ruenfrde
Скрыть оглавление

Кочевые племена Тибета. 1960

Первая публикация:

Кочевые племена Тибета // Страны и народы Востока. М., 1961. Вып. 2. С. 7–12.

 

Публикуется по изданию:

Рерих Ю.Н. Вершина современной науки / Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. T. I: Статьи, лекции, переводы. – Самара: ИД «Агни», 1999. – С. 88–94.

 

 

Проблема человека на Тибетском нагорье еще ждет своего исследователя. Научные экспедиции прошлых лет стремились прежде всего заполнить белые пятна на карте высокогорной части Центральной Азии, выяснить орографические особенности, а также изучить фауну и флору нагорья. Человек, его культура и быт, социально-экономические условия, в которых развивалась тибетская государственность, – эти проблемы мало затрагивались в процессе работ иностранных экспедиций, что в значительной степени объясняется как незнанием тибетского языка, распадающегося на множество наречий и говоров, так и кратковременностью пребывания экспедиций в стране. И все же, несомненно, именно в Тибете скрыта разгадка многих проблем, связанных с вопросом обитания человека в Азии.

Тибет, в исследовании которого выдающееся место принадлежит русским ученым, представляет интерес не только как место развития одного определенного народа. Известно, что в неприступных тибетских горах время от времени укрывались различные племена и даже народы Центральной Азии, бежавшие сюда от тех или иных политических событий, происходивших во Внутренней Азии. В этом отношении особенно интересен северо-восток Тибетского нагорья, области Амдо и Северный Кам. Сюда, в Тибет, проникали многие народности различного этнического корня, вложившие свой вклад в то сложное и многогранное явление, которое представляет собой тибетская культура.

Человек населял Тибетское нагорье в глубокой древности. Его стоянки, относящиеся к каменному веку, известны как на северо-востоке страны (Шаратханг), так и на крайнем западе (исследования де Терра). Имеются данные о том, что стоянки каменного века встречаются также в Южном и Восточном Тибете. Они расположены в долинах рек, по речным террасам, и лишь незначительная исследованность указанной части страны не позволяет уточнить этот вопрос. Наличие среди населения Южного Тибета примитивного физического типа с развитыми надбровными дугами и массивной челюстью делает изучение истоков происхождения человека в Тибете насущной задачей.

Современная наука придерживается мнения, что предки тибетских племен проникли в страну с северо-востока и что древнейшим центром распространения тибетских племен следует считать бассейн Желтой реки. Высокогорные степи Кукунора явились одним из главных центров этого расселения. Отсюда тибетские племена, теснимые северными кочевниками, проникали в южную и восточную части нагорья. Известно, что еще до нашей эры племена тибетского корня занимали обширное пространство на территориях современных китайских провинций Ганьсу, Сычуань (северо-западная часть) и Нинся. Это были так называемые цяны, пастушеские племена овцеводов, а в западной части провинции Сычуань – племена ди. Китайцам рано пришлось столкнуться с этими племенами. Исторические записи, относящиеся к 296 г. н.э., свидетельствуют о большом восстании племен ди, которым даже удалось основать свою государственность. Движение среди племен ди захватило и их северных соседей цянов. В дальнейшем, после 312 г. н.э., цяны еще продолжали играть политическую роль в жизни Китая, а племена ди постепенно распадались.

Среди этих раннетибетских племен не существовало прочных племенных объединений. Очень часто они представляли собой временные военные объединения, возникшие в связи с постоянными столкновениями с соседями. Такое же положение характерно и для ранних тюркских и монгольских племен монгольской степи. Нечто подобное сохранилось и среди современных нам кочевых племен северо-востока Тибета – банаков и голоков, в среде которых продолжают бытовать многие пережитки глубокой древности.

С давних времен у цянов замечается сильная примесь иностранного элемента – юе-чжи-тохарские, тюркские и монгольские поколения. В числе названий тибетских поколений в имперскую эпоху истории, т.е. в VI–IX вв. н.э., часто попадаются названия поколений, явно говорящие об их иностранном происхождении. Так, например, у тибетских племен встречаются поколения То-хар, или тохаров-юе-чжи (отмеченных в китайских анналах), поколения А-жа, или ту-юй-хуни (сяньбийская орда, перекочевавшая в начале IV в. н.э. с Ляо-хэ на Кукунор). Тибетское племенное название хор – не что иное, как тибетская транскрипция китайского ху – названия, которым обозначались центральноазиатские племена иранского и тюркомонгольского корней.

