ruenfrde
Скрыть оглавление

Проблемы тибетской археологии. 1931

Публикуется по изданию:

Рерих Ю.Н. Проблемы тибетской археологии. Пер. с англ. А.Л. Баркова / Рерих Ю.Н. Буддизм и культурное единство Азии. М., 2002. С. 50–58.

 

Первая публикация:

Problems of Tibetan archaeology / G. Roerich // Journal of Urusvati Himalayan Research Institute. New York, 1931. Vol. 1. P. 27–34.

 

История публикации:

Задачи археологических исследований Тибета / пер. с англ. Л.Н. Аношкина // Духовное Созерцание. 1998. № 1–2. С. 92–106. – Рус., англ. яз.

То же с др. назв.: Проблемы тибетской археологии / пер. с англ. А.Л. Баркова // Рерих Ю.Н. Буддизм и культурное единство Азии. М., 2002. С. 50–58.

То же с др. назв.: Проблемы археологических исследований Тибета / пер. с англ. яз. В.А. Росов / Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. T. II: Статьи. Дневники. Отчёты. – М.: Рассанта, 2012. – С. 25-34.

То же: Problems of Tibetan archaeology / G. Roerich // J. of Urusvati Himalayan Res. Inst. 1931. Vol. 1, № 1. P. 27–34. – Англ. яз.

То же: // Journal of the Urusvati Himalayan Research Institute of Roerich Museum. Vol. 1–3. New Delhi, 2003. P. 31–38.

 

 

Проблемы тибетской археологии

Тибет был и остается terra incognita для археологов. На протяжении десятилетий изучение тибетской древней истории было уделом ученых, посвятивших себя изучению северного буддизма. Их работы, главным образом, состояли в переводе с тибетского, а также интерпретации и реконструкции утраченных санскритских оригиналов с помощью существующих тибетских переводов. Богатая археологическими памятниками страна оставалась неисследованной.

Вплоть до недавнего времени археологические исследования были неведомы стране лам, которая продолжает хранить свои тайны от пытливого ученого и исследователя. Тибет – страна, которая оставалась в изоляции на протяжении как средневековья, так и Нового Времени, – это уникальное хранилище древностей и фольклора. Полное исследование и научный обзор ее городов-монастырей, мемориальных монументов, или ступ, а также многочисленных и полностью не исследованных памятников добуддийского периода, станет, без сомнения, неожиданным открытием богатейшей научной информации, благодаря которой можно будет реконструировать яркое прошлое этой уникальной страны. Такое исследование Тибета прольет новый свет на другие отрасли востоковедения, такие как индология, синология и филология и археология Центральной Азии. Блистательная плеяда западных ученых внесла свой вклад в открытие покоящихся в земле сокровищ Срединной Азии. Центральная позиция, занимаемая Тибетом, и его высокогорный характер сделали эту страну чем-то вроде реликвария древних индийских, китайских и центральноазиатских традиций.

Северный буддизм, испытавший сильное влияние тантрических школ средневековой Индии, известен только по тибетским источникам, поскольку древний санскритский канон был почти полностью утрачен в Индии и сохранился только во фрагментах в песках Центральной Азии. Древние приемы, формы художественного выражения, давно угасшие в собственно Индии, до сих пор существуют в Тибете, как, например, влияние и стойкая сила художественной традиции, из-за чего бронзовые изображения XIII–XIV веков могут быть с трудом отличимы от изображений XVII и XVIII столетий [1]. Эта стойкость традиции во многих отношениях более стабильна и неподвластна изменениям, чем письменные законы страны.

Центральная Азия с ее богатым космополитическим влиянием и высоким художественным уровнем композиций пещерных храмов наложила неизгладимый отпечаток на искусство фрески тибетских монастырей. Фрески тибетских храмов до сих пор напоминают шедевры Аджанты, хотя это искусство не достигло Тибета непосредственно через снеговые барьеры Гималаев, но проникло в страну через древнюю Гандхару, Бактрию и великие страны Центральной Азии [2].

