваджрасаны во все четыре стороны на расстояние шестидесяти йоджан и лежит в самом центре мира. «Середина» объясняется в Учении как то место, «где есть ученье, размышление и созерцание». Удаленные места характерны отсутствием ученья и др.

Ваджрасана расположена в южной части Магадхи, называющейся Дакшина (юг). Там лежат гора Ястреба, Наланда, Раджагриха и Велувана.

Викрамашила ещё существовала во времена Старшего Дхармасвамина [1] и Кашмирского Пандита [2], но когда Дхармасвамин посетил эту страну, от неё не осталось и следа, солдаты турушков сравняли её с землей и бросили камни фундамента в Ганг.

В то время, когда Дхармасвамин пришел в Ваджрасану, это место опустело, и в вихаре оставались только четыре монаха. Один из них сказал: «Нехорошо! Все разбежались из страха перед солдатами турушков». Они заложили кирпичами двери перед изображением Махабодхи и заштукатурили их. Рядом поставили другое изображение взамен. Они также заштукатурили наружную дверь храма и на этой поверхности нарисовали изображение Махешвары, чтобы защититься от небуддистов. Эти монахи сказали: «Мы, пятеро, не осмелимся оставаться здесь и должны будем бежать». Поскольку дневной переход был долгий, а жара стояла сильная, сказал Дхармасвамин, они устали, а так как стемнело, они остались там и уснули. Если бы и пришли турушки, то их и не услышали бы.

На рассвете они пошли на север, следуя за тележной колеей, и в течение 17 дней Дхармасвамин не видел лик образа (т.е. изображение Махабодхи). Затем снова появилась женщина, которая принесла добрые новости о том, что солдаты турушков ушли далеко.

Тогда Дхармасвамин вернулся в Ваджрасану и оставался там, поклоняясь образу Махабодхи и совершая обхождение вокруг него.

Однажды сообщили, что раджа должен выйти из леса, куда он бежал при приближении солдат-турушков. Этот раджа был потомком раджи Девастхиры, принадлежавшего к семье дяди Будды по материнской линии, и звался Буддхасена. Он был правящим раджей Магадхи, и Ваджрасана была его резиденцией. Когда раджа выехал из леса, Дхармасвамин и четыре паривраджака, его спутники-монахи, как раз были на дороге. Раджа ехал на слоне. Животное было длиной в сажень, а высотой со средний дом. Раджа сидел в хауде, украшенной слоновой костью и драгоценностями. На голове у него был белый шелковый тюрбан, украшенный драгоценными камнями. Раджу окружали пятьсот солдат, вооруженных мечами, стрелами и копьями, направленными в небо. Два человека вели слона за хобот с помощью железных крюков. Как только раджа заметил издалека Дхармасвамина и четырех его спутников, он снял свой шелковый тюрбан, и Дхармасвамину подумалось: «Что же дальше будет делать раджа?» Достигнув места, где стоял Дхармасвамин, погонщики остановили слона, тыкая железными крюками в основание хобота, а пять слуг помогли радже спуститься со слона с помощью веревочной лестницы, закрепленной на боку животного. Раджа приветствовал Дхармасвамина и четырех его спутников словами: «Приветствую сыновей Будды!» [3]. И Дхармасвамин заметил: «Такой великий индийский раджа приветствует странствующих монахов! Тибетцы же – как скоты, и не понимают этого!»

В Ваджрасане много чудес и множество особо священных предметов почитания, таких, как: дерево Бодхи, изображение Махабодхи, Гандхола, построенная дхармараджей Ашокой, глазной зуб Татхагаты, два отпечатка ног Благословенного на пустом каменном троне Шакьямуни из тибетского храма Пхрулшанг, каменная ограда, построенная Арья Нагарджуной, и храм Тары, известный как Таравихара.

Среди чудес Ваджрасаны – звук раковины, в которую дует Нагараджа. К востоку от Ваджрасаны есть в стене маленького дома отверстие, величиной с человеческую голову, куда кладут в качестве подношения глиняные оттиски. Если рано утром на рассвете приложить к нему ухо, то можно услышать звук, похожий на гудение раковины, возвещающей наступление жаркого сезона. Так рассказал Дхармасвамин.

А у подножия дерева Бодхи, где Великий Муни расстилал подстилку из травы куша и опирался на его стволы, там он достиг высшего Просветления. В этой бхадракальпе все тысяча будд достигли высшего Просветления у подножия этого дерева. Гандхола, что в Ваджрасане, называется по-тибетски либо Гандхакути, либо башня. Она построена Дхармараджей Ашокой и имеет высоту 35 локтей. Её можно увидеть с расстояния двух переходов. Дхармасвамин сказал, что её блестящая белая вершина похожа на пламя и сияет, как щит, лежащий на земле под солнцем. Перед восточной дверью Гандхолы есть три крытых прохода.

Позади неё, у подножия дерева Бодхи, поддерживаемая двумя его стволами, находится символическая вишваваджра в пол-йоджаны величиной, указывающая место Ваджрасаны. В центре [4] этой ваджры растет дерево Бодхи. Уход за этими двумя отростками поручен восточному храму Дхармараджи Ашоки. Дерево стоит внутри сооружения, похожего на крепость, окружающего его кирпичной стеной с юга, запада и севера. Листья его ярко-зеленого цвета. Открыв дверь, у подножия дерева Бодхи можно увидеть большую канавку в виде бассейна, закрытую ваджрой. Кажется, что два ствола дерева растут из нее. Верующие подносят дереву Бодхи простоквашу, молоко и благовония, такие, как сандаловое дерево, камфору, и пр. Они издалека приносят эти подношения в сосудах и выливают их в канавку. Так они почитают дерево Бодхи, постоянно питая его влагой.

Лик изображения Махабодхи внутри Гандхолы высотой в два локтя. Невозможно насытиться созерцанием этого лика и не хочется идти и смотреть на другие. Дхармасвамин сказал, что даже маловеры, стоя перед этим изображением, не могут удержаться от слез. Это явленное изображение, или нирманакая, имеет силу даровать великое благословение. Как сказано в Сутраланкаре: «Создание, рождение и пробуждение…» – вот три рода нирманакаи – сделанные изображения, такие, как написанные красками, и пр.; явленные тела, воплощенные в живых существах, такие как птицы и олени, и высшая форма явленного тела, проявившаяся в двенадцати подвигах. Самоявленные изображения принадлежат к роду сотворенных изображений.

Говорят, что это изображение было создано юным брахманским сыном примерно через 80 лет после нирваны Будды. Согласно этой истории, однажды, когда три брата играли вместе, младший мальчик заплакал и прибежал к матери, а когда мать стала расспрашивать его, сказал: «Мои старшие братья верят небуддистам и хотят построить небуддийский храм. Они говорят, что буддисты нехорошие, а небуддисты хорошие, и так обижают меня». Мать сказала: «Вы братья и не должны ссориться! У подножия северных Снежных гор есть изображение небуддийского бога Махешвары. Пойдите и спросите бога, какое учение лучше, буддийское или небуддийское». Тогда три брата сказали: «Мы не доберемся туда!» На что мать сказала: «У меня есть немного мази, что смягчает ноги». И помазав мальчикам ноги, отослала их. По дороге они встретили много буддийских монахов, спрашивавших мальчиков, куда они идут. Мальчики отвечали, что собрались поклониться Махешваре.

Два старших мальчика засомневались и подумали: «Кажется, буддисты лучше!» Младший брат думал: «Буддисты лучше», –  и радовался про себя. Они спросили Махешвару, и бог сказал: «У меня есть восемь защитников мира. Я обладаю всем, что нужно для этой жизни». Но когда мальчики спросили: «А что нужно делать для следующей жизни?» Махешвара ответил: «Я не знаю, как помочь вам, почитайте буддийских монахов». Поэтому три брата поняли, что сиддханта буддистов лучше. Когда они вернулись к матери, она сказала: «Я заранее знала, что буддисты лучше, но поскольку двое старших не хотели меня слушать, я послала вас туда». Мальчики ушли в буддийский монастырь. Каждый из них построил что-то для почитания. Старший построил вихару в Раджагрихе, что стала известна как вихара Велувана. Средний построил вихару к западу от неё в Варанаси, известную как вихара Дхармачакраправартана. Младший же подумал: «Я не получил лучшей части отцовского наследства. Два моих старших брата куда влиятельней. Я же родился младшим!» Мать сказала ему: «Тебе не следует огорчаться! Лучшее из трех мест – это место под деревом Бодхи, и его ты получил! Поставь в том месте изображение, обращенное лицом к востоку». Тогда младший сын подумал: «Кому поручить мне создание этого изображения и из какого материала делать его?» Во сне он получил такое откровение: «Материал должен состоять из трех частей: одна из драгоценных веществ, таких, как золото, и пр., одна из ароматных веществ, таких, как камфора, и пр., а одна из сандаловой мази. Положи все три части внутрь Гандхолы. Затем, на берегах реки Ниранджаны можно найти сандал гоширша. Поищи его в песчаных ямах. Семь дней не позволяй никому заходить внутрь Гандхолы. Изображение появится само. Мастер не понадобится!» Раз младшему сыну было сказано искать сандал в песке, он так и сделал, но не нашел и опечалился. Тогда мать сказала: «Забыла сказать тебе, чтобы ты поискал его в яме, где лежат слоны». Слоны в сильную жару, привлекаемые ароматом сандала, имеют привычку лежать на нем. Он достал, что требовалось из такой ямы, но до истечения семи дней кто-то сказал, что нужно открыть Гандхолу раньше указанного времени. Мать сказала, что не следует открывать раньше означенного времени, и добавила: «Теперь, поскольку не осталось никого, кроме меня, кто бы видел лицо Будды, только я могу знать, похоже изображение на Него или нет. Другие не смогут определить этого! В двадцать лет я приняла обеты мирянки в присутствии Всепросветленного Будды! А я должна умереть в 100 лет». Не слушая слова матери, они открыли дверь на день раньше означенного срока и нашли, что за исключением маленького пальца на правой ноге, статуя самообразовалась. Мать сказала: «Вообще сходство велико, но есть четыре определенных отличия: ушниша на голове Татхагаты была не видна, а у статуи она видна. Статуя не представляет одну из четырех поз! [5] Тогда как Татхагата проповедовал Дхарму, статуя её не проповедует. Тогда как тело Татхагаты было наделено сиянием, эта статуя не имеет подобного свойства. За исключением этих четырех отличий она подобна самому Будде». Эта мать была явлением Арья Тары. Она подарила изумруд, из которого они сделали глаза статуи. Рассказывают, что драгоценный камень, вставленный между бровей статуи, излучал такой свет, что раньше можно было читать в сумерках. Солдат-турушка приставил лестницу и, взобравшись на неё, вынул эти камни. Говорят, что, спускаясь с лестницы, солдат упал, и два глаза статуи разбились на мелкие осколки. Сияние камня, при котором можно было читать, потом потускнело. Но Дхармасвамин сказал, что «даже теперь можно видеть прекрасный белый блеск».