Долины рек явились центрами создания тибетской государственности. Но юг не был единственным направлением движения племен. Другая мощная группа тибетских кочевых племен двинулась на юго-запад и запад от Кукунора в направлении на северное нагорье Тибета. Достигнув северных отрогов громадного горного хребта Ньэн-чэн Тханг-ла, кочевые племена устремились на запад, вдоль северных отрогов Трансгималаев. Великий паломнический путь, ведущий из Нагчу через области Намру и Накц’анг к священной для всего Тибета вершине Кайлас, по всей вероятности, представлял древний кочевой путь, по которому происходило продвижение тибетских племен на дальний запад нагорья. На востоке, в низовьях речных долин, и на крайнем юго-западе тибетские кочевые племена встретились с лесными и бродячими племенами гималайского горного пояса, говорившими на языках и наречиях тибето-бирманской группы языков. На юго-западе, в области Шаньшань, или Гугэ, в верховьях Сатледжа, они столкнулись с гималайскими племенами, которые еще в VI–VIII вв. н.э. принадлежали к культурному миру Индии.

Тибетцы, с присущей им наблюдательностью, рано установили деление Тибетского нагорья на определенные зоны, в общем соответствующие главным особенностям местного ландшафта. Это – тханг, или высокогорная равнина, и в первую очередь северное Тибетское нагорье, или Чанг-тханг. На северо-западе оно достигает высоты 6000 м, а к югу от хребта Кунь-Лунь представляет абсолютную пустыню. Затем идут ганг, или ри-ганг, т.е. горные хребты, дрок – высокогорные степи, встречающиеся как вдоль южного травянистого пояса полупустынь и степей Чанг-тханг, или северного нагорья, так и в Южном и Восточном Тибете, и, наконец, ронг, или речные долины, лежащие на высоте от 3000 м до 4000 м, – часть страны с оседлым населением и центры развития тибетской государственности.

Периферические области Южного и Восточного Тибета с их глубокими и узкими речными долинами граничат на севере и северо-востоке с высокогорным травянистым поясом, который издревле служил пастбищем для скота кочевников. Этот пояс нагорных пастбищ со средней высотой 4000–5000 м обозначается тибетскими географами под именем дрок, т.е. пастбище, не пригодное под земледелие. Отсюда слово дрок-па – «кочевник, человек высокогорной степи».

Наиболее многочисленные племена кочевников-скотоводов кочуют на северо-востоке нагорья, в областях Амдо и Северный Кам. Кочевые племена Амдо и Кукунора известны в русской географической литературе под общим названием тангутов (от монгольского «тангат»). Это многочисленные полунезависимые племена голоков к югу от Желтой Реки, или Мач’у, кочевники Амдо и банаки, или «черношатровые» племена Кукунора. Пояс травянистых степей в верховьях рек Ялунга, Янцзы, или Дри-чу, Меконга, или Дза-чу, и Салуина, или Нагчу, населен многочисленными племенами кочевников. К ним относятся кочевники нга-ва, кочевники Нанг-чэна в верховьях Дза-чу и 39 племен области Джа-дэ в верховьях Нагчу. Далее на запад, вдоль пояса полупустынь и травянистых степей северного нагорья, лежат кочевья нуп-хоров, или западных хоров, занимающих обширные земли в верховьях Салуина, между хребтом Ньэн-чэн тханг-ла и массивом Данг-ла.

На запад от нуп-хоров кочуют дамсоки, потомки монголов-хошутов. В настоящее время они весьма сильно отибетились, хотя и не утратили некоторых особенностей монгольского кочевого быта. Среди этих потомков хошутов Гуши-хана (XVII в.) монгольский язык сохранился лишь в песнях и топонимике области. Далее на запад, в области Великих озер, к северу от Трансгималаев, кочуют племена ч’ангпа, или «северяне». Редкое кочевое население, или дрок-па, встречается и на крайнем западе нагорья в области Нга-ри и в Ладаке.

Необходимо отметить, что жители речных долин Восточного Тибета, или Кама, являются одновременно и скотоводами, и земледельцами. В холодное время они живут оседло. Населению речных долин Кама свойственна так называемая вертикальная перекочевка – летом скот перегоняют на высокогорные пастбища, расположенные на высоте 4000–5000 м, а в октябре, с наступлением холодов, стада по склонам хребтов, окаймляющих речные долины, спускаются вниз до 3500–4000 м, где и проводят холодное время года. В отличие от населения Кама кочевники северо-востока проводят три перекочевки в год и в этом отношении ближе стоят к своим соседям – монголам Цайдама и Амдо.

