Воспоминания членов семьи

Н.К. Рерих. 1936-1942 гг. Наггар, Индия. В дни неслыханных бедствий и разрушений, когда люди мятутся, не находя выхода из порожденного ими хаоса мышления и действий, подымается мировая фигура Водителя Духа и Культуры и раздается светлый и бодрый призыв к новому строительству, к новому осознанию всечеловеческих отношений и всех духовных, творческих ценностей. Знамя Мира, Знамя Культуры, поднятое Рерихом над всем миром, истинно объединяет всех сильных духом, всех отрешившихся от предрассудков и пережитков условностей и понявших неизбежность случившегося и стремящихся к истокам духа, чтобы в этих извечных истоках почерпнуть новые силы для нового радостного, культурного строительства. Все старые идеи отрицания и разделения отживают и уже частью отжили. Нужны новые призывные формулы единения и утверждения мощи единого духа человеческого. Нужно понимание великого водительства духа, ибо лишь в этом целительное начало мира.

… Н.К. неустанно пишет картины, пишет книги, учреждает и строит культурные очаги по всему миру, направляет сознание духовно ищущих и стремящихся к новому созиданию.

***

Письмо 07.10.31 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 1. Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Н.К. до сих пор с величайшей благодарностью вспоминает своих самых тяжких и враждебных сотрудников, ибо они помогли ему укрепить зоркость, находчивость и необходимую выдержку или дисциплину духа. Так и вы должны научиться смотреть на выходки вздорных людей как на причуды, которые не могут вызвать в вас ни обид, ни озлобления, но лишь скорбь за неуместное возвращение к привычкам детства.

***

Письмо 21.10.31 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 1. Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Говоря о личности Н К., следует указывать на тот стимул к творчеству, который он сообщает приходящим к нему; также на его требовательность в отношении качества работ, на его уменье вызвать напряжение всех способностей и сил сотрудников. Но зато какие мощные результаты дает подобное руководство! Как он учит извлекать пользу из каждого обстоятельства, всюду указывая положительную сторону. Н.К. не только благой провозвестник, призывающий к чистоте мышления, воздержанию и всепрощению, каким некоторые хотели бы его видеть, но истинный вождь и действенный строитель, ибо он знает жизненную битву и закаляет сотрудников к принятию этого боя. Он поражатель всего темного и невежественного. Иногда кажется, что его мудрость и предвидение неисчерпаемы, и близкие ему могут подтвердить, как он задолго указывал на события, сейчас уже совершившиеся на наших глазах, и на то направление, которое человечество должно будет принять, если не хочет погибнуть в создавшемся смятении.

Основным условием к этому спасению является его призыв к объединению всего культурного мира, к воспитанию нового сознания среди молодежи, сознания великого значения и приложения творческой мысли и широкого сотрудничества, утвержденного на понятии великой Культуры, или Культа Ура*. Между прочим, много можно почерпнуть для освещения его личности из им самим написанных «Введений» к Спинозе и Гете. Н.К. такой же солнценосец, как и Гете в его понимании. Чуйте всю истинную мощь, мощь незримую этого строителя солнечной жизни! Солнце его жизни сжигает все темное, все злобное и разрушительное. Так можно собрать много сильных и прекрасных фактов. Но лучше без сравнений. Пусть каждый великий дух стоит во всей мощи и красоте своего достижения. Не нам сравнивать их, ибо каждый из них несет свое задание, и каждое индивидуальное выявление прекрасно в своей неповторяемости. Давно сказано – «можем ли сравнивать сияние дальних звезд?». Эта формула применима во многих случаях.

___________________________________

* Ур (санск.) – Свет.

***

Письмо 19.06.33 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 1. – Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992

Н.К. Рерих на фоне триптиха «Да будет Владыка!» 1937 гг. <br>Наггар, Индия. Позволю себе добавить несколько слов об искусстве Н.К. В искусстве его, прежде всего, отмечают чистоту, прозрачность и бесконечное разнообразие красочных сочетаний при необычной силе и глубине тонов. Каждая картина – прекрасная симфония красочных созвучий. Мы знаем, что именно цвета, тона и гармоничность их производят оккультное воздействие на зрителя. Известно, что прекрасные произведения искусства имеют в себе дар целительный, и мы имели немало случаев убедиться в этом. Но, конечно, для таких воздействий нужно иметь сердце и глаз открытые, ибо, как сказано: «Можно стоять в полной тьме перед прекраснейшими произведениями искусства, ибо тьма в нас».

Но не меньше внимания заслуживает совершенно исключительный дар Н.К. в композиции, являющийся, между прочим, даром редчайшим. Ведь все странные, чтобы не сказать больше, уклоны, наблюдаемые периодически в жизни искусства, главным образом, происходят от отсутствия, именно, дара композиции. Но каждое произведение Н.К. поражает гармоничностью в сочетании всех своих частей, и эта гармоничность и дает основу убедительности. Ничего нельзя отнять или добавить к ним, все так, как нужно. Эта гармония формы, красок и мастерства выполнения и есть дар, присущий великому творцу. Произведения Н.К. дороги мне и красотою мысли, выраженной им в таких величественных, но простых и порой глубоко трогательных образах.

Для меня, постоянной свидетельницы его творчества, источником непрестанного изумления остается, именно, неисчерпаемость его мысли в соединении со смелостью и неожиданностью красочных комбинаций. Не менее замечательной является и та легкость и уверенность, с которой он вызывает образы на холсте. Они точно бы живут в нем, и редко когда ему приходится нечто изменять или отходить от первого начертания. Истинно, наблюдая за процессом этого творчества, не знаешь, чему больше удивляться – красоте ли произведения или же виртуозности выполнения его.

***

Письмо 24.11.1932 / Рерих Е.И. Письма. Том I (1919–1933). М.: Международный Центр Рерихов, 1999.

Вам, вероятно, уже сообщили из Америки, что Н.К. был избран Председателем Всемирной Лиги Культуры. Конечно, Вы правильно понимаете, что всякое начинание для правильного развития должно иметь свой Фокус объединяющий, и благо тому, кто поймет это, ибо тем укрепит положение свое. Так, приближая более и менее подготовленных к пониманию истинной фигуры Н.К., Вы, родная Лидия Андреевна, могли бы прочесть им многие выдержки из книги Дювернуа, дающей многие прекрасные формулы, утверждающие эту блестящую и бескорыстную деятельность на Благо человечества и тем объясняющие, почему именно вокруг этой мощной фигуры собираются сейчас столько групп и обществ, принадлежащих к разным народностям и преследующих самые различные задачи. Ведь многие молодые не могут знать многого из деятельности Н.К., потому и следует дать им верное понимание облика этого истинного Вождя Культуры, его широкой осведомленности и вмещения и дружелюбного отношения к культурным выявлениям каждого народа.

***

Письмо 19.06.1933 / Рерих Е.И. Письма. Том I (1919–1933). М.: Международный Центр Рерихов, 1999.

… Имеются у нас письма от многих, имеющих картины Н.К., которые во время болезни вешали любимые картины перед постелью своею, чтобы всегда видеть их, и такие лица получали облегчение. И уже некоторые доктора просили Н.К. одолжить им картины для их санаторий и больниц, понимая их благотворное психическое воздействие на нервную систему больных. Одна молоденькая девушка, страдавшая ужасными болями в области легких, со всеми признаками чахотки, была исцелена после посещения музея и беседы с Н.К. Таких случаев у нас немало. Но, конечно, для таких воздействий нужно иметь сердце и глаз открытый, ибо, как сказано: «Можно стоять в полной тьме перед прекраснейшим произведением искусства, ибо тьма в нас».

***

Письмо 1934 / Письма Елены Рерих, 1932-1955. Новосибирск: «Вико», 1993.

Человек, написавший статью о якобы масонстве Н.К., готовился на следующий же день сдать ее в печать. И вот в ночь он имел видение Св. Сергия, которое так потрясло его, что он тут же разорвал свою статью и на следующее же утро поехал знакомиться с Н.К., которого раньше в глаза не видел. Подробности этого видения изумительны, но они не для почты. При свидании расскажу. Да, нет тяжелее креста, как родиться русским гением. Исполины русского искусства, русской мысли всю жизнь пили отравленную чашу оскорбительной мелкой травли со стороны всех, кому не лень. Горькие слова Пушкина, вырвавшиеся в пароксизме мрачного отчаяния: «Черт угораздил меня родиться в России» по сей день не утеряли своей обличительной остроты и едкости.

***

Письмо 02.01.34 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 1 (1929-36).

Конечно, со всею честностью Н.К. может сказать, что он никогда ни в масонских ложах, ни в других подобных организациях членом не состоял и не состоит. Много чего ему приписывается, и многие стараются хотя бы как-нибудь прикрепить его имя к своей организации.

***

Письмо 17.02.34 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 1 Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Истинно, жизнь наполнена чудесами, если подходить ко всему с открытым сердцем и с устремлением к красоте и самоусовершенствованию. И не путем всяких искусственных медитаций, концентраций и прочих механических приемов, но в подвиге жизни. Вот этот подвиг жизни, во всей его суровой красоте, и проводит Н.К. Жизнь его есть жизнь полного самоотречения, он живет для великого служения человечеству. Ничто не принадлежит ему, и сам он не принадлежит себе. Терпимость великая – природа его, и как магнит притягивает она самых различных людей и группирует их вокруг имени его. Мудрость Учителя есть мудрость его. Если было бы иначе, разве мог бы он быть таким провидцем и так преуспевать в порученных ему делах при таких чудовищных препятствиях, которые воздвигаются темными при конце Кали Юги, во время грозно свирепствующего Армагеддона?

***

Письмо 3.05.1934 / Рерих Е.И. Письма. Том II (1934 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2000.

Восток умеет ценить духовную культуру. Имя Н.К. произносится наряду с самыми великими и сокровенными для них именами. Вы уже знаете, как откликнулась Индия на Знамя Мира, и сейчас мы непрестанно получаем запросы на статьи Н.К., но, к сожалению, должны отказывать, ибо Н.К. оставил нам очень ограниченное число очерков. Сейчас будет издаваться большая монография Н.К. в Индии и уже вышло несколько биографических очерков на многих местных наречиях, и все это без всякой денежной затраты с нашей стороны. Возрождение всегда там, где появляется интерес к духовной Культуре, разложение там, где цивилизация вытесняет понятие Культуры, занятая изготовлением всевозможных роботов. Этими вехами и нужно продвигаться, они указывают верное направление.

***

Письмо 25.05.1934 / Рерих Е.И. Письма. Том II (1934 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2000.

Но, конечно, водители должны иметь в духе синтез и являть его мудро, давая лишь то, что нужно в каждом особом случае, не обременяя ношей непомерной. Так Н.К. находит язык со всеми; в своем всевмещающем сердце находит сочувствие и разрешение жизненных проблем для каждого, обращающегося к нему со всею искренностью. Этим объясняется растущее число его последователей. Именно, он является воплощением такого синтеза, и никто не уходит от него подавленный широтой его взглядов. Он знает ту долю истины, которую приходящий к нему может вместить, потому он умеет давать радость.

***

Письмо 02.06.1934 / Рерих Е.И. Письма. Том II (1934 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2000.

Часто, бывая в тяжких обстоятельствах, мы думали, что дальше некуда уже идти, но оказывалось, что можно еще больше принять, и только, когда все средства с нашей стороны были исчерпаны, приходила помощь, и всегда из совершенно неожиданного источника. Вы уже знаете из Учения, что только одолением препятствий мы растем и учимся и заостряем способности наши. Действительно, чем же иначе закалить дух? Не думайте, дорогой Сотрудник, что ученики и служители Света следуют по пути, усыпанному розами, нет, путь их полон терний, и чем ближе к Свету, тем труднее, тем ответственнее становятся поручения. Путь Учения, путь Служения есть прежде всего путь самоотречения и самопожертвования, но радостен этот путь, когда в сердце горит любовь к Владыке. Все тернии обращаются в благоухающие фризии. Пример такого Служения и являет Н.К. Если бы Вы знали всю тяготу его, то, воистину, ужаснулись бы этой ноше непомерной. Но именно в нем горит такая любовь, такая преданность к Владыке Преподобному Сергию, такое устремление к принесению всего на Общее Благо, что он все принимает с великою готовностью и радостью. И разве не великая радость заключается в сознании исполненного долга перед человечеством? Какое прекрасное и мощное понятие заложено в исполнении долга! Герои все были носителями долга. ‹…›

С.Н. Рерих. Портрет профессора Николая Рериха, читающего книгу. 1934 г. Ввиду переживаемого всем миром страшного духовного кризиса, ужасающего всерастлевающего безбожия (которое и явилось следствием узкого мертвящего сектарианизма и удушающей догматики, так же как и падения нравственности среди церковных служителей) Н.К., имевший духовным наставником отца Иоанна Кронштадтского, никогда не говорил и не будет говорить против какой-либо религии как таковой или же храмов. Лучше какая ни на есть религия и храм, нежели без храма, и сам он только что учредил в Америке еще одну храмину имени Преподобного Сергия в нашем Доме в Нью-Йорке*. Но против нетерпимости, и невежества, и безнравственности он будет протестовать. Духовные пастыри необходимы, но они должны быть истинными водителями духа и идти с нуждами века, а не плестись позади закованными в цепи невежества мрачного средневековья. ‹…›

Передо мною лежит письмо с приведенной в нем формулой известного писателя Метерлинка: «Россия была бы спасена, если бы профессор Рерих стал ее Вождем». ‹…›

Именно, враги – лучшие распространители и утвердители идей и имени. Припомните все, что сказано в Учении о врагах и клеветниках. «Без клеветы и врагов благодарное человечество похоронило бы все лучшие достижения». Так называемые друзья всегда скромно умолчат, и лишь враги кричат и тем обращают внимание на вас и заставляют друзей, затрагивая их самих, выступить на Вашу защиту. На личном опыте знаем, что в решительную минуту, кроме нескольких ближайших, большинство друзей стыдливо замолкают и уползают в щели, якобы не навлечь на вас еще большего натиска. Действуют всегда только наипреданнейшие (мы счастливы иметь таких) и группы незнакомых честных людей. Потому мы всегда приветствуем врагов. Враги есть наша тень! Восточная пословица говорит – «величину дома можно измерить по тени», и любимый Вами Вивекананда говорил, что «Будда и Христос были счастливы иметь могущественнейших врагов, ибо иначе никто ничего не знал бы о них». Теперь понимаете, почему Н.К., зная численность своих врагов, мудро взвешивает пользу и вред от них, но не боится их. ‹…›

Конечно, у Н.К. есть те силы, которые укрепляют людей, и в очень большой мере. Мы знаем случаи исцеления и полного духовного перерождения от единого прикасания его. Но, как всегда, случаи эти происходили с теми, кто искренно устремлялся и верил ему. Даже картины его имеют целебное свойство. Некоторые доктора вешали их в комнаты своих пациентов. И как же может быть иначе, когда концепции их поднимают дух зрителей, а гармония красок действует успокаивающе на нервную систему, что уже является залогом исцеления, не говоря уже о тех эманациях чистого духовного устремления творца, которые наполняют их. ‹…›

Помните во всех делах и встречах Ваших Завет, оставленный Н.К.: «терпимость, великодушие и устремление в будущее».

___________________________________

* В Музее Николая Рериха в Нью-Йорке.

***

Письмо 08.09.1934 / Рерих Е.И. Письма. Том II (1934 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2000.

Относительно вопроса любопытствующих, как относится духовенство к Н.К., можно сказать, что Н.К. среди своих лучших друзей насчитывал и насчитывает много глав Православной Церкви, например, как только что ушедший митрополит Платон в Америке, митрополит Антоний и епископ Нестор, Отец Спаский и даже несколько других представителей христианских церквей, среди них трех весьма выдающихся. Также и католики не чужды симпатиям Н.К. Н.К. никогда и нигде не говорит и не будет говорить против религий. Массы без религии обращаются в истинное исчадие ада! Но важно осторожно и постепенно просвещать сознание во главе стоящих. И это при сердечном подходе часто удается. Так, нашим другом был знаменитый проповедник Епископальной Церкви епископ Роберт Норвуд. Наш Музей он называл Храмом Рериха и местом Истинного Общения Святого Духа.

***

Письмо 08.09.1934 / Рерих Е.И. Письма. Том II (1934 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2000.

По натуре своей он великий Собиратель и Строитель. Ведь до войны не было ни одного крупного культурного начинания, где бы он ни был избран Председателем. Ибо живы были формулы: «Рерих найдет выход из каждого положения», «Рерих видит на семь концов», «С Рерихом удача».

***

Письмо 6.06.1935 / Рерих Е.И. Письма. Том III (1935 г.). М.: Международный Центр Рерихов, 2001.

Теперь перехожу к следующему Вашему утверждению, что Н.К. и Юрий плохо разбираются в людях. Это утверждение крайне непродуманное и несправедливое. Неужели... из памяти Вашей совершенно исчезла вся прошлая строительная деятельность Н.К. на Родине? Когда он в несколько лет из разрушавшейся тогда Школы создал огромное Учреждение, поставив его по качеству преподавателей и уровню учеников превыше всех существовавших тогда у нас Академий и Школ! Разве можете Вы отрицать это? И кажется, нигде не было такого разнообразия среди служащих и участвующих в Советах и Комитетах, как в этом Учреждении, так же как и среди учащихся, где можно было встретить рабочего рядом с представителем высшей аристократии? Именно мудрость и знание природы людей и понимание обстоятельств помогали Н. К. держать столь разнообразные элементы в полной солидарности и гармонии. Вспомните все формулы, которые можно было так часто слышать: «Рерих знает», «Рерих найдет решение всему», «Рерих выведет из труднейшего положения» и «с Рерихом Удача!» Не потому ли его всюду избирали Председателем? Также неужели, по-вашему, незнание людей помогло ему в дальнейшем создать среди труднейших обстоятельств огромные Учреждения в Америке и многочисленные центры и Общества в разных странах? Неужели же все то же незнание людей и обстоятельств помогает ему проводить успешно свои Идеи, несмотря на страшную оппозицию мощных врагов? Ведь все действия совершаются согласно его указаниям. Ни один камень не заложен без его участия. Думается мне... если Вы без предубеждения припомните всё прошлое и охватите мировой размах деятельности Н. К. настоящего периода, то примитивная справедливость подскажет Вам, как мудро проложил и пролагает путь к прекрасному строительству во Благо Признания Культуры Ваш трижды великий Брат, как Художник, как Мыслитель, как Строитель Жизни! Так не будем легкомысленно обвинять его в нераспознавании людей.

***

Письмо 11.06.35 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 1. Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Дорого мне, что Вы так ярко подчеркнули универсальность личности Н.К. и ввели его творчество в ритм космического строительства. Как правильно, как превосходно Ваше определение: «Из мировой красоты собирает он священную росу духа в своем сердце, чтобы оно постепенно возгоралось Чашей Грааля!» Именно, Н.К. – носитель чаши подвига во имя Истины и Красоты. Так же тонко отмечены Вами его качества – «приветствовать в каждом человеке положительные, творческие стремления, утвердить в нем каждую искру света и оберечь и раздуть ее еще ярче».

Истинно, «глаз добрый» полагается им в основу его отношений к людям в стремлении дать всем надежду на преуспеяние и радость творчества. Этот глаз сердца и позволяет ему охватить всю Красоту Творчества Жизни и претворять ее в той простоте и ясности, чуждой всяких условностей и ограничений, которая отзвучит в чутких сердцах. Его постоянное горение к прекрасному, к строительству делает творчество его неисчерпаемым в проявлении своем.

***

Письмо 17.09.1935 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

В Бельгии на Международный выставке Н.К. была присуждена золотая медаль. Затем в Италии тоже на Международный выставке он получил высший диплом "Ор Конкур"… Также и в Швеции на Международной выставке в Мальме Н.К. был отведен отдельный зал и пожалован орден Командора Северной Звезды первой степени.

Для многих людей это нужно повторять. Ведь понимание искусства ими движется лишь этими вехами.

***

Письмо 17.12.35 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 2. Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Теперь о том, что Н.К. не говорит о теперешней России, то для каждого чуткого духа это должно быть понятно. Н.К. глубоко любит и предан своей родине, и чувство это настолько сокровенно, что говорить о нем среди непонимающих или же враждебных элементов было бы просто кощунством. На Востоке не принято упоминать о самом сокровенном, в этом отношении Н.К. прилежит Востоку. Сердце его видит и знает многое такое, что другими еще не вмещается. Эволюция творит свой непреложный космический ход, и великий исторический отбор совершается на всем пространстве планеты. Все, искренно любящие свою родину, понимают, как бережно нужно относиться к ней во время тяжкого и болезненного перехода к новому устроению, после грандиозного взрыва, всколыхнувшего все ее глубины. Родина наша уже вступила на путь выздоровления и ищет новый славный путь. Самое отрадное явление это, что массы проснулись к сознательной жизни, к пониманию общего сотрудничества, и жажда знания среди молодежи велика. Конечно, перебои неизбежны, но большой сдвиг в сознании народа несомненен. Потому не следует ли проявить к родине сугубую бережность?

***

Письмо 20.03.37 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

Н.К. носит звание Академика, что в нашей стране гораздо выше профессорского звания. Ибо лишь за особые заслуги ученые и профессора получали его. Также Н.К. состоит членом трех Академий в трех странах, впрочем, все эти данные у Вас имеются. Так, сейчас уже готовится новая монография Н.К.

***

Письмо 26.04.37 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

Мы верим, что как в древние времена были пророки и провидцы и Учителя Этики, так и в наше время они появляются и указывают человечеству путь следования Свету и предупреждают человечество о бедствиях ему грозящих, бедствиях, им самим уготованных. Можно смело утверждать, что таким провидцем Вы считаете Н.К., ибо все искусство, все писания его от самого начала свидетельствовали о знании им грядущих бедствий и сейчас продолжают утверждать и свидетельствовать о всем происходящем и грядущем. Истинно, Красный Змий проснулся, и крик его наполнил мир. Ангел Последний стоит уже на столбах Света, и тучи с севера летят и сгущаются в местах предуказанных. Огненные драконы Армагеддона уже стелются на землю. Весь цикл событий и последовательность их предуказаны в пророческой серии его картин.

***

Письмо 23.08.1937 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

Родные, помогите новым адвокатам держать перед собою именно мировое значение фигуры Н.К. Ведь если кто-то сейчас не может по разным причинам охватить всего размера этой личности, не значит, что такого мерила и не существует, или что через некоторое время многое не станет очевидным. Именно, родные, ничем не смущаясь, с полным знанием и достоинством держите Имя выше высшего. Конечно, не бывало еще, чтобы большинство современников отдало должное великому человеку. Лишь последующие поколения выдвигали значение его, в то же самое время погрешая в том же отношении к своим современникам. Но сейчас, несомненно, уже замечается, что время, протекающее между проявлением великого человека и его общим признанием, становится все короче, и это свидетельствует об ускорении эволюции человеческого сознания.

***

Письмо 08.10.37 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 2. М.: Сфера, 1996.

Вчера получили сведения из советской газеты «Правда», что в конце сентября в Петрограде, в Русском музее (бывшем Музее Александра III) состоялось открытие зала, посвященного произведениям Н.К. Рериха. Известие это очень знаменательно.

На днях вышла биография «Рерих Художник и Мыслитель», написанная Всеволодом Ивановым, вероятно, Вы уже имеете ее. Сам автор уже на родине. Оттуда много самых прекрасных знаков. Ничто и никто не может препятствовать Плану Света.

***

Письмо 20.10.37 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 2. М.: Сфера, 1996.

Очень тронула нас отзывчивость Индии на чествование Н.К. Друзья сообщают, что до двухсот местных газет откликнулись на празднество. Так, на одном тамильском языке появились статьи в 18 местных газетах. К сожалению, невозможно получить перевод всех статей. Но как умеют они сердечно писать! И этому Запад может поучиться у Востока. Также из самых неожиданных мест, от неизвестных нам людей получили приветствия с выражением надежды увидеть Н.К. во главе культурного водительства. Некоторые из них даже не придется переслать ввиду всяких особенностей почты. Так цементируется пространство добрыми знаками. Получили несколько хороших писем от английских друзей, но в общем английская пресса знаменательно воздержалась. Атавизм страха перед всем русским истинно велик!

***

Письмо 03.12.37 / Письма Елены Рерих, 1929-1938. В 2 т. Т. 2. Мн.: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.

Много пользы могут принести задушевные беседы перед художественными произведениями. Вибрации гармонических сочетаний тонов создают особую атмосферу. Реакция на нее посетителей Музея безошибочно определит их сущность.

Несомненно также, что произведения искусства обладают целительным свойством. Некоторые врачи вешали картины Н.К. в своих санаториях для нервнобольных.

Велика мощь искусства! Истина эта хотя и медленно, но верно пролагает себе путь. Если бы правители государств поняли в полной мере высокое воспитательное значение искусства, они приложили бы все усилия и все средства, чтобы пробудить огонь творчества в народе и напитать его звуком, цветом и прекрасными формами. Никакие революции, никакие захватные войны не могли бы найти отклик в утонченном сознании, вибрирующем на высшие вибрации. Грубые спорты, вроде состязания борцов, кулачных боев, и грубейшие игры, лишенные красоты, как например – футбол и т. д., способствуют лишь огрубению нравов. Красота тонкой мощи мысли и творчества забыта, и осталось лишь гремящее, ревущее торжество грубой силы.

***

Письмо 17.05.1938 / Рерих Е.И. Письма. Том VI (1938-1939 гг.). М.: Международный Центр Рерихов, 2006.

Вы знаете, какие чудесные эпитеты сопровождают его имя. Вспомним то количество обществ его имени, которые распространены по всему миру. Разве все это не свидетельствует о Личности? Неужели все эти достижения ничто, начиная с России, где он носил высшее звание Академика, даваемое за особые заслуги как в области научной, так и художества? …Укажите на его многолетнюю деятельность как директора Школы Поощрения Художеств, находившейся под непосредственным покровительством Государя Императора и всей Императорской семьи и имевшей более двух тысяч учеников. Процветание этой исключительной школы, имевшей пять отделений и свой музей, доказывает об организаторском таланте ее водителя.

***

Письмо 21.06.38 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999

…Сколько людей зажигаются идеями Н.К.! Сколько разных групп собираются вокруг этого имени, и ведь это только начало!

***

Письмо 01.02.39 / Письма Елены Рерих, 1932-1955. Новосибирск: «Вико», 1993.

Вы пишете, что уже десять лет, как Рих. Як. отошел от латв. литературы и литературного общества. Чем Вы объясняете это? Где причина? Не в том ли, что, как обычно, все самое талантливое не подходит под существующий уровень таких обществ? Ведь во всех областях искусства и науки приходится наблюдать то же явление, а именно, все самое молодое, самое устремленное и талантливое всегда уходило от общепринятых группировок. И мне приходилось поддерживать Н.К. в его отходе от группы академических товарищей, когда развитие его таланта требовало совершенно другого окружения и горизонта, неограниченного никакими рамками, будь то националистическими или же академически принятыми и т. д. Много было битв, но я ни минуты не жалею, наоборот, я счастлива, что Н.К., несмотря ни на что, шел туда, куда звал его дух. Только на этом пути он нашел себя и свое истинное призвание... Н.К., в свою бытность директором Школы Имп. Общ. Поощрения Художеств, был занят целыми днями, ибо школа была открыта от 9 утра до 10 ч. вечера, да еще полдня по воскресеньям. А кроме того, в скольких других учреждениях Н.К. состоял председателем, или основателем, или членом комитета, и сколько вечеров уходило на такое добровольное служение! Зимою он имел очень мало времени для своего художества, иногда проходили целые недели – и он не мог взяться за кисть; только летами, в течение трех месяцев, он работал с утра до ночи.

***

Письмо 09.04.40 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 2. М.: Сфера, 1996.