Богатая историческая информация по Тибету, содержащаяся в китайских исторических анналах, должна быть изучена вместе с тибетскими эпиграфическими и другими археологическими следами прошлого. Иными словами, тибетская археология должна быть основой каждой научной работы по средневековой истории Тибета. То же относится и к Монголии, для понимания истории которой столь же важна ясная картина той роли, которую сыграл Тибет. Письменных свидетельств недостаточно для реконструкции прошлого страны, и мы твердо убеждены, что именно археология откроет новую эру в востоковедении и особенно в изучении Тибета. Говоря так, я не намерен преуменьшать важность письменных свидетельств, но только хочу подчеркнуть ценность подтверждающего их вещественного материала.

Археологические исследования в течение долгого времени не входили в тибетологию. Европейские и американские исследователи, которые храбро встретили опасности, заключающиеся и в неприступности этой земли, и во враждебности ее жителей, уделяли больше внимания географическому описанию, фауне и флоре страны, а также этнологии ее нынешних жителей. Это был естественный результат сложившихся обстоятельств, поскольку археологические и исторические исследования требуют больше времени и часто длительного пребывания в стране, а в этой уступке обычно отказывают иностранным исследователям Тибета. Большинство этих исследователей достигли поразительных успехов в описании географии страны и собрали богатые коллекции ее фауны и флоры, но были малокомпетентны, чтобы описать археологические памятники. Отчеты об их путешествиях дают скудную информацию о памятниках древности, которые можно найти по всему Тибету. Нам остается надеяться, что более прогрессивный век облегчит ученым проведение археологических исследований этой самой загадочной изо всех стран.

В то время как провинции центрального и восточного Тибета в течение долгого времени были закрыты для европейских ученых, провинции Индийского Тибета, такие как Ладак, Зангскар, Балтистан, Скардо, Лахул, Спити, Рупшу и другие гималайские пограничные государства с тибетским населением, оставались открытыми для западных исследователей. Первая книга по археологии тибетской провинции была написана о Ладаке генералом сэром Александром Каннигхэмом (Лондон, 1854). Это была ценная для своего времени работа, которую затем дополнили исследования моравской миссии, д-ра К. Маркса и особенно покойного д-ра А.Г. Франке. Очень хорошая работа была проведена Э. фон Шлагинтвейтом, чьи труды содержат ценные сведения по археологии. Однако первым крупным ученым, пошедшим дальше просто упоминания о существовании археологических памятников, был покойный д-р А.Г. Франке, изучавший историю западного Тибета и издавший тибетский манускрипт – фрагменты, привезенные из Турфана и хранящиеся в Берлине. В его многочисленных книгах и статьях, посвященных царствам западного Тибета, мы находим многочисленные упоминания и описания как добуддийских, так и буддийских памятников, которые до сих пор ускользали из поля зрения науки [3].

Незадолго до памятного 1914 года, д-р А.Г. Франке издал от имени «Археологического обзора Индии» обзор древностей Индийского Тибета, а именно стран гималайского пограничьяс тибетоязычным населением, которые находились в пределах Британской Империи. Его обзор был посвящен долине Сатледж с горной страной Рампур Башахр, а также Спити, Рупшу и Ладаку. Результаты его путешествия были изложены в двух томах, изданных в «Археологическом обзоре Индии» и озаглавленных «Древности Индийского Тибета» [4]. Первый том включает в себя археологические сведения, собранные во время его путешествия, а второй том, изданный д-ром Ф.У. Томасом, содержит тибетский текст и английский перевод исторических хроник Ладака [5].

Труд д-ра А.Г. Франке был первой в своем роде попыткой записать всю ценную информацию о монастырях, как разрушенных, так и действующих, ступах, каменных скульптурах, эпиграфических монументах и других сохранившихся добуддийских памятниках, подготовив таким образом почву для тщательного археологического изучения региона.

К сожалению, отсутствуют монографические исследования крупных городов-монастырей Тибета, которые так характерны для облика страны в целом, определявших на протяжении столетий ее политическую и духовную жизнь. Около двадцати лет назад выдающийся немецкий исследователь д-р В. Фильхнер дал описание знаменитого монастыря Кумбум (sKum-‘bum byams-pa gliṅ) в северо-восточном Тибете [6], основанного в 1583 году, хотя его храм был построен уже в 1577.