Среди кочевников северо-востока наибольший интерес для исследователя представляют многочисленные племена голоков. На старых картах Тибета можно увидеть надпись: «Территория голокских племен». Сюда относится обширный район высокогорных пастбищ, к северу от верховьев Ялунга и на восток до Сунпаня на границах провинции Сычуань. На севере кочевья голоков простираются до Желтой реки.

Немногочисленные исследователи, пытавшиеся проникнуть к голокам, встречали отпор со стороны кочевников. Постоянные междоусобные войны голоков с их соседями банаками, оттесненными в конце XVIII в. к северу от Желтой реки, а также разбой вдоль караванных дорог способствовали укреплению запретного характера района. Кочевья голоков расположены между важными караванными путями, связывающими Джэкундо с Синином, Сунпанем и Да-цзян-лу. Столь выгодное положение было хорошо использовано голокскими отрядами. Они совершали постоянные набеги на проходящие караваны. Голоки – одна из наиболее многочисленных групп тибетских кочевников, численность которой, однако, трудно установить. В отношении языка они близки банакам Кукунора и кочевникам-амдосцам, составляющим группу северо-восточных тибетских наречий. Когда-то голоки пользовались широкой автономией. Их основное занятие – скотоводство, причем главное богатство области составляют многочисленные стада яков. Своеобразным «подсобным промыслом» служит организованный разбой вдоль караванных путей. Зиму, весну и лето толоки проводят в своих кочевьях. В августе-сентябре, т.е. в восьмом месяце тибетского лунного года, когда кони после пребывания на летних пастбищах находятся в теле, голоки собирались в отряды. Во время набегов их конные отряды покрывали большие расстояния. В прошлом голоки постоянно угрожали караванному пути на Лхасу и появлялись в Цайдаме, где совершали нападения на монгольские кочевья.

Во время второй мировой войны постоянные столкновения с войсками провинции Цинхай вынудили голоков откочевать далеко на запад, в район хребта Хохо-шили на Лхасской караванной дороге, и тогда же отдельные отряды голоков проникли даже на крайний запад Тибетского нагорья, в далекую Нга-ри.

В течение столетий полунезависимая область голоков служила как бы пристанищем для всех недовольных феодальным гнетом, бежавших из соседних территорий. Все это отразилось не только на языке голоков, но и на их физическом типе. Постепенно они превратились в своеобразную вольницу. Слово «голок» означает «повстанец» или «повернутая голова». Физический тип голоков возник на базе соседних банаков, с которыми они имеют много общего. Голоки делятся на несколько племен, составляющих своеобразный племенной союз. Названия племен указывают на их происхождение. Так, например, одно из многочисленных племен голоков носит название «хор-гэн», что означает «старые хоры». Это потомки пришельцев из соседней области Хор. Другие названия отражают как бы профессиональный характер, например ардзюн – «разбойник». Самыми влиятельными среди племен являются голоки-сэрта, или «голоки золотого коня». Все племена в свою очередь подразделяются на две группы: «низовые», или мэ-ги голок, кочующие южнее Амдо, и «верхние», или то-ги голок, чьи кочевья прилегают к тибетским землям.

Среди голоков в неизменном виде сохранились черты тибетского кочевого уклада. Голоки называют себя «солнечными» голоками, или ньи-ма голок, что означает «славные» голоки, гордые своим прошлым и лихими набегами.

К западу от голоков и банаков кочуют многочисленные племена области Джа-дэ. Еще совсем недавно к ним причисляли племена нуп-хоров, или западных хоров. Племена области Джа-дэ делятся на пять групп: це-мар, атак-мемар, атак-тхоми, комаро и паоро. Среди них также сохранились многие пережитки далекого прошлого. Кочевники придерживаются ритуалов шаманизма, культа синего неба, близкого древнему шаманизму тюрко-монголов. Вдоль травянистого пояса Северотибетского нагорья это последняя многочисленная группа племен. На западе их соседями являются племена «северян», или ч’анг-па, населяющих области Намру и Накц’анга.

Кочевники современного Тибета составляют совершенно особую часть населения страны. Детальное лингвистическое и этнографическое обследование кочевий Северного и Северо-Восточного Тибета прольет новый свет на многие вопросы, связанные с эпохой великих переселений в пределах Внутренней Азии.