…Новизна искусства не в безобразии и нелепостях, но все же в той же задаче правильного разрешения передачи светотени и нахождения правильной границы между реализмом и стилистикой, – задачи старой, но и всегда новой, ибо восприятия каждого поколения обостряются и отзвучат на более широкую шкалу вибраций. Все же так называемые "реализмы и сюрреализмы" являются лишь жалкими масками, надетыми на себя бездарностями. Именно современное искусство в своем обилии всяких выдумок и отсутствии истинного воображения, в утрате стиля явило свой упадочный лик. Но, как нам пишут из Парижа, там нарождается уже новая группа художников, которая устала от всяких кривляний бездарностей и ищет новых путей, опираясь на основы лучших творцов всех веков. Конечно, грядущая великая эпоха должна дать и новое искусство. Это новое искусство уже явлено в творениях Н.К., и потому у него столько завистников.

***

Письмо 12.06.47 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

Нельзя обижаться на клички, приводимые невежественными индивидами, как "псевдооккультист", розенкрейцер, теософ, йог, гуру. Н.К. никогда не претендовал на Йога или учителя Йоги в современном понимании Йоги, ибо он великий артист*, философ жизни и моралист и достаточно выразил свое кредо в своих художественных и литературных произведениях, и потому смешно читать, когда кто-то думает умалить его, приклеивая к нему восточные определительные высоких понятий, не понятые ими, их узкоматериалистическим сознанием.

___________________________________

* От англ. аrtist – художник.

***

Письмо 12.06.47 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 4-х т. (1923-1952). Т. 4. М.: Сфера, 1999.

Именно Н.К. и противник "культов", ибо в каждом культе есть нечто уже установившееся и неподвижное, порождающее фанатизм, качество, приближающее человека к звериному обличью. Мы сторонники проявления жизни во всей ее широте и развитии и никогда не будем насаждать никаких ограниченных культов, за исключением свободного почитания Великого, Неограниченного Знания…

Потому Н.К. не может быть ни христианином, ни буддистом, но одинаково почитает основы Великих Учителей. Как хорошо сказал про него митрополит Евлогий в Париже, когда его кто-то спросил – христианин ли Н.К.? Старец ответил: "Я не знаю, насколько Н.К. православный христианин, но одно знаю, что Н.К. – последователь Христа".

***

Письмо 13.01.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Родные мои Зиночка и Дедлей, все мое существо рвется к Вам, читая Ваши письма, полные сердечного огня. Кому же, как не самым близким по духу, могу поведать всю муку пройденную? Кто другой может понять всю сложность обстоятельств, приведших к Новому Решению, давшему возможность Н.К. теперь же закончить свою светлую деятельность прекрасным разрешительным аккордом – еще раз провозгласить и поднять Знамя Мира среди общего мирового безумия и на этот раз в столь любимой им Индии.

Наш Светлый, Любимый ушел, как жил, – просто, красиво и величаво. Мир, истинно, осиротел с уходом этого прекрасного Духа! Индия трогательно, красиво и мощно отозвалась на этот уход. Газеты, журналы, Общества, и друзья, и знакомые ярко отметили незаменимую утрату для Мира великого творца чудесных образов, гиганта мысли и деятельности, замечательного человека, истинного Друга человечества. Ведь никто не уходил от него отягощенным, наоборот, он умел облегчить ношу каждого и направить на новый путь – путь устремления и мужественно осознанного труда во имя общего блага.

Многие прекрасно отметили богатство оставленного им духовного наследства и насущную обязанность каждого сознательного человека принять это богатство и следовать его высоким Заветам.

Сейчас в Дели открыта выставка его картин. На открытии Неру сказал прекрасную речь о значении его творчества, особенно подчеркнув идею Знамени Мира. Открытие состоялось при огромном стечении посетителей и сейчас еще продолжается с таким же успехом. В нашем горе находим утешение лишь в сознании, что ему была дарована лучшая доля. К чему было ему томиться среди невежества и растрачивать свои лучшие дары, которые не могли быть приняты и оценены настоящими поколениями. Он вернется в лучшее время, на очищенную ниву и закончит свой посев и служение своей стране и всему человечеству. Но утрата такого вождя истинно незаменима и отложит продвижение человечества на новое столетие.

Мне еще трудно писать о его болезни и последних днях.

Напишу позднее. Но прошу Зиночку для всех друзей и почитателей установить формулу, прекрасную и истинно верную, – "Сердце не выдержало количества яда, порожденного обезумевшим человечеством".

Никогда не видела я такой высокой духовной красоты, которая запечатлелась на его лике. Мы не могли оторваться от созерцания этой благости и трогательной нежности всего его чудесного облика. Он весь светился как бы от внутреннего света, и белые нарциссы, окружавшие его, казались грубыми рядом с его просветленным обликом.

Щемит сердце лютая тоска об утрате лучшего многолетнего друга. Он ушел на зов Великого Владыки в три часа утра во сне, в самый торжественный день по индусскому календарю – в день рождения Шивы! За неделю до смерти он видел Преподобного Сергия, стоявшего между нашими постелями и сказавшего: "Родные, зачем Вам мучиться здесь? Пойдемте со Мною, ко Мне, теперь же!"

Дух его хотел уйти; очень огорчался он хаотическим положением в Мире, – а мы еще скрывали от него все ужасы, творившиеся в нашей долине и в непосредственной близости от нас. Также тяжко переживал он и нарастающую русофобию в Америке, ибо знал, к чему приведет такая ненависть. Сердце не выдержало последних нагнетений и лютой тоски за утеснение всего культурного, несущего спасение молодому, подрастающему поколению.

В нашем горе находим утешение лишь в сознании, что ему была дарована лучшая доля. К чему было ему томиться среди невежества и растрачивать свои лучшие дары, которые не могли быть приняты и оценены настоящими поколениями. Он вернется в лучшее время, на очищенную ниву и закончит свой посев и служение своей стране и всему человечеству. Но утрата такого вождя истинно незаменима и отложит продвижение человечества на новое столетие. ‹…›

Ваша мысль о Roerich Foundation прекрасна, но как отзовется на это Америка!! Мало получили мы оттуда сочувственных писем и телеграмм. Но Индия, истинно, уявила ему высокое почитание. Столько людей написали мне самые сердечные и трогательные письма, выражая свое глубокое горе, свое сиротство с уходом нашего Светлого Пасиньки (так называли его сыновья и Девика).

***

Письмо 13.01.1948 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

…Выставка открылась при огромном стечении посетителей и сейчас продолжается с тем же успехом. Индия любила и почитала его и сумела оценить его как лучшего человека. Для них он был Великим Риши, Мудрецом, Маха-Дэвом* или Сверхчеловеком. Они оценили его всеобъемлемость, всю терпимость и ничем не омраченную доброжелательность. Он был полон незлобивости, но не допускал попустительства и полумер.

___________________________________

* Маха-Дэва – с санскр. букв. «Великий Бог» – титул Шивы.

***

Письмо 08.02.48/ Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Вы правильно осознали, что уход нашего Родного и Любимого именно в настоящее время явился лучшим завершением его прекрасной, самоотверженной, труженнической жизни. Истинно, сердце его не могло вместить людского яда, переполнившего атмосферу Земли. Вот и еще один большой дух ушел, пав от руки безумца, и кровью своею запечатлев Завет свой о ненасилии. Светлые духи уходят перед наступлением тьмы, и Облики их остаются единственными Светочами во мраке грядущих бедствий.

Родные, Вы спрашиваете о направлении Вашей деятельности – конечно, сейчас главное – собирать весь материал, касающийся деятельности Н.К. как прошлых лет, так и последнего времени. Соберите в двух, трех экземплярах все отзывы, появлявшиеся и после его ухода. Следует собрать полный сборник всех его статей и все обращения к разным странам в связи с Пактом и все ответы на них. Также храните все его письма к Вам и друзьям. Хорошо сделать полный список всех его картин, находящихся в разных странах и имеющихся на руках у нас и у Вас. Конечно и мы, как только утвердимся на более или менее постоянном жилище, приступим к разбору архива и приведем в систему весь имеющийся у нас материал. Стараемся собрать как можно больше статей и заметок, появившихся в местной прессе. Их множество, но большинство из них на местных языках, и, кроме того, здесь не имеется бюро клиппингсов* и можно лишь случайно и через друзей узнавать, где что появилось.

Можно сказать, ни один значительный центр, ни одна газета не преминули почтить память великого художника и Махагуру. Утрата его – утрата для всего Мира, эта формула прошла во всей прессе и сейчас на устах всех знавших его и творчество его. Самые лучшие картины были куплены правительством для строящейся здесь Национальной Галереи.

___________________________________

* От англ. сlippings – газетные вырезки.

***

Письмо 23.02.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Ведь духовное одиночество мое на Земле велико. Сердечное понимание и духовная гармония, связывавшие меня с Н.К., облегчали все трудные положения и освещали будущее. С его уходом еще полнее утвердилась моя оторванность от всего личного и земного, осталось лишь ярое желание довести все собранные сокровища и передать, что возможно, голодным душам…

Все так высоко оценивают искусство Н.К., подчеркивают мировое значение его разнообразной деятельности и влияние его не только на современные умы, но, главным образом, на будущие поколения.

Посылаю Вам, родные, и последние снимки с него, уже лишь его оболочки. Но оболочка эта настолько просветленная и так отражает его сущность, что мне они ближе многих других. Таким от был последние месяцы жизни, когда я писала Вам, что он стал таким красивым старцем. Кротость, великое смирение запечатлелись на его лике. Прекрасная оболочка его была предана огню на обширной горной площадке нашего поместья с широким видом на три снежных гряды. На месте сожжения был водружен большой красивый осколок скалы с надписью на хиндустани под знаком Знамени Мира. Скалу эту тащили издали примитивным способом. Люди с соседних деревень тащили скалу железными канатами и на валиках из больших деревьев, подталкивая камень такими же рычагами. Двигали по полдюйму с большими роздыхами. Тащили несколько дней, и все же осилили и водрузили на каменное основание, под которым находился оставшийся пепел от сожжения всего костра.

День сожжения выдался исключительно прекрасным и парадным; ни малейшего дуновения ветра, и все окружающие горы оделись в свежее снежное покрывало. Никогда раньше я не видела сожжения и должна сказать, что зрелище было грандиозно и прекрасно. Население сложило огромный костер из деодаров, густо политых ароматическими маслами. Когда его носилки, покрытые белыми цветами, были поставлены на кострище, костер был зажжен с четырех сторон, огромное пламя, как крылья, охватило его, скрыв его от нас, и устремилось ввысь, в безоблачную синеву. Ни малейшего дыма, ни малейшего угара, кроме прекрасного аромата деодарового и сандалового дерева. Через два с половиной часа все было кончено. Обычно сожжение берет до шести часов. Народ вынес свои заключения. Ушедший был большим Риши, и потому тело его было настолько чисто, что огонь сразу охватил его, и не было ни дыма, ни угара. На второй день мы собрали пепел, часть оставили на месте сожжения, а другую взяли с собою. Жутко было вернуться в дом опустевший. Жутко смотреть на стеклянную дверь его мастерской, из-за которой он больше не выглянет, не выйдет полюбоваться на горы и небеса, освещенные огнем солнечного заката.

Наш Светлый и Любимый будет жить в памяти народа. Просветленные сознания поймут, какой великий Дух ходил по Земле среди людей и будил их сознание ко всему Прекрасному и тем самым вливал в них Эликсир Жизни. Ганди, после своего убийства, стал Спасителем Мира, но еще большим станет наш Светлый и Любимый, когда будет собрано воедино все им созданное и оповещенное во Благо Человечества. Истинно, он заложил основание Новой Эпохи, Нового Мира.

Место сожжения его светлой оболочки охраняется и станет местом паломничества для многих почитателей.

Сейчас перечла письмо нашего милого Дедлея. Милый, милый, как сердечно пишет он, как тонко чувствует красоту и утонченность, окружавшие личность Н.К. Больно сознавать, что многие прекрасные души не могли выказать ему свою любовь и сердечную заботу на последних годах его жизни. А сердце его жило желанием прикоснуться к созвучным душам, желанием поделиться с ними своим духовным богатством. Одиночество уже начало тяготить его, ему хотелось деятельности и распространения нового осознания среди подрастающего поколения…

Наш Светлый любил давать и никогда не заботился, что будет с его творениями и вещами, но мы должны всячески охранить его духовное наследство…

Родной Дедлей правильно понял, что уход Н.К. не был простым уходом на отдых. Нет, наш Светлый и Любимый ушел, чтобы еще мощнее помочь Миру. В Тонком Мире, где зарождаются все образы будущего, необходимы деятели, обладающие высоко дисциплинированной психической энергией. Наступают месяцы и годы разрушений и сведения вековых счетов, строительство отодвинулось на задний план, и тем духам, чаша которых переполнилась дарами, трудно уже удержать ее, чтобы она зря не была расплескана и затоплена. Им лучше переждать время безумия в Мире прекрасном, где они смогут еще укрепить свои идеи, чтобы потом тем лучше, тем ярче утвердить их среди неблагодарных землян.

***

Письмо 22.03.1948 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008

Собирайте материал для биографии нашего Любимого. Много освещения потребуется для правильного выявления его многогранной личности. Кто сможет охватить всю красоту его истинно надземной жизни? Кто может осознать чистоту каждого его побуждения? Кто сможет понять глубину его смирения, ибо оно было смирением Архата, знающего значение и величие земного подвига. Он жил на Земле, но тонкая сущность его пребывала в Мире Надземном.

***

Письмо 09.04.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955)

Любование картинами Н.К., действительно, знак добрый, ведь только чуткие, сердцем не ожесточившиеся, могут восчувствовать красоту этих творений. Сказано, что не будет большего певца Священных Гор. Навсегда он останется непревзойденным в этой области. Действительно, кто сможет настолько посвятить всего себя такому постоянному предстоянию перед величием и красотою этих Вершин, воплотивших и охраняющих величайшую Тайну и Надежду Мира – Сокровенную Шамбалу? Со мною останется одно из последних запечатлений его Мечты, его Знания – "Песнь Шамбале". На фоне величественного заката, освященная последним Лучом, сверкает в отдалении Сокровенная Гряда, за ней расстилается непроходимая область, окруженная снеговыми гигантами. Впереди, на темной пурпуровой скале сидит сам певец... Весь смысл его Н.К. жизни, его устремления, его творчества, его знания и великого служения запечатлены в этой песне Шамбалы и о Шамбале.

Мечтаю, родные, работать с Вами, ибо кто другой поймет и прочувствует так всю сокровенность его миссии и служения всему человечеству. Истинно, он перерос планетные размеры, и устремления его уже направлялись в звездные пространства, где творчество не ограничено нашим трехмерным измерением.

При современном одичании и уничтожении последних остатков культурных достижений великого прошлого, при общей нивелировке всего самобытного, всего прекрасного его фигура высилась как напряженный укор и последний символ творца и певца, устремленного к Красоте Беспредельной, Красоте Вечной.

Истинно, Мир осиротел с уходом его. Выставка его картин собирала десятки тысяч и подымала их вибрации в восторженном восприятии чудесных красок и образов, им близких. Многие надолго сохранили воспоминание об этом чудесном подъеме их восприятий. Сколько блага проливалось такими воздействиями. Кто знает, сколько людей было исцелено от начинающегося злого недуга или забыли о тяжкой обиде или намерении недобром? – В этом радость Великого Творца.

***

Письмо 19.04.1948 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

Н.К. Рерих. 1936-1942 гг. Наггар, Индия. Наш Любимый и Светлый ушел тихо, просто и красиво, как жил. Тяжко вспоминать пережитую нами муку, видеть, как он таял у нас на глазах. Трудно привыкать к мысли, что он уже не с нами, что мы никогда больше не услышим его милого нам голоса, не услышим его мудрых речей, не увидим его прекрасной улыбки, не будем больше любоваться и радоваться с ним вместе новой красотой заката после окончания дневной работы. Но когда перед нашим мысленным взором встают все ужасы, происходящие на нашей планете, когда сознаем, что сейчас нет места культурному строительству в таком размахе, который отвечал бы широте его кругозора, когда чуем новый мировой обвал и разрушение, мы соглашаемся с мудрым решением Сил Света, предоставившим ему лучшую судьбу. Мы не имеем права возмущаться преждевременным уходом и сожалеть о якобы незаконченном подвиге. Он столько дал, так напитал пространство своими чудесными Образами и писаниями, которые будут вдохновлять настоящие и грядущие поколения нашего человечества. Его последняя посмертная выставка картин в Дели собирала огромные толпы. Прекрасная серия картин была приобретена правительством для национальной галереи, которая еще строится, и потому картины пока развешены в прекрасном здании Библиотеки при Агрикультурном Институте. У нас осталось немало его картин, и мы мечтаем привезти на родину эти сокровища красоты. Как Сказано: «Не будет больше такого певца священных гор». Правильно был он назван «Великим Мастером Гор». Последнее его детище – Пакт и Знамя Мира тоже скоро будет принят и узаконен в любимой нашей Индии, и этот памятник увековечит его славное Имя.

Тело его было сожжено на горной площадке с видом на три снежные гряды. На месте сожжения стоит сейчас огромный обломок скалы с надписью на индустани под знаком Знамени Мира, выбитых на камне. Место это станет местом будущего паломничества, ибо население любило и уважало его. Они знали, какой великий мудрец (Риши) и Друг Индии жил среди их гор. Вся Индия изумительно трогательно отозвалась на его уход. Множество телеграмм, самых трогательных писем и прекрасных статей было получено нами. Все это мы стараемся собрать, и в будущем будет воздвигнут ему живой памятник – Институт изучения его Искусства, Творчества и Мудрости. Друзья писали, что много прекрасных статей было в Европе, особенно в Италии. Соберем все, что возможно…

Знаю, как Вы и Ваша милая семья любили нашего Светлого и Любимого Пасиньку (так называли его все мы), и потому мы и встретимся с Вами, как близкие сердцем, и понесем наш труд на утверждение идеалов и прославление чудесного Светлого Облика, пролившего столько красоты высшей мудрости и любви к людям на своем последнем пути.

***

Письмо 25.07.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Картина Н.К. "Град Обреченный" была написана до революции 17-го года, и с тех пор она находилась в коллекции Горького. Меня смущает год 1920-й и обозначение Финляндии, ибо уже в 1919-ом году мы были в Лондоне. Кроме того, значительный период до первой [мировой] войны и во время ее Н.К. не писал масляными красками, а только темперой фирмы Вурм. Может быть, это копия с картины Н.К. Много копий делалось с его картин, и сейчас приходится слышать о таких попытках даже в Индии. Только Светик сможет определить ее происхождение…

Очень тронута любовью, выказываемой Вами Нашему Родному. Знаю, что чувство это не заглохнет в Ваших сердцах; нет, оно будет расти и кристаллизоваться в новое, еще более глубокое понимание этого чудесного Облика Истинного Подвижника, ибо Он сам жил теми заветами, которые Он так прекрасно образно запечатлел и утверждал в сдвигах и взлетах мысли о самом Прекрасном, о самом Сокровенном – о Великой Надежде Мира – о Шамбале.

Вот и мы с Юрием часто по вечерам беседуем о Нашем Сокровище, завещавшем Нам свой путь. Стараемся припомнить все Его нами столь любимые слова и выражения в обиходе, действиях каждого дня, и глубокая, щемящая нежность к нему и изумление перед его кристальной чистотой наполняют нас. Он весь как бы светился внутренним светом именно из-за этой чистоты сердца и мысли. У всех нас последние годы особенно ярко жило чувство глубокой нежности к Нему и желанье оберечь Его от всего грубого и безобразного. Но было бы ли это возможно в грядущие годины тяжких столкновений? Наша тихая радость сознавать, что Он получит возможность широкого применения своих дарований без забот о добывании средств, что так мучило его, ибо эти средства зависели от продажи картин. Часто мы огорчались уходом любимой картины, но средства были нужны, и картина продавалась…

Подумайте, родные, сколько творчества, строительства перед нами! Нужно всё донести, всё собрать, заложить основы новой науки, построить Город Знания и водрузить Знамя Мира – Знамя Сил Света! … Вот будем печатать и Дневник Его – "Моя Жизнь". Ведь и все Его сочинения должны быть пересмотрены и переизданы. А сколько забот о достойном помещении для Его изумительных творений! Не будет больше такого певца Горней Обители Гималаев. Он первый и последний!

***

Письмо 19.08.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955)

Индия стала нам ближе близкого, ибо с уходом нашего Родного мы еще сильнее осознали и убедились, что Он вошел в жизнь страны как один из самых мощных духовных двигателей. Индия – родина величайших Гигантов Духа. Конечно, Индия особенно чует связь Его творений с ее великим наследием. Индия признала Его своим неотъемлемым духовным Гуру. Все наиболее выдающиеся писатели, творцы и критики высказались единогласно, что Он величайший художник своего времени и таким останется, ибо, помимо совершенства художественного мастерства, Его творения несут человечеству духовный Message, облеченный во всей неотразимости новой Красоты. Духовный аспект всего Его творчества неизгладимо запечатлелся в сознании лучших деятелей и мыслителей этой страны.

Никогда, никто и ничто не сможет затушить Божественную искру, возжженную Гигантами Духа и веками хранимую в сердцах лучших сынов Индии! Как убого мышление говорящих с усмешкой о мистицизме Рериха. Безумцы! Не знают, как ограничили они себя! Чего лишили себя! Не поймут, что этот мистицизм – майя только для них, но для зрячих – это сама великая Реальность. В жизни Обители Света покоится основа правоты всей работы. Около Великого Служения должна быть непобедимая твердость сознания правоты – когда дух наш знает о правдивости основания и о непреложности нашего задания, то крылья сами растут и несут нас над всеми безднами…

***

Письмо 27.09.48 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Есть среди грез одиноких одна,

Больше всех на земле одинокая...

Есть среди стран заповедных страна,

Больше всех для стремленья далекая...

В радостный миг неземной полноты

Эта греза зарницею светится...

Счастлив, в чьей доле приход темноты

Этой ласкою звездной отметится...

В дальних путях по откосам земным

Все изгладится в сердце, забудется,

Только она, с постоянством живым,

Будто сон утоляющий чудится,

Только она нас незримо ведет

Каменистой тропой бесконечности,

Тихо, как мать над малюткой, поет

О ликующих празднествах Вечности...

Ю. Балтрушайтис

Н.К. очень любил эту поэму и сам познал эту грезу и эти зарницы, а сейчас, после сна упоительного, приобщится к Празднествам Вечности.

***

Письмо 17.01.1949 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

Очень радуюсь Вашей работе над биографическим очерком Н.К. Прекрасно намечены Вами главные черты его чудесного Облика. Действительно, много, очень много можно сказать об этом настоящем Подвижнике на поле Великой Культуры. Могу с уверенностью сказать, что ни о ком так много и так прекрасно не писали при жизни, как о нашем Любимом и Светлом Водителе. Но все же многогранность его творчества и красота всего внутреннего существа остаются неисчерпанными. Индия отдала ему должное. Он вошел в ее жизнь как один из великих Риши и Гуру.

***

Письмо 20.05.1949 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

Ваш очерк, Родная, о Н.К., о великом творце и строителе Новой Эпохи, – содержателен и прекрасен. Спасибо, Родная. Хорошо, что Вы подчеркнули мою любимую черту в нем, именно «Глаз добрый» ко всем и ко всему, или необыкновенную терпимость к воззрениям инакомыслящих людей. Он обладал удивительным уменьем расширять и углублять сознание самых узких и упорных фанатиков. Становясь как бы на их точку зрения, он незаметно расширял и углублял их понимание. Также он сумел сохранить простоту и смирение, несмотря на то, что ни об одном художнике, можно даже сказать, ни об одном творце не писалось столько при их жизни, сколько о нем.

***

Письмо 17.11.1949 / Рерих Е.И. Письма. Том VIII (1948-1950 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

…Ушел и мой самый большой Друг и Охранитель, Н.К., он так ограждал меня от всякого вторжения ко мне, так облегчал житейские тяготы, охраняя мое спокойствие! Гениальный художник и проникновенный мыслитель находил время заботиться о близких. Он был величайшим из современных людей, нельзя сравнить его ни с какими святошами и вождями самоутвержденными.

***

Письмо 22.05.1951 / Рерих Е.И. Письма. Том IХ (1951-1955 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2009.

…Да, картина сожжения останков Н.К. осталась незабываемой, ярко запечатленной в нашей памяти.

День выдался величественно прекрасным. Вся природа как бы приготовилась, принарядилась и напряглась к этой огненной Мистерии: в чистоте атмосферы, в яркости солнечных лучей, в блистании снегов и в звучании горных потоков. Истинно, музыка сфер была близка земному уху. Скорбь наша потонула перед красотою и величием огненного Апофеоза прекрасной души, души великого творца чудеснейших Обликов Надземной Красоты.

Не будет больше такого Певца Священных Гор, не будет такого Строителя Небывалой Державы Света! Мир еще не знает и не может понять, какую невозместимую утрату понесли народы в лице этого преждевременно ушедшего Наставника и Творца Прекрасного. Он был распят на кресте человеческого невежества, корысти, зависти и черной неблагодарности!

***

Письмо 24.11.1952 / Рерих Е.И. Письма. Том IХ (1951-1955 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2009.

Конечно, дружба нашей любимой Индии с новой страной совершенно необходима, это ключ ко многому, хорошо, что Ваш друг это понимает. Н.К., да и сыновья много потрудились для ознакомления выдающихся людей, в том числе и Главы, с новой страной. Имя нашего Светлого Носителя Высшей Культуры чтится здесь высоко.

***

Письмо 24.11.1952 / Рерих Е.И. Письма. Том IХ (1951-1955 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2009.

Очень нужно, родная, беречь все материалы, журналы и газеты с отзывами об Искусстве Н.К. Это самые важные нам документы, Самая большая Ценность для нас и Истории Искусства. Родная, соберите что можете и храните как зеницу Ока.

***

Письмо 24.01.1954 / Рерих Е.И. Письма. Том IХ (1951-1955 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2009.

Очень порадовали нас Ваши мысли, с которыми мы вполне согласны. Как и Вы, мы надеемся, что недоразумение, иначе мы это явление назвать не можем, о котором Вы пишете, будет изжито и искусство Николая Константиновича будет возвращено Родине, о которой он всегда мечтал и имя которой он высоко держал за всю свою многолетнюю культурную деятельность.

Сейчас трудно сказать, что именно оставалось в личном архиве Н.К. Ведь дом свой мы оставили как он был, ибо не думали покидать Родину. В архиве должна была оставаться вся личная переписка Н.К. и моя до начала 1917 г., черновики статей и работ Н.К. и его эскизы. Оставались книги по искусствоведению и археологии, а главное, картины Н.К. Будем Вам весьма признательны, если поможете сохранить то, что еще можно сохранить, а также если сообщите, куда именно уйдут вещи и обстановка из квартиры Татьяны Григорьевны*. Конечно, никаких затруднений семье Татьяны Григорьевны мы делать не собираемся. Хотим лишь сохранить архив, о котором писала Татьяна Григорьевна, и знать судьбу картин.

___________________________________

* Татьяна Григорьевна – супруга Бориса Константиновича Рериха, брата художника.

***

Письмо 03.06.1954 / Рерих Е.И. Письма. Том IХ (1951-1955 гг.) М.: Международный Центр Рерихов, 2009.

Глубоко тронута Вашим пониманием значения искусства и всей культурной деятельности Николая Константиновича.

Да, в истории человечества он останется непревзойденным новатором в Искусстве, оригинальным мыслителем и великим патриотом, неустанно стремившимся к возвеличению своей Родины во всех ее исканиях и достижениях в строительстве на Общее Благо.

Очень оценим Ваши весточки о дальнейших подвижках и судьбах картин и Архива. В Архиве хранилось много писем Н.К. ко мне лично, и, конечно, они мне сокровенны. Я передала их на хранение брату мужа Борису Константиновичу, когда мы уезжали летом семнадцатого года в Финляндию после продолжительного ползучего воспаления легких у Н.К. и где обстоятельства войны задержали нас дольше предположенного.