Книга д-ра Фильхнера не претендует быть исчерпывающим исследованием этого великого монастыря, она лишь дает его современную картину; богатые монастырские хроники остаются неизученными. В течение долгого времени эта книга оставалась единственным репрезентативным источником такого рода литературы [7]. В 1929 году м-р Х. Ли Шуттлеворт, магистр искусств, опубликовал в «Мемуарах» (Archaeological Survey of India, New Imperial Series, No. 39, Calcutta, 1929) краткое описание знаменитого храма Лхалун в Спити, который относится ко времени Ринчена Сангпо (956-1054). Храм представляет собой интересный образец искусства XI века, он богато покрыт древней деревянной резьбой и скульптурой, а также надписями о реставрациях этого храма, предпринятых в разные времена западнотибетскими царями. Эти храмы XI века, многие из которых сохранились в западном Тибете, должны быть изучены с величайшим вниманием, поскольку они являются материальным свидетельством периода, важность которого для всей истории буддизма Тибета едва ли может быть преувеличена. Большинство этих храмов были возведены с помощью кашмирских ремесленников, и их скульптуры и настенные фрески представляют собой драгоценный памятник буддийского искусства северо-западной Индии X–XI веков. Такие монографические штудии с детальным описанием всех художественных ценностей, обнаруженных в монастырях, сопровождаемые тщательным изучением письменных свидетельств о них и надписей, будут, без сомнения, подтверждать информацию, извлекаемую из древних тибетских свидетельств. Только археология может помочь нам реконструировать целый пласт тибетского прошлого.

В настоящей статье я намерен выделить некоторые из непосредственных нужд тибетской археологии, а также перечислить различные области исследований. Тибетскую культуру можно условно разделить на равнинную и высокогорную. Географическая среда создала эти два различные типа тибетской культуры, и это разделение проходит сквозь всю историю страны. Современная культура Тибета – это сложный феномен, в котором кочевники высокогорья сосуществуют с жителями больших монастырей и земледельцами равнин. То, что было сделано в районах западного Тибета, необходимо довести до конца в провинциях центрального и восточного Тибета. Тибетские археологические памятники могут быть условно разделены на две группы, каждая из которых содержит дополнительные члены:

I. Археология добуддийского периода – то есть периода, предшествовавшего принятию буддизма, – и первых веков буддийского периода, во время которого значительные территории страны находились под слабым влиянием нового учения и продолжали исповедовать шаманистскую веру, или бон. К этому классу древних памятников принадлежат все мегалиты, каменные надгробия, наскальные рисунки, древние алтари бонпо, или лхатхо, и тому подобные монументы. Все сооружения бонпо более позднего происхождения относятся к периоду, переходному между добуддийским и буддийским, но, по традиции, их относят к первой группе археологических памятников.

II. Археология буддийского периода – то есть от VII века и далее. Эта группа представлена многочисленными памятниками, такими как монастыри, храмы, или лхакан, ступы, стены мани*, каменные колонны и другие эпиграфические монументы, гробницы древних тибетских царей в долине Ярлунг, дворцы царей и знати.

По традиции мы рассмотрим каждую группу памятников отдельно.

 

 

I. Археология добуддийского периода

Это обширная и ближайшая из девственных областей, открытых для научных исследований. Памятники добуддийского периода можно найти по всей стране, но особенно часто – на границе и на высокогорье. Районы кочевий особенно богаты добуддийскими памятниками (Нагцан, Намру, Нагчука, Хорде, или Нубхор, а также вся Травяная Страна в северо-восточном Тибете). Центрально-Азиатской экспедицией Рерихов были открыты мегалитические сооружения в районе великих озер к северу от Трансгималайской горной цепи. Этот тип памятников представлен отдельными менгирами, группами из трех менгиров (эти группы, несомненно, должны быть признаны отдельным типом тибетских мегалитов), кромлехами и рядами [8]. Тибетские мегалитические памятники должны быть изучены и описаны. Многие из этих добуддийских священных мест ныне считаются ламаистскими святынями, менгиры называют жилищем различных божеств ламаистского пантеона.

Группы могильников, принадлежащие к периоду до VII века, находятся в провинции Хорде, а также в Нагцане. Несомненно, они могут быть найдены и в других районах северного Тибета. Моравские миссионеры открыли интересные могильники по соседству с Лехом в Ладаке [9]. Были найдены бронзовые и железные диски, а также бронзовые и железные наконечники стрел. Искусство этих кочевых племен очень богато «звериными» мотивами и находится в близком родстве с великим искусством кочевников Центральной Азии.