Среди племен хоров встречается тип с длинноголовыми черепными указателями, прямым разрезом глаз, прямым выдающимся носом, но без выдающихся скул. Присматриваясь к этническому типу современных кочевников хоров, мы различаем несколько разновидностей, среди которых выделяется тип homo alpinus, свидетельствующий о значительной примеси иностранной крови, по всей вероятности иранской. Присутствием этой примеси, возможно, объясняется и сохранение у хоров так называемого звериного стиля в орнаментике.

Во время пребывания в области Хор экспедиции академика Н.К. Рериха удалось обнаружить многочисленные изделия, выполненные в этом стиле. Многие из предметов каждодневного обихода кочевников украшал «звериный» орнамент. Футляры для огнив, пояса, фибулы, нагрудные бляхи, ножны мечей и ладанки были покрыты орнаментом, повторяющим давно известные мотивы скифо-сибирского искусства. Тут были бегущие олени и антилопы, лежащие лоси, птицы, изображения фантастических животных, переходящие в чистый орнамент. Все эти находки убедительно свидетельствуют о древней связи кочевого Тибета с великим кочевым искусством Центральной Азии. Тибетец-кочевник еще и поныне вдохновляется окружающей его природой, животным миром и следует заветам «звериной» орнаментики.

Кочевые племена Тибета, оторванные от внешнего мира, сохранили не только примитивный кочевой уклад, но и своеобразные говоры, полные архаизмов. Детальное изучение этих говоров прольет свет на фонетический строй древнетибетского языка.

Обычно с Тибетом связывается представление о бесчисленных буддийских монастырях, богатых памятниках индийского и китайского искусства, о многочисленных книгохранилищах, содержащих бесценные рукописи на древнеиндийском языке санскрите, давно утерянные в самой Индии. И вот бок о бок с этим буддийским Тибетом продолжает жить кочевой Тибет, Тибет Гэсэр-хана и кочевого эпоса, Тибет черной веры, или шаманства.

По всему Тибетскому нагорью к северу от Трансгималаев разбросаны памятники древней кочевой культуры. К ним относятся каменные могилы и курганы, встречающиеся небольшими группами в две-три могилы, и каменные могилы, огражденные плитообразными валунами. Область к северу от Трансгималаев изобилует любопытными мегалитическими памятниками (менгиры, кромлехи и ряды менгиров). Некоторые из них связаны с древнетибетским шаманизмом, другие еще носят следы обильных возлияний маслом. Многие из менгиров являются обиталищем древних добуддийских духов – покровителей местности.

За последние годы подобные менгиры были найдены в Западных Гималаях и в Западном Непале. Эти находки говорят о широком распространении мегалитической культуры, быть может, принадлежавшей древнейшим насельникам нагорья и прилегающих Гималаев – тибето-бирманским племенам.

Влияние среднеазиатских кочевников-иранцев на кочевников Тибета особенно сказалось в области вооружения. Китайская конница, созданная в эпоху Хань, заимствовала вооружение и тактику у кочевников, постоянно угрожавших своими набегами западной окраине Китая. Длинный меч китайской конницы этой эпохи сроден сарматским мечам причерноморских степей и кочевых племен Средней Азии (иранцев и индо-скифов). В конце IV и в начале III вв. до н.э. на смену легкой коннице скифов и хуннов, главным оружием которой был лук, пришел новый тип ударной панцирной конницы, вооруженной длинным мечом и тяжелым копьем. Носителями этого нового вооружения и связанной с ним новой конной тактики явились иранские племена. Указанная культура, как известно, принесла с собой и обновление кочевого искусства. Среднеазиатские иранские племена широко раздвинули границы распространения «звериного» орнамента. Появившийся в Китае в эпоху Хань, он относится именно к этому сарматскому периоду. Тибетские кочевые племена, издавна находившиеся в контакте с китайцами, хуннами и юе-чжи-тохарами, переняли это новое вооружение и сохранили его до наших дней. Доказательством этого служит форма длинных мечей тибетской конницы, тяжелые копья и ударная тактика конных дружин кочевников.

Тибетский кочевой мир – часть среднеазиатского кочевого мира, откуда шли культурные влияния внешнего мира, и потому нас не должно удивлять, что из уст тибетца-кочевника можно услышать сказку об одноглазом великане Полифеме.

 

Страны и народы Востока

М.: ИВЛ, 1961. Вып. II

 

 

Начало страницы