***

Письмо 26.06.55 / Рерих Е.И. Письма в Америку. В 3-х т. (1929-1955). М.: Сфера, 1996. Т. 3. (1948-1955).

Очень радовались мы, что Вам, родные, удалось найти и восстановить наговоренную Н.К. пластинку. Услышать тембр любимого голоса, – это ли не радость! Ценность этой пластинки велика. Спасибо, родные, спасибо!!

Юрий Николаевич Рерих

Николай Рерих

Выступление, посвященное открытию выставки картин Н.К. Рериха

в Москве в апреле 1958 г.

На открывшейся в Москве выставке произведений Н.К.Рериха представлены все этапы его творческой жизни.

От раннего, но постоянно живущего в нём углублённого интереса к древнерусскому искусству (последняя статья на эту тему, озаглавленная «Русская слава», помечена 1939 годом) Николай Константинович рано подошёл к Востоку. Его особенно привлекали проблемы культурных связей, существовавших между Древней Русью и странами Востока, как Ближнего, так и Дальнего. Его привлекает кочевой мир наших южных степей, обогативший нашу историю не только воинской славой, но явившийся проводником культурных влияний, шедших из далёкой Индии и Китая.

В 1904 году он пишет поэму «Чингисхан», посвящённую прошлому Монголии. В 1911 и 1912 годах он обсуждает вместе с Василием Васильевичем Голубевым планы научных и археологических исследований в Индии. Ряд полотен 1915 и 1916 годов посвящён индийским сюжетам. Богатый, чрезвычайно красочный культурный мир Древней Индии захватывает его. Николай Константинович участвует в построении буддийской вихары в Петербурге, построение которой создало нам многочисленных друзей в странах буддийского Востока. Индия, Тибет входят в его творческую жизнь.

И вот в 1923 году Николай Константинович направляется в длительную экспедицию в Индию и Центральную Азию. В течение пяти лет он совершает небывалое по пройденному пространству путешествие по Средней Азии: Кашмир, Ладакх, Каракорум, Хинган, пески Такла-Макан, Джунгария, Монголия, Западный Китай, Кукунор, Тибет. Последние этапы этого путешествия через Тибетское нагорье сопровождались большими трудностями и лишениями. Несколько участников экспедиции погибло, погибли почти все караванные животные.

Из этого длительного путешествия Николай Константинович возвращается с многочисленными работами: до пятисот полотен видов Тибета, Монголии, Гималаев ныне украшают стены музеев. К этому периоду относится серия полотен «Твердыни Тибета», запечатлевших замечательные архитектурные ансамбли тибетских монастырей и городов. Во всём своём величии встают перед нами горные хребты Гималаев. С этого времени Гималаи — Обитель снегов — всё более и более приковывают к себе взор Николая Константиновича. Последние десятилетия его жизни уже неразрывно связаны с Гималаями, что особенно роднит его с народами Индии, видевшими в нём своего друга, который сумел так близко подойти к их чаяниям и устремлениям.

Этот период его творчества отличается особой красочностью. Николай Константинович верил в живую силу красок, и, быть может, никто так не знал соотношение и гармонию тонов. Художественные критики отмечали его особенное умение передавать свет. Его синтез и упрощение форм были результатом его понимания сущности передаваемого.

Работы индийского периода его творческой жизни хорошо представлены в музеях Индии и в музее его имени в Нью-Йорке. В настоящее время советский зритель может видеть картины этого периода у себя на родине, в Советском Союзе.

За своё пребывание в Индии и на Востоке Николай Константинович проделал громадную работу, трудясь не только в области живописи, но и как учёный. В 1929 году им был основан Институт гималайских исследований, в программу которого входило всестороннее изучение гималайской горной области. Институт организовывал научные экспедиции в Западный Тибет и собрал богатые коллекции. Специальные работы проводились по изучению народной медицины Индии и Тибета. В настоящее время в доме, где жил и творил Николай Константинович, будет открыт дом-музей — памятник индо-русскому сотрудничеству на культурной ниве.

Являясь поборником мира, мирного труда, Николай Константинович явился основоположником особого Пакта охраны культурных ценностей во время войны. В связи с пропагандой идеи такого Пакта было проведено несколько международных конференций, и в 1935 году Пакт был подписан в Вашингтоне покойным президентом Рузвельтом. В 1954 году Пакт, в несколько более развёрнутом виде, был подписан странами — участниками Организации Объединённых Наций и в 1956 году ратифицирован в Париже Советским Союзом.

Мысль о родине, о далёком Севере, не покидала его до самого конца его жизни. Он необычайно тяжело переживал разрушение Новгорода и других памятников нашей культурной славы. В годы небывалого ратного напряжения он вновь возвращается к русским темам: «Спас Нередица», «Поход Игоря», «Настасья Микулична», «Борис и Глеб». Многие из этих полотен представлены в настоящее время на выставке.

Смерть унесла его в декабре 1947 года среди приготовлений к возвращению на Родину.

Воспроизводится по изданию:

Рерих Ю.Н. Николай Рерих // Восход, 2008, № 10 (174), Октябрь.

Пакт Рериха

[Н.К. Рерих в борьбе за мир]

Проблема мира во всем мире, охрана памятников культуры человечества давно привлекали внимание Николая Константиновича Рериха. Об охране памятников в России он постоянно писал на страницах русской прессы. Перед лицом небывалых разрушений первой мировой войны, перед картиной разрушения Лувена и Реймса он обращается к верховному командованию русских армий, призывая к охране культурного достояния на театре военных действий.

Н.К. Рерих. Мадонна Орифламма. 1932 г. В послевоенный период призрак нового столкновения народов не покидает его, и он снова в 1930 году обращается ко всему миру с призывом неотложно обсудить вопрос охраны культурных памятников. В 1930 году Николай Константинович Рерих писал в своем обращении: «Многообразно устремляется человечество к Миру. Каждый в сердце своем сознает, что это созидательное действо выражает Новую Эру. Неуместно создаются суждения о предпочтении известному типу пуль, или конвенции, определяющие, что ближе мировому единению один или два броненосца с дальнобойными орудиями. Но представим себе даже и такие убийственные рассуждения как примитивные ступени к тому же самому великому понятию Мира, которое когда-то обуздает воинственные инстинкты человечества духовными радостями созидания. Но факт все же остается, что пушки хотя бы одного из избранных броненосцев могут так жа уничтожить величайшее сокровище искусства и науки, как и целый флот. Мы оплакиваем библиотеку Лувена и незаменимые красоты соборов Реймса и Ипра. Мы помним множество сокровищ, погибших во время мировых смятений, но мы не хотим вписывать слова враждебности. Скажем просто — «Разрушено человеческим заблуждением и восстановлено человеческой надеждою». Но все же пагубные заблуждения в той или иной форме могут быть повторены, и новые множества памятников человеческих подвигов могут быть опять разрушены. Против этих заблуждений невежества мы должны принять немедленные меры. Даже в начале своем эти меры охранения дадут многие полезные следствия. Никто не будет отрицать, что флаг Красного Креста оказал неоценимые услуги и напомнил миру о человечности и сострадании. С этой целью проект Международного Мирного Договора, охраняющего все сокровища искусства и науки под международно признанным флагом, представлен иностранным правительствам... Этот план предусматривает особый флаг, который будет почитаем как международная нейтральная территория».

С самого начала движение за Знамя Мира, как стали называть охранительный флаг, за охрану культурных памятников, привлекло внимание всех, кому дорого культурное достояние человечества... Французские юристы-международники разработали юридическую форму основного документа Пакта.

В 1930 году проект Пакта был представлен в Комитет по делам музеев при Лиге Наций, который, одобрив проект Пакта, передал его на рассмотрение Международной комиссии интеллектуального сотрудничества.

Параллельно с вышеуказанными мероприятиями, предпринятыми в компетентных учреждениях Лиги Наций, многочисленные общественные организации и крупные деятели мировой культуры и науки присоединили свой голос к обращению Н.К. Рериха. Великий поэт Индии Рабиндранат Тагор, сам пламенный борец за мир, писал в 1931 году:

“Я зорко следил за Вашей великой гуманитарной работой во благо всех народов, для которых Ваш Пакт Мира с его знаменем для защиты всех культурных сокровищ будет исключительно действенным символом. Я искренне радуюсь, что этот Пакт принят Комитетом по делам Музеев Лиги Наций, и я чувствую глубоко, что он будет иметь огромные последствия для культурного взаимопонимания народов”.

В Бельгии г. Г.К. Тюльпинк предложил сделать город Брюгге, столь богатый памятниками прошлого, центром для распространения идеи Пакта Мира. В 1931 году Тюльпинк основывает Международный союз Пакта Рериха. В сентябре того же года в Брюгге созывается Первая Международная конференция Пакта Рериха. Конференция, в работах которой приняли участие как представители правительств, так и делегаты общественных и культурных организаций, приняла план действий по распространению идеи Пакта Мира. Было обращено особое внимание на пропаганду идеи Пакта Мира в школах и среди молодежи, а также установлен постоянный контакт с такими международными учреждениями, как Международный комитет по делам искусства и бюро конференции по ограничению вооружения. Выполняя постановления Первой Международной конференции, Музей имени Н.К. Рериха в Париже и Международный союз Пакта Рериха в Брюгге активно выступили за принятие Пакта Мира всеми государствами.

В августе 1932 года была созвана Вторая Международная конференции в Брюгге. Одновременно с конференция была организована выставка фотографий памятников, подлежащих охране. В этой выставке, состоявшей из более чем 6000 фотографий известных архитектурных памятников, приняли участие 22 страны.

Вторая Международная конференция постановила основать в Брюгге специальное учреждение для всемерного содействия проведению в жизнь идей Пакта Рериха. Конференция также постановила войти в сношения с различными государствами в целях признания Пакта как международного документа.

В ноябре 1933 года состоялась Третья Международная конференция в Вашингтоне, США. Эта конференция была поддержана уже 35 странами, которые рекомендовали подписание Пакта правительствам всех стран.

15 апреля 1935 года Пакт Рериха сделался международным документом. В этот день Пакт был подписан в Белом Доме в присутствии президента Франклина Д. Рузвельта Соединенными Штатами Америкии 20 странами Латинской Америки...

В октябре того же года Международный центр Пакта Рериха в Брюгге организовал Международный день искусства в борьбе за мир.

Идея Пакта Мира была забыта в пожаре второй мировой войны...

После войны идея Пакта снова стала привлекать внимание культурной общественности...

В Индии за Пакт охраны культурных памятников высказались премьер-министр Индии Джавахарлал Неру, вице-президент Индии д-р Радхакришнан, профессор Чандрасекхара Венката Раман, покойный Маулана Абул Калам Азад, доктор Хумаюн Кабир и многие другие. За Пакт Рериха высказалась Всеиндийская конференция культурного единства в 1946 году. В 1948 году за Пакт высказалось правительство свободной Индии.

В 1950 году Комитет Пакта Рериха направил доктору Topрезу Бодэ, главному директору ЮНЕСКО, копию Пакта со всей документацией по истории движения, начиная с 1930 года.

В 1954 году в Гааге на основе Пакта Рериха был подписан Заключительный акт Межправительственной конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. В следующем году этот Пакт был ратифицирован всеми 39 странами, подписавшими Заключительный акт конвенции в Гааге, и в том числе Coветским Союзом.

Такова страница из жизни Николая Константиновича Pepиха, посвященная борьбе за мир, за охрану культурного достояния человечества. В этой многолетней борьбе им руководили не узкие национальные цели, а подлинное устремление к охране всечеловеческого культурного достояния.

Эту краткую хронику закончу словами самого Николая Константиновича, написанными на Гималаях в июле 1936 года: “Не удивительно ли, по-русски слово “мир” единозвучно и для мирности, и для и вселенной. Единозвучны эти понятия не по бедности языка. Язык богатый. Единозвучны они по существу. Вселенная и мирное творчество нераздельны. Мир – вселенная и мир – труд мирный, вселенский, посев – творящий, красота мира – победительница”.

Воспроизводится по изданию:

Рерих Ю.Н. Пакт Рериха / Зажигайте сердца! Сборник. М.: Молодая гвардия, 1978. С. 167 - 169.

Листки воспоминаний

Азия, Восток всегда привлекали внимание Николая Константиновича Рериха. Его интересовали общие корни славянства и индоиранцев, восточные истоки Древней Руси, красочный кочевой мир наших степей. И в художественном творчестве, и в научных исканиях художника Север, Русь с Великим Новгородом (ведь именно Н.К.Рерих был зачинателем раскопок Новгородского кремля) неизменно сочетались с Востоком, с кочевым миром Внутренней Азии, с миром древнеиндийской культуры и мысли.

Этим двум основным устремлениям художественного творчества и научного интереса Николай Константинович оставался верен всю свою творческую жизнь. Эти основные интересы его творчества навсегда остались как бы путеводными огнями на его пути художника и ученого.

С горным миром Внутренней Азии Николай Константинович соприкоснулся еще в юношестве. Он вспоминал, как в те годы его внимание привлекло изображение гигантского горного массива, висевшее в доме отца в Изваре. Это была Канченджунга («Пять сокровищ великого снега»), вторая по высоте вершина Гималаев, которую в дальнейшей своей жизни Николаю Константиновичу суждено было подолгу созерцать и запечатлевать на многих полотнах.

В доме отца Николая Константиновича частыми посетителями были профессора-монголоведы А.М.Позднеев и К.Ф.Голстунский. Своеобразный мир монгольской степи со всей присущей ей героикой рано вошел в жизнь Николая Константиновича. Впоследствии он выразил это в своей поэме «Чингисхан».

Степь и горный мир, нетронутая природа неотступно влекли к себе Николая Константиновича. Эти ранние устремления крепнут, созревают и становятся неотъемлемой частью всей второй половины его жизни. Взор устремляется за снежные гряды Гималаев, к равнинам Индии, мысли и искусство которой давно и глубоко интересовали его. Еще до первой мировой войны вместе с археологом В.В.Голубевым он обсуждает планы археологических экспедиций в Индию, участвует в комитете по построению вихары, буддийского храма в Петербурге. Так закладывался фундамент будущей работы непосредственно в Индии.

В 1923 году Николаю Константиновичу удается осуществить свою многолетнюю мечту. После больших персональных выставок в Финляндии, Швеции, Дании, Англии и США он отплывает из Франции в Индию, которая с этого времени на многие годы становится для него больше, чем полем творческой деятельности, становится тем, что индийцы называют «кшетра» – «поле делания, жизненная битва».

В Индию он приносит весть о русской культуре, а сам глубоко проникает в истоки древнеиндийской культуры. Он изучает памятники прошлого, собирает легенды, наблюдает жизнь индийского земледельца, в которой находит много общего с жизнью нашего славянства, с русским крестьянским укладом. К этой исконной общности Николай Константинович возвращается многократно и в своих литературных произведениях.

С конца 1923 года Н.К.Рерих работает в Гималаях, и мир этой «Обители снегов» со всем его красочным блеском властно захватывает его. Сиккиму, небольшому горному княжеству в Восточных Гималаях, расположенному у подножия массива Канченджунга, посвящает он многие полотна и в проникновенных словах пишет об этой чудесной горной области:

Н.К. Рерих. Гора пяти сокровищ (Два мира). 1933 г. «Два мира выражены в Гималаях. Один – мир земли, полный здешних очарований. Глубокие овраги, затейливые холмы столпились до черты облаков. Курятся дымы селений и монастырей. По возвышениям пестрят знамена, субурганы или ступы. Всходы тропинок переплели крутые подъемы. Орлы спорят в полете с многоцветными змеями, пускаемыми из селений. В зарослях бамбука и папоротника спина тигра или леопарда может гореть богатым дополнительным тоном. На ветках прячутся малорослые медведи, и шествие бородатых обезьян часто сопровождает одинокого пилигрима. Разнообразный земной мир. Суровая лиственница стоит рядом с цветущим рододендроном. Все столпилось. И все это земное богатство уходит в синюю мглу гористой дали. Гряда облаков покрывает нахмуренную мглу. Странно, поражающе, неожиданно после этой законченной картины увидать новое надоблачное строение.

Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины – ослепляющие, труднодоступные. Два отдельных мира, разделенных мглою. Помимо Эвереста (Джомолунгма), сотни вершин гималайской цепи превосходят Монблан. Если от Великой Рангит (река) осмотреть все подступы до снеговой черты и все белые купола вершин, то нигде не запоминается такая открытая стена высот. В этом грандиозном размахе – особое зовущее впечатление и величие Гималаев» («Струны Земли». «Мысли о Сиккиме»).

Читая эти строки, вспоминаешь полотна «Помни», «Капли жизни», «Жемчуг исканий» из серии произведений, посвященных Сиккиму. Для Николая Константиновича горный мир Гималаев становится в те годы особенно близким, неисчерпаемым источником вдохновения. Художественные критики отметили это и назвали его «мастером гор», отмечая этим новое направление в творчестве Н.К.Рериха.

Для Николая Константиновича созерцание горного пейзажа не было просто любованием красотами природы. Оно отвечало его внутренним стремлениям глубокого проникновения в природу. Подобно старым китайским пейзажистам, сочетавшим глубокую философию с поразительным искусством и чувством природы, Николай Константинович в полном смысле слова живет горным миром. Он наблюдает его во все часы дня и ночи и изображает на своих полотнах. Ранним утром пишет он восход, то, что тибетцы – эти истые горцы – образно называют «цэшар» – «сверкание вершин», когда снега загораются ослепительным светом в предрассветной мгле, которая медленно опускается в долины.

Запечатлевает он и яркую феерию заката, когда бесконечные горные гряды, подобно волнам моря, лиловеют в лучах заходящего солнца. Перед зрителем проходит вся гамма настроений горного мира: суровые недоступные вершины; область вечных снегов; облачное царство, скрывающее вершины во время летних дождей, когда туман на многие дни прячет от взоров красоту горной панорамы; грозные снежные бури, сопровождающие смену времен года. Все эти образы природы глубоко волновали Николая Константиновича. Он любил горы во всех их обликах: и в гневе снежного урагана, и в часы ночного бдения, когда в горах как-то особенно тихо.

Но для него уход в горы не был уходом от жизни. Подобно индийцам, древним и современным нам, он черпал в горах силы для дальнейшей работы. В горы он звал молодежь, звал к здоровой жизни среди природы. Для него научная работа, кроме ее чисто исследовательского значения, имела и глубокий воспитательный смысл. Он часто говорил, как по необъятной территории нашего Союза пойдут молодые силы в поисках нового в Сибири, в горах Средней Азии, продолжая славные традиции русских землепроходцев, этих строителей государства, вышедших из самой гущи народной.

С приездом в Индию для Николая Константиновича начался период жизни, связанный с большими научно-художественными экспедициями по Внутренней Азии. В августе 1925 года во главе экспедиции, в которой приняла участие и его супруга Елена Ивановна, он покидает Кашмир и направляется в Ладак, часть Западно-Тибетского нагорья, входящего в Индию. Из Ладака по высочайшей в мире караванной дороге через перевал Каракорум экспедиция идет в Таримский бассейн, в древний Хотанский оазис, который в раннем средневековье был одним из центров индийской буддийской культуры. В Хотане Николай Константинович приспосабливает под мастерскую загородный дом афганского аксакала (аксакал – торговый старшина) и пишет серию «Знаки Майтрейи», на полотнах которой изображает буддийский мир легенд и суровую природу тибетского нагорья Чанг-чэнмо («Великий Север», так называется северо-западная часть тибетского нагорья к северу от Ладака).

Проведя почти целый год в Синьцзяне, Николай Константинович и его спутники направляются из столицы провинции г. Урумчи в Москву, откуда летом 1926 года посещают Алтай. Для Николая Константиновича Алтай на севере и Гималаи на юге были как бы полюсами единого грандиозного горного мира. Недаром дневники экспедиции, куда он заносил свои мысли, родившиеся во время странствования, были названы им «Алтай – Гималаи». Его мысленный взор охватывал весь необъятный простор Внутренней Азии, от вершин Алтая (Белуха, массив Табун-Богдо в Монгольском Алтае) до вершин Гималаев. Характерно, что снежная вершина Гэпанг, возвышающаяся над избранной Николаем Константиновичем для многих лет жизни долиной Кулу в Западных Гималаях, своими очертаниями живо напоминает северную Белуху.

С Алтая экспедиция переправляется в Монголию, в столицу Улан-Батор (Урга), которая становится базой для подготовки дальнейшего пути через Монгольскую Гоби в Тибет. Здесь, в Монголии, путь экспедиции скрещивается с маршрутами прежних русских исследователей Центральной Азии – Н.М.Пржевальского и П.К.Козлова. После перехода через Монгольскую Гоби в провинцию Ганьсу (Западный Китай) экспедиция провела несколько месяцев в Цайдаме и горах Наньшаня, где много и плодотворно работала. В Цайдаме начинается наиболее трудная часть всей экспедиции – переход через Северо-Тибетское нагорье, или Чантанг, суровую горную страну между хребтом Куэнь-Лунь на севере и Трансгималаями на юге. До верховий р. Накчу (верховье Сальвина) путь экспедиции местами совпадал с путем Н.М.Пржевальского. В области западных хоров, одного из главных племен кочевников Северного Тибета, путь экспедиции был прегражден местными властями, и участники были вынуждены провести суровую, исключительно снежную зиму 1927-1928 годов в крайне тяжелых условиях на высоте 5 000 метров. Об этом трудном времени Николай Константинович писал в своем дневнике: «На наших глазах погибал караван. Каждую ночь иззябшие, голодные животные приходили к палаткам и точно стучались перед смертью. А наутро мы находили их павшими тут же около палаток, и наши монголы оттаскивали их за лагерь, где стаи диких собак, кондоров и стервятников уже ждали добычу. Из ста двух животных мы потеряли девяносто двух. На тибетских нагорьях остались и пять наших спутников».

На многих этюдах, привезенных Николаем Константиновичем из экспедиции, мы видим эту суровую природу тибетского нагорья. «Огни пустыни» воскрешают перед зрителем картину тибетского стана ранним утром перед восходом. Среди костров темнеют так называемые банак (черный шатер) – палатки тибетских кочевников, сделанные из шерсти яка. На другом этюде мы видим летнюю палатку экспедиции, занесенную снегом и затерявшуюся среди снежного безмолвия нагорий.

После пяти месяцев стоянки экспедиция ранней весной 1928 года получила возможность продолжать путь на юг, единственно доступный для нас, принимая во внимание и состояние личного состава экспедиции и немногих оставшихся в живых караванных животных.

Путь по области Великих озер, лежащий к северу от Трансгималаев, пролегал по местности, не затронутой прежними русскими экспедициями в Тибет и еще малоизвестной в географической науке. Через горный пояс Трансгималаев, мощной горной системы, простирающейся к северу от р. Цангпо (Брахмапутра), экспедиция перешла в Южный Тибет, в бассейн Цангпо. Здесь рождается серия картин «Твердыни Тибета», изображающих замечательные памятники тибетского зодчества раннего средневековья. Южный Тибет, прилегающий к северной границе Непала, изобилует памятниками прошлого, и многие из буддийских монастырей этой области представляют собой настоящие музеи древнеиндийского, непальского и тибетского искусства. Здесь был собран богатый научный материал.

В мае 1928 года экспедиция вернулась в Сикким.

Несмотря на все трудности пути, Николай Константинович привез из экспедиции 500 полотен и этюдов. Кроме многочисленных зарисовок с седла, в тибетскую сюиту входят полотна, посвященные народным легендам, богатому и красочному эпосу. Николай Константинович неоднократно возвращается к темам, связанным с монголо-тибетским национальным эпосом о царе Кэсаре (монгольский Гесэр), поборнике социальной справедливости, с именем которого в Тибете связаны мечты о светлом будущем народа. Еще по сей день на скалах и камнях высекают пастухи-кочевники символы, связанные с культом народного воителя, изображения мечей и горных козлов. Во время экспедиции Николаю Константиновичу удалось обследовать многие мегалитические памятники к северу от Трансгималаев, а также кочевое искусство, характерной чертой которого был «звериный» стиль, столь типичный для кочевого искусства всей Внутренней Азии и бытовавший среди кочевых племен различного этнического корня.

1929 год был годом необычайно интенсивного строительства в жизни Николая Константиновича. Музей его имени в Нью-Йорке переходит в новое здание. Основывается Институт гималайских исследований в долине Кулу в Западных Гималаях. Задачей института было всестороннее научное исследование гималайской горной страны и смежных областей тибетского нагорья.

Этот институт должен был стать своего рода выдвинутой в горы комплексной экспедицией, причем, по мысли основателя, должен был носить всесторонний характер, охватывая как природу, так и человека, населяющего эту область. Ведь задачи научного исследования гималайской горной страны требовали многолетних работ на местах, чего не могли дать сравнительно кратковременные экспедиции. Основная база института была организована в долине Кулу, в верховьях р. Беаса в Пенджабе (Индия). На высоте 2 000 метров, на горном кряже над рекой Беас, в окрестностях бывшей столицы княжества Кулу – Нагаре («нагар» соответствует русскому вышгороду), стоят здания института.

Здесь с 1930 по 1942 год проводились научные работы, пока события второй мировой войны не заставили временно их приостановить. Институт гималайских исследований состоял из двух отделений – ботанического и этнолого-лингвистического, которое также занималось изучением и разведкой археологических памятников. Ежегодно в начале лета, когда становились проходимыми перевалы, на тибетское нагорье и в высокогорные пояса Гималаев направлялись экспедиционные отряды. Так в течение ряда лет были обследованы области Ладак, Зангскар, Рупшу, Ханлэ, Спити, Гаржа-лахул. Многие годы работала летняя база института в окрестностях Кьеланга в Гаржа-лахуле, в долине реки Бхаги. В октябре отряды сотрудников института возвращались на свою основную базу в долину Кулу и проводили зимние месяцы в разработке собранных коллекций. Некоторые продолжали работу в предгорьях Гималаев, в долине Кангра и на склонах хребта Сивалик. Были собраны богатые ботанические коллекции, в разработке которых приняли участие доктор Э.Д.Меррилл, директор ботанического сада в Нью-Йорке, и сотрудники Музея естественной истории в Париже. В Париже изучение ботанических сборов проходило под наблюдением профессора П.Лемуана, директора Музея естественной истории.

Многие годы с ботаническим отделением института сотрудничал ныне покойный индийский ботаник, профессор Шив Рам Кашьяп (Пенджабский университет). Обмен коллекциями был установлен с Академией наук СССР, с Биологическим институтом в Пекине.

Не остался институт чужд и проблемам изучения космических лучей в высокогорных условиях. В третьем томе ежегодника института этому вопросу посвящена статья профессора Бенаде (Форман колледж, Лахор).

Была собрана и богатая коллекция тибетской фармакопеи, причем в этих многолетних работах приняли деятельное участие и тибетские ламы-лекари. Сотрудники института составили индекс тибетских лекарственных трав. Так была заложена необходимая база для дальнейших исследований и в этой области.

В области лингвистики институт специально занимался изучением тибетских наречий гималайского горного пояса и смежных областей тибетского нагорья. Институтом была издана работа автора этих строк, посвященная тибетскому наречию гаржа-лахул, принадлежащему к группе западнотибетских наречий.

Одновременно собирались этнографические коллекции, иллюстрирующие культуру и быт различных племен гималайской горной области и Тибета.

Институт, руководимый Николаем Константиновичем, внес крупный вклад в дело познания Гималаев. Картины же Николая Константиновича на гималайские сюжеты, равно и его литературные произведения, пробудили интерес к Гималаям. Сюда начали направляться многочисленные экспедиции.

События второй мировой войны прервали мирный труд сотрудников института. Николай Константинович задолго да нее с тревогой наблюдал за надвигающимися событиями. И еще в 1930 году он выдвинул идею Знамени Мира для охраны культурных памятников во время войны. Как известно, этот пакт был подписан в 1935 году и явился основой для международной конвенции, подписанной уже в послевоенное время в 1954 году в Гааге.