Любопытная проблема связана с так называемыми бусинами «зи», которые часто находят на обрабатываемых полях, – возможно, они берутся из древних могильников, которые были случайно раскопаны во время распашки полей. Современные тибетцы платят большие деньги за эти бусины, а за бусину «зи» с семью «глазками» можно выручить на тибетском рынке очень большую сумму. Эти бусины сделаны из агата, и техника их изготовления ныне утрачена; фактически, современные тибетцы считают эти бусины игрой природы.

Святыни бонпо можно встретить в западном Хоре, или Нубхоре, в северо-восточном Тибете, в западном Тибете, а также по соседству с древними общинами бонпо, такими как общины в южном Тибете, на юге Цангпо и вдоль непальской границы.

Наскальные рисунки пока найдены только в западном Тибете (Ладак, Зангcкар, Лахул), но, без сомнения, они существуют и в других частях страны. Мне довелось видеть подобные наскальные рисунки к северу от горного перевала Санджу, в нескольких милях от Там-Караула, расположенного к югу от Санджу-базара [10]. Большинство этих наскальных рисунков относится к буддийскому периоду, особенно те, на которых изображены общераспространенные буддийские символы, например, ступы, а также дополненные надписями. Не может быть сомнений, что большинство этих наскальных рисунков принадлежит к добуддийскому периоду, и, как показал д-р А.Х. Франке, находится в тесной связи со сказанием о Кэсаре (Гесэре). Мы можем добавить, что некоторые из них, изображающие в большинстве случаев сцены охоты и фигуры горных козлов, следует отнести к древним шаманским культам почитания огня тюрко-монгольскими племенами; они могут принадлежать к тому же времени, что и аналогичные рисунки, найденные в Южной Сибири, Монголии и Русском Туркестане. Несомненно, многие наскальные рисунки, изображающие горных козлов, – это отображение дорожных жертвоприношений, совершаемых путешественниками в более позднее время; это пример того, как древний культ сохраняется в наши дни благодаря стойкости традиций в Центральной Азии. Подобные наскальные рисунки сохранились в большом количестве в долине Заравшан и других районах Русского Туркестана.

Мы полагаем, что сравнительное изучение различных мотивов наскальных рисунков, найденных в Русском Туркестане, Южной Сибири, Монголии и на Тибете, раскроет многие интересные факты касательно этой распространенной формы архаического культа Центральной Азии. Я убежден, что культ огня у западных тюрок, описанный знаменитым китайским пилигримом Сюань-цзаном, [11] представляет собой архаическую форму шаманской веры и не связан с иранским влиянием, которое обычно ему приписывается

Отдельную группу составляют так называемые пещерные жилища, которые до сих пор используются жителями некоторых районов западного Тибета и южной части провинции Цанг. Эти пещерные жилища вообще служат как жилые помещения и склады на зиму. Очевидно, что это очень древняя форма тибетского жилища, и она должна быть изучена. Во время моего проживания в Тибете я обнаружил несколько старых групп этих пещерных жилищ в совершенно пустынных районах, на расстоянии многих миль от какого-либо поселения или деревни. Архаичные адепты бонпо используют эти пещеры для своих колдовских ритуалов, и изучение этих заброшенных пещерных жилищ может привести к интересным результатам.

Монастыри бонпо, часто встречающиеся в северо-восточном Тибете, в регионе Хора, где проживают уйгуры, и в юго-западном Тибете, собственно, относятся к отдельной группе памятников и являются переходными между добуддийскими и буддийскими. Многие из них были построены в буддийское время, в них видно сильное влияние ламаистской иконографии.