Двор, в котором находятся три крытых прохода, храм Гандхола и дерево Бодхи, опоясан круговой каменной оградой, похожей на стену, построенную Ачарьей Нагарджуной. В пространстве между оградами может поместиться молодой тибетский бычок, а толщина камней равна среднему размеру тибетской колонны. Она так крепко построена, что и бешеному быку не разрушить ее. Верх украшен каменной резьбой, и фундамент сделан из камня. Имеется также круговой проход. Камни основания так отполированы, что их легко чистить и они не нуждаются в штукатурке.

Во дворе есть 20 каменных колонн. Камни так хорошо подогнаны, что между ними не видно никакого зазора. Они украшены разными фигурами, листьями и пр. Дхармасвамин сказал, что санскритское слово патра используется для обозначения живописи или орнамента. Дхармасвамин также сказал, что камни были смазаны ароматным веществом, принесенным из страны нагов, а штукатурка, доставленная якшами, пропитана духами. Дхармасвамин сказал, что во дворе стоял пустой трон Шакьямуни из тибетского храма Пхрулнанг, которому совершали поклонение, а перед ним держали негасимый жертвенный светильник. В Индии и Непале обычно говорят, что в Тибете люди спасаются от ада, благодаря одному лишь созерцанию лика Шакьямуни.

Дхармасвамин также сказал, что в Ваджрасане в золотом реликварии хранится глазной зуб Татхагаты Шакьямуни. В особых случаях реликварий с зубом выносят во двор и ставят на большой плоский камень в форме листа лотоса. Его поливают сладкой водой, смешанной с тремя «белыми» (простоквашей, молоком и маслом), медом и сахаром [6]. Воду, стекающую с камня, собирают внизу во дворе в бронзовые сосуды и используют для омовения и для питья. Дхармасвамин сказал, что когда зуб проносят мимо, он обычно увеличивается в размере сверху и снизу.

В Ваджрасане есть также отпечатки следов Махамуни. Как-то Всепросветленный Будда подумал: «Смогут ли в будущем живые существа острого ума, изучившие Писание, отточившие свои способности, явиться в этом мире буддами?» – и сомнение зародилось в его уме. Чтобы устранить это сомнение, Он оставил на камне два отпечатка своих ног. Этот камень существует и поныне. Он плоский и квадратный и лежит перед внутренними воротами, по эту сторону от большого жертвенного светильника, стоящего за восточными воротами. Каждая из сторон его равна трем локтям, а толщиной он в одну пядь и пять пальцев руки Дхармасвамина-лоцавы. Отпечатки имеют длину четыре пяди, а глубину в четыре пальца. Камень очень твердый, белого цвета с шероховатой поверхностью. Оставив эти два отпечатка, Бодхисаттва созерцал Пустоту под деревом Бодхи и достиг состояния будды.

Раньше собирались построить часовню над отпечатками, но знающие пандиты считали, что если построить часовню, понадобятся дверь и привратник, который стал бы просить пожертвования у верующих, что уменьшило бы число поклоняющихся отпечаткам, и поэтому часовня не была построена.

Далее Дхармасвамин сказал, что там есть развалины каменных ворот, верхняя часть которых размером около двух локтей и поддерживается двумя каменными колоннами, построенными Ачарьей Хаягхошей [7]. Люди, приносящие воду для омовения и умащающие отпечатки целебными благовониями, обычно касаются ворот лбом, чтобы получить благословение, и там на камнях есть след от этого.

Прямо перед восточными воротами, за стеной перед камнем с отпечатками стоит большой жертвенный светильник. Плоский камень величиной с дверь положен на каменную колонну, похожую на ствол дерева, сверху положен меньший камень, а на него ещё один; это сооружение из камней напоминает ступени ступы, а наверху этой пирамиды помещается ряд жертвенных светильников. Во главе ряда стоит большой жертвенный светильник, который обычно горит днем и ночью и не гаснет даже при сильном ветре, а звук гудящего пламени слышен на расстоянии. Этот светильник, что стоит на одной линии с камнем с отпечатками, двором, изображением Махабодхи и восточными воротами, является предметом поклонения.

Снаружи по сторонам квадрата на расстоянии выстрела из лука с каждой стороны тянется стена с тремя воротами: восточными, западными и северными. В «Арьясубахупариприччханаматантре» сказано, что «ворота выходят на восток, север и запад, на юг никогда не выходят никакие ворота». Согласно этому, в древних тибетских вихарах не было ворот, обращенных на юг. Внутри пространства, ограниченного тремя большими воротами, никто не спит, за исключением монахов-служителей. Там три сотни таких монахов родом с Ланки, принадлежащих к школе шраваков; у других школ нет такого права.

Перед центральными северными воротами есть вихара. Всего там 12 вихар. В каждой вихаре живет примерно десять, или шесть-семь, или пятнадцать монахов. Дхармасвамин сказал, что монашеские кельи снаружи имеют форму ступы, а внутри это человеческое жилье. Они покрашены в ярко-белый цвет, и их там великое множество, как поведал Дхармасвамин. Белую краску достают из реки, её комки, как сказал Дхармасвамин, по форме напоминают рыбьи внутренности. После дождя ступы становятся ещё белее, дождь не смывает краску.

На окраинах Ваджрасаны густые джунгли. Когда Гуру Дхармасвамин посетил Ваджрасана-сангхавихару, неся с собой индийскую рукопись «Аштасахасрика-праджняпарамиты», один шравака поинтересовался: «Что это за книга?» Дхармасвамин ответил, что это «Праджняпарамита». Шравака сказал: «Вы, кажется, добрый монах, но нести на спине махаянскую книгу нехорошо. Бросьте её в реку!» Гуру пришлось её спрятать. Потом шравака сказал: «Будда не проповедовал махаяну, её изложил один человек острого ума по имени Нагарджуна». Дхармасвамин почтил изображение то ли Авалокитешвары, то ли Тары, и монах-служитель снова сказал: «Вы, кажется, хороший монах, но не должно почитать домохозяина».

Затем монах-служитель поднял руку, согласно общему обычаю, и сказал «арокша хо», что по-тибетски значит: «Да буду я свободен от болезни!» Когда Дхармасвамин исполнил прадакшину, они спросили его: «Кто ты?» – и Дхармасвамин ответил: «Бхота хо», – т.е. «я тибетец». Служители не поверили ему и подумали, что Дхармасвамин, с его ровными зубами и знанием санскрита, должно быть, индиец. Они сказали: «Он притворяется! Он не тибетец». Но один из служителей, заметив мозоли на пальцах ног Дхармасвамина, воскликнул: «Смотрите, смотрите! Вот следы ношения обуви! Такое бывает в Тибете!» Тогда они поняли, что Дхармасвамин настоящий тибетец. Они сказали: «Как это в Тибете нашелся человек, так хорошо знающий санскрит?» Дхармасвамин ответил, что он выучил его, но они смеялись.

Дхармасвамин провел летний трехмесячный период в Ваджрасане. В это время, сказал Дхармасвамин, он был переводчиком для группы монахов, говоривших на разных диалектах. Они собрали десятки тысяч нужных вещей и, удовлетворив свои нужды, ушли в свои страны.

Был в Ваджрасане храм Тары. В нем было волшебное каменное изображение богини, чье лицо было обращено в сторону. Однажды служитель подумал: «Нехорошо смотреть в сторону, когда в храме делают подношения». «Ну ладно», –  сказала богиня и повернула лицо. Это изображение стало известно как «Тара с повернутым лицом». Даже теперь там есть одно каменное изображение. Когда этот храм посетил Чжово Атиша, дверь храма открылась сама собой, и Тара «с повернутым лицом» произнесла следующие слова: «Если хочешь подняться от уровня живого существа, представляющего причину, до Будды, представляющего плод, следует очистить бодхичитту».

Рассказывали также, что когда река унесла шравакского учителя, и он вот-вот должен был погибнуть, он подумал: «В махаяне есть такая Тара, которая спасает тонущих», –  и закричал: «Арья Тара!» Тара появилась в середине реки и сказала: «Когда тебе было хорошо, ты не вспоминал меня. Теперь, когда ты в опасности, ты кричишь: «Тара, Тара, вытащи!» – и правой рукой богиня указала ему дорогу. Вода спала ему до пояса, и этот человек был спасен. Оглянувшись, он увидел стоявшую в реке богиню с поднятой рукой. Показавшись многим его спутникам, богиня снова превратилась в каменное изваяние, которое было принесено (букв. «приглашено») в храм Тары и установлено в нем. Оно известно под именем «Речной Тары».

Есть ещё одно волшебное каменное изваяние – «Смеющаяся Тара», где богиня прикрывает лицо правой рукой, потешаясь над Вредоносным, Марой, пытающимся навредить Просветленному в момент Высшего Просветления. Когда-то человек, мучимый демоном, воззвал к Таре. Богиня явилась перед ним и произнесла звук «Ха-ха-ха-ха», и немедленно все беды оставили его. Как и в предыдущем случае, она превратилась в каменное изваяние, которое стало известно как «Ха-Ха Тара».