Смерть застала в 1947 году Николая Константиновича среди приготовлений к возвращению на Родину, которой он не переставал служить, оставаясь до последнего часа жизни русским.

1960 г.

Воспроизводится по изданию:

Рерих Ю.Н. Листки воспоминаний / Приключения в горах: Лит. - худож. альманах. Кн. 1. М.: ФиС, 1961.

Святослав Николаевич Рерих

Некоторые факты творческой жизни Николая Рериха

Перевод с англ. яз. M.B. Морочковской

Н.К. Рерих. 1937 г. Кулу, Индия В настоящее время собран обширный, ежегодно пополняемый новыми поступлениями международный библиографический материал, связанный с изучением разных аспектов творческого гения профессора Николая Рериха, однако сводный, обобщающий труд о его творчестве ещё предстоит создать.

Потребуется несколько лет, чтобы должным образом классифицировать то громадное культурное наследие, которое он оставил последующему поколению, и поэтому в этом кратком изложении я приведу только некоторые факты его биографии, которые могут оказаться полезными при изучении его творчества.

Он родился в 1874 г. в Санкт-Петербурге, где впоследствии получил начальное и высшее образование.

Будучи студентом, он одновременно обучался в Академии художеств, Археологическом институте и на юридическом факультете Петербургского университета, где также слушал курс лекций по истории и филологии. Позже он отправился на учебу за границу. Столь блестящее образование стало основой, давшей ему широту кругозора и глубину мысли, чтобы возвести великолепное здание свершений.

В сердце и в мыслях он был предан всему человечеству, всем народам.

Как художник он оставил более семи тысяч картин, посвященных самым разным темам: от исторических монументальных полотен, написанных в академическом, более реалистичном стиле под влиянием тенденций конца XIX в., до более поздних, в высшей степени декоративных, красочных и уникальных картин, отражающих наивысшие человеческие устремления. Сюжеты он черпал в Великой Книге Жизни, человеческих исканиях, философских учениях и религиях, а в последние годы наряду с сюжетными картинами он также создавал удивительные пейзажи Гималаев, которые он так любил и которые принесли ему славу «Мастера гор». Его картины размещены в ведущих музеях мира, а также в крупнейших частных галереях. Здесь, в Индии, они являются частью многих государственных собраний, в Траванкоре [1] для них отведено отдельное здание, а кроме того – целые залы в музеях Аллахабада и Бенареса [2].

Он был выдающимся мастером настенной росписи, наиболее известны его монументальные фрески в здании Казанского железнодорожного вокзала [3] в Москве и в церкви Святого Духа в Талашкино под Смоленском. Кроме того, он создал множество мозаик.

Столь же ценным был его вклад в театрально-декорационное искусство. Он создал декорации почти ко всем операм Вагнера, многим операм Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, а также пьесам Метерлинка и других.

Не менее значимы и его работы для балетных постановок: его декорации к балетам «Половецкие пляски» [4] и «Весна Священная» [5] стали классикой сцены.

Как писатель и ученый он опубликовал 27 томов произведений, посвященных главным образом культурно-философским и общечеловеческим темам.

Наиболее известны следующие его произведения:

1. Собрание сочинений. 1914 [Рерих Н.К. Собрание сочинений. М.: Изд-во И.Д. Сытина, 1914.]

2. Цветы Мории. 1921 [Рерих Н.К. Цветы Мории: Сб. стихотворений. Берлин: Слово, 1921.]

3. Адамант. 1925 [Roerich N. Adamant. New York: Corona Mundi, 1922; To же: New York, 1924; To же: Kyoto, 1925.]

4. Алтай-Гималаи. 1929 [Roerich N Altai – Himalaya: A Travel Diary. New York: F.A. Stokes C^о., 1929; To же: London: Jarrolds Publ., [1930].]

5. Пути Благословения. 1929 [Рерих Н.К. Пути Благословения: Филос. эссе. New York – Paris – Riga – Harbin: Алатас, 1924.]

6. Держава Света. 1929 [Рерих Н. К. Держава Света. Southbury: Алатас, 1931.]

7. Пламя в чаше. 1929 [Roerich N. Flame in Chalice: A Collection of Poems / translated by Mary Siegrist. New York: Roerich Museum Press, 1930.]

8. Сердце Азии. 1929 [Рерих Н.К. Сердце Азии. Southbury (Conn.): Alatas, 1929.]

9. Шамбала 1930 [Roerich N. Shambhala. New York: Stokes, 1930.]

10. Твердыня Пламенная. 1933 [Рерих Н.К. Твердыня Пламенная. Париж: Всемир. Лига Культуры, [1932]. То же: Fiery Stronghold. Boston (Mass.): Stratford C°., 1933.]

11. Врата в Будущее. 1936 [Рерих Н.К. Врага в Будущее. Рига: Угунс, 1936.]

12. Прекрасное единение. 1946 [Roerich N. Beautiful Unity. Bombay: The Youths’ Art & Culture Circle, [1946].]

13. Гималаи – обитель Света. 1947 [Roerich N. Himalayas – Abode of Light. Bombay: Nalanda Publ., 1947.]

14. Химават. 1947 [Roerich N. Himavat: Diary Leaves. Allahabad: Kitabistan, 1946.]

Помимо этого он написал бесчисленное множество статей для крупнейших индийских и мировых печатных изданий. Его стихотворения публиковались на русском языке, т.е. на языке оригинала, а также и в переводе на другие языки. Перевод на английский выполнила Мэри Сигрист [6]. Также он оставил несколько неопубликованных рукописей.

Как ученый и исследователь в России он провел обширные археологические раскопки и систематизацию материала, а позже организовал экспедицию в Центральную Азию, которая длилась почти пять лет. Начав маршрут в 1924 г. в Индии, в 1928 г. он вернулся туда же через Тибет. С 1928 г. он обосновался в Гималаях, где проводил все время, за исключением нескольких поездок по Индии и за границу, а также масштабной экспедиции в Монголию и Китай в 1935 г. [7]

Он организовал этнологическое, лингвистическое, ботаническое и зоологическое исследование Западных Гималаев, в котором ему помогал его сын Юрий Рерих, также выдающийся ученый, и другие приглашенные ученые.

Будучи культурным вождем, Николай Рерих был почетным членом многих культурных и научных организаций во всем мире. Он возглавлял Императорское Общество поощрения художеств в России с его многочисленными филиалами [8], был первым председателем известного общества «Мир искусства» [9], директором первых женских архитектурных курсов [10] и стоял во главе целого ряда просветительских обществ и организаций.

В Америке Николай Рерих основал Институт Объединенных Искусств, Международный культурный центр и был почетным директором Музея Рериха [11] и его филиалов в Европе, Америке и странах Востока. Поскольку он был убежден, что Мир может прийти на Землю лишь через Культуру, он предложил Международный пакт для защиты культурных ценностей, который стал известен как Пакт Рериха и Знамя Мира. Пакт был ратифицирован 21 страной и одобрен 36 странами [12].

Правительства, научные общества и различные организации многих стран удостоили его своими почетными наградами. Он был кавалером российских орденов Святого Станислава, Святой Анны и Святого Владимира [13]; кавалером Югославского ордена Святого Саввы I степени и ордена Почетного Легиона Франции; также имел Королевский Шведский орден Полярной звезды I степени [14]. Избирался действительным и почетным членом многих Академий и научных организаций во всем мире. Назову некоторые организации и ученые звания, чтобы дать представление о его компетентности и сфере деятельности:

1. Действительный член Российской Академии художеств [15].

2. Действительный член Югославской Академии наук и художеств (Yugoslavian Academy of Science and Art), Загреб.

3. Действительный член Португальской Академии (Portuguese Academy), Коимбра, Португалия.

4. Действительный член Реймской Академии (Rheims Academy), Франция [16].

5. Действительный член Академии Международного Института науки и литературы (Academy of the International Institute of Science and Literature), Болонья, Италия.

6. Почетный член Комитета по Культуре (Committee Cultural), Буэнос-Айрес, Аргентина.

7. Вице-президент Общества Марка Твена (Mark Twain Society), США.

8. Почетный член Просветительского Общества Бенареса (Nagari Pracharini Sabha), Индия.

9. Почетный член More Society, Франция.

10. Член Красного Креста (Франция).

11. Член Общества по изучению древностей (Société Préhistorique), Франция.

12. Пожизненный член Федерации французских художников (Federation of French Artists), Париж.

13. Член Осеннего Салона (Париж) [17].

14. Пожизненный член Общества антикваров (The Sosiety of Antiquaries), Париж [18].

15. Почетный член «Secession» (Вена) [19].

16. Почетный президент Международного Союза в поддержку Пакта Рериха (International Union for Roerich Pact), Брюгге.

17. Почетный протектор Исторического общества при Академии (History Society of the Academy), Париж.

18. Почетный президент Французского общества Рериха (French Roerich Association), Париж.

19. Член-учредитель Этнографического общества (Ethnographic Society), Париж.

20. Почетный президент Академии Рериха (Roerich Academy), Нью-Йорк.

21. Почетный президент Ассоциации содействия развитию культуры «Фламма» (Flamma Association for the Advancement of Culture), штат Индиана, США.

22. Почетный президент Общества Рериха в Филадельфии (Philadelphia Roerich Society), США.

23. Почетный член Общества по охране исторических памятников (Society for the Protection of Historic Monuments), Нью-Йорк.

24. Почетный президент Латвийского Общества Рериха (Рига).

25. Почетный президент обществ Рериха в Литве, Югославии, Китае.

26. Почетный член Института Боше (Bose Institute, Калькутта).

27. Пожизненный член Королевского Азиатского Общества в Бенгалии (Royal Asiatic Society of Bengal), Калькутта.

28. Пожизненный член Общества «Искусство Востока» (Society of Oriental Art), Калькутта.

29. Почетный президент и доктор литературы Международного Института по изучению буддизма (International Buddhist Institute), Сан-Франциско, Калифорния.

30. Почетный член Русского культурно-исторического музея в Праге.

31. Почетный член Общества «Лужичи» [20] (Society of Lusace), Париж.

32. Почетный член Лиги в защиту Искусства (League for the Defence of Art), Париж.

33. Попечитель Художественного общества Амритсара (Amritsar Art Society), Амритсар, Индия.

34. Член-благотворитель Ассоциации Международных исследований (Association for International Studies), Париж.

35. Почетный член Field Association, Сен-Луис, США.

36. Почетный член Braurveda Society, Ява.

37. Почетный член Национальной Ассоциации естественной медицины в Америке (National Association of Naturopaths of America), Лос-Анджелес, Калифорния.

38. Почетный президент Центра искусства и культуры (The Centre of Art and Culture), Аллахабад, Индия.

39. Президент Лиги Культуры (League of Culture), США.

40. Почетный президент Американско-Русской культурной ассоциации (American-Russian Cultural Association), Нью-Йорк, США.

41. Вице-президент Американского Института археологии (American Institute of Archeology), США и многих других организаций и обществ.

Надеюсь, что вышеизложенные факты помогут всем, кто изучает творческое наследие Николая Рериха, понять главные принципы и смысл всей его жизни – беспрестанные поиски знаний, самопознание, поиски совершенства путем активной творческой деятельности и служения.

Бангалор

1948 (1964)

Публикуется по изданию:

Рерих С.Н. Некоторые факты творческой жизни Николая Рериха. Перевод с англ. яз. M.B. Морочковской / «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. Т. 1: 1938–1988. М.: МЦР, 2015. С. 36–42.

История публикации:

Roerich S. A Few Highlights of Nicholas Roerich’s Creative Life // Nicholas Roerich: Memorial Vol. [1948]. P. 43–45. – Англ. яз. – Опубл. на рус. яз. под назв. «Некоторые факты творческой жизни Николая Рериха».

То же: // Nicholas Roerich by his contemporaries. Bangalore, 1964. P. 18–22.

Рерих С.Н. Щедрый синтез // Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: МЦР, 1993. С. 71–73 (В сокращении).

[1] Траванкор – княжество в южной Индии, в настоящее время в составе штата Керала.

[2] Речь идет о галерее Шри Читралайама (SriChitralayamArtGallery) в Тривандруме, Муниципальном музее Аллахабада, Музее Бхарат Кала Бхаван (BharatKala Bhavan) в Бенаресском индуистском университете.

[3] Панно «Битва при Керженце» (1913) и «Покорение Казани» (1913), исполненные Н.К. Рерихом для оформления интерьера Казанского вокзала в Москве, утрачены.

[4] Речь идет об опере «Князь Игорь» А.П. Бородина. Сценическое осуществление получили «Половецкие пляски», поставленные А.А. Саниным в Париже в антрепризе С.П. Дягилева. Декорации и костюмы были созданы по эскизам Н.К. Рериха. Премьера состоялась 19 мая 1909 г.

[5] Речь идет о балете на музыку И.Ф. Стравинского «Весна Священная», для которого Н.К. Рерих написал либретто и разработал эскизы декораций и костюмов. Премьера балета состоялась 29 мая 1913 г. в Париже в театре Елисейских полей в программе «Русских сезонов» С.П. Дягилева.

[6] From «Flowers of Morya» / translated by Mary Siegrist // Archer. 1929. № 3/4. P. 30–31.

[7] Речь идет о Маньчжурской экспедиции Н.К. Рериха (1934–1935).

[8] Служба Н.К. Рериха в Императорском Обществе поощрения художеств (ИОПХ) продолжалась много лет. В 1898 г. он был приглашен на должность помощника секретаря ИОПХ, в 1899 г. избран помощником директора Художественно-промышленного музея ИОПХ, в 1901 г. секретарем ИОПХ, в 1906–1917 гг. директором Рисовальной школы ИОПХ.

[9] В 1910 г. Н.К. Рерих избран председателем художественного общества «Мир искусства».

[10] В 1913 г. Н.К. Рерих назначен директором Женских курсов высших архитектурных знаний Е.Ф. Багаевой.

[11] Мастер-Институт Объединенных Искусств (1921), Международный художественный центр «Corona Mundy» (1922), Музей Рериха в Нью-Йорке (1923).

[12] В Третьей международной конференции, посвященной Пакту Рериха (1933), участвовали 35 стран и США. В 1935 г. в Вашингтоне представителями 21 страны (США и стран Латинской Америки) был подписан Пакт Рериха.

[13] В мае 1913 г. Н.К. Рерих награжден Императором Николаем II орденом Святого Владимира IV степени.

[14] В 1915 г. Н.К. Рерих за участие в Балтийской выставке в Мальмё (Швеция, 1914) награжден командорским крестом ордена Полярной звезды.

[15] Н.К. Рерих 26 октября 1909 г. избран академиком Императорской Академии художеств.

[16] В 1906 г. Н.К. Рерих избран членом Национальной академии в Реймсе.

[17] В 1906 г. Н.К. Рерих в числе 15 русских художников избран членом Осеннего Салона (Франция).

[18] В 1909 г. за выдающиеся заслуги в археологии и исторической живописи Н.К. Рерих избран членом общества «Société Nationale des Antiquaires de France».

[19] B 1909 г. Н.К. Рерих избран членом венского художественного объединения «Secession» («Сецессион»),

[20] Лужичи, лужичане, лужицкие сербы – славянский этнос, представители которого проживают на территории немецких земель Саксония и Бранденбург и юго-западной Польши.

Николай Рерих.

Выступление на Всеиндийском радио. Нью-Дели. 1948

Перевод с англ. яз. M.B. Морочковской

Друзья!

Сегодня я расскажу о моем отце Николае Рерихе и его жизненном и творческом пути.

В рамках короткой трансляции сложно дать исчерпывающий обзор его деятельности, поэтому я остановлюсь лишь на самых важных этапах его работы, а также наиболее ярких достижениях.

Сфера его интересов и достижений не ограничивалась национальными рамками, и непросто найти страну, в которой бы не было группы последователей или общества, посвятивших себя цели распространения его идеалов.

С.Н. Рерих. Портрет академика Н.К. Рериха. 1937 г. Отец родился в 1874 г. в Санкт-Петербурге и получил образование сначала в России, а затем за границей. Он одновременно учился на юридическом факультете, факультете истории и филологии, в Академии художеств и в Археологическом институте [1], а кроме того посещал бесчисленные лекции по смежным с историей и искусством предметам. Закончив учебу в России, он продолжил практику за границей, в частности в Париже, занимаясь под руководством Кормона, а затем много путешествовал по Европе. Этот богатый образовательный фон явился тем прочным фундаментом, на котором он впоследствии выстроил великолепный Храм Мысли и Осознания.

Великолепная память отца хранила всё, что он ей когда-либо доверял.

В неутомимых поисках истины он изучил все философские направления; особенно его занимали индуизм и буддизм.

Его эрудиция, объем активных, если можно так выразиться, полностью усвоенных знаний был огромен. Великий русский писатель Максим Горький назвал его «величайшим интуитивистом», поскольку всё, что бы он ни изучал, ни созерцал, он тотчас мог разложить на основы. И в своем художественном творчестве и поэзии он всегда стремился наиболее точно, выразительно и правдиво отразить то, что чувствовал и видел, к какому бы предмету он ни обратился. Истинный синтез внутреннего содержания и внешней формы.

Прежде всего, он был человеком высочайших идеалов и принципов. Его жизнь – образец неустанного стремления к совершенству, гармонии и служению человечеству. И весь его жизненный и творческий путь есть свидетельство праведности, которой было наполнено всё его бытие.

Его жизнь всегда была тщательно организована, и её можно описать как последовательное, поступательное, идеально выверенное устремление в определенном направлении. Он никогда не тратил время впустую и предельно экономно использовал средства, необходимые для достижения определенной цели. Отец сумел достичь столь многого именно благодаря удивительно организованному и упорядоченному мышлению и труду. Весь его путь можно охарактеризовать как множество сплетенных воедино жизней. Если обратиться к его художественным достижениям, он написал более шести тысяч полотен, не считая церковных фресок и монументальной росписи в общественных зданиях, а также эскизов мозаик и архитектурных проектов. Он создал декорации к постановкам произведений Вагнера, Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Бласко Ибаньеса, Метерлинка и др. Его костюмы и декорации к русским балетам «Князь Игорь» и «Весна Священная» стали сценической классикой, а известный немецкий критик Вильгельм Райттер счел его прочтение Вагнера наилучшим [2]. В своих ранних работах он в основном обращался к историческим темам, но после периода заметного развития и создания декоративных и пророческих полотен он стал великим певцом Гималаев, а также и множества концептов, которые они символизируют. Этот последний период принес ему имя «Мастера гор». На тысячах полотен, посвященных Гималаям, он изобразил их во всем бесконечном разнообразии настроений, переливов и образов.

Индия являлась для него многозначным понятием. В его видении Индия была богатейшим вместилищем древней мысли, красоты и мудрости. Он был для этой страны истинным другом, потому что хорошо знал подлинно индийские ценности. Из Гималаев, его обиталища, по всему миру распространялись его слова и творения – тысячи и тысячи людей в разных уголках света смотрели на его картины, слушали его послания и проникались знанием о Новом Мире Красоты и Надежды.

С.Н. Рерих. Портрет Н.К. Рериха с кристаллом (Портрет профессора Николая Рериха с кристаллом). 1937 г. В литературной сфере он оставил множество книг о культуре и искусстве, а также научные исследования и путевые дневники. Не считая бесчисленных очерков и статей, его опубликованные работы составляют 27 томов. Его просветительская деятельность охватывает множество стран. В России он был директором Общества поощрения художеств [3], направлял и вдохновлял тысячи учеников, посещавших школы Общества. Позже он основал в Америке и других странах Мастер-Институт объединенных искусств [4], Международный центр искусств [5], Академию Рериха [6] и многие другие организации в сфере культуры и искусства. Отец был президентом, председателем и почетным членом многочисленных организаций, учреждений и научных обществ во всем мире, а также членом полудюжины академий. В рамках исследовательской деятельности он провел несколько экспедиций в Центральную Азию и Тибет [7], его труды по археологии и истории принесли ему международное признание. Отец организовал изучение Западных Гималаев, под его началом проходили исследования в области этнологии, истории, филологии, ботаники, зоологии и традиционной медицины этого региона. Но, несмотря на все эти многочисленные занятия и увлечения, он никогда не отклонялся от основного и наиболее важного в его жизни дела – побуждения людей к глубокому постижению вечных общемировых и общечеловеческих ценностей. Он верил, что уже сами по себе эти величайшие ценности подлинной культуры и красоты могут объединить человечество, предоставляя общую основу для взаимопонимания. Вся его жизненная философия, его глубокое миропонимание, отраженные в многочисленных его работах, сводятся к вере, к убеждению, что красота и гармония во всём многообразии их проявлений на этой планете приведут человечество к порогу лучшего и более счастливого мира, в котором царит взаимопонимание и сотрудничество.

Осознание красоты в нашей жизни он считал непременным условием для человечества, и его собственная жизнь явилась наилучшим примером, иллюстрирующим его учение. Сообразно великому наставлению Конфуция, давшему столь замечательное определение совершенного человека, мой отец обладал натурой цельной, абсолютно гармоничной. Он был убежден, что на Земле мы должны устремляться к лучшей жизни ценой собственных трудов и усилий. Оставленное им богатейшее наследие не исчерпывается множеством изданных его работ, и едва ли найдется страна, в которой бы не почитали его работы или его призывы не встретили бы отклика в том или ином виде. Когда профессор Радхакришнан сказал в своем послании о том, что «Индия и весь мир не забудут его служения», он выразил чувства бесчисленных почитателей его идеалов. Благодаря своим деяниям в каждом уголке мира он заслужил уважение, а в близком его окружении знали, что в каждой своей мысли или поступке он воплощал собственную философию и учение.

Ценнейшим вкладом в укрепление взаимопонимания между нациями явился созданный им Пакт о международной защите культурных ценностей, памятников и учреждений во время войны или гражданских волнений [8]. Этот договор впоследствии стал известен как Пакт Рериха. К нему присоединились 36 наций, а фактически он был подписан 21 государством, в том числе Соединенными Штатами Америки. В некоторой степени этот договор схож с инициативой Международного Красного Креста, однако предназначался он для защиты культурного наследия человечества и привлечения внимания к тем ценностям, которые составляют общее наследие всего цивилизованного мира. Подобно Красному Кресту, особое отличительное знамя или флаг должен обеспечивать неприкосновенность культурных объектов, символ этот обозначен заключенными в кольцо тремя красными сферами на белом фоне. Значение этого символа можно интерпретировать как единство прошлого, настоящего и будущего в кольце вечности. В Индии политические и культурные лидеры сформировали комитет, чтобы содействовать принятию Пакта в Индии [9], и мы надеемся, что эта страна, обладающая удивительными культурными сокровищами, вскоре не только подпишет Пакт, но и встанет во главе этого движения за культурное единство.

В заключение позвольте мне обратиться к вам словами моего отца:

Нет иного пути, о друзья, рассеянные по свету,

Пусть мой призыв достигнет ваших сердец!

Давайте объединимся невидимыми

нитями Прекрасного. Я обращаюсь к вам;

Я взываю к вам; во имя Красоты

и Мудрости, сплотимся же во имя

Борьбы и Труда. В эти дни

Армагеддона давайте задумаемся

о Вечных Ценностях, являющихся

краеугольным камнем Эволюции, –

Сатьям, Шивам, Сундарам [10].

Публикуется по изданию:

«Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. Т. 1: 1938–1988. М.: МЦР, 2015.

История публикации:

Roerich S. Nicholas Roerich // Nicholas Roerich: memorial vol. / edited by R.C. Gupta. Bombay: The Youths’ Art & Culture Circle, [1948]. P. 13–14. – Перевод с англ. яз. M.B. Морочковской.

[1] В Императорском Археологическом институте Н.К. Рерих также читал лекции на тему «Художественная техника в применении к археологии» в 1898–1899 гг.

[2] Вероятно, Ritter W Artisti contemporanei: Nicolas Roerich // Emporium: Rivista mensile illustrata d’arte, letteratura, scienze e varieta / Istituto Italiano d’arti grafiche. Bergamo, 1910. Vol. 31, № 183. P. 164-178. – Итал. яз.

[3] Так в тексте. Н. К. Рерих был директором Рисовальной школы Императорского Общества поощрения художеств в 1906–1917 гг.

[4] Мастер-Институт Объединенных Искусств основан 17 ноября 1921 г. в Нью-Йорке.

[5] Международный центр искусств «Corona Mundi» («Венец Мира») основан в сентябре 1922 г. в Нью-Йорке.

[6]Вероятно, речь идет о RoerichAcademyofArts, которую основали сотрудники Рерихов в США во второй половине 1930-х гг.

[7] Речь идет о Центрально-Азиатской экспедиции (1925–1928), Маньчжурской экспедиции (1934–1935) и экспедициях Гималайского института научных исследований «Урусвати» в области Западных Гималаев (начало 1930-х гг).

[8] Официальное название документа – Договор «Об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников (Пакт Рериха)», подписанный 15 апреля 1935 г. в Белом Доме в США.

[9] В 1948 г. Индия примкнула к Пакту Рериха во многом благодаря усилиям С. Н. Рериха.

[10] Слова мантры «Satyam, Shivam, Sundaram» – «Истина, Благость, Красота».

Статья Н.К. Рериха «Щит» из книги «Адамант» (1924) заканчивается этими же словами в другом переводе на русский язык: «Нет иного пути. И вы, друзья, в рассеянии сущие! Пусть и к вам просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. Вас зову. К вам обращаюсь. Во имя красоты и мудрости, для борьбы и труда соединимся».

Пакт Рериха и Знамя Мира

Перевод с англ. яз. T.O. Книжник

В начале августа правительство Индии объявило о своем одобрении Международного пакта о защите сокровищ культуры, известного как Пакт Рериха и Знамя Мира. Весьма знаменательно, что Индия в первый же год своей независимости присоединила свой голос к этому договору о Культурном единении.

Благодаря своему великому культурному наследию Индия занимает особое положение. И её голос, подобно миссии великого Ганди, должен быть голосом Мира, провозглашения высших ценностей и постоянно расширяющихся горизонтов.

Истинная цель Пакта виделась его создателем, профессором Николаем Рерихом, не только в сохранении сокровищ человеческого гения для последующих поколений, но также в создании всеобщего обязательства, основанного на принципе неприкосновенности культурных ценностей, принадлежащих всему человечеству.

Профессор Рерих всегда считал, что Пакт должен обладать воспитательной ценностью, пробуждая в молодежи с детских лет понимание и уважение к великим достижениям человеческого творческого гения. Он верил, что это поможет выковать ту всеобщую великую живую связь, которая поверх всех расовых, национальных и религиозных различий приведет человечество к великой цели – Миру, Миру, основанному на осознании и понимании высших ценностей, которые важнее любых раздоров и столкновений.

Идея подобного Пакта впервые посетила профессора Рериха в 1904 г. и была предложена им сначала Российскому обществу архитекторов, а затем, в 1914 г., российским государственным деятелям. И хотя она была воспринята с большим интересом, война помешала её осуществлению. И только в 1929 г. профессор Рерих вновь официально выступил с этой идеей в Америке, и текст договора был опубликован в прессе. Одновременно в Париже, Нью-Йорке и Брюсселе появились комитеты Пакта и Знамени Мира.

Основные пункты Пакта предусматривают следующее: «Исторические памятники, музеи, научные, художественные, образовательные и культурные учреждения считаются нейтральными и как таковые пользуются уважением и покровительством воюющих сторон. Нейтралитет, покровительство и уважение, которые должны быть представлены памятникам и учреждениям, упомянутым в предыдущей статье, признаются на всех территориях как объекты суверенитета каждого из подписавшихся и присоединившихся государств, независимо от государственной принадлежности указанных памятников и учреждений. Для обозначения памятников и учреждений, указанных в статьях договора, может быть использован отличительный флаг, дающий им право на защиту и уважение воюющих сторон, правительств и народов, заключивших настоящее соглашение».