 

 

II. Археология буддийского периода

Многочисленные памятники этой группы делятся на несколько четко различимых классов. Первая включает в себя большие города-монастыри, принадлежащие к позднему периоду тибетского буддизма, такие как Дрепунг (dPal-ldan ‘Bras dpuṅ, основан в 1416), Сера (Ser-ra Theg čhen, основан в 1419), Ганден (‘Brog-ri dGa-ldan rnam-par rgyal-ba’i gliṅ, основан в 1409) и остальные пять храмов «линг» Лхасы, Ташилумпо (bKra-çis Lhun-po, основан в 1447), Кумбум, Дэрге, Гончен (sDe-sge dGön-čhen), Лабран (La-braṅ bkra-çis-dkyil, основан в 1709), Самье (bSam-yas, основан в 811 согласно Сананг Сецену; другая традиция называет 798 год; «Царская родословная» (rgyal-rabs) V Далай-ламы датирует 766 годом. Этот монастырь обладал одной из богатейших библиотек с большим собранием санскритских манускриптов; библиотека сгорела и больше не восстанавливалась), Тхолинг (mTho-gliṅ, основан в 1025) и несколько больших монастырей в Ладаке, упоминаемых д-ром А.Х. Франке в его «Древностях Индийского Тибета», том I.

Эти монастыри владеют большими собраниями живописи, как фресковой, так и выполненной на шелке (тиб. thaṅ-ka), картинами, вышитыми на шелке; бронзовыми, деревянными и глиняными изображениями различных божеств; прекрасно подобранными библиотеками, собраниями манускриптов и ксилографов. Среди манускриптов иногда встречаются санскритские рукописи X–XI веков. Очень часто библиотеки владеют оригиналами указов великих лам Лхасы и Шигацзе, которые крайне важны, ибо содержат датировку и аутентичную информацию по соответствующим монастырям и регионам. Храмовые записи этих монастырей должны быть тщательно изучены, и при первой же возможности должны быть сделаны фотографии всех имеющихся там произведений искусства.

Вторую группу составляют небольшие монастыри и храмы маленького размера, называемые лхакан. С определенной точностью, в этой группе мы найдем некоторые очень интересные памятники X–XI веков. Провинция Цанг, и особенно долина Ньянгчу, богата такими монастырями и храмами, и тщательное изучение их раскроет необычайное богатство материала. Некоторые из этих маленьких монастырей и даже одиночные лхакан, или храмы, хранят редкие собрания древних ксилографов и интересные фрески, некоторые из которых датированы и имеют подписи дарителей. Такие храмы разбросаны по всему южному Тибету и часто вдоль западной границы страны (храмы, относимые ко времени Ринчен Сангпо в Ладаке, Лахуле, Спити и долине Сатледж). Очень часто в заброшенной деревне можно обнаружить храм замечательной красоты или усыпальницу, полную интересных реликвий. Некоторые из этих селений в прошлом играли важную роль, и их храмы – это единственные сохранившиеся свидетельства этого периода. Интересную группу образуют пещерные храмы, которые встречаются менее часто, но их сохранилось до сих пор достаточно много вдоль непальской границы. В большинстве случаев они представляют собой часовни отшельников, которые часто оказывались заброшенными после смерти анахорета.

Следующие важную группу составляют ступы, стены мани и другие мемориальные сооружения. В ступах раннего периода (с конца VII по XII век) часто содержатся ценные произведения искусства и манускрипты. Многие речные долины южного Тибета, такие как Цангпо, Ньянгчу и Ярлунг с их погребениями древних тибетских царей, богаты древними памятниками раннего буддийского периода. Многие из этих ступ являются культовыми объектами и потому не могут быть раскопаны, но правительство и некоторые монастыри обладают хорошими детальными описаниями всех предметов и манускриптов, помещенных в ступы. Эти списки, или «карчаг», – обширная и важная часть тибетской литературы, она содержит описание мест паломничества, монастырей, храмов, ступ и больших храмовых изображений, а также содержимого ступ и других мемориальных сооружений. Тибетско-китайские войны двух последних десятилетий разбросали огромное количество этих освященных предметов по китайским, индийским и европейским рынкам. Стены мани представляют интерес благодаря подписям донаторов, которые часто помещены на них, и нередко упоминаемым историческим событиям.