 

Так гласит

Пятая глава, описывающая посещение Ваджрасаны

Гуру Дхармасвамином Чаг-лоцавой

 

 

 

Глава VI

Ступы, построенные Ашокой

Гандхола в Ваджрасане была некогда построена юным брахманским сыном. Когда прошло около 180 лет после Паринирваны Будды, Дхармарадже Ашоке пришлось поместить прежнее строение внутрь другого, большего. Снаружи оно имеет форму ступы, а внутри – вихары. Этот раджа Дхарма Ашока, что воздвиг новый храм, был тем царем, которого Махамуни предсказал в пророчестве. Однажды, когда Учитель обходил Шравасти, прося подаяние, одна женщина поднесла ему рисовой каши. Её сын, игравший с другими детьми, увидел Учителя и исполнился верой в него. Он взял меру песка и с помощью своего приятеля преподнес её Учителю, проходившему мимо со своей чашей для подаяния. Учитель принял подношение. Женщина разбранила мальчика, закричав: «Не делай этого!» Но Учитель сказал: «Не брани его! Он одарен чистой верой, и его ждет великая судьба». Песок он передал Ананде и велел сосчитать песчинки. Их оказалось десять миллионов, и тогда учитель произнес следующее пророчество: «Ананда, через сотню лет после моей нирваны в городе Кусумапура (т.е. Паталипутра) появится царь по имени Ашока, он за одну ночь построит десять миллионов ступ, содержащих реликвии Татхагаты. Тот мальчик, что помогал ребенку, родится под именем Якшаратха и поможет ему в воздвижении ступ. А ребенок, совершивший подношение песка, переродится сначала богом, а через сто лет после моей Паринирваны переродится раджой Ашокой. Он установит новые законы. Для одних он утвердит мир, подобно богу, против других поведет армии и будет вести войны, подобно асуру, третьих он покарает, подобно аду».

Когда обычаи шести видов живых существ были очищены, пришел в то царство послушник из страны Суварнадвипа. Он нашел украшение царицы, унесенное вороной, когда царица купалась, отнес его на базар, спрашивая, чье оно. Люди обвинили его в том, что он украл украшение, и приговорили к наказанию. Раджа сказал: «Раньше таких послушников не приговаривали к смерти. Сварите его в кипящем масле!» Жрецы варили его три дня, но послушник не умер, а только покрылся сверкающими каплями пота. Тогда раджа спросил: «Кто ты?» Послушник ответил: «Мой Наставник – Архат! Я достиг ступени «вошедшего в поток», и огонь не сожжет меня». Услышав эти слова, раджа поверил в него и попросил послушника проповедать Учение. После того, как послушник проповедал Учение, раджа сказал: «Мы наказали тебя, скажи, как нам искупить этот грех?» Послушник сказал: «Я не знаю, как это сделать. Вам следует спросить моего Наставника». Они пригласили Архата, который сказал: «Ты, раджа, должен воздвигнуть за одну ночь десять миллионов ступ, содержащих реликвии Татхагаты, и твой грех будет очищен». Раджа сказал: «Я не смогу сделать так много и не достану столько реликвий». Архат ответил: «Ты был указан в пророчестве Будды. Если ты умилостивишь якшей, то сможешь построить их. Что касается реликвий, то доля раджи Аджаташатру, составлявшая шесть магадхских мер, была помещена в шесть золотых ларцов и захоронена в роще Велувана, что в Раджагрихе. Ты можешь достать их!» Тогда раджа попытался добыть реликвии, но не смог этого сделать, потому что то место было защищено колесом с острыми лезвиями. Увидев, что колесо приводится в движение водой, раджа поинтересовался, откуда она течет. Никто не мог ему сказать, только одна старуха сказала: «Вода течет с холма, что лежит к юго-востоку отсюда». Этот вытянутый с востока на запад холм был к югу от Раджагрихи. В нижней части его северного склона был расположен густой зеленый парк Велувана. Вершина холма лежала к юго-востоку от Раджагрихи. Они раскопали землю и нашли, что вода выходит из каменного ящика. Отведя воду, они остановили колесо с острыми лезвиями и осмотрели то место. На небольшой шкатулке они нашли надпись, гласившую: «В будущем нуждающийся раджа откроет эту шкатулку». Раджа разозлился и сказал: «Я не нищий! Эту шкатулку должен открыть кто-то другой». Возгордился он, но Архат сказал: «Не гордись! Прими это с почтением!» Раджа повиновался и открыл шкатулку. Внутри неё на четырех углах золотого реликвария было четыре сверкающих драгоценных камня, цена каждого из которых была такова, что её было не собрать в целом царстве раджи. Раджа исполнился благоговения и подумал: «Должно быть, древние раджи были богаты». И гордость его умалилась. Воззвал он к великому якше по имени Ратха, Добродетельному, и простым велением этого якши работа была исполнена. С помощью волшебной силы якши за одну ночь были построены сначала Гандхола в Ваджрасане и великая ступа Бхагарахула (что по-тибетски называется Чжово Чойкьичжунгнэй, или Владыки Дхармасамбхавы) на берегах реки Найранджаны, к востоку от Ваджрасаны. В эту ступу раджа поместил половину всего количества реликвий. На следующую ночь, в полночь, якша воздвиг одновременно 10 миллионов подобных ступ с реликвиями в разных местах Джамбудвипы. Якша предложил: «Не взглянешь ли на ступы, построенные по твоему повелению?» Своей волшебной силой мгновенно перенес якша раджу во все те места, где были воздвигнуты ступы. Раджа совершил подношение серебра, золота и драгоценностей и торжественно высказал пожелание достичь наивысшего Просветления этим добродетельным деянием. 87 лет раджа почитал ступы и дожил до 150 лет, а когда умер, переродился богом. Пророчество об этом радже Балачакравартине подробно рассказано в «Манджушримула-тантре». Поскольку эта история длинная, мы не стали записывать её здесь. Эта история рассказана там в третьей главе о драгоценном украшении раджи Лагтама и в главе, известной как «Вагишвара», о Дхармарадже Ашоке, откупившемся от смерти.

 

Так гласит

Шестая глава о Дхармарадже Ашоке

 

 

 

Глава VII

Посещение небуддийских изваяний [1]

Примерно в йоджане к востоку от Ваджрасаны течет река Найранджана. Река течет с юго-запада на северо-восток. Летом нужна кожаная лодка, чтобы переправиться на другой берег, а зимой её можно перейти вброд. На берегу этой реки на расстоянии примерно двух полетов стрелы, в том самом месте, где когда-то Благословенный совершал подвижничество, стоит священное каменное изваяние, изображающее Благословенного с изможденным телом, а около него – изображения двух мальчиков, высаживавших рассаду, которые, увидев Благословенного, воскликнули: «Этот, должно быть, мертвый!»

У подножия скалы в Магадхе есть каменное изображение, представляющее Благословенного, жертвующего своё тело, бросаясь с вершины этой скалы, чтобы спасти от голода тигрицу. Оно создано в память о джатаке, рассказывающей о перерождении Махамуни, Бодхисаттвы, царевичем Махасаттвой, т.е. Ньинтоб Ченпо (или Семпа Ченпо по-тибетски), который, увидев тигрицу с новорожденными тигрятами, умирающую от голода, решил принести в жертву своё тело. Изображение считается священным, и много людей приходит туда совершить подношения и поставить светильники. Дхармасвамин сказал, что это место называется «Вихара тигрицы».

В другом месте в той же местности есть каменное изображение, представляющее Благословенного с чашей для подаяния и обезьяну; это изображение в память о том, как обезьяна принесла мёду Бодхисаттве. Оно находится внутри храма, двери которого выходят на восток. Дхармасвамин сказал также, что перед дверью был высохший колодец, окруженный кирпичной стеной.

К югу от Ваджрасаны на расстоянии месячного пути была обитель небуддийского бога Соманатха. Небуддисты сказали как-то Ачарье Вирупе: «Тебе следует почтить нашего бога!» Ачарья ответил: «Я могу почтить вашего бога, но будете ли вы довольны?» Один небуддист ответил: «Мы не будем недовольны». «Ладно, – сказал Ачарья, – тогда нам следует пригласить раджу быть свидетелем», –  и, пригласив раджу в свидетели, он один раз простерся перед Махадевой – изображение раскололось пополам. Составив обе части вместе, Ачарья снова простерся перед ним, и изображение раскололось на четыре куска. Ачарья сказал: «Когда мне велели поклониться, я простерся перед богом, и, хотя изображение задрожало, я не мог расколоть его. Затем я взглянул на него и ясно увидел образ буддийского бога Амитабхи на его голове. Когда я простерся снова, изображение раскололось». Тогда небуддисты сказали: «Не кланяйся больше!» Затем Ачарья дал им совет, сказав: «Вместо того чтобы убивать три сотни буйволов в жертву изображению в каждом доме, жертвуйте ему три сотни мер зерна». Они так и поступили, и с тех пор убийство животных прекратилось. Даже теперь принесение в жертву изображению падди приносит великое благо путешественникам. Падди – это название необрушенного риса. Дхармасвамин сказал, что необрушенным называется рис «с шелухой». Когда люди, жаждущие потомства и богатства, молятся этому изображению, их молитвы исполняются.

Там же, в Магадхе, есть небуддийское каменное изображение, называемое Дева Кали или по-тибетски Лхамо Нагмо. Перед её небольшим храмом есть высохший колодец и каменные ворота сухой кладки, обращенные на восток. Существует рассказ о том, что в древние времена эта каменная статуя заставила дурака заговорить, после чего он стал многознающим пандитом. Хоть он и снискал милость небуддийского божества, но был одарен совершенным владением этим миром. Некогда была у индийского раджи дочь, в совершенстве изучившая санскрит. Когда раджа решил выдать её замуж, дочь сказала: «Если найдется тот, кто знает санскрит лучше меня, я за него выйду, а за другого я не пойду». Раджа стал узнавать, кто более всех знает грамматику. Ему сказали: «Самый знающий – Вараручи». Раджа сказал: «Дочка, я отдам тебя за Вараручи». Дочь ответила: «Я знаю больше Вараручи. Я не пойду за него». И они не могли её заставить. Вараручи был недоволен и подумал: «Нужно найти дурака в мужья этой девушке!» И он отправился на поиски дурака. Он увидел человека, который сидел на ветке дерева и рубил ее. Вараручи подумал: «Вот и дурак!» Ветка сломалась, и человек упал. Тогда Вараручи сказал ему: «Ты должен жениться на дочери раджи!» В Индии был обычай произносить благословение перед просьбой. Вараручи научил дурака говорить «Ом свасти». Когда тот выучил эти слова, он отвел его во дворец раджи и сказал: «Он великий пандит. Он мой учитель. Ты должен отдать ему дочь!» Раджа сказал: «Если это так, пусть идет за него!» Тогда дурак произнес благословение, но то ли от испуга, то ли от неспособности, вместо «Ом свасти» произнес нечто, звучащее как «у-са-та-ра». Вараручи сразу же объяснил слова дурака, сочинив прекрасную шлоку:

 

О, да хранят вас вечно Рудра с Умой, Шанкара с Вишну

И Шива с жезлом, рассекающим со свистом!