Н.К. Рерих. Знамя Мира. Pax cultura (Пакт Культуры). 1931 г. Символ этого Пакта, Знамя Мира, разработанный профессором Рерихом, представляет собой красную окружность со вписанными в нее тремя сферами на белом полотнище. Одно из его толкований – это прошлые, настоящие и будущие достижения человечества в круге Вечности. Статьями договора предусмотрено, что это Знамя должно вывешиваться над охраняемыми объектами, подобно Красному Кресту, сходство с которым было подмечено некоторыми писателями, называющими его Красным Крестом Культуры.

Статьи Договора предусматривали, что присоединение к Пакту должно выражаться посредством одностороннего действия (провозглашение исполнительной властью), двустороннего (международные соглашения) и многостороннего (декларации международных конференций).

С самого начала эта идея вызвала горячие отклики деятелей культуры, глав государств, международных организаций и культурных учреждений. Были проведены три международные конференции за Пакт Рериха и Знамя Мира – в Брюгге и Вашингтоне*. В работе Третьей международной [конференции] в Вашингтоне приняли участие представители 35 государств, которые единодушно приняли резолюцию, одобряющую Пакт Рериха и Знамя Мира и рекомендующую его принятие остальными народами мира. Комитет по делам музеев при Лиге Наций выразил свое одобрение проекту, а в адрес комитетов Пакта Рериха поступили тысячи писем и резолюций, выражающих свою солидарность с идеями профессора Рериха.

15 апреля 1935 г. в офисе президента Рузвельта в Белом Доме Пакт был официально подписан представителями США и двадцати латиноамериканских государств. В конце этого торжественного мероприятия президент Рузвельт выступил со следующим сообщением, которое транслировалось по радиовещанию на зарубежные страны: «Весьма примечательно, что в этот день, объявленный главами правительств всех государств американского континента Панамериканским днем, эти государства, члены Панамериканского союза, подпишут договор, означающий шаг вперед в охранении культурных достижений наций этого полушария. Предлагая этот Пакт для подписания народам всего мира, мы стремимся к всемирному применению одного из важнейших принципов сохранения современной цивилизации. Этот договор заключает в себе духовное значение гораздо более глубокое, нежели выражено в самом тексте. Давайте также вновь продемонстрируем преданность тем высоким принципам международного сотрудничества и взаимопомощи, которые, по моему убеждению, будут великим вкладом в цивилизацию со стороны американских государств».

Ту же функцию в своем обращении отметил министр иностранных дел Панамы, доктор Рикардо Альфаро: «Только что свершившийся исторический акт – один из тех, что знаменуют славную победу в продолжительной борьбе лучших стремлений человека против разрушений войны... Великий идеалист и апостол мира, профессор Николай Рерих разработал план международного договора о нейтралитете и защите сокровищ мировой культуры. И сегодня республики западного полушария попытались и взяли на себя почетный труд воплотить этот величественный проект в жизнь... Глубокое значение этого события было ещё более усилено любезным гостеприимством, оказанным представителям государств, примкнувших к Пакту, со стороны президента Соединенных Штатов, который пригласил их подписать этот исторический акт в Белом Доме».

Комитеты Пакта Рериха были созданы во многих европейских и американских государствах, а также и здесь, в Индии, где с самого начала к этому проекту выказали глубокий интерес деятели культуры, научные учреждения и организации. Членами Индийского комитета Пакта Рериха являются достопочтенная Виджая Лакшми Пандит, сэр Ч.В. Раман, доктор Амарнат Джа, сэр Ш.С. Бхатнагар, Р.К. Шанмукхам Четти, достопочтенный Шьяма Прашад Мукерджи, сэр Мирза Исмаил, доктор М.Р. Джаякар, сэр Б. Текчанд, леди С. Хидари, доктор Мата Прашад, сэр Ч.П. Рамасвами Айяр, Н.Р. Шаркар, достопочтенная Раджкумари Амрит Каур, К.М. Мунши, Г. Венкатачалам, С. Гурджар и Святослав Рерих.

Рабиндранат Тагор писал профессору Рериху следующее: «Я зорко следил за Вашими выдающимися достижениями в области искусства, а также за Вашей великой гуманитарной работой во благо народов, для которых Ваш Пакт Мира с его отличительным Знаменем для защиты культурных сокровищ является исключительно действенным символом. Я искренне радуюсь, что этот Пакт принят Комитетом по делам музеев Лиги Наций, и я глубоко уверен, что он будет иметь огромные последствия для культурного взаимопонимания народов».

Мы в долгу перед просвещенностью и дальновидностью нашего премьер-министра пандита Джавахарлала Неру, стараниями которого Пакт получил официальное признание в исключительно короткий срок. Будем надеяться, что теперь Индия возглавит это движение за культурное единство на азиатском континенте и Договор о защите сокровищ человеческого гения вскоре будет принят повсеместно, как и Красный Крест.

<1948>

* Первая и Вторая международные конференции, посвященные Пакту Рериха, состоялись в Брюгге 13–15 сентября 1931 г. и 7–9 августа 1932 г. соответственно. Третья международная конференция, посвященная Пакту Рериха, прошла 17–18 ноября 1933 г. в Вашингтоне.

Публикуется по изданию:

Рерих С.Н. Пакт Рериха и Знамя Мира / «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. Т. 1: 1938–1988. М.: МЦР, 2015. С. 19–22.

История публикации:

Roerich S. Roerich Pact and Banner of Peace // India. 1948. 24 Oct. – Англ. яз. – Опубл. на рус. яз. под назв. «Пакт Рериха и Знамя Мира».

Художественная техника Н.К. Рериха

Художественная техника Николая Константиновича складывалась на протяжении всего его длинного Творческого Пути, но с самого начала и до конца он всегда оставался самим собой и неизменно следовал своему внутреннему стилю, своему индивидуальному подходу, хотя внешне его техника и художественные приемы неоднократно менялись. Они менялись не только с сюжетами, но и в связи с материалами, которыми он работал. Его живопись всегда отличалась силой, исканием синтеза, широкими планами, трактовкой и разрешением красочных проблем и мощным упрощенным рисунком. У него было неисчерпаемое богатство тем и красочных сочетаний. Начав свой Творческий Путь как исторический живописец, он стремился передать сущность древнего мира. Его первые картины, писанные, главным образом, маслом, технически ещё немного отличались от принятых тогда приемов. Это понятно, ибо он следовал заветам своих учителей. Но уже с самого начала его яркая индивидуальность искала новых путей, новых разрешений художественных и технических задач.

Работая маслом, он писал широкими мазками, густо перекрывая поверхность холста. Его сильные удары кисти часто скользили по неровностям поверхности и получались как бы рваные мазки, что позволяло дополнительную игру красок. Он созидал свою картину широкими планами и сильным рисунком. Изучая древних мастеров, он заметил, что они часто пользовались цветными фонами, и это очень заинтересовало его для создания как бы лейтмотива. Для своих ранних работ он обыкновенно пользовался масляными красками «Лефранк» [французская фирма «Lefranc & Bourgeois» – ред.], но масляная живопись его мало удовлетворяла, ибо в основе своего подхода он думал цветом. Его любовь к краскам и к красивым тонам и его замечательная чуткость к цветовым сочетаниям и гармониям, так же как и изучение старых мастеров и искусства Востока, постепенно привели его к технике темперы*, которая так ярко [проявилась] в последние годы его творчества. Он стремился к как можно более чистому тону, яркости и верности сочетаний для передачи воздуха, света, а также силы экспрессии – осуществить ему это удалось только в последние этапы его художественной деятельности. Его искания новых подходов, новых красок, новой техники провели его через ряд ярких периодов, опытов.

Так, после работ маслом он начал работать пастелью, водяной темперой и гуашью. Часто работал темперой и пастелью вместе, он подхватывал как бы планы темперы яркими ударами пастели и фиксировал её. Работал он на папках и картонах, и на цветных бумагах, наклеенных на картон. Затем он перешел на так называемую темперу «Вурма»**. Это была темпера на эфирных маслах, растворяемая так называемым фиговым молоком. Она позволяла работать на проклеенных сырых холстах, она была прочна и во многом отвечала запросам Николая Константиновича. Много картин было написано этой темперой, но фабрика закрылась во время Первой мировой войны и не возобновилась.

Николай Константинович затем работал появившейся [нрзб] темперой (Веймар), которая в общем походила на Вурмовскую, но была значительно слабее и хуже. Он работал английской, французской и американской темперой, но они его не удовлетворяли, ибо имели много ограничений. Только с 1924 г. он переходит на краски, замешанные им самим из порошков, которые посылались ему главным образом из Франции фирмой «Лефранк». В этих порошках он как бы нашел разрешение своей старой мечты наиболее чистого, яркого тона и в то же время устойчивый пигмент, подходивший к климату Индии. Резкие климатические вариации Индии плохо отзываются на других красках.

Интересно отметить, что Восток обыкновенно пользовался темперой в одном виде или в другом и оставил нам много интересных данных о связующих материалах, обыкновенно заимствованных из растительного мира, – эти краски давали максимальную яркость, без потускнения и глубокого растрескивания.

Работая вурмовской и другими темперами, Николай Константинович обыкновенно пользовался цветными фонами, но постепенно он изменил свой подход и, пользуясь серым льняным холстом, он наносил на него схематический рисунок и затем заполнял главные массы красок. Эти основные красочные массы он уже впоследствии обрабатывал и добивался нужного ему окончательного тона и лепки, при этом он пользовался очень разнообразными приемами. Полусухая обработка позволяла ему работать широкими мазками, и он чередовал заливки со сложным наслоением тонов. Каждая картина его была ярко запечатлена в его уме, и он редко когда прибегал к каким-либо изменениям. Это позволяло ему сравнительно быстро доводить картину до конца. Он обыкновенно работал над многими картинами сразу, и это давало ему необходимый отдых. В последние годы жизни Николай Константинович очень редко делал предварительные наброски, этюды или рисунки для своих больших вещей. Вся картина была полностью разработана перед его духовным взором. Он, конечно, много работал с натуры, и его этюды являются богатейшим вкладом в Сокровищницу искусства.

Величайшие Горы Мира запечатлены им в их бесконечных переливах и блистании тонов так, как никто их не смог передать до него. И кажется, что иногда он действительно пришел к предельным достижениям нашими ограниченными, физическими средствами.

Процесс его творческого труда никогда не прерывался и постоянно рос и расширялся. Если он не писал картины, он писал статьи или изучал, или же работал по административной линии своих культурных организаций. Меняя свой труд, он как бы обновлялся, и до самого конца его творческая работа не прекращалась.

Он всегда говорил, что самое важное – это запомнить первое впечатление от виденного. И всегда держать это первое впечатление перед своим духовным взором при последующей обработке.

Первое впечатление дает нам синтез всего, и его легко утерять во второстепенных деталях.

Его знание красочных гармоний, контрастов и композиции было совершенно изумительно. И этот кладезь знания он постепенно пополнял изучением Достижений Мировой Мысли и Искусства.

Совершенно невозможно в нескольких словах передать что-либо об этой замечательной многогранной Личности. Его техника была так же богата, как и его исключительно одаренная природа.

<1958>

* Темпера (от лат. «смягчать», «смешивать») – минеральные краски, которые разводят водой и связующим веществом (яичный желток, жидкий клей, мед и иные эмульсии), и картина, выполненная такими красками.

** Темпера, производившаяся в Мюнхене до 1914 г.

Публикуется по изданию:

Рерих С.Н. Художественная техника Н.К. Рериха / «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. Т. 1: 1938–1988. М.: МЦР, 2015. С. 26–29.

Художник и провидец

Выступление по Всеиндийскому радио

к 90-летию со дня рождения Николая Константиновича Рериха 9 октября 1964 г.

В долине Кулу, древней Кулуте, в Наггаре, на виду у снежных вершин, среди деодаров и синих сосен стоит большой прямоугольный камень. На нем следующая надпись: "13-го декабря 1947 года здесь было предано огню тело Николая Рериха – великого русского друга Индии. Да будет Мир." Камень стоит, как алтарь, будто изваянный самой рукой природы, которая придала ему вид почти совершенного прямоугольника. Это осколок, который отделился от ближнего утеса как будто для того, чтобы отметить место, где был кремирован бард Гималаев, запечатлеть место его последнего успокоения. Сегодня, 9-го октября, прошло 90 лет со дня рождения моего отца Николая Рериха. Скажу несколько слов о нем.

Наш покойный премьер-министр Джавахарлал Неру при открытии выставки картин моего отца сказал: "Когда я думаю о Николае Рерихе, я поражаюсь размаху и богатству его деятельности и творческого гения. Великий художник, великий ученый и писатель, археолог и исследователь, он касался и освещал так много аспектов человеческих устремлений. Уже само количество изумительно - тысячи картин и каждая из них - великое произведение искусства. Когда высмотрите на эти полотна, из которых многие отображают Гималаи, кажется, что вы улавливаете дух этих гор, которые веками возвышались над равнинами Индии и были нашими стражами. Картины его напоминают нам многое из нашей истории, нашего мышления, нашего культурного и духовного наследства, многое не только о прошлом Индии, но и о чем-то постоянном и вечном, и мы чувствуем, что мы в долгу по отношению к Николаю Рериху, который выявил этот дух в своих великолепных полотнах."

Трудно в краткой радиопередаче достаточно точно обрисовать человека, который прожил такую необычную жизнь и оставил такое огромное наследие. Я задержусь лишь на некоторых наиболее важных аспектах его жизни.

Всякий раз, когда я думаю о моем отце, я вижу перед собою его ясное и задумчивое лицо. Его добрые фиолетово-синие глаза, которые временами могли становиться совершенно темными. Я слышу спокойный голос. Он никогда не повышал его и все выражение лица отца отображало ту удивительную выдержку и самообладание, которые являлись основами его характера. Это было спокойствие незаурядного человека, серьезного и приветливого, вдумчивого, с замечательно острым чувством юмора.

Во всех его движениях была уравновешенная гармония. Он никогда не спешил, и все же его продуктивность была изумительной. Когда он рисовал или писал, то делал это со спокойной обдуманностью. Когда он писал крупным почерком, он никогда не исправлял и не менял своих предложений, и менее всего своих мыслей. Это было постоянное поступательное устремление к известной определенной цели, и это можно сказать о всей его жизни. При всех обстоятельствах и более трудных положениях он оставался спокойным и выдержанным и никогда не колебался в своих решениях.

С самых ранних школьных дней он ставил перед собой высокие идеалы великих итальянских мастеров эпохи Возрождения – Леонардо да Винчи и Микеланджело. Уже будучи студентом, он писал об этих великих личностях, этой полной самоотверженности в поисках красоты и служения ей.

Николай Константинович родился в 1874 году в Санкт-Петербурге в России, в семье древне-скандинавского происхождения. Он одновременно посещал Академию художеств и несколько факультетов университета, в том числе, исполняя желание отца, факультет юридических наук. Позже учился за границей. Он был одарен блестящими умственными способностями исследователя и удивительной памятью, которая никогда не забывала, что ей было доверено.

Свои археологические исследования и раскопки он начал, когда ему было всего восемнадцать лет. Годы, которые он прожил в России, были замечательнейшим примером человеческой самоотверженности и подвига. Он шел в ногу с передовым искусством, возглавлял целый ряд просветительных учреждений, организовал и принимал участие во множестве других предприятий. Ко всему этому он писал тысячи картин, фресок, выполнял мозаики для общественных зданий и церквей, работал над декорациями и костюмами для опер и балетов, писал книги, очерки об искусстве и археологии, короткие рассказы, сказки и стихотворения, проводил исследования по археологии, истории и искусству. Он находил также время для собирания замечательных коллекций по искусству и археологии, которые были одними из лучших в России.

Некоторые из его декораций и костюмов, писанных для театра, например, к "Князю Игорю" и "Весне Священной", поставленные в Париже Дягилевым, стали классическими для сцены.

Это трагедия, что большинство фресок, исполненных им, не пережили разрушительных действий войн и остались для нас лишь в репродукциях и первоначальных эскизах.

Признание и слава пришли в ранний период творческой жизни моего отца. Когда он окончательно решился предпринять кругосветное путешествие, ему было всего 43 года, а он был уже мировой известностью, имел на своем счету огромное количество достижений.

Философия, великая восточная мысль привлекали его с самых ранних лет. Книги Шри Рамакришны, Свами Вивекананды и других были изданы в России в начале нашего столетия. Стихотворения и поэмы Тагора прекрасно переведены на русский язык великим литовским поэтом Балтрушайтисом. В то время в Париже русским знатоком искусства Голубевым была организована выставка индийского искусства. Отец посвятил этой выставке одну из своих статей и закончил ее следующими замечательными словами: "Живет в Индии красота. Заманчив великий индийский путь".

Этот путь привел его впоследствии в Индию, чтобы открыть для себя самого и для других красоты этой страны, изобразить, как никто до него не изображал, величие, возвышенную красоту и внутреннее значение Гималаев. Изучение философии и восточной мысли были постоянным мотивом в его поисках самопознания. Эти поиски золотой нитью проходят через всю его жизнь.

Естественно может возникнуть вопрос: нашел ли он то, что искал? Оправдались ли его ожидания? Да, тысяча раз да. Из своих сокровеннейших тайников жизнь открыла перед ним свои трансцендентальные дары, вделала жизнь его бесконечно богатой в своем кругозоре, откровениях и высоких соприкасаниях.

Он путешествовал повсюду, не только по России, Европе и Новому Свету, но также по Азии; и длительные экспедиции провели его через Среднюю Азию, Монголию, Тибет, Китай и Японию. Много лишений бы-[о испытано, много трудностей надо было преодолеть. Во время одной из экспедиций караван был задержан местными властями и им было запрещено продвигаться вперед. Пришлось провести зиму без необходимого снаряжения на высоте 16 000 футов. Все вьючные животные погибли из-за недостатка корма и суровых климатических условий. При всех этих испытаниях Николай Константинович продолжал свою работу, проводил свои исследования и писал свои прекрасные картины.

Моя мать была его постоянной спутницей. Философ и автор многих Книг, она разделяла с отцом все устремления и принимала участие во всей его работе. Многие из ее мыслей увековечены в его полотнах, много книг он посвятил ей. Так тесно было их творческое общение, что порою очень трудно провести черту, разделяющую их творчество.

Н.К. Рерих. Гималаи. Розовые горы. 1933 г. Отец любил Индию, Гималаи и посвятил им много книг, очерков и тысячи своих полотен. Тот "Великий Индийский Путь", который постоянно манил его, стал реальностью, когда он приехал в Индию. Он мог прикоснуться к самим истокам великих философий, древней трансцендентальной мысли. Он путешествовал по всей Индии и Гималаям и в конце концов поселился в Кулу, где жил и работал до своей смерти в 1947 году. Он всегда предвидел и надеялся на более тесное сотрудничество между Индией и Россией. В заключении одной из своих статей об Индии, написанной во время экспедиции по Монголии, он писал: "О, Бхарата, наипрекраснейшая, позволь мне послать тебе мой сердцем прочувствованный восторг перед всем тем величием и вдохновением, которым полны твои древние города и храмы, твои луга, священные реки и Гималаи".

Как художник он работал в уникальном, только ему присущем стиле. Он был блестящим колористом, у него было чудесное воображение и дар композиции. Многие из его картин оказались пророческими. Великий русский писатель Горький назвал его величайшим интуитивистом, а Леонид Андреев определил его искусство как "Державу Рериха".

Рабиндранат Тагор в 1920 году писал отцу: "Ваши картины глубоко тронули меня. Они заставили меня осознать нечто очевидное, но нуждающееся в постоянном раскрытии, что правда беспредельна... Картины ваши ясны и все же невыразимы словами. Ваше искусство ограждает свою независимость, потому что оно велико".

Знаменательной вехой в жизни Николая Константиновича стало возникновение его Международного Пакта по охране культурных ценностей во время войн и междоусобиц. Этот Пакт, известный как Пакт Рериха, осуществился уже при жизни отца, а теперь он вошел в основу Договора, подписанного в 1954 году на Гаагском съезде всеми ведущими странами.

О моем отце существует огромная библиография, больше дюжины значительных монографий; многие сотни очерков и статей известных писателей и искусствоведов посвящены его искусству и творчеству. Несколько книг сейчас готовится к печати, и в Советском Союзе недавно вышла новая монография.

Многие страны почтили отца при его жизни. Он получил несколько высоких знаков отличия и состоял членом более полдюжины академий. Он был председателем, президентом, почетным членом бесчисленных организаций, научных корпораций и обществ. Но величайшим духовным наследством, оставленным им потомкам, являются его картины и его литературные произведения. Последние составляют 27 томов, не считая бесчисленных очерков и статей. Его наиболее известные книги следующие: "Собрание сочинений", "Нерушимое", "Алтай - Гималаи", "Сердце Азии", "Держава Света", "Твердыня Пламенная", "Шамбала", "Пути благословения", "Врата в Будущее", "Гималаи - Обитель Света".

Картин Н.К.Рериха насчитывается более семи тысяч. Они рассеяны по всему свету в музеях и частных коллекциях. В Индии полотна отца находятся во многих учреждениях: его картинам предназначены отдельные залы в Кала Бхаване в Бенаресе; в музее Тривандрума; в Аллахабадском музее; и новый зал будет открыт в музее Чандигарха.

Лучше всего его жизнь можно подытожить как беспрестанные поиски – поиски знания, самопознания и синтеза путем сосредоточенной творческой деятельности и служения.

С самых ранних лет он интуитивно чувствовал, что труд является великим очищающим и возвышающим принципом. Он верил, что путем сознательного труда человек освобождает и очищает себя; что желание и стремление творить нечто лучшее, более совершенное, с единственной целью сделать это еще прекраснее, устремляет нас на более высокую ступень. Эти поиски совершенства, это сознательное усилие найти лучшее выражение, этот беспрестанный ритм радостного труда являлись кредо отца в продолжении всей его жизни.

"Вера без дел мертва". Повторные удары молота выковывают из инертного металла осязаемые очертания. СЕРДЦЕ, МУДРОСТЬ, ТРУД и ТЕРПЕНИЕ были принципами, которые отец с ранних лет проводил в жизнь. Усердно прилагая их ко всему, что делал, он достиг завершенности и с уверенностью мог сказать: "В красоте мы объединены, красотою мы молимся, красотою мы побеждаем".

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: Международный Центр Рерихов, 1993. С. 67-70.

Щедрый синтез

Бангалор, 1964 г.

В настоящее время собран обширный, ежегодно пополняемый новыми поступлениями международный библиографический материал, связанный с изучением разных аспектов творческого гения профессора Николая Рериха, однако сводный, обобщающий труд о его творчестве еще предстоит создать.

Николай Рерих был почетным членом многих культурных и научных организаций во всем мире. Он возглавлял Императорское Общество поощрения художеств в России с его многочисленными филиалами, был первым председателем известного общества "Мир Искусства", директором первых женских архитектурных курсов и стоял во главе целого ряда просветительских обществ и организаций.

В Америке Николай Рерих основал Институт Объединенных Искусств, Международный культурный центр и был почетным директором Музея им. Рериха и его филиалов в Европе, Америке и странах Востока. Одним из мероприятий, которое особенно знаменательно и стало величайшим вкладом в дело лучшего взаимопонимания между странами и народами, является его Международный Пакт по охране культурных ценностей в период войн и гражданских междоусобиц. Этот Пакт, известный как Пакт Рериха и Знамя Мира, объявляет объектом неприкосновенности во время войны и междоусобиц все сокровища искусства и культуры, а также просветительские и культурные институты. Первоначально Пакт был ратифицирован 21 страной и одобрен 36 странами. После второй мировой войны Пакт вошел в основу Договора, подписанного на Гаагском съезде большинством ведущих стран, которые подтвердили свою приверженность его принципам. Николай Рерих был убежден, что полное взаимопонимание между народами и прочный мир может быть достигнут посредством Культуры.

Правительства, научные общества и различные организации многих стран удостоили его своими почетными наградами. Он был кавалером Российских орденов Святого Станислава, Святой Анны и Святого Владимира; кавалером Югославского ордена Святого Саввы и ордена Почетного Легиона Франции; также имел Королевский Шведский орден Полярной Звезды. Избирался действительным и почетным членом многих Академий и научных организаций во всем мире. Назову некоторые организации и ученые звания, чтобы дать представление о его компетентности и сфере деятельности:

1. Действительный член Российской Академии Художеств,

2. Действительный член Югославской Академии Наук и художеств (Загреб),

3. Действительный член Португальской Академии (Коимбра),

4. Действительный член Реймской Академии (Франция),

5. Действительный член Академии Международного Института науки и литературы (Болонья, Италия),

6. Почетный член Комитета по Культуре (Буэнос-Айрес, Аргентина),

7. Вице-президент Общества Марка Твена (США),

8. Почетный член Просветительского Общества Бенареса (Индия),

9. Почетный член Общества Мора (Франция),

10. Член Красного Креста (Франция),

11. Член Общества по изучению древностей (Франция),

12. Пожизненный член Федерации французских художников (Париж),

13. Член Осеннего Салона (Париж),

14. Пожизненный член Общества антикваров (Париж),

15. Почетный член раскольников (Вена),

16. Почетный президент Международного Союза в поддержку Пакта Рериха (Брюгге),

17. Почетный протектор Исторического общества при Академии (Париж),

18. Почетный президент Общества им. Рериха во Франции (Париж),

19. Член-учредитель Этнографического общества (Париж)

20. Почетный президент Академии им. Рериха (Нью-Йорк),

21. Почетный президент Общества за культурный прогресс "Фламма" (штат Индиана, США),

22. Почетный президент Общества им. Рериха в Филадельфии (США),

23. Почетный член Общества по охране исторических памятников (Нью-Йорк),

24. Почетный президент Латвийского Общества Рериха (Рига),

25. Почетный президент обществ Рериха в Литве, Югославии, Китае,

26. Почетный член Института им. Субхас Чандра Боше (Калькутта),

27. Пожизненный член Королевского Азиатского Общества в Бенгалии (Калькутта),

28. Пожизненный член Общества "Искусство Востока" (Калькутта),

29. Почетный президент и доктор литературы Международного Института по изучению буддизма в Сан-Франциско (Калифорния),

30. Почетный член Русского Музея истории и культуры в Праге,

31. Почетный член Общества Люзас (Париж),

32. Почетный член Лиги в защиту Искусства (Париж),

33. Протектор Культурного Общества (Амритсара, Индия),

34. Член-благотворитель Ассоциации Международных исследований (Париж),

35. Почетный член Ассоциации Филда (С.-Луис, США),

36. Почетный член Общества Браурведа (Ява),

37. Почетный член Национальной Ассоциации естественной медицины в Америке (Лос-Анджелес, Калифорния),

38. Почетный президент Центра искусства и культуры (Аллахабад, Индия),

39. Президент Лиги Культуры (США),

40. Почетный президент Американско-Русской Культурной Ассоциации в Нью-Йорке (США),

41. Вице-президент Американского Института Археологии (США) и многих других организаций и обществ. Надеюсь, что вышеизложенные факты помогут всем, кто изучает творческое наследие Николая Рериха, понять главные принципы и смысл всей его жизни - беспрестанные поиски знаний, самопознание, поиски совершенства путем активной творческой деятельности и служения.

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: Международный Центр Рерихов, 1993. С. 71-73.

Перевод К. Молчановой.

Слово об отце

Выступление в Академии художеств СССР на научной конференции,

посвященной столетию со дня рождения Н.К. Рериха, 25 ноября 1974 г.

Сегодня для меня знаменательный день - обсуждение творческого наследия Николая Константиновича, моего отца. Многое мне хотелось бы вам сказать. Многим хотелось бы с вами поделиться.

Как вы сами знаете, многогранность личности Николая Константиновича требует пристального изучения. Пройдет еще много лет, прежде чем всесторонне будут оценены личный вклад Николая Константиновича в сокровищницу культуры человечества и его глубокое провидение в будущее. Его книги заключают в себе самые замечательные мысли, объединяющие мечты и чаяния всех народов всех стран. Но все это еще дело будущего.