Тибет богат эпиграфическими монументами. Кроме колонн с надписями, подобных знаменитой колонне с текстом тибетско-китайского договора 822 года, которая представляет собой самый ранний письменный памятник Тибета, мы знаем некоторое количество древних надписей, хранящих память о важных исторических событиях, возведении на престол лам - реинкарнаций, надписей, посвященных реставрации храмов и упоминающих об исторических событиях различной важности, а также многочисленные вотивные надписи, оставленные богатыми дарителями и набожными людьми. Corpus inscriptionum [12] чрезвычайно нуждается в фиксации всего этого обширного рабочего материала, столь ценного для историка. Большая часть этих надписей находится в монастырях и храмах, которые были центрами политической и религиозной жизни нации. Некоторые надписи находятся даже вдоль дорог, высеченные на скалах и увековечивающие деяния какого-нибудь царя. Дворцы старой тибетской аристократии, многие семьи которой возводят свой род к древним царям и вождям кочевых племен, – это подлинные музеи произведений старинного искусства. Аристократы часто обладают прекрасными библиотеками манускриптов тибетских религиозных текстов, написанных старой орфографией. Изучение этих коллекций значительно обогатит наши знания о тибетском искусстве.

Когда вся эта масса материала будет должным образом проанализирована и прокомментирована, мы сможем надеяться собрать воедино информацию, разбросанную по многотомной литературе Тибета. Мы всё еще очень далеки от того дня, когда в Тибете будут возможны тщательные археологические исследования. Тибет до сих пор не порвал со своим прошлым и ревниво охраняет древние памятники. Возможно, день, когда археологические исследования будут возможны, никогда не наступит, но, с другой стороны, каждый год приносит новый материал и новые сведения об археологических памятниках в Потаённой Стране, и мы можем надеяться на лучшее будущее для изучения Тибета. Вся эта масса материала должна быть тщательно сопоставлена с письменными памятниками страны, и это станет твердой почвой для дальнейших исследований в области тибетской светской и религиозной истории.

 

 

Примечания

1. Это не относится к бронзовым изображениям восточного Тибета и Кхама, где мы находим новый расцвет искусства (скульптуры и живописи) в XVIII столетии под сильным китайским влиянием. Это искусство XVIII века в целом определяется как сино-тибетское.

2. Я полагаю, что тибетская фресковая живопись существовала под сильным центральноазиатским влиянием с конца X века до падения буддизма в Центральной Азии. Тибетская скульптура X и XI веков развивалась, кажется, под влиянием искусства Пала Магадан (Hackin. Indian Art in Tibet and Central Asia. Influence of Indian Art, India Society. 1925, p. 130).
Амдо, одна из северо-восточных провинций Тибета, также находилась под сильным влиянием центральноазиатского искусства. Именно в Амдо бежали уйгурские буддийские монахи и остатки Hsi-hsia тангутов после разграбления их царства Чингиз-ханом в 1227 году. Амдо – одна из наиболее выдающихся в художественном отношении провинций современного Тибета.

3. A.H. Francke: «Kleine archaologische Ertrage etner Mlssionsreise nach Zagskar», ZDMG, 1906; «Archaeological Notes on Balumkhar», Indian Antiquary, 1905 – и многие другие статьи в том же периодическом издании о надписях в западно-тибетских горах.

4. Archaeological Survey of India, New Imperial Series, Vol. XXXVIII, Part I. Calcutta, 1914.

5. Archaeological Survey of India, New Imperial Series, Vol. I, Part II. Calcutta, 1926.

6. Filchner Das Kloster Kum-bum in Tibet. Berlin, 1906.

7. Большие города-монастыри северо-восточного Тибета – Кумбум и Лабран – известны нам по работам русских исследователей Г. Цыбикова и Б.Б. Барадийна.

8. Описание тибетских мегалитических сооружений см.: G. de Roerich: Trails to Inmost Asia. Yale University Press, 1931; G. de Roerich: Animal Style Among the Nomad Tribes of Tibet. Skythika, III, Seminarium Kondakovia-num, Prague, 1931.

* Стены мани – ряды камней вдоль дорог с написанной на них мантрой "Ом мани падме хум". – Ред.

9. A.H. Francke: Antiquities of Indian Tibet, Vol. I, P. 71 ff.

10. О западнотибетских наскальных рисунках см.: A.H. Francke: Tibetische Hochzeitslieder, 1923, pp. 70-71; PI. I, II, III, PI. 1, 2,3; PI. VII, 8; PI. VIII, 10; PI. IX, 11; PI. X, 12.

11. Beal: Life of Hsuan-tsang. London, p. 43; On Yuan-Chwang's Travels. London, 1904, p. 81.

12. “Собрание надписей” (лат.). – прим. перев.

 

 

 

Начало страницы