 

Вараручи назвал эту шлоку «Ожерелье Сарасвати» и сказал, что её сочинил этот великий пандит. Тогда раджа и его дочь почтили его. Отдав дочь раджи дураку, они сыграли свадьбу, а Вараручи удалился. По законам этого раджи нельзя было бросить дурака после свадьбы. Дочери раджи он не нравился, и она его возненавидела. Дурак был очень огорчен этим и пошел молиться перед изображением Кали-Деви, упрашивая богиню умертвить его. Через два дня дочь раджи подумала: «Если этот дурак умрет, будет нехорошо», –  и послала своих служанок отнести ему немного еды и бетеля. Служанки презрительно засовывали дураку в рот жеванный бетель. Увидев это, богиня подумала: «Даже служанки презирают его! Дарую-ка я ему волшебную силу-сиддхи!» Богиня шлепнула по щеке одну из служанок и спросила дурака: «Какой сиддхи хотел бы ты владеть?» Дурак ответил, что хотел бы стать сведущим в санскритской грамматике, и сразу же стал образованнейшим человеком. Он взял в правую руку твердый стебель лотоса, подобный стеблю розы, а в левую – нежный стебель голубого лотоса-утпала. Встав перед дверью покоев дочери раджи, он передал ей со служанкой такое послание:

 

В правой руке моей лотос,

А в левой – утпала-цветок,

Нежный ли выберешь стебель,

Твердый ли предпочтешь?

Поведай, о лотосоглазая!

 

Дочь раджи подумала: «Эта шлока – прекрасная поэзия! Он, должно быть, снискал расположение богини!» И она стала жить с дураком. Так, облагодетельствованный богиней Кали, он стал ученым, известным как Калидаса, т.е. «раб Кали». Среди сочиненных им грамматических трактатов был один, называвшийся «Калипа вьякарана». Дхармасвамин сказал, что по-тибетски слово вьякарана значит «пророчество», а также «грамматика» или «изложение». И теперь в Индии существует несколько версий этого трактата, но, согласно Дхармасвамину, грамматический трактат, сочиненный Чандрагомином, славится больше.

Дхармасвамин сказал, что «скит-сиддхастхана Наропы, Пхулахари, расположен в лесу к северу от Наланды. Это полуразвалившаяся соломенная лачуга с тремя перекошенными дверями, окруженная немногочисленными хижинами, но не обнесенная стеной, где и сейчас живет несколько человек».

Великое кладбище Шитавана расположено на прогалине в большом лесу к северо-западу от Наланды. В этом лесу много ядовитых змей, чье тело покрыто пятнами, а голова черная, величиной с человеческое бедро. Верхушки зарослей используются змеями, и когда змеи двигаются, раздается треск. Дхармасвамин сказал, что там его напугал черный медведь.

Однажды Гуру, завернув свою чашу для подаяний в кусок ткани, решил перейти реку вброд, вместо того чтобы обходить вкруговую. Течение снесло его к противоположному берегу, но, заметив стоявшего на берегу темнокожего человека, он крикнул ему: «Спаси меня из реки!» Этот человек прокричал: «Я низкой касты», –  и не помог ему. Дхармасвамин сказал, что человеку низкой касты не положено прикасаться руками к человеку высокой касты. Если человек низкой касты посмотрит на человека высокой касты во время еды, то еду следует выбросить. Признак низкой касты – непроколотые уши. У всех других проколоты. Если человек низкой касты приблизится к месту, где кто-то ест, то ему говорят: «Дурам гаччха», т.е. «убирайся!»

 

Так гласит

Седьмая глава о посещении Дхармасвамином благословенных

небуддийских изображений в Ваджрасане и Наланде

 

 

 

Глава VIII

Посещение Гридхракуты

В целом можно сказать, что в Индии небудцистов множество, шраваков немного, а последователей махаяны и того меньше. Индийские последователи хинаяны отличаются большей добротой, чем тибетские махаянисты. Когда обходят селение с чашей для подаяний, небуддисты считают своим долгом дать подаяние буддийским монахам. Простые люди, иные чем небуддисты, глубоко веруют и, где бы ни встретили монаха, кланяются ему со словами: «Рахула хе вандханам», т.е. «Приветствую Наставника!» Они не проходят без поклона перед святыми образами или перед родительским домом. Красную одежду они именуют шафрановым украшением. Поскольку это – облачение странствующего монаха-правраджика, то даже дети, найдя на дороге обрывок в четыре дюйма, подбирают его.

Дхармасвамин сказал, что в Магадхе 1512 деревень. Гридхракутапарвата, или гора Ястреба, невысока. В Индии (т.е. в Магадхе) вообще нет гор, и в Тибете гора Ястреба считалась бы холмом средней высоты. Гора Ястреба по форме округлая и со всех сторон окружена лесом. Из некоторых лощин стекают ручьи. В нескольких скалистых лощинах водится много хищников, таких, как тигр, черный и бурый медведи, – поэтому обычные люди не решаются заходить в лес, и только некоторые пандиты, обладающие сиддхи, живут там, не боясь ядовитых змей и хищных животных. Летом гора покрыта кустарниками и травами и кажется голубой. Зимой, когда трава высыхает, гора кажется серой. На горе много разных видов птиц и деревьев. Там Дхармасвамин Чаг-лоцава раздавал милостыню многим людям, среди которых были люди с луками и стрелами. Чтобы отпугнуть диких зверей, некоторые били в барабаны, многие несли раковины, струнные инструменты и трубы. Некоторые пришли со связками молодого бамбука, который дает много искр при горении. Говорят, что даже теперь на вершине горы в спокойном, очаровательном уголке находится место, с которого некогда Будда проповедовал Учение. Есть там также развалины здания, куски кирпичей величиной с ладонь, а некоторые больше, раскиданные вокруг. Вершина горы безлесая и покрыта мягкой травой. Есть на вершине ступа, построенная из кирпичей уступами, каждый величиной в две с половиной сажени. Купол-гарбха этой ступы больше, чем у ступы Сопатаг в Тангпоче (в Ярлунге). Дхармасвамин сказал, что перед ступой расположено то благословенное место, с которого Бхагаван проповедовал Учение. Один сиддха три года жил в пещерке в основании ступы. Дикие звери и змеи не трогали его, и все ему поклонялись.

 

Так гласит

Восьмая глава о посещении Дхармасвамином Чаг-лоцавой

горы Ястреба

 

 

 

Глава IX

Посещение Раджагрихи

О Раджагрихе. Некогда демоны-аманушья стали поджигать дома жителей. Услышав об этом, раджа издал указ, чтобы увеличили количество ночных сторожей, а те, чьи дома сгорят, должны были построить новые в лесу. И вот как-то ночью сгорел дворец раджи. То, что раджа выстраивал за день, девы и асуры разрушали за ночь. Тогда раджа написал над дверью слова «Дом раджи», и испуганные демоны не решились снова его разрушить. С тех пор это место стало известно как Раджагриха. В старые времена в городе было восемьсот домов. Теперь их только шестьсот. Примерно четыреста домов построено из кирпича. К северу от Раджагрихи есть горячий источник. К югу лежит гора, тянущаяся с востока на запад. Ниже города Раджагриха на краю болотистой равнины лежит роща Велувана, листья на деревьях которой гораздо зеленее, чем в других местах. На западном склоне горы проходит тропа, что тянется по всему склону. По ней можно добраться до горы Ястреба, которая лежит к югу от небольшого холма. Дхармасвамин сказал, что расстояние между городом Раджагрихой и горой Ястреба примерно три йоджаны. Дхармасвамин сказал, что в Раджагрихе он занимался многими учениями с махапандитом Яшомитрой.

 

Так гласит

Девятая глава о посещении Раджагрихи

 

 

 

Глава Х

Пребывание в Наланде

Налендра (Наланда), что по-тибетски значит «Владыка людей», была построена раджой былых времен и поэтому носит такое имя. Она расположена на другом берегу Ганга на расстоянии примерно двух дней пути к юго-востоку от Ваджрасаны. Как сказано в «Ратнавали», в том месте, что начинается словами «религиозное установление прежнего царя…», в ней, в центре, есть семь высоких башен-шикхар, две из которых построены тем раджой, и две – двумя великими ачарьями. За ними, с северной стороны, стоят четырнадцать высоких башен-шикхар, а вблизи них находятся восемьдесят малых вихар, называемых арикха. Большинство из них построено тем раджой. Некоторые были построены царицей. Они были повреждены турушками, и нет совершенно никого, кто бы присматривал за ними или совершал подношения. Они построены из кирпича, и многие остались неповрежденными.

Там живет достопочтенный и много знающий монах, гуру и махапандит Рахулашрибхадра, которому больше девяноста лет. Раджа Буддхасена из Магадхи почтил этого гуру и четырех других пандитов, а также около семидесяти достопочтенных монахов. Богач по имени Джаядева построил трон, украшенный драгоценными камнями, с занавесью, что называется сахали и защищает от москитов. Трон закрывается занавесями со всех четырех сторон. Внутри есть опахало и светильники, чтобы прогонять москитов, и гуру может отдыхать, задернув занавеси. Дхармасвамин сказал, что многих богатых людей побуждают оказывать почтение подобным образом. Дхармасвамин также сказал, что две вихары: Дханаба и Гхунаба –были в приемлемом состоянии. Всего среди 84 вихар было 84 обитаемые монашеские кельи.