Я очень счастлив, что сегодня именно здесь, в Академии художеств Советского Союза, мы начинаем изучение его замечательной деятельности. Постараемся описать и запечатлеть хотя бы некоторые стороны его личности. Для начала я хочу вам прочесть несколько слов из моей статьи, опубликованной в Америке:

"Как описать обычными словами эту поистине необычную жизнь, как охарактеризовать ее и как воздать ей должное? Когда я думаю о своем отце и вспоминаю свое длительное близкое общение с ним, я вижу, как над всеми его изумительными достижениями и его вкладом в нашу культуру возвышается личность художника, его неповторимая индивидуальность.

Добрый и терпеливый, никогда не терявший попусту ни секунды времени, гармонично сочетавший состояние напряженности и ощущения благожелательства, всегда приносивший пользу людям и всегда думавший о благоденствии окружавших его людей, он как личность являет собой совершенный образец человека, для которого жизнь стала великим подвигом, высоким служением. Всю свою жизнь он щедро дарил свой огромный талант людям, и лишь в отдаленном будущем может быть полностью оценено по-настоящему и понято сделанное им.

Когда я думаю о своем отце, меня переполняет невыразимое чувство любви и уважения к нему за все то, что он дал и без конца продолжает давать нам. Он был истинным патриотом и горячо любил свою Родину, но он также принадлежал всему миру. Весь мир был полем его деятельности. Все человечество было для него собратьями. Каждая страна представляла особый интерес и особое значение. Каждая философия, каждое учение жизни были для него только путем к совершенствованию, и жизнь для него была великими вратами в Будущее. Его прекрасная картина "Клад захороненный" - это, возможно, глубокий символ огромных достижений и необыкновенной жизни. Он во всем стремился к отображению прекрасного, и мысли его мастерски воплощены в живописи, в литературном творчестве и всей его деятельности.

Вторая половина его жизни была тесно связана с Гималаями. На этом дивном фоне он раскрыл нам духовные устремления бесчисленных искателей истины, которые приходили к этим могучим горам в поисках истины. Гималаи были для него источником постоянной творческой радости.

Ни один художник не писал горы так, как мой отец. Его Гималаи излучают на нас все свое несравненное богатство света, красочности, невыразимое величие, высокие мысли, которые символизирует само слово "Гималаи". Он действительно заслужил звание "Мастера гор". Через все его полотна и литературные произведения проходит неразрывной нитью великий зов Учителя, призывающего учеников бороться за новую, лучшую жизнь, - жизнь, исполненную красоты и совершенства.

Он являлся для меня воплощением слова и дела…

Мой отец и моя мать были наделены несравненной гармонией двух понимающих друг друга людей, которые имели высокие идеалы жизни. С большим трудом можно найти примеры, когда великий художник оказывается еще более великим человеком. Мне выпало счастье видеть этот живой пример в лице моих отца и матери. Их светлые образы навсегда останутся для меня источником величайшего вдохновения и счастья.

Хотя сейчас мы празднуем первое столетие со дня рождения Николая Константиновича, я чувствую, что со временем каждые сто лет будут отмечены еще большим признанием и признательностью народов. Сейчас мы возжигаем лишь первый огонек той дани, которую мы воздаем великой жизни. Но за ним в отдаленном будущем разгорится яркое пламя благодарности и признания".

Это из моей статьи о Николае Константиновиче.

Теперь я хотел бы осветить некоторые периоды из его жизни сравнительно мало известные. Это период с 1916-го по 1923 год, то есть период, когда Николай Константинович оказался за границей и так или иначе был оторван от России.

В 1916 году Николай Константинович заболел воспалением легких. И так как болезнь эта затянулась, то доктора, которые его лечили, после долгих консультаций решили, что Николаю Константиновичу нужно уехать из Петербурга и поехать туда, где более сухой, более здоровый климат. После совещания было решено, что подходящим будет климат Сердоболя (Сортавалы) на севере Ладожского озера. И тогда мы вошли в контакт с ректором университета в Сердоболе профессором Реландером, который очень любезно предоставил Николаю Константиновичу свое имение "Пюхенгам" около Сердоболя. Мы приехали туда только на время, чтобы переменить климат и дать возможность Николаю Константиновичу избавиться от пневмонии. Климат там действительно был очень здоровый, сухой, и на чистом воздухе здоровье Николая Константиновича стало быстро поправляться. Ладога дала ему новое устремление идей. Там он начал писать этюды ладожских шхер, Валаам. Картина "Святой остров" написана тогда. И в это время, как вы знаете, события первой мировой войны отрезали нашу семью от Петербурга, от России. Германский фронт проходил через Выборг, и германское командование хотело захватить всю эту территорию для десантов и операций против Петербурга.

Жизнь в Сердоболе значительно осложнилась. Стало трудно получать припасы. Все стало другим. И, конечно, Николай Константинович, матушка должны были принять какое-то решение, чтобы выйти из создавшегося положения. Всегда полный энергии Николай Константинович немедленно решил, что лучше всего будет поехать в Скандинавские страны.

Так случилось, что в 1914 году в г. Мальме состоялась большая выставка русского искусства, и там осталось много картин Николая Константиновича, благодаря чему организовали выставку в Швеции, в Дании и попутно в Гельсингфорсе. Таким образом мы переехали из Финляндии в Швецию, оттуда в Норвегию, где пробыли недолго. Выставка прошла с большим успехом. Многие картины были приобретены музеями, частными коллекционерами, и наиболее насущные проблемы были решены.

Следующим этапом была Англия. Сергей Павлович Дягилев, который был тогда в Англии, очень хотел, чтобы Николай Константинович приехал в Лондон, чтобы начать там новый русский сезон в Ковент-Гардене. Мы приехали в Англию. Там Николай Константинович организовал свою выставку, которая прошла с очень большим успехом, и Ковент-Гарден заказал ему серию декораций и костюмов к постановке русских опер.

Так начался новый период деятельности Николая Константиновича. Он всегда и во всем работал именно "на русской ниве". Все оперы были русскими: "Снегурочка", "Князь Игорь", "Царь Салтан" и другие постановки. Они шли с большим успехом в Англии. Также выставки Николая Константиновича в других ее городах пользовались очень большим успехом. Жизнь Николая Константиновича как художника, как общественного деятеля, как большого деятеля культуры имела там новое претворение. К нему тянулись очень многие - люди разных течений. И опять забила вокруг него кипучая художественная жизнь.

Пробыли мы в Лондоне приблизительно год. Я не упомянул, что одним из главных интересов Николая Константиновича была Индия. Он всегда верил и надеялся, что когда-нибудь сможет осуществить свою мечту и посетить Индию, познакомиться с ее культурой и искусством. В Лондоне мы встретились с Тагором. Рабиндранат Тагор после получения Нобелевской премии был в Лондоне, путешествовал по Европе и Америке. Именно Тагор дал первую оценку произведениям Николая Константиновича на индийские мотивы. Тагор был не только великим поэтом: он был замечательно богатой личностью, человеком глубокой культуры, и, конечно, его внутренняя, духовная жизнь нашла самый живой отклик у Николая Константиновича. Тагор горячо убеждал его посетить Индию. И хотя Николай Константинович тоже об этом мечтал и обдумывал, как это организовать, в то время это было трудно осуществить. Были известные затруднения, в том числе и финансовые, потому что именно в этот момент заказы, на которые Николай Константинович рассчитывал, не смогли осуществиться. Поэтому Николай Константинович принял приглашение доктора Харше, директора Чикагского института искусств, приехать в Америку для показа своих произведений. И вот, в 1920 году мы добрались до Америки. Там у Николая Константиновича началась кипучая и богатая творческая жизнь.

Зинаида Григорьевна Фосдик стала первой сотрудницей Николая Константиновича в Америке. Всю свою жизнь она высоко несла Знамя Николая Константиновича: была верным проводником всех его начинаний, и в меру своих возможностей и сил действенно во всем помогала Николаю Константиновичу. Я очень счастлив именно тем, что сегодня, к юбилею Николая Константиновича, Зинаида Григорьевна с нами.

С двадцатых годов началась кипучая активная общественная деятельность Николая Константиновича в Америке. Им была создана целая серия учреждений культуры, и Зинаида Григорьевна принимала очень большое участие во всей этой работе. Она заведовала школами Института Объединенных Искусств, которые Николай Константинович основал в Америке. Она была вице-президентом других учреждений, и большой стаж ее сотрудничества с Николаем Константиновичем - с 1920 по 1947 год - доказывает ее внутренние устремления и преданность идеалам. В этом я ей очень благодарен.

Николай Константинович основывал эти культурные организации на новых началах. Он хотел воплотить свои идеалы, чтобы искусство вошло в жизнь, вошло широко, было доступно народу. Он хотел, чтобы осознание красоты было ведущим началом, чтобы искусство входило в повседневную жизнь человека. Он говорил, что если мы украсим жизнь, внесем искусство в наши больницы, тюрьмы, то у нас не будет тюрем. Он хотел, чтобы именно искусство было таким ведущим началом в жизни. Поэтому наши учреждения в Нью-Йорке организовывали выставки всюду - в госпиталях, в школах и всюду, где можно было продвинуть идею искусства и красоты. Впоследствии из этих культурных учреждений был основан Музей имени Николая Константиновича.

Много было сделано. Одним из таких очень больших планов Николая Константиновича было создание в дальнейшем научно-исследовательского института в Гималаях. Но до этого, в 1923 году Николай Константинович осуществил свою мечту давних лет поехать в Индию, где начался новый замечательный период его деятельности на новых основах - его путешествия не только по Индии, но и по Центральной Азии, Тибету с последующим основанием института Гималайских исследований.

Одновременно принят Пакт охраны памятников культуры - Пакт Рериха, и деятельность Николая Константиновича уже как бы распространилась по всему миру... По результатам совершенного только в эти годы вы можете судить, сколько он действительно сделал.

И хотя вся его общественная деятельность отнимала у него много времени, которое он мог бы уделять искусству, это не сказалось на творчестве. Где бы он ни был, в каких бы условиях он ни находился, он всегда писал картины. И не только картины - писал свои книги и свои дневники. И это было возможно только благодаря строгой самодисциплине. Николай Константинович всегда верил, что труд очищает нашу жизнь, что человек должен трудиться и через труд он разрешит свои насущные проблемы и поднимется на следующую ступень эволюции. Сам Николай Константинович был как бы олицетворением этой мысли, потому что всю свою жизнь он трудился. День его начинался очень рано – он вставал в пять часов утра и сразу приступал к работе над картинами и записями. Николай Константинович никогда не торопился, не суетился, никогда не повторялся. Это мы видим по его картинам. Он всегда работал в размеренном темпе, я бы сказал, в небыстром темпе. Когда он писал (у него был ясный крупный почерк), то писал медленно. Но его мысль была сгармонизирована со скоростью писания, так что он мог дать законченное выражение ее без каких-либо поправок. Когда он писал картины, у него был определенный план. План был основательно разработан, и он ему следовал, никогда не торопясь. Но в результате успевал сделать гораздо больше, чем другие.

У него не было, как не было и у Елены Ивановны, так называемой светской жизни. Их это совершенно не интересовало. Они не тратили времени на пересуды. Весь день с утра до поздней ночи был занят какой-нибудь полезной работой. Днем были встречи, которые входили в орбиту общественной деятельности. Отец делал свои записи, очень любил слушать музыку в перерывах и затем до позднего вечера продолжал свою работу. И так всегда день его был полностью занят кипучей творческой деятельностью. Когда он путешествовал в Гималаях, то, конечно, был вынужден отрываться от налаженной работы. Путешествия физически бывали очень трудными. Когда же он приезжал на какую-то стоянку, пока разбивался лагерь, он немедленно садился записывать свои впечатления. Таким образом, день вообще никогда не был потерян. И благодаря этой замечательной дисциплине он смог оставить нам такое богатое наследие.

Николай Константинович обладал совершенно изумительной памятью: если он что-то услышит или прочитает, то это навсегда остается при нем. Он мог вспоминать самые сложные тексты: какое-нибудь стихотворение, которому его учили в детстве, он помнил полностью всю жизнь. Это очень помогало ему в работе. Богатая одаренность вместе с дисциплиной жизни, которую он считал необходимой для каждого человека, помогли ему подняться на высшую ступень развития.

Николай Константинович всегда думал, что главная задача жизни – это самоусовершенствование. Он считал, что его творчество, его искусство – это только пособники самоусовершенствования. Он всегда работал над самим собой прежде всего. Он хотел подняться над тем, чего достиг, и закончить свою жизнь более совершенным человеком. Это было кредо его жизни. Он считал, что наша главная задача - осознать самого себя. И в этом он преуспел. Он действительно стал совершенно исключительным человеком – человеком мудрости, человеком замечательных личных качеств. Я очень много встречал людей во всем мире, очень больших людей, но такого человека, как Николай Константинович, я еще не встретил.

Его жизнь была богата контактами с замечательными людьми. Знаю, что в Америке он очень чтил, например, Рокуэла Кента, почитал Сарджента, который очень часто бывал у нас. Было много молодых художников, которых Николай Константинович просто любил.

Но, как я сказал, в Лондоне главным для него были контакты с Тагором, семьей Тагора. Мы тогда довольно часто встречались с Тагором. И после нашего отъезда в Америку мы опять неоднократно встречались.

Альберт Эйнштейн был одним из членов нашего университета, в доме был почетным советником. Николай Константинович с большим уважением относился к нему, потому что Эйнштейн был не только большим ученым, но и очень большим человеком.

Кроме того, в Америке у нас были встречи с Сергеем Прокофьевым. Он тогда писал оперу "Любовь к трем апельсинам". Я очень живо помню эти встречи. Он к нам приходил довольно часто, играл на рояле, показывал свои последние этюды. Моя матушка очень любила его "Бабушкины сказки" и другие произведения.

И Рахманинов бывал у нас. Он был не только замечательным пианистом, может быть самым блестящим пианистом мира, но всесторонне одаренным музыкантом, с собственным подходом ко всему, и, конечно, - прекрасным человеком.

Было вообще столько встреч, что всех не упомнишь! Но вот эти выделялись на общем фоне.

В Америке были большие художники - Беллоу, Слом - и мы входили с ними в контакты. В Америке была большая культурная жизнь. Она развивалась после войны, люди горели новыми интересами, и, конечно, они откликались на зов Николая Константиновича – зов большой и богатой творческой жизни.

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: Международный Центр Рерихов, 1993. С. 74-79.

См. также вариант этой статьи в книге: «Н.К.Рерих. Жизнь и творчество». Сборник статей М., «Изобразительное искусство», 1978.

Как я стал художником

Встреча в Ленинградском Доме ученых 20 января 1975 г.

Каждый раз, когда я приезжаю в Ленинград, чувствую что-то особенно родное, особенно близкое И это, наверное, те ранние годы, которые во мне как бы оживают!

Родился я здесь на Васильевском острове в семье Николая Константиновича Рериха, о котором вы все знаете, знаете о его деятельности, замечательной работе и достижениях. Поэтому мои впечатления детства связаны именно с его кипучей деятельностью. У него было очень много интересов. Весь день, а также утро и вечер, он проводил в работе. И теперь, когда оглянешься и посмотришь назад, видишь и удивляешься, сколько один человек мог сделать, мог дать. И все, что он делал, было на очень высоком уровне.

Наш дом был полон и предметов искусства, и замечательных книг, и коллекций Николая Константиновича Была замечательная коллекция каменного века Мы все посильно, в том числе и я, помогали собирать эту коллекцию. И в Новгородской губернии мы собирали скребки, копья Естественно, это стало нераздельной частью нашей жизни. Я теперь даже помню все те орудия каменного века, которые Николай Константинович особенно любил, все то, что он особенно почитал, что его интересовало. Кроме того, у него была большая коллекция картин фламандско-нидерландской живописи. И, конечно, это все влияло на нас, на моего брата и меня.

Моя Матушка, которая тоже была замечательной женщиной, женой, матерью, очень мудро с самого начала руководила нашей жизнью и следила за нашими интересами, порывами и чувствами. Она никогда не настаивала ни на чем, никогда не старалась как-то нас убедить в чем-то, но она всегда ставила на нашем пути именно то, что нам было нужно. Мой брат с самых ранних лет интересовался историей, поэтому она бережно собирала для него книги, которые бы ему помогли, были интересны, и вместе с ним ходила по музеям, учреждениям, которые могли как-то его направить. Юрий Николаевич, мой брат, интересовался вначале Египтом, одновременно и Центральной Азией. И этот интерес у него остался на всю жизнь и помог ему во многих экспедициях в самой Азии.

У меня рано пробудился интерес к естественным наукам Я очень интересовался орнитологией, зоологией. Елена Ивановна доставала мне все нужные книги, которые только могла найти. Она покупала нам чучела птиц, собирала для нас коллекции насекомых, жуков Кроме того, меня привлекали красивые камни, минералогия. Она тоже собирала для меня всевозможные уральские и другие камни. И у меня с детства была большая коллекция, в нее вошла коллекция моего отца и его братьев, которую они собирали в студенческие годы Таким образом, наш маленький мир тогда был насыщен замечательными впечатлениями. Перед нашими глазами раскрывался новый и богатый мир. Мы всегда присутствовали при всех разговорах Николая Константиновича, Елены Ивановны, слушали все, что они говорили. Это имело большое влияние на нас. Елена Ивановна интересовалась восточной философией и, я бы сказал, не только восточной. Ее интересовала вообще философия. Поэтому она сама покупала и читала книги по философии и во многом помогала Николаю Константиновичу. У Николая Константиновича иногда просто не было времени самому читать, и она как бы служила ему глазами для чтения и передачи именно того, что считала нужным и важным. Так Николай Константинович познакомился с произведениями Тагора. Его сборник стихов "Гитанджали" хорошо перевел тогда Балтрушайтис, и Николай Константинович очень любил эту книгу.

С самых ранних лет помню, что Николай Константинович и Елена Ивановна интересовались Индией Индия занимала особое место в их жизни. Тогда же Николай Константинович заинтересовался постройкой буддийского храма здесь, в Ленинграде, и много этому способствовал. К нам приезжали ламы из Тибета, Бурят-Монголии. Я помню, как эти посланцы привозили дары Так что контакты существовали уже давно Я с детских лет занимался искусством – рисовал, лепил, и для меня это было может быть самое существенное, самое важное занятие У меня были учителя Николай Константинович, хотя и руководил моими занятиями, сам никогда не обучал Я думаю, потому что он не имел на это времени Ведь, как я сказал, его дни были до предела заполнены кипучей деятельностью. Имея все время перед собой живой пример, картины Николая Константиновича, видя, как он работал над картинами, как выполнял мозаики и другие работы, - я всегда испытывал воодушевление. Так проходили ранние годы моей жизни. Затем я учился в гимназии Мая на Васильевском острове. Там в свое время учился и Николай Константинович. Так что была известная преемственность, и наша жизнь, наши интересы сложились уже тогда – в те далекие годы. И вот потому я могу сказать, что именно Ленинград, тогда еще Петербург, потом Петроград, имел такое большое влияние на мое развитие, на мою жизнь. Потому что все, что я получил тогда, все то, чем этот город так или иначе окружал меня, всегда жило во мне и продолжает жить. То, что теперь через мои картины на этой выставке вы видите, - отголоски того времени, отголоски именно ранних восприятии в Петербурге. Поэтому я горжусь тем, что родился в этом прекрасном городе. Город этот остался таким же прекрасным, героически прошел через все тяжкие испытания и вышел победителем. Мы все можем гордиться этим. И теперь, когда я приезжаю сюда, он мне кажется прекраснее, может быть еще лучше.

Я верю, что, если мы окружим наше молодое поколение, наших детей всем тем прекрасным, чем сами были окружены, это действительно не только повлияет на них, но будет ведущим началом во всей их жизни.

Прекрасные образы так необходимы для зарождения красивых мыслей. Поэтому надо всем стремиться к тому, чтобы молодое поколение видело как можно больше всего красивого Это поможет создать богатое красотой будущее.

Вернувшись сюда после многих лет, я узнал все, что видел в детстве, куда ходил, все музеи, которые посещал. Я убедился, что память ни в чем не изменила. Мне особенно дорого то, что центр Ленинграда не изменился, потому что это тот исторический ансамбль, который придает Ленинграду неповторимый облик. Это замечательное и редкое явление – то же, что и в Париже. Центр Парижа тоже совершенно не изменился, он сохранен. И поэтому, когда мы возвращаемся в Париж, мы знаем, что вернулись именно в Париж. Здесь тоже, когда мы выходим на набережную, когда смотрим на все эти прекрасные здания, знаем, что мы здесь, в Ленинграде, окруженные памятниками.

Как я стал художником?

Я уже говорил, что именно здесь получил основу своему художеству. Учился я также в очень многих странах, много ездил, много путешествовал. И считаю, что нужно ездить, чтобы знать. Когда мы видим близко, непосредственно, мы все воспринимаем как-то совершенно по-особому. Недаром говорится: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому всегда лучше путешествовать, бывать во всевозможных музеях, смотреть все, что вы можете увидеть, и накапливать внутреннее богатство.

Я работал в Париже, Италии, путешествовал по всей Европе. Затем был в Америке, учился на архитектора, но, конечно, никогда не забывал своего основного призвания - живописи. И всю жизнь я работал с моим отцом, Николаем Константиновичем. У нас всегда было тесное сотрудничество. Я часто ему помогал, когда у него не хватало времени, особенно за границей. Здесь у него было много прекрасных помощников, которых он очень любил и почитал. Они помогали ему выполнять все большие работы – фрески, мозаики – и без них он бы не мог обойтись. Они также помогали в театральных постановках, костюмах, декорациях, с которыми один человек никогда не смог бы справиться. Сотрудничество с Николаем Константиновичем для меня было главной работой. Я участвовал во всех его культурных учреждениях за границей.

Мое искусство развивалось во многих странах и несет на себе следы многих стилей, многих стран, народов, исканий...

Николай Константинович и Елена Ивановна всегда работали вместе. У них было не только замечательное сотрудничество, но полное взаимопонимание во всем. Они друг друга как бы дополняли и в то же время давали друг другу особое новое качество и импульс. Елена Ивановна была для отца замечательным другом. Как вы знаете, Николай Константинович был выдающимся путешественником. Он прошел караванными путями по всей Центральной Азии. Были очень трудные минуты. И всюду Елена Ивановна была с ним и во всем ему помогала.

Путешествия Николая Константиновича были совершенно исключительным явлением и именно потому, что до него мало кто мог пройти этими путями по Тибету... Это были те пути, о которых в свое время мечтали Козлов и Пржевальский. Несмотря на многие и многие трудности, Николай Константинович и Елена Ивановна вместе завершили то, что ими было намечено. Николай Константинович привез не только прекрасные картины, которые он писал в очень трудных условиях, но и много коллекций. Юрий Николаевич, мой брат, сопутствовал им в Тибете. (Я в этой большой экспедиции не участвовал, потому что работал тогда в Америке). И, конечно, он тоже помогал, и вместе они привезли этот богатейший материал.

Николай Константинович вернулся из своей экспедиции по Центральной Азии в Индию, где он хотел основать Центр научных исследований – институт, который мог бы разрешить некоторые очень интересные научные вопросы. Надо было найти место, условия, в которых это мочено было сделать.

Выбор пал на долину Кулу. Она лежит приблизительно в двухстах милях на север от Симлы. В этом выборе помог известный альпинист – генерал Брус, который в свое время вел экспедицию на Эверест и который тоже изучал Гималаи, в том числе многие пики в долине Кулу, им покоренные.

Долина Кулу отличается тем, что в ней прекрасный климат, климат европейский, очень здоровый, который как-то способствует сохранению вещей, древних манускриптов; хорошо сохраняются дерево, старинная резьба на храмах из гималайского кедра.

Дом, который Николай Константинович тогда приобрел и в котором мы и теперь живем, был выстроен более ста двадцати лет тому назад. И сегодня он стоит такой же свежий, как когда-то. Настолько был хороший материал у этого дома, что когда посмотрите сейчас на все балки, связи, замечательную штукатурку, кладку камней, то невольно подумаете, что это было сделано только два-три года тому назад. Так что климат, конечно, имел большую роль в выборе долины Кулу. И с точки зрения красоты, богатства природы трудно найти долину лучшую и более обильную в своей флоре и фауне. Давид Вартанович Тер-Аванесян был у нас в долине Кулу и может подтвердить то, что я сказал. Там Николай Константинович основал этот институт исследований. Там проводились работы не только по орнитологии, зоологии, ботанике, но также изучение местной медицины. Мы очень интересовались тибетской, китайской, индийской, аюрведической и кашмирской медициной. Местные врачи владели замечательной фармакопеей, которая принадлежала нескольким системам. Мы начали собирать и искать то, что может быть более полезным и нужным. Каждый год проводили большую экспедицию по всей долине, во все прилежащие места.

Эта долина интересна тем, что в нее проникает муссон. В следующую долину он уже не попадает, и там характерно резкое изменение климата. В каждой долине свой микроклимат. Если вы пройдете на север нашей долины, то попадете уже в тибетские условия. Дальше идут нагорья, где осадки не выпадают; очень сухо и очень высоко, конечно. Особые условия жизни, очень красиво и очень интересно. Юрий Николаевич проводил свои работы там – изучал наречия, археологию и вообще основательно исследовал все прилежащие долины и плоскогорья.

Каждый год мы уезжали из этой долины на тибетское плато, когда это было еще совсем просто и легко – не нужно было оформлять паспорт, разрешение. Вы могли идти, куда хотели. Все что нужно было для этих путешествий – желание. Все пути были вам открыты. Сейчас, конечно, все изменилось с тех пор, как Тибет отошел к Китаю. Там пролегли военные дороги, военные укрепления. Все стало и сложно и трудно. И перед всем этим прекрасный мир начал отступать. К сожалению, наша цивилизация особенно быстро и безжалостно расправляется с природой. Это я сам видел, как за какие-нибудь десятки лет условия совершенно изменились и как быстро человек изменяет и уничтожает то, что стояло тысячи лет, - в какие-то тридцать-сорок лет! Мы теперь работаем над тем, чтобы эта долина и близлежащие районы были заповедником. Может быть это поможет, но остановить натиск, к сожалению, очень трудно...

В картинах Николая Константиновича живет его замечательная светлая личность. Мы как бы соприкасаемся с его мыслями, его порывами. В будущем возможно мы сможем измерять энергию наших мыслей и может быть поймем, что все наполнено мыслями и мысль отпечатывается на всем окружающем. И тогда мы поймем, что должны следить за своими мыслями, что не должны распускаться, а должны помнить, что даже у стен есть уши, глаза, которые все видят, слышат и могут повторить.

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: Международный Центр Рерихов, 1993. С. 54-58.

Коллоквиум «Культура и гармоничное развитие личности» состоялся 25-28 апреля 1978 г. и стал частью разработанной Комитетом культуры Болгарии Программы «Николай Константинович Рерих».

Коллоквиум был организован Научно-исследовательским институтом культуры при Комитете культуры и при Болгарской академии наук и включал четыре секции: «Понятие гармонично развитой личности», «Николай Константинович Рерих», «Творческий синтез» и «Преемственность и взаимное обогащение культур».

Доклад Святослава Николаевича Рериха был прочитан в рамках второй секции и опубликован на болгарском языке в журнале «Проблеми на културата» (1978, № 2).

Николай Константинович Рерих – такой, какой он был в жизни.

Выступление на коллоквиуме «Культура и гармоничное развитие личности»

в новотеле «Европа». София, 27 апреля 1978 г.

Уважаемая товарищ Живкова, уважаемый товарищ Русев, дорогие друзья и товарищи!

Я был сегодня глубоко тронут [известием], что я выбран [почетным] членом Академии [художеств] Советского Союза. Для меня это большая радость – радость, которая была неожиданной и которая для меня очень многое значит.

Я хочу [по]благодарить вас сегодня за ваше тёплое приветствие, которое я очень ценю.