Есть там также четыре особо почитаемых святых изображения: каменное изображение Владыки Кхасарпаны, Манджушри, «С повернутой шеей», волшебное каменное изображение Джнянанатха и изображение Тары «Без украшений». Изображение Кхасарпаны (Авалокитешвары) стоит в царской вихаре. Рассказывают, что когда Ачарья Арья Чандракирти и Ачарья Чандрагомин участвовали в диспуте, Чандрагомин не смог сразу ответить на вопрос, а ответил только через некоторое время. Однажды, когда Ачарья Чандракирти задавал вопросы об Учении, на которые Чандрагомин должен был ответить, тот сделал вид, что идет по воду, взял кувшин и вышел. Дхармасвамин сказал, что как рассказывают, когда Ачарья Чандракирти вышел посмотреть, куда пошел Чандрагомин, он увидел каменное изваяние Кхасарпаны, чья правая рука с поднятым пальцем изображала, как в диспуте, прасангика. Изваяние осталось в этой позе проповеди Учения Чандрагомину. И теперь можно видеть это изваяние, величиной в рост человека, с поднятым пальцем. Ачарья Чандракирти, не выказывая пристрастия, попросил наставлений в Дхарме. На что изваяние ответило: «Пятьсот раз ты перерождался пандитом, благословленным Манджугхошей. Я не стану наставлять тебя в Дхарме. Созерцай Гухьясамаджу!» Тогда он семь дней созерцал Гухьясамаджу и узрел Авалокитешвару белого цвета, стоящего прямо на западе. Дхармасвамин добавил, что хотя это изображение называется «Бледнолицым», говорят, что оно было красным. Когда Ачарья Чандракирти собирался встречать Чандрагомина, изображение Манджушри «С шеей, повернутой налево» было поставлено на колесницу, а Чандрагомина пригласили сесть в другую, но он отказался, сказав: «Не пристало мне ездить на колеснице к обители сангхи». Они всячески настаивали, и тогда Чандрагомин сказал: «Ну ладно, я стану сзади в колеснице Манджугхоши и буду обмахивать его изображение!» – и так сделал. На расстоянии около йоджаны к западу от Наланды, когда процессия двигалась на юг, Чандрагомин вдруг увидел, что статуя ожила. Он воскликнул: «Смотрите, смотрите!» Но видение исчезло, и он понял, что оно так и останется материальным, навсегда с шеей, повернутой налево. Дхармасвамин добавил, что если кто-то молится этому деревянному изображению величиной с человека, и возникает чувство, что это подлинный Будда, тогда изображение истинно проповедует Учение и др. Но если думать, что это материальная вещь, сделанное изображение, то благословение уменьшается. Такова их природа, согласно наставлениям (ававада) Атиши. При почитании священных изображений их следует рассматривать как самого Татхагату, ибо они благословенны.

Изображение, известное как Таратха, или Тара «Без украшений». Однажды, когда Ачарья Чандрагомин, будучи бодхисаттвой, раздал все, что собрал, прося милостыню, в то время, когда ему было нечего отдавать, пришла из южной Индии группа певцов и танцоров, которые полмесяца развлекали пандитов пением, музыкой и танцами. Когда они попросили денег, он дал им кусок ткани, что использовал как украшение, но они не приняли его, и Чандрагомин подумал: «Что же дать им?» Он обратился с молитвой к изображению Тары, написанному на стене восточной стороны вихары, и изображение произнесло такие слова: «Дай это!» И левой рукой сняло кольца со своей правой руки и отдало их Чандрагомину. Затем она сняла с обеих рук наплечные украшения и ясно послышался свистящий звук. Пандиты Наланды поинтересовались: «Откуда взялось так много украшений?» И разузнав в чем дело, увидели, что на изображении богини остались только следы колец на пальцах и браслетов на руках. Так это изображение стало известно как Тара «Без украшений». Если смотреть через западные ворота храма Наланды, на внутренней стороне восточной стены, прямо у ног этого изображения, видно место, которого Чандрагомин касался лбом, когда просил благословения богини. Масло проступает на нем и стекает вниз, образовавшееся от этого темное пятно впитывается в землю, от него всегда остается след. И сегодня можно видеть этот благоприятный знак.

Храм Джнянанатха. Когда офицер турушков со своими солдатами расположился в вихаре Одантапури, находящейся на расстоянии дня пути к востоку от Наланды, он призвал к себе Джаядеву, мирянина – ученика Гуру Рахулашрибхадры, и членов его семьи. Несколько дней они не возвращались. Потом пришел путник и принес письмо от Джаядевы, где было сказано: «Брахман-мирянин хочет сказать Гуру и его ученикам, что его задержал офицер, который сказал, что он (Джаядева) оказывал почтение многим бритоголовым монахам, приходящим к Гуру. Теперь они обязательно убьют Гуру и его учеников. Спасайтесь!» Получив совет бежать, Гуру сказал: «Вы спасайтесь! Мне больше 90 лет. Не имеет значения, спасусь я или нет, убегу или нет». Получив послание брахмана, они снова просили Гуру, но он дал тот же ответ. Так как было получено много таких известий, все ученики разбежались. Только Дхармасвамин-лоцава остался с Гуру и, в свою очередь, просил Гуру уйти. Гуру сказал: «Ты, тибетец, глупо сделал, что остался со мной! Все жители и ученики убежали. Если ты не убежишь, тебя убьют!» Так Гуру порицал его. Дхармасвамин отвечал: «Я не уйду, пусть убивают!» Гуру порадовался и сказал: «Ты держишь свой обет, и велико твое бремя. Ну, а если бы ты понёс меня на себе, тогда пошел бы? Если пойдешь, мы оба спасемся!» Дхармасвамин взял Гуру на плечи и обошел вокруг одной из колонн. Тогда Гуру сказал: «Идем, только возьмем с собой в маленькую корзину сахару, немного рису и наши любимые книги. Мы не сможем уйти далеко. Я знаю, как нам спастись!» Неподалеку в сторону юго-запада находилось святилище божества-защитника, и они направились в это место. Гуру сказал: «Этот Джнянанатха таинственно появился на камне на кладбище Шитавана, его обнаружил Арья Нагарджуна, пригласивший изображение остаться в этом святилище». Раньше турушки унесли все камни из этого храма, и вместо того, чтобы умащивать изображение маслом и почитать его, они закидали его нечистотами и грязью. Человек, который участвовал в этом, в тот же вечер умер от колик, придя в Одантапури. Рассказывали, что на следующее утро это изображение нашли чистым и неповрежденным. С тех пор еретики-турушки не решались приближаться туда и переступать порог.

Когда они (беглецы) находились там, неожиданно появилось около 300 солдат-турушков, вооруженных и готовых к битве. Хотя они были уверены, что их убьют, солдаты не нашли их и удалились. Двух мирян, учеников Гуру, продержали несколько дней в цепях, но потом отпустили.

Дхармасвамин сказал, что у изображения Защитника был один лик и четыре руки, и оно было несколько больше человеческого роста. Люди обычно умащивали его маслом. Оно было зеленоватого цвета. Когда люди, просившие благословения, касались лбом средней части изображения, камень казался им цвета гороховой соломы.

Когда Дхармасвамин впервые пришел к Гуру Рахуле, он думал, что в Магадхе нет никого, кто бы знал грамматику лучше него. «Оказалось, что было несколько молодых учеников, изучающих грамматику под руководством Гуру, и все они были более учеными, чем я. Пандит сам пришел в Магадху, и встреча с ним была удачей для меня», – сказал Дхармасвамин. Как-то раз Махапандит проповедовал «Гурупанчашику». Дхармасвамин подумал: «Я её знаю, учил наизусть. Нет нужды изучать её теперь». Гуру Махапандит сказал: «Иди и учи санскритский комментарий на нее, пока не овладеешь им». Дхармасвамин выучил его, и благом стало понимание смысла этого текста. Там было несколько частей, которые особенно заслуживали изучения.

С приближением лета Гуру сказал: «Тебе следует уйти в Непал. Здесь ты умрешь от лихорадки. Тут был другой тибетец, пришедший учиться. Он умер в прошлом году. Ты уже раньше хорошо изучил Дхарму, если с тобой случится что-нибудь дурное, это будет потеря. В любом случае тебе следует уйти!» Друзья тоже советовали ему уйти. Тогда Дхармасвамин подумал: «Уходя на лето в Непал и возвращаясь на зиму в Магадху, мне придется переправляться через Ганг, а трудностей этой переправы достаточно, чтобы умереть. Мне следует учиться здесь!» Так Дхармасвамин и сказал Гуру: «Пусть даже я умру, но позволь мне остаться учиться здесь!» И Дхармасвамин остался. Летом один раз его тело покрылось тремя сотнями болячек, и сильный жар мучил его. Гуру сказал: «Тебе очень везет!» – и был очень доволен. Дхармасвамин подумал: «Почему Гуру доволен, когда я так страдаю?» Гуру сказал: «Твоя болезнь вызвана водой, она не идет внутрь, а выходит наружу. Болячки не опасны для жизни. Ты не умрешь!» – и Гуру обрадовался. В то время, сказал Дхармасвамин, жестокая боль терзала его, потому что у него не было даже циновки, и позднее его здоровье испортилось. Дхармасвамин добавил, что временами у него даже не было той обуви, что носят индийцы, и которая состоит из деревянной или кожаной подошвы, держащейся на ноге с помощью ремешка, но без боковых частей и голенища, и называется панихи.

В одном месте много небуддистов собралось совершить жертвоприношение; они сожгли на большом костре много туш животных. После того как огонь уничтожил туши, они сделали в тлеющем огне, в конце кучи из туш, круглую мандалу, треугольную мандалу, квадратную мандату и др. и читали мантры. Такой метод жертвоприношения не является путем достижения освобождения, хотя его и считают таковым. Сказано об этом: «Все виды нанесения вреда, отсутствие метода спасения, осужденный путь и вера в существование индивидуального «я» – вот что считается высоко действенным теми, кто принимает прибежище на еретическом пути». «Таково это еретическое учение тех, кто не знает метода подлинного спасения. Если принимаешь прибежище в Трех Драгоценностях, нет нужды уповать на подобные учения», – сказал Дхармасвамин.

Дхармасвамин сказал, что в Индии и Непале есть растение с одним корнем, листья которого стелются по земле. Эти листья не должны быть повреждены копытами коз и крупного скота, потому что, если повредить один, все другие опадают. Это подобно тому, как в группе друзей, если одни начинают вести себя дурно, подобно гнилому гола, то и другие становятся порочными. Отрезав ножом подгнившую часть листа, на него кладут немного золы сожженных каури, что заменяет дрожжи. Затем это смачивают ароматическими веществами и на два дня покрывают тканью. После ткань снимают, и это называют пано (бетель). В Тибете этот напиток называют на литературном языке тамбола, а на разговорном – гола, как на непали. По-тибетски он называется сорци, или зубная краска. Дхармасвамин добавил, что цвет его красный, и он хорош для зубов, поэтому он называется сорци, или зубная краска.

Перебродивший сок непальского граната используется буддийскими монахами как напиток и называется дариба. В Индии (т.е. в Магадхе) буддийские монахи не пьют вина.

Завершив ученье в Наланде, Дхармасвамин попросил у Гуру разрешения вернуться в Тибет, но Гуру не дал его. Затем, по прошествии месяца, Гуру сказал: «Ты освоил много учений. Это будет благом для живых существ. Тебе следует идти в Тибет!» Тогда Дхармасвамин попросил позволения уйти, но Гуру ответил: «Сегодня оставайся! Отправившись завтра, ты к вечеру доберешься до переправы. Там и переночуешь». На следующее утро Гуру сказал ему: «Теперь тебе надо идти!» – и проводил его в паланкине. Гуру сказал: «Ты хороший монах! Иди в Тибет!» – и прослезился. «Я стар, –  сказал Гуру, –  а Тибет далеко! И мы никогда не встретимся в этой жизни. Мы встретимся в Сукхавати». И Дхармасвамин пустился в путь. Дхармасвамин сказал, что он глубоко почитал этого Гуру. Дхармасвамин Чаг-лоцава провел в Магадхе полные два года.

 

Так гласит

Десятая глава о Наланде

 

 

 

Глава ХI

Возвращение в Тирхут

Дхармасвамин продолжил свое путешествие один, без спутников. На переправе через Ганг к нему пристали два солдата-турушка, которые сказали ему: «Ты тибетец! У тебя должно быть немного золота». Дхармасвамин ответил, что пожалуется на них местному радже, и они очень разозлились. Они выбросили из лодки его чашу для подаяний. В лодке было ещё двое индийцев-мирян, отец и сын. Сын, верующий буддист, сказал: «Вот замечательный монах! Не выбрасывайте его чашу. Я дам вам немного ценностей». Но солдаты ответили: «Не нужно нам твоего богатства. Нам нужен этот тибетец!» Тогда он дал им один пана. Дхармасвамин объяснил, что один пана равен восьмидесяти каури.

Добравшись до города Пата в Тирхуте, Дхармасвамин спросил одного монаха: «Ты буддист?» – и монах ответил, что да. Тогда Дхармасвамин снял жилье у этого монаха и остался там. Он заболел и чувствовал боль в ногах, как будто их порубили топором. Хозяин дома спрашивал его о здоровье, и Дхармасвамин отвечал, что нездоров. Хозяин говорил ему каждый день: «Это магадхская лихорадка. Ничто не поможет. Ты умрешь. Не оставайся здесь, иди на место кремаций». Лихорадка становилась все сильнее, у него не было никаких средств, чтобы выжить, и никто за ним не ухаживал. Хозяин дома продолжал прогонять его. У него не было ни знакомых, ни кого-либо, кто мог бы пригласить его. Он был очень подавлен мыслью, что придется умереть здесь. В то время у него была одна необыкновенная рукопись, которая могла причинить вред. Полный дурных предчувствий, он захотел сжечь ее, но хозяин дома украл книгу. Зрение Дхармасвамина затуманилось, и подушка казалась ему чем-то черным. Тогда пришел туда один тантрист, который спросил его: «Ты болен?» «Я не здоров», –  ответил Дхармасвамин. «Кто ты?» – спросил тантрист. «Я тибетец», –  ответил Дхармасвамин. «Из какой ты части Тибета?» «Я уроженец Уя», –  ответил Дхармасвамин. Тантрист продолжал настойчиво спрашивать: «Из какой части Уя ты пришел?» – «Я из Тэйры, что в Нале. Я ходил в Ваджрасану изучать Дхарму и возвращаюсь в Тибет. Заболев, я остался здесь». Тантрист спросил: «Не племянник ли ты Чаг-лоцавы Дачома, что раньше ходил в Индию?» «Да, это я», –  ответил Дхармасвамин. Тогда тот сказал: «Я ходил в Тэйру как слуга пандита Шакьяшри, когда он был в Тибете. Прежний Чаг-лоцава очень заботился обо мне. Если тебе нужны деньги, у меня есть немного, и я помогу тебе. Ничего! Я ходил в Индию с определенной целью! Я теперь знаю, как читать «Дорже нам-джом» и «Цугтор». Я готов послужить тебе». Дхармасвамин обрадовался и сказал: «Ну, сделай так!» Дхармасвамин сказал: «Тантрист заботился обо мне, и, проболев около двух месяцев, я не умер». Дхармасвамин также сказал: «Хотя я упорно продолжал свое дело в Индии и Непале, меня поразила сильная и ядовитая местная лихорадка, но смертельная опасность меня миновала по милости моего дяди, великого Упадхьяи, Дхармасвамина». И добавил: «Хотя я умилостивил того Защитника, но был поражен суровой болезнью из-за моих былых поступков. Благодаря заботам одного друга, составляющие элементы этой жизни не распались. И это также по милости Упадхьяи, Дхармасвамина». Дхармасвамин сказал, что этот тантрист появился как проявление Четырехрукого Защитника (Авалокитешвары). И вот, когда он выздоровел, но тело ещё не выпрямилось, как прежде (т.е. ходил с трудом), ему сказали, что раджа города Пата приедет на площадь. Раджу сопровождала толпа барабанщиков и танцоров со знаменами, флагами, опахалами и различными музыкальными инструментами. Все крыши домов и углы улиц были увешаны шелковыми украшениями. Раджа по имени Рамасинха прибыл на слонихе, сидя на троне, украшенном драгоценными камнями и убранном расшитыми занавесями. Дхармасвамин получил приглашение от министра, который сказал: «Приходи, пожалуйста! Если ты не придешь сам, раджа накажет тебя. Раджа выезжает на городскую площадь только раз в год в сопровождении пышной процессии». Министр прислал для Дхармасвамина паланкин (доли), и тот отправился на встречу с раджой. Дхармасвамин приветствовал раджу санскритскими шлоками, а раджа был очень доволен, подарил Дхармасвамину немного золота, рулон ткани, много лекарств, риса и прекрасных подношений и попросил Дхармасвамина стать его жрецом, но Дхармасвамин ответил, что негоже ему, буддисту, становиться гуру небуддиста. Раджа понял это и сказал: «Хорошо, останься здесь на несколько дней!» Дхармасвамин сказал, что раджа почтил его многими необходимыми вещами.

 

Так гласит

Одиннадцатая глава о посещении Дхармасвамином Тирхута

на обратном пути в Тибет

 

 

 

Глава XII

Пребывание в монастыре Янгдок в Тибете

Среди большого стечения людей в городе Пата в Тирхуте Дхармасвамин встретился с несколькими непальцами, с которыми был знаком раньше, и они узнали его. Эти люди сказали: «Ты так изможден, будто вот-вот умрешь!» – и заплакали. Дхармасвамин ответил: «Я почти умер. Однажды я скончался, но был возвращен к жизни». Эти баро почтили его и дали паланкин, чтобы он мог добраться до Непала. В Непале богатых людей называют баро, а монахов – хасаси. Тантристов же, сказал Дхармасвамин, называют хангду. Дхармасвамин также сказал, что когда он прибыл в Непал, баро дали ему много вкусной еды, невзирая на состояние его здоровья, в результате чего увеличилось выделение слизи. В Непале баро по имени Бандхе Сале подарил ему пять унций золота, и Дхармасвамин смог заказать много копий священных книг и изображений. Затем Дхармасвамин получил приглашение посетить монастырь Янгдок, прежнюю резиденцию лоцавы Нагцхо Цультим Джалва в Гунтанге, что в Мингьюле. Дхармасвамин ответил: «Я не смогу остаться в этом монастыре, потому что я должен быть местоблюстителем настоятеля, прежнего лоцавы упадхьяя Тэйры в Ньеле. Я не смогу помогать монастырю один или два года». Но они умоляли его, говоря: «Пожалуйста, посетите этот монастырь, даже если не сможете остаться там больше, чем на год». Гуру Равиндра, наделенный даром предвидения, сказал ему: «Будет хорошо, если вы отправитесь в Янгдок на четыре-пять лет. Нет нужды торопиться, вы можете пойти в Тэйру позднее, и это будет благом для живых существ». Следуя этому совету, Дхармасвамин решил посетить Янгдок. Когда он прибыл в Янгдок из Непала, однажды они предложили ему ключи от восьмидесяти монастырей, включая главный монастырь в Хариманде, четыре его подразделения и другие. Мирянин Чжунг Цэнтаг преподнес ему золотой сосуд, а мирянин Кончогтен – книгу «Панчавимшатисахасрика», написанную золотом. Всего в четырех случаях он получил «Панчавимшатисахасрику», написанную золотом, в двух случаях «Аштасахасрику», также написанную золотом, и около ста пятидесяти томов сутр, написанных чернилами. А раньше он получил два комплекта книг: из тридцати двух и шестнадцати томов. Дхармасвамин сказал, что на санскрите книга называется пустака, на пракрите – потхи, а на тибетском – легбам. Хотя они написаны чернилами, это все же священные книги, легбам. Ещё в одном случае Дхармасвамин получил 200 томов. Когда Дхармасвамин собрался уезжать из Янгдока в Уй, мирянин Чжунг Цэнтаг («богатый» Цэнтаг) сказал: «Нехорошо оставлять золотой сосуд в Янгдоке, соблаговоли взять его с собой, куда бы ты ни пошел!» Сам упаковал его в кожу и послал вперед. Мирянин Кончогген сопровождал «Панчавимшасахасрику», написанную золотом, на расстояние в четыре дневных перехода, и как сосуд, так и «Панчавимшасахасрика» были доставлены в Тэйру. У этих двух мирян не было потомства, а после встречи с Дхармасвамином у них родилось трое детей, их семьи и богатство увеличились, и они жили в благополучии. Когда Дхармасвамин был в Непале, Дхармасвамин Сакья Пандита попросил его прислать ему книгу «Дудзи тигпа», комментарий на «Намасангити». Дхармасвамин послал ему индийский оригинал текста. Тогда Сакья Пандита снова попросил Дхармасвамина прислать ему тибетский перевод, сделанный Дхармасвамином. Когда он послал его, Сакья Пандита просмотрел перевод и остался очень доволен. Позднее, когда они встретились в Сакья и обсуждали этот текст, Дхармасвамин Сакьяпа [1] сказал: «Безусловно, после лоцавы Ринчен Сангпо не было ученого более великого, чем вы! Когда-то я тоже думал стать ученым, как вы, но мой отец и дед не позволили мне идти в Индию. В результате их милость уменьшилась. Самое лучшее – они не дали мне оставить религию и богатство, а самое худшее – не послали меня в Индию». Говорили, что позднее, в Монголии, Сакья Пандита сказал: «Чаг-лоцава – это ученый. Если хотите учиться – идите к нему!» Дхармасвамин сказал, что когда он проповедовал Дхарму в Янгдоке, примерно десять кальяна-митра, учеников Ламы Сакьяпа, получили огромную помощь.