С.Н. Рерих. Портрет профессора Николая Рериха. 1938 г. Сегодня тем[ой] моей беседы будет Николай Константинович как человек, как личность. Описать его так[им], как[им] он был в жизни, – я думаю, это будет вам интересно. Я не буду касаться деталей, но я хочу просто широко очертить этот замечательный облик так, чтобы у вас осталось в памяти нечто о том, каким он был именно в жизни, как[им] он был в своём обращении с другими и как он организовал и вел свою жизнь.

Как вы знаете, Николай Константинович [развивал] известные направления с самого начала, с самых ранних лет своей жизни. Так, [у него] был глубокий интерес к искусству, к древнему миру, к археологии и истокам славянства. Это в нём как-то зародилось с самых ранних лет. <...> В поместье Николая Константиновича «Извара» Волосовского уезда было много курганов. Эти курганы привлекали внимание Николая Константиновича, о них много говорили, и, конечно, они не могли [не оставить у него] глубокого впечатления.

Но что интересно – в самом доме [в] Изваре висело в столовой большое изображение какого-то [громадного] горного массива [1]. Николай Константинович тогда не знал и не мог себе представить, что [это за] горный массив. Гораздо позже он узнал, что это был массив Гималаев – Канченджанга, которую ему было суждено так много раз писать. Таким образом, с самых ранних лет были особые ассоциации.

Мой дед, его отец, был выдающимся юристом, и хотя, конечно, он был человеком большой культуры, но искусство ему не было особенно близко. Поэтому первые шаги Николая Константиновича в жизни, именно его первые контакты с искусством, не получали полного одобрения со стороны отца. Вот почему, когда он поступ[а]л в университет, он поступил на юридический факультет. Это как бы был [в известной мере] компромисс, [дававший] возможность начать изучение искусства, изучение истории и всего того, что Николай Константинович любил и [что] его интересовало. [В] более поздние годы он говорил, что его юридическая подготовка ему была очень полезна.

Как я сказал, Николай Константинович уже с самых ранних лет проявлял особые сформированные интересы, [которые] имели определённое направление. Так, его всегда волновали ранние периоды нашей истории, истоки славянства, его это притягивало и притягивало с многих точек зрения. [Очень] много было [ранних] работ и картин, посвященных этому [историческому] периоду, [в них] он хотел выразить все те глубокие чувства, которые он ощущал. И уже в этих его работах, как, например, в его знаменитой картине «Гонец» [2], чувствуется это глубокое проникновение – такое особое как бы чувство того момента. Картина эта [сначала] называлась «Восстал род на род», но затем [стала носить название] «Гонец», [которое] осталось до сих пор. В этой картине прекрасно выражено настроение чего-то выжидающего, чего-то особенного, таинственного. Месяц, который поднимается из-за горы, как-то особенно таинственно освещает две фигуры в ладье, [приближающиеся] к селению.

Во всех картинах Николая Константиновича уже с того времени есть какое-то особенное, такое странное чувство – чувство проникновения и чувство тайны. Он старается вызвать из недр прошлого какие-то далёкие глубокие отражения, и вы это чувствуете в его работах – его отношение вообще ко всему, к чему он притрагивается.

В жизни Николай Константинович обладал исключительной памятью. [Такая] память, конечно, для него была необходима, и [она] всю жизнь ему никогда не изменяла. То, что он изучал в детстве, то, что он знал в самые ранние годы, это всё сохранялось – настолько, что к самому концу жизни, я помню, он мог прочесть наизусть стихотворения и поэмы, которые он изучил, когда был маленьким мальчиком.

У него были замечательные физические способности, [в том числе] замечательная трудоспособность, совершенно исключительная. И он с самых ранних лет своей жизни все дни посвящал труду и переходил от одного труда к другому, [поэтому] он мог [охватить] столько очень интересных моментов изучения, то есть он активно занимался археологией, с одной стороны, делал раскопки, ездил по стране, изучал историю, изучал именно ранние истоки славянства, и в то же время усиленно работал как художник. Он работал как художник весь, я бы сказал, день или большую [часть] дня. Затем переходил [к своим] литературным работ[ам] – он начал писать очень рано. Его первые статьи уже появились в журналах, когда ему, кажется, было 14 лет или 13 лет [3]. Таким образом, Николай Константинович уже получил от природы именно то, [я] бы сказа[л], ложе, то подножие, на котором он смог потом выстроить прекрасное здание своего творчества.

[Николаю Константиновичу в известной степени, конечно, помогало окружение его семьи], потому что в доме моего деда – [отца] Николая Константиновича – собирались тогда очень многие прогрессивные деятели, писатели, и это, конечно, тоже влияло на Николая Константиновича.

Николай Константинович по природе был человеком чрезвычайно ровного характера. Его отношение к жизни [было таким] – он никогда не возбуждался, он всегда был одинаковым. В самые трудные моменты жизни он всегда оставался спокойным, и все большие опасности, через которые он проходил впоследствии, его никогда не затрагивали. Так что он шёл поверх всего.

С самых ранних [его] лет уже появились некоторые веяния философии, то есть появились какие-то контакты с философией и мыслями Востока. Это всё усиливалось, и так случилось, что Николай Константинович, когда был студентом [4], встретил мою матушку, Елену Ивановну. Елена Ивановна тоже с самых ранних [своих] лет как-то была влекома философией, то есть, я бы сказал, именно мыслью Востока. Было много очень интересных контактов у моей Матушки, у Николая Константиновича. Было много интересных вех на их пути, много встреч, которые повлияли на их последующую жизнь.

Николай Константинович занимался археологией и провёл целую серию раскопок, особенно в Новгородской Пятине в Валдайско[м] [уезде], где, помню, ещё мальчиком я с ним ездил и собирал на озере Пирос, озере Шлино орудия каменного века, которые тогда были прямо рассыпаны по всему побережью. Казалось, что кто-то как будто прямо из мешков высыпал все эти скребки, стрелки, копья и даже всевозможнейшие изображения и животных, и людей, что говорило о каких-то очень богатых поселениях, свайных постройках, которые когда-то стояли на этих озерах.

Жизнь Николая Константиновича в это время постепенно становилась всё более яркой, более сложной, у него было очень много всевозможнейших широких контактов. Когда он женился на моей матери, Елене Ивановне Шапошниковой, он сразу же как-то почувствовал особые новые веяния и новые направления – направления мысли Востока. Интересно, что именно в те ранние годы, в самом начале нашего столетия, было много книг индийск[их] [мыслителей] в переводах, которые появились в печати. Одна из этих книг – «Провозвестие Рамакришны» [5], [другие] – книги Свами Вивекананды [6], они были очень популярны тогда. [В конце XIX в.] появились все книги Елены Петровны Блаватской [7]. Интересно, что именно эти книги, которые были прекрасно переведены, сразу как-то завоевали особое положение. В обществе все именно заинтересовались этой новой мыслью, этим новым веянием и дуновением. Николай Константинович и Елена Ивановна, конечно, очень глубоко этим заинтересовались. Елена Ивановна, я бы сказал, проводила дни, изучая, собирая всё, что она могла получить из [этих] книг. Она беседовала с Николаем Константиновичем, рассказывала ему. Николай Константинович, будучи очень занятым, иногда просто не имел времени читать, и [Елена Ивановна] говорила ему всё, что она читала. Всё, что она могла собрать, она ему бережно несла, и создавалось такое новое как бы направление – новое или, может быть, основное, это трудно сказать, потому что, в конце концов, все эти направления были [устремлены] к чему-то более Прекрасному, более богатому, к более [полнозвучной] жизни.

В это время, как вы знаете, был также большой интерес к буддизму, и в России, в [Санкт-Петербурге], решили построить буддийский храм. Николай Константинович принял в этом очень близкое участие, и как результат всех этих усилий ([ведь] нужно было превзойти всевозможнейшие трудности, [которые] были со стороны православной церкви, потому что православная церковь восставала – [дескать], повезут каких-то идолов по улицам Петербурга) храм был построен. Построен он был очень красиво, хорошо, на Каменном острове [8]. При нём были библиотеки, также были помещения для монахов. [Для] Николая Константиновича [это дало] прямой контакт с Востоком – с живым Востоком, потому что уже тогда от Далай-Ламы были послания, приезжали послы и привозили всевозможнейшие очень интересные предметы искусства. Со стороны России бурят Агван Дорджиев очень много положил трудов на то, чтобы именно этот храм был в Петербурге. Здание это осталось и стоит сейчас, оно было прекрасно выстроено из больших глыб гранита, и мы надеемся, что оно опять станет большим буддийским центром, как [это и] предполагалось в самом начале.

Контакты Николая Константиновича с Востоком всё время росли, расширялись. К тому времени также относятся его статьи об Индии, об искусстве Индии. И он уже тогда, в самые ранние годы мечтал о поездках в Индию. Он писал в одной из своих статей: «Заманчив великий индийский путь». Этот путь, конечно, осуществился гораздо позже. Но всё-таки к нему [вело] вот это основное направление.

С.Н. Рерих. Портрет Н.К. Рериха с кристаллом (Портрет профессора Николая Рериха с кристаллом). 1937 г. Что [ещё важно] и что, может быть, так трудно передать и описать, это именно облик Николая Константиновича как исключительно большого, прекрасного человека. В своей жизни Николай Константинович всегда, всеми мерами, всеми силами стремился к Прекрасному. Он верил, он знал, что именно через Красоту, через стремление к Прекрасному человек поднимется к новым вершинам, и что это, в конце концов, единственный путь, который нам предоставляет эволюция, – стреми[ться] к чему-то более совершенному. Поэтому сложный образ Николая Константиновича во всех деталях очень трудно передать в такой короткой беседе. Но я хочу вам сказать, что все, [кто] соприкасались с Николаем Константиновичем, всегда сразу чувствовали в нём что-то особенное, что-то такое, что отличало его от всех других. Многие описывали это как Присутствие, то есть именно ощущение какого-то особенного присутствия. И это было так, потому что это ощущали все, не только в одной стране, но во всех странах, где Николай Константинович был, путешествовал. И вот это Присутствие, я думаю, и было так [им] излучени[ем] его особых качеств – качеств более высокого человека.

Он был, как и должно быть, человеком исключительной доброты, отзывчивости. [Он] всегда стремился помогать другим, отдавать всё, что он мог, и собирал вокруг себя людей, которые загорались этой замечательной мыслью и направлением, то есть направлением к чему-то более Прекрасному. Это направление к более Прекрасному [у него] всё время расширялось и росло. И, может быть, вот это его предстояние перед Прекрасн[ым] и привлекало к нему многих выдающихся людей – выдающихся больших людей нашей Земли, которые приходили к нему из разных стран, которые вели с ним беседы и с которыми он имел контакт.

Елена Ивановна, моя матушка, конечно, ему во всём помогала. [У нее] была совершенно изумительная эрудиция. [Она] знала все философии мира, изучала их и, как я уже сказал, передавала очень многое Николаю Константиновичу. Но в Николае Константиновиче тоже была одна замечательная черта, которую я замечал много раз. Иногда, когда его просили написать что-нибудь о каком-нибудь предмете, о котором он мало знал, откуда-то он мог сразу включиться в этот предмет и сразу же дать полноценное [суждение о нём]. Так, например, он писал о многих сложных вопросах философии, о многих философах, и я лично знаю, что он эти философии очень мало изучал и очень мало знал. Но именно это фактическое знание, которое вдруг он мог вызвать из каких-то глубин или, может быть, вспомнить и которое он мог сразу набросать, представляло [собой] уже законченный труд.

Откуда [по]явились эти качества? Откуда эти замечательные способности Николая Константиновича? Я лично думаю, что каждый из нас таит в себе большие, глубокие, неизведанные силы. Те силы, которые, [как] мы иногда видим, проявляются в людях какими-то вспышками гениев, – феномены, когда какие-то маленькие девочки, как у нас в Индии, могут проводить самые сложные исчисления и проводить их скорее, чем какие-либо счётчики. Если вы спросите этих девочек, как они это делают, каким образом они могут дать вам сразу решение на сложнейшие проблемы, которые взяли бы бесконечное количество времени, чтобы их осуществить, они говорят очень просто – они дают направление и сразу перед глазами появляется готовый ответ. То есть перед их глазами проходит как бы лента всех этих уже законченных фактов.

Откуда это? Откуда эти способности? И раз вы это видите на целой серии примеров, то можно заключить, что в человеке заложены все эти силы. Они, может быть, не развиты, они сейчас ещё в очень рудиментарном состоянии, но они живут в человеке. Это основные силы, [заложенные] в нас бесконечностью, беспредельностью, из которой мы вышли и которая содержит всё. Мы как-то не задумываемся над этими замечательными понятиями – понятиями беспредельности, бесконечности, вечности. Что они из себя представляют? Мы их принимаем, в математике у нас даже есть и знаки для этого, но мы мало думаем [о том, что они] собственно [в себе] заключают. В чём лежит беспредельность? Беспредельность может быть в одном плане, но [может быть] и беспредельность в бесконечных планах, то есть беспредельность в глубину. И если мы [однажды] это допустим, [то есть] беспредельность глубины, то, конечно, всё становится возможным. [Качество этих замечательных понятий беспредельности, бесконечности таково:] они содержат всё.

Возвращаюсь к Николаю Константиновичу. Я не знаю, может быть, я слишком долго говорю?

В жизни [Николая Константиновича] именно яркой красной лентой проходило, я бы сказал, предстояние перед Прекрасным, перед кем-то более совершенным, [проходили] эти внутренние поиски, я бы сказал, средоточие.

Что отличало Николая Константиновича от других – [это то], что он не искал, у него не было каких-то шатаний, каких-то отклонений. С самых ранних лет своей жизни он шёл по определённому пути, и поэтому на всю его жизнь простиралось это замечательное устремление – устремление к Прекрасному. Если вы возьмете его труды – те, которые были напечатаны, те, которые ещё не напечатаны, – вы увидите именно это его внутреннее состояние.

Николай Константинович был действительно исключительным человеком (другого такого я никогда нигде не встречал), который именно соединял в себе не только качества замечательного художника, писателя, учёного, исследователя, путешественника. В нём были [и] качества более совершенного человека. [Именно это ощущали] другие, когда они чувствовали в нём какое-то особое присутствие.

[У] Николая Константиновича было много и трудных моментов, эти трудные моменты, конечно, необходимы в жизни каждого из нас. Были очень сложные моменты, но ни одно из этих трудных переживаний никогда ни в чём не отклоняло его от основ его мировоззрения, его внутренних направлений, он через всё проходил мужественно, сильно, и так он закончил свою жизнь в Гималаях. Почему в Гималаях? Так, может быть, это судьба. Те горы, которые его привлекали с раннего детства и к которым он потом подошёл, как бы стали для него особым памятником, красивым памятником той природы, которая его окружала. И на место его сожжения лёг большой камень – скала именно этих Гималаев. Это было в Западных Гималаях, тогда как моя Матушка умерла в Восточных Гималаях, и там стоит памятник, который возведён [на месте], где она тоже была сожжена – на высоком холме, на горе, в виду красивых очертаний гор, которые любили и Николай Константинович, и Елена Ивановна. Таким образом, эти два памятника как бы замыкают все Гималаи и замыкают их жизни.

Но со всем своим стремлением и любовью к Индии, к Востоку Николай Константинович всегда оставался глубоким патриотом. [Он] верил в будущее русского народа, в будущее славянства. Он это проявлял во всём – в своих писаниях, в своих статьях, в своих картинах. Был у него в последний [период] большой цикл – славянский цикл [9], который он нам дал в своих последних решениях или завершениях живописных достижений.

Николай Константинович был особым человеком, [но] что его сделало этим особым человеком? Это его устремление – устремление к более прекрасной жизни. Именно он претворил в своей жизни то, что многие философы, многие Учителя жизни нам предлагали как более совершенн[ые] подход[ы] [к] решению наших вопросов.

Кругозор Николая Константиновича был исключительно обширным – он включал всё. И [Николай Константинович] интересовался всем, и до самых последних дней у него была совершенно ясная память, ум его был также ясен и силён. Вот так до самого конца он и оставался именно тем, кем он был. И когда пришло время, он умер во сне, то есть он прямо перешёл в тот другой мир.

[Николай Константинович] является таким большим примером – большим примером замечательной жизни, которую он прожил, я бы сказал, самым светлым [и] прекрасным образом. Трудно представить более красивую, более прекрасную жизнь. Конечно, моя матушка Елена Ивановна во всём ему помогала. Она разделяла все его заботы, все его трудности, она была верной спутницей [в большой экспедиции] Николая Константиновича, когда ему пришлось выдержать и пережить очень трудные моменты, которые могли кончиться гибелью всех, всей экспедиции. Но, несмотря на все трудности, Николай Константинович и Елена Ивановна всегда твёрдо несли именно то, что жизнь им поручила донести, и они, конечно, это сделали.

Личность Николая Константиновича настолько богата, что её трудно описать в нескольких словах, потому что столько есть моментов его жизни, столько ступеней восхождения, те влияния, которые вливались в него и которые он воспринимал, и которые становились [жизненными] и обогащали его сущность. Он всегда мечтал, что, может быть, в самом конце своей жизни опять вернётся в Россию, в Советский Союз, но [этого] не свершилось, и он ушёл... Но остались его достояние, его писания (многие ещё не напечатаны), которые именно отражают его любовь, его заботу о Родине.

[То], что именно он был выбран как личность, которую мы освещаем сейчас на этом собрании и которая была выбрана очень мудро Советом Культуры, я считаю, – очень, очень большое событие. Событие, которое не случайно, и событие, которое поведёт, может быть, к замечательным новым достижениям и открытиям.

Я очень благодарен Людмиле Тодоровне за её приглашение посетить Народную Республику Болгарию, устроить здесь наши выставки, и я благодарен всем членам Комитета Культуры, которые оказали нам столько внимания, которые окружили нас большой заботой, любовью. Я хочу ещё раз выразить им мою глубокую благодарность.

Чтобы [за]кончить сегодняшнюю беседу, я хотел прочитать вам отрывки из очень интересной статьи Бориса Георгиева [10], большого художника Болгарии, который посетил нас в Индии в 1933 г. Его посещение было интересно. У него уже были контакты с Николаем Константиновичем в ранние годы, когда он обучался в Школе [Общества] поощрения художеств, которую возглавлял Николай Константинович. Потом их контакты как-то разошлись, и уже много лет [спустя], во время его посещения Индии, он непременно хотел опять встретиться с Николаем Константиновичем, своим Учителем. Это привело его к нам, и мы провели с ним очень интересные, богатые дни. Он оставил нам эту статью, которая [затем] появилась здесь, [в Болгарии], в 1934 г. И эта статья отражает его направления, его чувства...

«Хочу поделиться с читателями впечатлениями от моей встречи в Гималаях с великим русским художником Николаем Рерихом, дело которого давно перешагнуло границы национального, чтобы стать общечеловеческим.

Если верить в истину, что искусство является большой культурной и духовной миссией в жизни народов и могучим средством возвысить душу к высшим сферам добра и совершенства, – не знаю, многие ли в Болгарии верят в это, – то в области художества едва ли можно найти теперь более великого апостола, чем художник Николай Рерих. Вот почему так была велика моя радость, когда, путешествуя в Северной Индии, я узнал, что он уже три года живёт и работает среди величественных цепей Гималаев в области долины Кулу, недалеко от границы Тибета.

Моя духовная связь с ним создалась двадцать семь лет тому назад, когда я, будучи тогда ещё юношей, поступил в руководимую им Художественную школу в тогдашнем Петербурге, основанную Обществом поощрения [художеств]. Тогда уже он был художник с европейской известностью, а в России считался пророком, открывающим новые горизонты и проводящим мост к областям вечности. Он дал другой смысл и содержание задачам искусства целым рядом великих произведений. С тех пор и доныне его путь есть беспрерывный восход его гения ко всё более высоким сферам высшей красоты. Прекрасными символами отверзает в душе он двери нового царства добра, братства между людьми. Это миссия истинного искусства, вдохновлённая не абсурдной формулой искусства для искусства, а этическим идеалом служить духовному прогрессу человечества.

Человек огромной культуры, проявившийся как художник, архитектор, писатель, философ, Рерих поражает нас своей невероятной работоспособностью, плодовитостью творчества во всех областях.

Сильно было моё желание посетить своего Учителя, введшего меня двадцать семь лет тому назад в волшебное царство Красоты. Хотя я и находился в Северной Индии, но было не слишком простой и легкой задачей достигнуть места его пребывания. Летние месяцы в Индии невыносимы из-за невероятной жары, и опасность увеличи[вается] ещё больше из-за тропических болезней, когда начина[ются] проливные дожди и так называемый период монсуна [муссонных дождей]. Тогда человек, европеец, обыкновенно уезжает в горные места, [а] эти дожди идут беспрерывно три месяца, и большая часть рек выходит из берегов.

Моё путешествие в подвижном домике становилось опасным, почти невозможным. [Своё первое путешествие по Индии я предпринял в начале монсуна и с большими трудностями и опасностями быть снесённым водой добрался до подножия Гималаев.] Так я достиг Симлы. В Симле я провёл три летних месяца и в начале сентября решил предпринять пешком путешествие через первые цепи Гималаев, чтобы достигнуть области, где живёт мой Учитель. Цель моего путешествия, [а также] грандиозное величие природы, через которую проходят горные дороги, возбудили интерес у моих дорогих друзей в Индии – у принцессы Сингх и её брата – и сильное желание принять участие в этой столь интересной экскурсии.

Эта экскурсия останется [со мной] как незабываемое воспоминание о пережитых среди самых величественных гор в мире эмоциях. Двадцать дней шли мы волшебными лесами, проходя над пропастями и бурными потоками, качающимися мостами, переброшенными как будто лесными духами, чтобы через них проходили только прозрачные феи и сказочные существа. Сходили мы также в неприветливые глубокие тёмные долины, где чувствовались следы их жестоких обитателей – пантер, леопардов, диких кошек, на вид добродушных гималайских медведей. Затем, изнурённые от усталости, [но] без сомнений, много раз [взбирались] до снежных проходов и снова спускались в глубокие долины, чтобы найти убежище в долине Кулу. [Когда мы приблизились] к Наггару, где живёт Рерих, он знал о нашем прибытии – и у подножия гор ждали три тибетца с хорошо осёдланными конями, чтобы встретить нас.

По тенистым дорожкам мы вошли в типичное гималайское селение Наггар. [И вскоре] были уже около белого дома, расположенного на возвышении, откуда перед нашими глазами открылась новая панорама с гигантскими снежными цепями Гималаев. [У входа в дом] нас ждал седобородый старик-брамин – [служитель поддерживаемого Рерихом небольшого храма], – чтобы приветствовать нас с приездом и преподнести нам цветы. И вот за ним выходит встретить нас Рерих с супругой и двумя сыновьями. Они принимают нас с чисто русской сердечностью и задушевностью.

Мои радость и волнение были очень велики. Через столько лет видеть своего великого Учителя – и где! и в какой обстановке! Перед нами стоял царственный образ древневосточного мудреца, который вводил нас в своё волшебное царство. И действительно, мы почувствовали это, как только переступили порог его дома. Восторг и очарование возрастали в нас всё больше, [когда мы проходили] мимо бесчисленных художественных произведений необыкновенной красоты, собранных в Тибете, Гималаях, Монголии во время экспедиции Рериха в этих странах. Это были буддистские мистические хоругви; религиозные картины; бронзовые алтари со святыми и всеми индусскими божествами, аллегорическими животными и драконами; роскошная материя и невиданные по красоте ковры всех частей Азии. В этой сказочной атмосфере наше восхищение [воз]росло ещё больше, когда Великий Мастер показал нам свои последние творения, созданные в Западном Тибете. Вдохновлённые его легендами и природой, они излучали такую необыкновенную духовную красоту и были созданиями таких волшебных красок и форм, что производили чудо, свойственное только большому и истинному искусству: освобождать душу от земного и переносить её в блаженство и мистическое состояние сфер вечных. Тогда искусство становится этичным и совершает миссию самой совершенной религии, потому что только через красоту открывает нам дверь царства всемирной любви, доброты и братства.

Весь день после обеда мы беседовали на эту тему с Великим Мудрецом, который поразил нас своей огромной и разносторонней культурой и житейским опытом. Полные радости, с обогащённой душой, мы должны были покинуть это волшебное царство».

Это очень интересный документ, который [с тех пор] связывает Болгарию с Николаем Константиновичем, со всеми нами. Чувства, которые были высказаны болгарским художником, [возможно], и привели нас сюда. И мы счастливы, что сегодня сможем говорить на эти темы, что наше стремление к чему-то более прекрасному, более совершенному объединяет нас, даёт нам новые крылья, придаёт нам уверенности, мужества смотреть в будущее – прекрасное будущее, которое будет построено на основе красоты и совершенства.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

[1] В столовой дома Рерихов в Изваре висела картина с изображением величественной вершины Восточных Гималаев Канченджанги (8585 м), которую Н.К. Рерих воочию наблюдал в 1923-1924 гг. и в 1928 г., находясь в Сиккиме, независимом на тот момент княжестве на севере Индии.

[2] Речь идет о картине Н.К. Рериха «Гонец. Восстал род на род» (1897). Холст, масло. 124,7 х 184,3 см. Государственная Третьяковская галерея (Москва).

[3] Н.К. Рерих публиковал свои очерки и статьи в изданиях «Охотничья газета», «Русский охотник», начиная с 1891 г.

[4] Так в тексте. Н.К. Рерих закончил обучение в Академии художеств в 1897 г., а в Санкт-Петербургском университете в 1898 г. Его знакомство с Е.И. Шапошниковой состоялось в 1899 г. в усадьбе князя П.А. Путятина в Бологом. В 1899-1900 гг. он продолжил художественное образование в Париже в мастерской Ф. Кормона.

[5] The Gospel of Ramakrishna. New York, 1907; ПровозвестиеРамакришны. СПб., 1914.

[6] См.: Свами Вивекананда. Бхакти-Йога. СПб.: Тип. И.В. Леонтьева, 1914; и др.

[7] См.: Радда-Бай [Блаватская Е.П.]. Из пещер и дебрей Индостана. Письма на родину. М.: Университетская тип. (М. Катков), 1883; и др.

[8] Так в тексте. Буддийский храм в Санкт-Петербурге построен в районе Старой деревни.

[9] В 1940-х гг. Н.К. Рерих создал ряд произведений, посвященных мифологии и истории русского народа: «Богатыри проснулись» (1940), «Александр Невский» (1942), «Борис и Глеб» (1942), «Настасья Микулична» (1943), «Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат» (1944); и др.

[10] Георгиев Б. През джунглите на Индия към великия Николай Рьорих // Литературен глас. 1934. 17 юни. № 239.

Публикуется по изданию:

С.Н. Рерих. Николай Константинович Рерих – такой, какой он был в жизни. Выступление на коллоквиуме в новотеле «Европа». София, 27 апреля 1978 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. М., 2015. Т. 1: 1938–1988. С. 202–216.

Рерих С.Н. Николай Константинович Рерих – такой, какой он был в жизни: выступление на коллоквиуме «Культура и гармоничное развитие личности» в новотеле «Европа»: [аудиозапись]. 27 апреля 1978 г. // Архив Болгарского национального радио. «Золотой фонд». Шифр 2557. – 51 мин.

Выступление на встрече с искусствоведами и востоковедами

в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока.

Москва, 8 июня 1978 г.

Вопрос: Расскажите о влиянии Елены Ивановны на выбор тем [картин] и о её отношении к вашему искусству.

С.Н. Рерих: Моё искусство или Николая Константиновича искусство?

Вопрос: Ваше искусство.