 

Так гласит

Двенадцатая глава о пребывании Дхармасвамина в Янгдоке,

что в Мингъюле

 

 

 

Глава XIII

В монастыре Тэйра в Тибете

Когда обитатели Тэйры пригласили Дхармасвамина, и он отправлялся из Янгдока, его багаж, такой, как золотой сосуд, книгу «Панчавимшатисахасрика», индийские, тибетские книги, и пр., погрузили на многочисленных домашних яков. Говорят, что некоторые люди не стали выказывать почтение каравану, заметив: «Там не так много книг, а больше очищенного и сырого сахара». В то время хозяин мельницы поднес ему вещи, необходимые в дороге. Его посещали состоятельные люди («беря прах у ног его»), а дорога, ведущая в Тэйру, что в Ньеле, была заполнена людьми и лошадьми. Небеса были полны радуг и шелковых хадаков. Те, кто ходил по этой дороге, говорили, что это был благоприятный год, полный мира. Ачарья из Тэйры сказал, что в юности Дхармасвамин рассказал ему о видении божества, а он тогда не поверил и подумал, что это означает несчастный случай в его жизни и что он не вернется из Индии. Теперь, спустя 24 года, он вернулся невредимым, и другие, как говорят, полны веры и преданности.

Слава Дхармасвамина как ученого и почтенного монаха распространилась на десять сторон света. Из Монголии он получил приглашение от Дхармараджи Пагба [1] и хана Хубилая. Много раз Дхармасвамина посещали императорские посланники, в том числе Ачарья Шигшата и другие, оказывавшие ему почтение и передававшие приглашения посетить Монголию, но поскольку ему было предназначено трудиться на благо многочисленных живых существ в Тибете, Дхармасвамин остался в Тэйре. Через четырнадцать с половиной лет после его возвращения из Индии, в год дракона (1256), приехали Ситу Акьи [2], чиновники Чжурпа и Абкэн и другие и пригласили его в Монголию. Дхармасвамин в паланкине проследовал до северного Нингбума. В это время он страдал от болей в ногах. В год зайца (1255) было сильное землетрясение, и много домов разрушилось. Из-за этого Дхармасвамин не смог оставаться там, где он жил. Свидетели обычно говорят, что защитники веры надели оковы на его ноги и так помешали ему уйти в Монголию. Монгольские и тибетские духовные сановники посовещались и сказали, что будет нехорошо, если монгольские и тибетские ученые будут умирать в дороге; если все тибетские и монгольские сановники, собранные чиновником Шейрабкьябом, умрут в дороге, Великий хан будет недоволен; если же Дхармасвамин останется в Тибете, велико будет благо для живых существ. Поэтому они попросили Дхармасвамина остаться в Тибете.

В это время Дхармасвамин обратился с посланием о Дхарме к двенадцати великим пандитам, приглашенным чиновником Шейрабкьябом, к четырем лоцавам Тибета и к двадцати ученым монахам. Затем Дхармасвамин вернулся в Ньель.

Примерно через два года после его возвращения в Ньель из Индии Дхармасвамин совершил паломничество к Шакьямуни из Тулнанга, что в Лхасе, и по дороге навестил Тагцэл в Ярлунге, где встретился с пандитом Данашри и спросил его, не владеет ли тот индийским оригиналом «Садханасамуччая». Он предложил ему мантию, немного имбиря и перца. Дхармасвамин приветствовал пандита чтением на санскрите начальных стихов «Уттаратантры». Пандит был очень тронут, прослезился и воскликнул: «Учен, учен! Ты знаешь больше, чем я! Ты долго учился в Индии, тогда как я стал подобен скоту, оставаясь здесь. От твоей славы ученого волоски на моем теле встали дыбом». Дхармасвамин поднес пандиту немного золотого порошка, проповедал Дхарму и рассказал индийские новости, которые вызвали слёзы. В той местности, где Дхармасвамин подносил золотой порошок, год был благоприятный, свободный от болезней.

 

Так гласит

Тринадцатая глава о пребывании Дхармасвамина в Тэйре

 

 

 

Глава XIV

Посещение монастыря Тангпоче

В год коня (1258) в возрасте шестидесяти одного года Дхармасвамин посетил Тангпоче. Весной, летом и осенью он проповедовал Дхарму в Великом монастыре. Весной Дхармасвамин объяснял комментарий на «Самадхираджа-сутру» – «Махачиттотпаду» и др. Летом он объяснял «Джатаки», «Бодхичарьяватару», «Сухриллекху», «Бхаванакраму» Камалашилы, «Самврити-бодхичиттабхавану» и «Парамартхабодхичиттабхавану» Ашвагхоши. Осенью он подробно объяснял различные малые тексты Гухьясамаджи по методу Нагарджуны, а также обряды трех мандал, составленные самим ламой: Чос-спйод-нор-бу’и-пхренг-ба, бсНо-ба’-и-ман-нгаг-рин-по-че’и-гтер, Нган-сонг-сбйонг-ба’и-ргйуд с приложением, и молитву Нагарджуны в шлоках, тоже переведенную им самим. И далее он много проповедовал Дхарму, а завершив осенние занятия, покинул монастырь. Дхармасвамин сказал: «Я собираюсь совершить утреннюю трапезу. Пусть после еды монахи соберутся сюда». Когда они собрались, Дхармасвамин обратился к монахам: «Недостаточно знать Дхарму, следует заниматься медитацией. Поэтому занимайтесь медитацией и учитесь. Если мы думаем, что сначала нам следует учиться, а потом практиковать, то это бессмысленно. Если вы ограничите себя в ученье, может случится несчастье, поэтому практикуйте также медитацию. Чтобы не пожалеть в момент смерти, занимайтесь медитацией, осваивая Дхарму. Сам я, два года проповедуя, не забываю заниматься медитацией. Будет ли возможность продолжать, я не знаю. Дхармасвамин-старший скончался в 64 года. Каждому из вас следует снискать в уме милость того идама, в которого вы верите, и его созерцать. Выучите «Гурупанчишику». Когда молод, следует снискать милость идамов. Когда я был молодой, я выполнил обряд почитания 2 600 000 раз и поэтому смог вернуться из Индии живым, хоть и ослабев телесно». И Дхармасвамин показал рукой постепенный упадок своего здоровья. Далее Дхармасвамин сказал: «Собираясь в Непал и Индию, я дал торжественный обет не возвращаться обратно, не повидав Ваджрасаны. Кроме того, я поклялся с 17 до 45 лет не расставаться с чернилами и пером. Теперь у меня тоже несколько обетов: накапливать заслуги, не стремиться к богатству, не предаваться мирским занятиям, не одалживать в рост ни зерна, ни полной меры золота, не собирать платы даже с ближайшего окружения и не управлять людьми в невзгодах». Сразу же по окончании осенних занятий Дхармасвамин покинул великий монастырь Тангпоче и отправился в Чжупу, где три месяца пребывал в затворе в Гьяле, соблюдая молчание и созерцая. Затем, прервав медитацию, он сочинил комментарий к первой главе «Прадиподьётаны». Дхармасвамин сказал: «Тибетское Учение не чисто. Раньше распространялось учение хэшана Махаяны. Теперь то же самое. Чтобы очистить Дхарму, хорошо бы проповедать «Мадхьямика-Ратнавали». Я должен проповедать его зимой собранию монахов в Тханге». Дхармасвамин сам перевел каждый слог индийского оригинала, записал это по-тибетски и добавил пояснения. Зимой Дхармасвамин отправился в Тангпоче и проповедовал «Прадиподьётану» и «Ратнавали» в доме Шудке. Кальяна-митра Риграл попросил эти книги, и Дхармасвамин дал их ему. Во время весенних занятий Дхармасвамин проповедовал в монастыре Додэпуг возле Лхасы, а летом в монастыре Хордо и заложил фундамент храма (лаврана). Здание построили за два лета. В то время он каждый день 13 раз трубил в раковину: к утренней трапезе, к раздаче чая, к пяти ежедневным религиозным занятиям, к вечеру, к вечернему чаю и к вечерней службе. Каждый раз сотня монахов, владевших рукописными книгами, подносила ему мандалу [1], и для этого они поставили сто оснований для мандал. Затем он получил письмо от чиновника Пагмоду Шонцула с советом не оставаться в Тангпоче. Во время летних и зимних занятий он проповедовал в Гунтханге, а созерцанием занимался в Дэнпулэйдинге. Там он перевел книгу «Цуглаг дуйжуд», которая не была переведена на тибетский. Он также медитировал в Окартаге, в Чинге. Он провел в Ярлунге полных пять лет.

 

Так гласит

Глава четырнадцатая о прибытии Дхармасвамина в Тангпоче

 

 

 

Глава XV

Посещение монастыря Чжупу

Приглашенный в Чжупу Чжува Тонпадагом, Дхармасвамин дал посвящение Гухьясамаджи, написанное Нагарджуной. Дхармасвамин построил великую мандалу Ваджрадхату и по просьбе Тонпы и других монахов проповедовал десять дней. Он объяснил ритуал Махачиттотпада и сокращенный вариант ритуала Читтотпада и много проповедовал в собрании. В начале проповеди он обычно читал на санскрите стотру Манджугхоши и стотру Гуру. Дхармасвамин обычно говорил: «Когда проповедуешь, следует сначала каждый раз читать стотру Гуру. Тогда проповедь не забудется!» И читал каждый раз стотру, начинающуюся словами «Гуру шарана…»

 

Так гласит

Пятнадцатая глава о посещении Дхармасвамином Чжупу

 

 

 

Глава XVI

Смерть Дхармасвамина

Дхармасвамин много проповедовал во время летних и зимних занятий в Рагуде. В то время его занятия посещала сотня монахов, имеющих рукописные книги. После этого Дхармасвамин посетил Сакья, где возглавлял большое религиозное собрание, посещаемое всеми монахами. Он дал посвящения старшим монахам во главе с Махагуру Шарпой. От некоторых он принимал обеты, других утвердил в Дхарме, дав им Прибежище, он укреплял мирян в воздержании и наставил великое множество людей на путь духовной жизни. Великий настоятель Сакья Сангпо и Махагуру Шарпа глубоко почитали его и попросили остаться в Сакья, но Дхармасвамин отказался, говоря: «Если здоровье позволит, приеду снова, а сейчас я должен ехать в Ньель». Нигде не останавливаясь, Дхармасвамин отправился в Тэйру и собрал монахов. Затем он распределил всё, собранное его служителем Кончокпэлом. Он раздал триста чаш, заполненных драгоценными камнями, присланными Тонпа Чойгьелом. Подобные деяния указывали на его намерение уйти. Вот шесть знаков, указывающих, что это воплощение Будды было готово покинуть этот мир. Какие шесть? Как сказано в «Махаянасанграхе»: «Знак завершения миссии, знак отвращения от мирского благополучия, знак уверенности в бытии Будды, знак явления радости, знак завершения деяний и знак быстрого созревания кармических деяний. Таковы знаки того, что воплощение Будды не желает оставаться в этом мире». Из-за этого и для спасения своих учеников Дхармасвамин прожил 67 лет и скончался в среду, в десятый день зимнего месяца маргаширша (января) мужского года дерева-мыши (1264) при благоприятном соединении светил в доме 26-го созвездия (Ревати).

Его уход был подобен закату солнца, света мира. Крики и сотрясения сопровождали его, и все царство почувствовало, что он ушел. В Тэйре ощутили аромат, неведомый ранее. Некоторые слышали небесную музыку. В это время Гуру и Дхармараджа Пагба возвращался из Китая, и, прибыв в Дам на севере, он получил письмо с новостью об уходе Гуру Дхармасвамина Чаг-лоцавы. Дхармараджа Пагба долго пребывал в молчании (букв, «погрузился в ваджропама-самадхи») и прослезился. Дхармараджа сказал: «Я писал Дхармасвамину, что либо ему следует приехать в Монголию, либо мне вернуться в Тибет. В ответном письме Дхармасвамин написал, что он сомневается в возможности нашей встречи в этой жизни и что молится о том, чтобы в будущей жизни мы встретились снова и вновь в чистой сфере. Это знак того, что у него было предчувствие». Ещё до того, как они получили известие о кончине Дхармасвамина, престарелый стхавира из Бьямкхара сказал: «Два ачарьи сказали, что Дхармасвамин скончается, когда солнце пригреет». Эти два ачарьи стали известны как проявление Дхармапалы. В день ухода Дхармасвамина все увидели пятицветную радугу над крышей дворца. Хотя Лхола Намхайпал сказал, что здоровье Дхармасвамина в порядке, явление многочисленных радуг не было благоприятным знаком. Свидетельствовали, что в день почитания останков день длился дольше обычного. Отшельник, ежедневно читавший «Манджушринамасангити» на горе Куери, почувствовал это и прочел «Намасангити» на тридцать раз больше обычного, и видели, что день стал дольше настолько. Такой была кончина Дхармасвамина.

 

Достопочтенный, один лишь вид которого внушал веру,

Стал невидим.

Подобно отражению Луны в воде,

Исчезающему, когда вытекает вода,

Так исчез чистый нектар богов.

Того, кто имел ответы на все вопросы

По вызывающим сомнения местам Учения, больше нет.

 

На 15-й день пушья, седьмого месяца, когда тело было приуготовлено, небо прояснилось и воздух наполнился радугами, пролился дождь белых цветов, формой подобных чаше. Некоторые люди наполняли ими пригоршни, но, когда раскрывали ладони, цветы исчезали! Люди продолжали искать их, думая, что они упали на землю. Некоторые смотрели в небо и получали еще. Через три дня куски льда, положенные подле тела, растаяли, а на останках появились необычные знаки пяти Джин. Позднее, когда останки были выставлены для обозрения, три яркие радуги, подобно большому знамени, простертому вверх, появились над дворцом. В полдень, в день своего ухода, Дхармасвамин сказал: «На постели передо мной я вижу Десять Гневных». Его служка, ачарья Тонрин, спросил: «Что это?» Дхармасвамин ответил: «Они, должно быть, принесли маски Десяти Гневных, чтобы их нарисовали». Это указывает, что у Дхармасвамина было видение Десяти Гневных.

 

Так гласит

Шестнадцатая глава о кончине Гуру Дхармасвамина Чаг-лоцавы

 

Глава XVII

Эпилог автора

Хотя невежественные люди, подобные мне, не способны написать о совершенстве и речах этого Гуру и будды, это сочинение соответствует речам Гуру. Снисходительные люди простят недостатки этого сочинения. Пусть благодаря добродетели все живые существа обретут выдающегося Учителя, изучат глубокую Истину, содержащуюся в Сокровищнице Писаний Джины об учении шуньяты и законе зависимого происхождения, и, усвоив ее, пусть достигнут Всеведения!

Это сочинение, называющееся «Нить чистых слов Гуру», содержит поток нектара речей Гуру Дхармасвамина Чаг-лоцавы, свободный от трех недостатков, и было написано упасакой Чойпэл Дарчангом в Чжупу, месте, где ступала нога этого Гуру и великого лоцавы, по настоянию Шейраб Вангчуга, кальянамитры Лхопы и других.

 

Эту нить драгоценных и изящных слов

Я подношу как ожерелье.

Я подношу его всем кальянамитрам и Трипитакадхарам.

С благоговением молю поведать её другим!

Мангалам!

 

 

 

Примечания

 

Вступление

1. Это намек на имя лоцавы – Чойже-пэл.

2. Гуру почитается как Нирманакая.

3. «Это» означает природу Самбхогакаи.

 

Глава I

1. Грамматика, логика, метафизика, медицина, учение о ремеслах.

2. К юго-востоку от Лхобрага в Южном Тибете.

3. 1153–1216 гг. См. Blue Annals. II. Р. 1054–1056.

4. Ваджрасана – ныне Бодхи-Гая в Бихаре.

5. Иштадевата, изначально тантрийская форма Махадевы.

6. Здесь автор намтара подражает стилю тибетских эпических песен.

7. Воздерживаться от убийства, лжи, прелюбодеяния, от вина, песен и танцев, от воровства.

8. Название монастыря в Ярлунге.

9. В 1216 г. См. Blue Annals. II. P. 1056.

10. Сакья Пандита Кунга Джалцан (1182–1251).

И. Титул «бодхисаттва» используется для живущих буддийских монахов в Тибете. Он больше не имеет там теоретического смысла ни в хинаянском, ни в махаянском буддизме.

 

Глава II

1. Интересно отметить, что в северо-восточном пограничном районе Ассама тибетский колокольчик в комплекте с ваджрой до сих пор служит ходовой валютой.

 

Глава III

1. Патала, что соответствует Симраонгарху, столице царей Карната; население и размеры в тексте преувеличены.

2. Гарлог (карлук) – название среднеазиатского тюркского племени. Это обычный тибетский перевод санскритского слова «турушка».

3. Общепринятый обычай в удаленных индийских деревнях.

 

Глава IV

1. Букв, «смерть – удовольствие», т.е. «лучше смерть, чем встреча с ними». (Вероятно, то же, что тиб. ’das-khog «дух умершего», «призрак». – Примеч. ред.)

 

Глава V

1. Чаг Дачом (1153–1216).

2. Кхаче Пончен Шакьяшрибхадра (1145–1225).

3. Т.е. буддийских монахов. В буддийской винае монахов часто называют шакьяпутра, т.е. «сыновья Шакья».

4. Согласно тибетским источникам, центр Ваджрасаны (Бодхи-Гаи) занимала гигантская вишва-ваджра, как говорят, построенная девами. Дерево Бодхи росло в её центре.

5. Сидящий, лежащий, стоящий и идущий.

6. Пять подношений, упомянутых здесь, слегка отличаются от приведенных в Главе II. Здесь масло заменило сахар-сырец. Такие небольшие изменения встречаются часто.

7. Ашвагхоша.

 

Глава VII

1. Таково название, данное в конце главы. Однако описываются также и буддийские изображения.

2. История раджи Бхимшуклы из Варанаси и его дочери Васанти рассказана Таранатхой.

 

Глава XII

1. Сакья Пандита Кунга Джалцан (1182–1251).

 

Глава XIII

1. Пагба Лодой Джалцан (1235–1280).

 

Глава XIV

1. Мандала – обиталище божеств и часто подносится высшим ламам в знак уважения.

 

 

Начало страницы