С.Н. Рерих: Я вам так скажу, в искусстве Николая Константиновича вы найдёте очень много тем, которые были навеяны Еленой Ивановной, моей матушкой. Целая серия картин была написана именно на те темы, которые она или подсказывала, или обсуждала с Николаем Константиновичем. Они очень тесно и близко сотрудничали во всём, и, как я неоднократно уже говорил, Елена Ивановна и Николай Константинович с самых ранних лет своей жизни интересовались Индией. Этот интерес проходил яркой нитью как в жизни Николая Константиновича, так и Елены Ивановны. И ещё до замужества Елены Ивановны! Поэтому, когда Елена Ивановна вышла за Николая Константиновича, то именно этот основной интерес только окреп и получил более определённое направление.

Елена Ивановна изучала все философии, религии, но особенно её притягивала философия Индии. Началось это, я бы сказал, с первых работ Елены Петровны Блаватской, которые появились в печати, затем уже книг Рамакришны – «Провозвестие Рамакришны», которое вам, наверное, известно, – и его ученика Свами Вивекананды. Эти книги были переведены на русский язык в начале XX столетия. Они были очень хорошо переведены, очень хорошо оформлены и пользовались очень большой популярностью. Я не знаю, приходилось ли вам читать эти книги Рамакришны. С тех пор было написано очень много книг, и много книг было издано о нём, особенно большие тома его ученика М. [1], который детально описал его жизнь и провозвестия. Рамакришна был всегда очень близок Елене Ивановне и Николаю Константиновичу, и всем нам.

Я считаю, что он, может быть, один из самых больших подвижников Индии за последние столетия и, конечно же, он должен считаться самой большой личностью. Я не знаю, известны ли вам эти книги. Если нет, то я советую вам их почитать, потому что в этих его трудах, в его так называемом «Провозвестии» вы видите и вы чувствуете человека, который действительно через всё это прошёл и дал свой опыт, свой прямой и истинный опыт этого духовного достижения.

Свами Вивекананда, будучи более интеллектуальным в своём подходе, был, конечно, прекрасным апостолом Рамакришны и он написал прекрасные труды о Веданте [2] и об учении Рамакришны. Но его миссия была немного другого характера. Он много сделал именно своими поездками в Америку и контактами, стараясь популяризировать учение Рамакришны.

Потом, как вы, наверное, знаете, Елена Ивановна и Николай Константинович расширили свои интересы, [изучая] философию, религии, буддизм. Николай Константинович принимал активное участие в постройке буддийского храма в Ленинграде. Я помню это время и помню, как приезжали тогда из Тибета посланцы Далай-Ламы и бывали у Николая Константиновича. Это были живые, яркие первые контакты с сердцем Азии. Здание этого буддийского храма стоит и поныне там. Не знаю, какова его судьба сейчас, но мне хотелось бы видеть именно это место буддийским центром – тем, чем оно должно было быть в прошлом. Там прекрасные помещения, и в них могли бы быть, прежде всего, библиотеки. Это здание так прекрасно было выстроено, что оно сохранилось, прошло через войну и все невзгоды и могло бы быть использовано для изучения буддизма.

Николай Константинович и Елена Ивановна очень глубоко изучали буддизм, так же как и мой брат Юрий Николаевич, который был большим специалистом по буддизму. И Елена Ивановна в своё время написала очень нужную книгу о буддизме – «Основы буддизма» [3]. Эта книга содержит в себе основные каноны, доктрину буддизма и чрезвычайно ярко освещает прекрасную светлую личность Гаутамы Будды. Таким образом буддизм вошел в круг интересов нашей семьи. Все эти интересы, конечно, углублялись, и Елена Ивановна, и Николай Константинович также расширяли свои знания изучением религии и философии Дальнего Востока, Китая и затем уже – основного учения Индии.

Елена Ивановна написала много книг, основываясь на своих знаниях и контактах. Писала обыкновенно под псевдонимами [4], поэтому часто эти книги и не связываются с именем Елены Ивановны и Николая Константиновича. Этих книг много, и большинство из них печатались в Америке, Европе и даже сейчас [печатаются] в Европе. Когда я был [недавно] в Швейцарии, мне показывали уже целую серию этих книг, которые постоянно выпускаются на разных языках и сразу же раскупаются. Они переведены на испанский, голландский, французский, немецкий [5] и многие, многие другие языки. Вклад Елены Ивановны был очень большим, и сейчас мы не можем сказать, сколько она сделала своим личным трудом и своим влиянием на дело Николая Константиновича и на нашу с Юрием Николаевичем жизнь. Но со временем это всё будет выявлено, со временем её имя как автора-составителя этих трудов и книг также будет широко известно.

Елена Ивановна с самого начала всегда была заинтересована теософским движением и перевела, странно сказать, с английского языка на русский язык труды Елены Петровны Блаватской [6]. Она считала, что большой труд «Тайная Доктрина» [7] заключает в себе те основы, которые мы должны знать и которые должны изучать. И действительно, если кто-либо из вас читал этот труд, даже, может быть, бегло, то мог сразу же установить, что это сделала гениальная женщина. Потому что она дала нам полную философскую систему. И это не какие-то отдельные цитаты, какие-то отдельные анализы, это полная слитная система, что доказывает, насколько она знала, и глубоко знала, эти замечательные учения Востока. Если у вас будет время и интерес, постарайтесь достать эти книги и изучите их. Я говорю сейчас о «Тайной Доктрине», потому что она слила воедино все учения Востока.

Теперь перейдём к жизни Николая Константиновича, к жизни Елены Ивановны.

Во всей каждодневной жизни как Елены Ивановны, так и Николая Константиновича проявлялась гармония между идеалами и поведением. Они подавали тот высокий пример, к которому, в конце концов, должен стремиться каждый из нас. Теория – это одно, а практика этой теории – совсем другое. Лучший дар, который человек может принести другим, – это именно быть примером и показать, как он может претворить свои теории в жизни.

Уже в ранних статьях об Индии Николай Константинович пишет: «Заманчив Великий индийский путь». Ещё в самом начале нашего столетия он явно предчувствовал, что туда лежит его путь, и он хотел прикоснуться к этой особой жизни.

Как вы знаете, тогда был один русский [ученый] Голубев, который путешествовал по Индии и привёз оттуда много снимков, всевозможнейших документов. Это выставлялось [затем] в Париже на выставке и привлекло много внимания. Николай Константинович их тоже видел, и всё это вызвало в нём ещё больший интерес к этой стране. К тому времени уже появились книги Тагора в переводе Балтрушайтиса, нашего замечательного поэта, который его очень красиво перевёл. Всё это [усилило] наш интерес к Индии. (Я это говорю здесь потому, что мы находимся именно в музее восточного искусства.) Однако это было только частью той большой и активной деятельности Николая Константиновича, которая бурно проходила в эти ранние годы.

Николай Константинович был человеком замечательной энергии. Природа одарила его замечательными физическими качествами, выносливостью, дала ему прекрасную память и редкую выдержанность, и дисциплину жизни. Николай Константинович совершенно не тратил ни минуты своего времени на что-нибудь, что было ему не нужно и было не полезно его работе. Всё время – с раннего утра до самого позднего вечера – он проводил в своей основной работе как художник, [а также] в бесконечных заседаниях всевозможнейших организаций, в которых он тогда состоял и многими из которых руководил.

Вся его жизнь была насыщена всевозможнейшими интересами. Как археолог, он собирал предметы каменного века, и мы тоже с самых ранних лет ему в этом помогали и в этом участвовали. Коллекции Николая Константиновича были весьма обширны, более ста тысяч экземпляров. Там были прекрасные поделки каменного века, многие из них были собраны в так называемых пятинах в Новгородской губернии, на озерах. Мы сами тоже ходили и собирали все эти замечательные предметы каменного века, которые были тогда рассыпаны щедрой рукой времени. Очевидно, там были очень старые поселения, [которые] разрушились, но [предметы] остались. Так что это было одним из интересов [Николая Константиновича].

Он также занимался и нумизматикой, собирал монеты, потом стал собирать произведения старых мастеров Голландии, Нидерландов. У него была очень обширная коллекция живописи именно нидерландских и голландских мастеров. Так что вся его жизнь была насыщена всевозможнейшими интересами. Его [жизнь] – это полноценное и богатое содержание жизни и устремлений. Во всём этом ему помогала Елена Ивановна, потому что она активно во всём участвовала.

Наша первая поездка в Индию состоялась в 1923 г. До этого, в 1920 г. в Лондоне мы встретились впервые с Рабиндранатом Тагором и потом часто встречались с ним там. Он очень звал нас в Индию. И эти первые контакты с Индией много нам дали. Мы были счастливы такими первыми дружескими контактами с этой замечательной страной. В 1923 г. впервые мы прибыли в Индию, высадились в Бомбее. Тогда можно было ехать пароходом [8]. Было долго, но удобно ехать. Потом я не однажды ездил в Индию именно на пароходе, и хотя долго, но интересно.

В конце 1923 г. – начале 1924 г. мы приехали на Гималаи в Дарджилинг и после длительного пребывания в Сиккиме, Непале – ближайших княжествах гималайских – осели в Дарджилинге, где Николай Константинович писал первые свои большие серии, посвящённые Индии, Гималаям [9], где я работал, [где] Юрий Николаевич продолжа[л] изучение тибетского языка и буддизма. Там мы провели полтора года, затем я вернулся в Америку, а Николай Константинович уже двинулся дальше в северо-западный Тибет – Ладак и потом находился в своём большом путешествии по Центральной Азии. Так что внутреннее тяготение Николая Константиновича привело его в Индию, Гималаи и в Центральную Азию. Это был живой контакт с сердцем Азии, и Николай Константинович оставил нам замечательную панораму мест, которые никогда до этого не были запечатлены ни одним великим художником. Юрий Николаевич всё время очень активно работал, и с ним работала целая группа тибетских учёных лам, с которыми он изучал и буддизм, и основное – это тибетский бон-по [10], те влияния тантрических систем, которые влились в Тибет из Западной Индии. [Он] продолжал свою работу и начал тогда составление своего обширного словаря, который, мы надеемся, будет здесь издан. Давным-давно он должен был быть издан, но всё какие-то препятствия, затруднения, [из них] последнее – недостаток тибетского шрифта. Надеемся, что сможем в Индии достать и дослать сюда. Словарь этот совершенно уникальный, потому что он состоит из тибетского, русского, английского текстов с санскритскими параллелями. Это будет второй капитальный труд Юрия Николаевича. Первый – «Голубые Анналы», история Тибета – является сейчас справочником по истории Тибета.

Николай Константинович и Елена Ивановна, как я сказал, проводили свои исследования непрерывно, где бы они ни были, где бы ни путешествовали. Вот почему Николай Константинович столько смог дать. Наследие, которое он оставил, чрезвычайно велико, и только с годами мы сможем оценить, сколько было сделано и сколько он вложил в сокровищницу мировой культуры.

В 192[8] г. Николай Константинович, Юрий Николаевич, Елена Ивановна вернулись из своего путешествия, и в Индии уже Николай Константинович задумал продолжить изучение Гималаев, их истории, культуры. Для этого он хотел основать научно-исследовательский центр – институт. Мы остановились тогда на долине Кулу. Это было в конце 1928 г. И там Николай Константинович и решил начать это изучение Гималаев в непосредственном их окружении. Институт был назван древним именем – «Урусвати» [11]. Научную работу проводили много сотрудников из разных стран. Она велась там очень широко по изучению и флоры, и фауны, и геологии, а также искусства и культуры, так как это место является чрезвычайно интересным местом стыка многих культур: с одной стороны, Индии, с другой – Тибета, Центральной Азии, Китая и Северо-Западной Индии, и Кашмира. Искусство представлено там очень интересными сохранившимися памятниками. (…)

Николай Константинович и Елена Ивановна до самых последних своих дней работали в долине Кулу, где Николай Константинович умер в 1947 г. 13 декабря. Там его тело было предано сожжению. На этом месте сейчас стоит памятник, который посещается очень многими. Каждый день люди приходят к нему и в его картинную галерею. Елена Ивановна умерла в Восточных Гималаях. Её памятник стоит у небольшой горки Калей [12] в виде буддийской ступы. Таким образом их памятники как бы замыкают собой Гималаи: один с Запада, другой с Востока.

[1] Псевдоним Махендраната Гупты (Mahendranath Gupta).

[2] Свами Вивекананда. Практическая Веданта. М., 1912.

[3] Рокотова Н. Основы буддизма. Улан-Батор, 1927.

[4] Известны псевдонимы Е.И. Рерих: Наталия Рокотова, Жозефина Сент-Илер, Т.П. Сундри, Искандер Ханум, Н. Яровская.

[5] Речь идёт об изданиях: Mundo Ardiente [Мир Огненный]. Т. 1-2. Cali Columbia, 1949, 1951. – Исп. яз.; Bladeren uit de tuin van Morya [ЛистыСадаМории]: B. 1: De oproep. 1924. Wassenaar, 1977; B. 2: Verlichting. 1925. Wassenaar, 1978. – Голланд. яз.; Hierarchie [Иерархия]. Linz, 1977. – Нем. яз.; идр.

[6] Блаватская Е.П. Тайная Доктрина: синтез науки, религии и философии / Пер. с англ. яз. Е.И. Рерих. Riga: Uguns, 1937.

[7] Blavatsky H.P. The Secret Doctrine: The Synthesis of Science, Religion and Philosophy. In 2 Vol. London, 1888.

[8] Путешествие семьи Рерихов из Нью-Йорка в Бомбей на пароходе «Мавритания» длилось с 2 ноября по 2 декабря 1923 г.

[9] Речь идёт о сериях картин Н.К. Рериха «Его Страна» (1924), «Знамена Востока» (19241925), «Гималаи» (1924).

[10] Бон – национальная религия тибетцев; фактически являлась официальной религией Тибета в период царей (VI-IX вв.) и продолжала доминировать в регионе до частичного вытеснения буддизмом в XIII в. В настоящее время последователи бон в небольшом количестве проживают на территории бывшей тибетской провинции Кам, а также в Сиккиме и Бутане.

[11] Урусвати (санскр.) – Свет Утренней Звезды.

[12] Так в тексте. Тело Е.И. Рерих было кремировано Ю.Н. и С.Н. Рерихами на вершине горы Дурпин Дар (Durpin Dar Hill).

Воспроизводится по изданию:

С.Н. Рерих. Выступление на встрече с искусствоведами и востоковедами в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока. Москва, 8 июня 1978 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. М., 2015. Т. 1: 1938–1988. С. 248–261.

Поднимая себя, поднять других

Заключительное слово на юбилейной конференции

в Музее искусств народов Востока 30 октября 1984 г.

Дорогие друзья! Дорогие товарищи!

Сегодня мы встречаемся на заключительном моем слове.

Для меня большая радость быть здесь и встретить мой юбилей здесь. Обычно я не отмечаю все эти юбилеи, это то, что приходит и уходит. Но я очень тронут вашим вниманием, и я его очень глубоко ценю. Как всегда, мне очень радостно быть на Родине. Я всегда очень жду этих счастливых дней и надеюсь, что мой следующий приезд, в конце концов, не за горами, и мы сможем опять с вами побеседовать.

Как уже не раз говорилось, Николай Константинович всю жизнь стремился к объединению людей, стран на поле Культуры. Он считал, что именно Культура – это тот основной фундамент, на котором человечество сможет объединиться. Есть ценности, которые превыше всего, которые принадлежат всему человечеству, и которые мы должны совместно оберегать. Он об этом много писал, посвятил этому очень много времени, и его деятельность по организации Пакта об охране памятников Культуры широко известна...

К сожалению, вы сами знаете, что в мире все это продвигается очень медленно. Мы делаем замечательные открытия, следуя каким-то особым путям. Но потом бывает трудно сойти с проторенных троп, и большинство этих открытий начинает служить силам разрушения.

Но так как все в мире сейчас ускоряется, будем надеяться, что уже скоро наступит время, когда все человечество объединится на новых основах, в новых мыслях. Это несомненно придет. К этому ведут все пути культурного и наиболее прогрессивного человечества. Будем надеяться, что все это придет уже в ближайшие годы.

...Я не буду говорить подробно о замечательной жизни Николая Константиновича и Елены Ивановны, многое вам уже известно. Но я хочу сказать: то, что вело Николая Константиновича и Елену Ивановну - это их постоянное устремление в глубину человеческого бытия. С самых ранних лет Елена Ивановна чутко относилась к философии. В последующие годы она глубоко изучала философию всех стран, всех народов. Это ей помогло создать целую большую серию книг, книг Учения. Николай Константинович, всегда и во всем разделявший с Еленой Ивановной ее мысли, конечно, усиливал ее устремление. И это был тот единый великий поток устремлений, где они восполняли друг друга.

Николай Константинович всегда считал, что чем бы мы ни занимались, какие бы у нас ни были интересы, мысли, самое главное – изучение и понимание человека. Именно этот глубинный анализ волновал Николая Константиновича и Елену Ивановну. В жизни им удалось или посчастливилось встретиться с людьми выдающимися, исключительными, которые уже прошли часть сужденого Великого Пути и могли сами собой свидетельствовать о том, чем может стать человек, если он действительно преобразит свою жизнь и пойдет этими путями. У них был этот живой контакт, контакт с более совершенной жизнью, с более совершенными людьми, которые всегда были на нашей Земле. Найти их может только тот, кто готов для этого и кого они сами хотят встретить. Вы все равно их не найдете, если будете просто так искать.

Об этом есть интересная книга, которая была издана впервые в Германии. Это было в прошлом столетии. Там жил один ученый, философ, он был также пастором, и он изучал многие древние учения, в том числе масонство. У него был внук, который тоже этим интересовался и часто с ним беседовал. Спрашивая своего деда обо всем этом, он хотел знать, как установить контакт с более совершенными людьми. Раз он пришел к своему деду и сказал, что намерен путешествовать по всему миру и искать этих людей, искать место, где их можно встретить. Дед ему ответил, что да, конечно, это прекрасно – иди и ищи!

И вот книга вся посвящена описанию путешествий и исканий этого молодого человека. Он провел много лет в скитаниях, испытал много трудностей. Потом вернулся к себе домой. К этому времени дед его уже умер. И однажды вечером, когда он сидел в кабинете деда, взгляд его упал на полку, где лежал конверт с надписью, который привлек его внимание. Он подошел к полке, взял этот конверт и увидел, что он адресован пастору, который жил поблизости. Он к нему пошел, отнес это письмо и спросил, что бы тот мог рассказать о его деде. Пастор ему ответил:

"Вы всю жизнь искали истоки знания и тех людей, которые действительно знают, что где-то существуют и сами носители этого Высшего знания. Вам я скажу – ваш Дед был одним из них".

Другими словами, живя с ним рядом, он не предполагал в нем именно того, к чему стремился всю свою жизнь. Так оно и есть, и так и должно быть. В конце концов, нет ничего более сокровенного, чем те древние учения и знания, которые охраняются от преждевременных посягательств человечества. Во всех старых книгах, книгах алхимиков и других герметических учениях вы всегда найдете предупреждение о том, чтобы ничто из таких-то знаний не было случайно выдано человечеству, а если это все же произойдет, то те, кто узнают, должны строго хранить это до времени.

Значит, это живая тропа, я бы сказал, это Лестница Иакова, по которой на Землю сходят какие-то ангельские хоры - это все живет и существует. Просто нужно это найти. Найти это вы сможете только сами, если сами подниметесь на новую ступень знания. Тогда вам искать это уже не нужно, потому что оно само вам откроется.

Один мой хороший знакомый в Индии был библиотекарем в Травапкоре, на юге страны. Он интересовался всеми этими вопросами, и однажды мне рассказал:

"Знаете, как-то я сидел в библиотеке, и ко мне пришел один господин средних лет. Он спросил книгу, очень редкий манускрипт. Манускрипт этот был в переплете. Я ему этот манускрипт достал, принес, затем начался разговор. По мере того, как мы беседовали, стало ясно, что этот человек имеет совершенно изумительные познания. Все эти манускрипты, книги, которые хранились у нас в библиотеке, были ему известны. Мне показалось это странным, потому что на вид он был человеком средних лет, как же мог он приобрести все эти сведения? Я его спросил: "Вам ведь не так еще много лет, каким же образом вы знаете все эти манускрипты и книги?" Он улыбнулся и сказал: "Задолго до приезда к этим берегам Васко де Гамы я уже здесь жил и все это изучал".

Тогда библиотекарь просил его придти к нему еще, чтобы они могли снова поговорить. Он согласился и сказал: "Хорошо, но с одним условием - вы мне обещаете сейчас, что никому никогда не скажете о том, что вы со мною встретились". Он, конечно, ему пообещал.

Вернувшись домой, он был в таком экзальтированном состоянии, что через некоторое время жена его спросила: "Что случилось? Что вызвало в тебе такое возбуждение?" Он сперва противился, и, наконец, не выдержал и сказал ей: "Ко мне приходил удивительный человек".

И на этом все кончилось. Больше он его никогда не видел.

Вы должны уметь ждать и искать того Вестника, который живет и который может постучаться в вашу дверь. Картина Николая Константиновича "Вестник" именно тем и прекрасна, что описывает этот момент, момент Вестника. Поэтому, дорогие друзья, будем строить живой мост между нами и Теми, Которые продвинулись дальше. Будем строить прекрасную жизнь. И я вам скажу, что лучший дар, который вы можете принести человечеству, - это улучшить себя, стать лучшими людьми. Потому что этот дар вы принесете другим, которые может быть смогут воспользоваться им, и вы осветите их жизнь.

Николай Константинович был таким большим человеком. Он общался с теми людьми, которые уже прошли по этому Пути жизни. Мы можем и должны изучать его работы, творчество, его отношение к жизни, и может быть это будет для нас прекрасным примером - примером того, как человек действительно может, поднимая себя, поднять других. Я уверен, что завет Николая Константиновича - стремиться к прекрасному, строить прекрасное, думать о нем - нас оживит и изменит. Это живая энергия -наша мысль. Она строит все, и мы можем силой мысли переродить себя и переродить других. Будем всегда направлять наши мысли на благое, на прекрасное!

Что такое прекрасное? Это более совершенные комбинации каких-то особых условий нашей жизни, это вехи, которые поведут нас дальше. Поэтому будем стремиться во всем следовать этим прекрасным вехам, и я уверен, что многие из вас обретут то счастье, которое идет по следам этих вех...

Я не знаю, сколько времени вы позволите мне говорить... (возгласы: "бесконечно! беспредельно!").

Как вы знаете, Николай Константинович, Елена Ивановна, мой брат Юрий Николаевич в своих путешествиях по Центральной Азии встречали многих замечательных людей, последователей разных школ, разных учений. Но всегда те, кто собирались вокруг, скажем, Юрия Николаевича, Елены Ивановны или Николая Константиновича, были прекрасными людьми. Они были людьми, которых каждый из нас мог бы назвать действительно стоящими на более высокой ступени духа. Главная задача нашей жизни - облегчить доступ Тем Силам, Которые стараются к нам пробиться, олицетворить Себя здесь, на нашей Земле. Будем стараться всеми силами это делать. И это самое лучшее, что мы можем принести человечеству.

Одним из отличительных качеств Николая Константиновича и Елены Ивановны было их постоянное устремление, которое сказывалось в беспрестанной работе. Они работали с самого раннего утра до самого позднего вечера. Николай Константинович считал, что очень хорошо отдыхать в смене труда, не оставляя работу, но переходя на какой-то другой план деятельности. Вся их жизнь - пример такой неустанной работы, неустанного претворения своей творческой энергии. Вот почему Николай Константинович и Елена Ивановна могли оставить столько прекрасных трудов - бесконечное количество картин, книг и, кроме того, множество организаций и ячеек, в которых разделяли их чувства и мысли.

Сейчас во всем мире идет большая переоценка ценностей. Наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны все больше понимают и принимают во всем мире. На всех языках печатаются их труды, выходят прекрасные книги, прекрасные издания. У меня в Бангалоре стоят длинные полки этих книг.

Что это доказывает? - Что человечество ищет, человечество хочет найти. Уже недостаточно тех узких рамок, в которых мы жили, привыкли как-то существовать. Теперь открытия нашей науки выносят нас за орбиту не только нашей планеты, но и Галактики. Мы можем стремиться мысленно и осознанно переносить себя в самые отдаленные пределы Мироздания. Все между собой связано, все едино, и мы все можем иметь контакты со всей той Бесконечностью, из которой вышли. Бесконечность, Вечность, Беспредельность - это те великие понятия, которые нас окружают и в которых мы живем. Мы как бы их принимаем, часто говорим о них. Но мы мало думаем о глубинной сути этих понятий. Но когда мы об этом размышляем, наши мысли проникают во все стороны Космоса. Мы до него не дойдем, конца ему нет... Как говорится в одном древнем изречении Индии: "Не думай о Бесконечности, потому что все твои мысли покинут тебя и, погрузившись в Бесконечность, не вернутся к тебе". То есть ответа из Бесконечности вы не получите. Мы только можем идти по каким-то внешним тропам и путям Бесконечности. Но остаются эти великие принципы, эти великие основы всего. И удивительное счастье человеческое, что человечеству дано видеть Космос, измерять его мыслью, ощущать каждодневной реальностью. Он несет замечательную Красоту и возбуждает нашу мысль во многих направлениях. Это мысль глубинного осознания Бесконечности, Вечности. Все, что мы можем придумать, представить себе, все там, в Беспредельности существует в бесконечных количествах, в бесчисленных планах, в бесконечном многообразии проявлений жизни. Иногда приходится только жалеть тех ученых, которые пытаются измерить все своими инструментами или описать на бумаге, но не мыслят, не ощущают, что это есть в действительности. И я встречал таких...

Так будем думать, думать широко, думать обо всем, чтобы мысленно увидеть то великое Мироздание, к которому всегда стремились все лучшие умы человечества, и мы сможем обогатить нашу жизнь и через нас и многих других. И если мы никогда не увидим конца всему этому, то все-таки оно будет нас вести, будет нас вдохновлять, и с каждым годом мы будем расширять наши знания. В конце концов, есть, как вы знаете, определенные пределы того времени, которое дано нам на эту физическую жизнь. Несмотря на это, мы постоянно живем, думая, что все это продлится вечно, что мы никогда не уйдем, и что все это будет идти своим чередом. Поэтому нужно, как один древний философ говорил, "думать о смерти, это полезная мысль". И это действительно полезная мысль, потому что мы напоминаем себе, что еще сможем подготовиться к чему-то более прекрасному.

Говорить о Николае Константиновиче и Елене Ивановне можно без конца, потому что вы можете затронуть столько разных сторон их интересов, направлений их мысли. И мы могли бы беседовать с вами многие часы о всевозможных проявлениях этой жизни...

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: Международный Центр Рерихов, 1993. С. 80-84.

О Пакте Рериха

Основная идея этого Пакта зародилась у Николая Константиновича очень давно, во время его путешествий, поездок, когда он наблюдал замечательные памятники древности, которые так или иначе были подвержены разрушению, страдали от распрей и войн. У него постепенно формулировались идеи: необходимо защитить то самое главное, самое прекрасное в жизни, что принадлежит всем, общее достояние всего человечества — искусство, памятники древности — всё, что дала нам наша культура. Николай Константинович работал над этими идеями с самого начала этого (20-го) столетия. Так началась «одиссея» Пакта.

Знак Пакта, этого орудия Мира, как бы отвечает Красному Кресту культуры. Он представляет из себя три сферы, которые заключены в круг, — то есть прошлое, настоящее и будущее, которое держится бесконечностью и вечностью. Николай Константинович думал этим знаком оградить то, что является достоянием всего человечества.

Николай Константинович прекрасно понимал, что никакие пакты и договоры не могут остановить человечество, если оно хочет разрушений. Но он думал, что Пакт может оградить людей воспитанием, то есть дать людям понятие, что есть нечто такое, что является их общим священным достоянием. И в этом была главная задача этого Пакта, который был принят уже после второй мировой войны, в 1954 году, и стал общим достоянием народов.

Мы можем гордиться, что идея этого Пакта зародилась у русского, что именно у русского человека была задача объединить человечество возвышенной идеей защиты его от разрушения.

1980-е гг.

Воспроизводится по изданию:

Рерих С.Н. О Пакте Рериха // Восход, 2008, № 4 (168), апрель.