Публикуется по изданию:
Рерих С.Н. Выступление перед членами Научно-экспедиционного клуба ЮНЕСКО. София, май 1981 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха. Сб. В 2 т. М.: МЦР, 2016. Т. 2: 1977–2016. С. 44–56.
История публикации:
Рерих С.Н. Выступление перед членами Научно-экспедиционного клуба ЮНЕСКО. София: [аудиозапись]. Май 1981 г. // Архив Болгарского национального радио. «Золотой фонд». Шифр 4751. – 55 мин.
Выступление перед членами
Научно-экспедиционного клуба ЮНЕСКО.
София, май 1981 г.
Друзья, [я рад быть здесь] сегодня и поделиться с вами моими мыслями, моими чаяниями и рассказать вам о нашей работе и о [наших] планах.
Как вы знаете, Николай Константинович основал в Гималаях исследовательский институт [1], [который] расположен в Западных Гималаях, и, может быть, со многих точек зрения это было самое подходящее место. Подходящее с точки зрения климатической, исторической, археологической, потому что место очень древнее, чрезвычайно интересное и в то же время богатое для исследований и ботаники, и зоологии, и энтомологии, и орнитологии, и также фармацевтики. Там [распространены] очень интересные системы [медицины], старые, которые сошлись в этом [месте]. Там у нас есть и китайская, и древняя индийская, и тибетская, и система западной Индии, и среднего Востока – много разных систем, которые пользовались богатством той медицинской флоры, которую мы нашли в нашей долине, долине Кулу.
Долина Кулу расположена приблизительно на 77 [долготе] и является одной из немногих долин Индии, которые простираются с севера на юг и с юга на север. Большинство [соседних] долин обыкновенно [простирается] или на запад, или на восток, и поэтому эта долина [как бы] сближает [их] и входит в так называемый главный Гималайский хребет. Со всех сторон эту долину окружают очень высокие горы, [что], конечно, способствует богатству [её] флоры и фауны. В VII веке очень известный китайский путешественник Сюань-цзан уже отмечает, что долина эта славится своими лекарственными травами. И с тех пор не только из этой долины, но и из прилежащих гор всё время [поставлялись] лекарственные травы, которые экспортировались на юг Индии и также в другие страны, как, например, в Китай и на Ближний Восток. Многие из этих трав, растений и корней вывозились и были известны уже в [Древнем] Риме, в римское время. Так, например, такой известный препарат, мазь, которая называлась «нардос», основана на корнях одного валерианного растения, которое растёт в этих горах. По-латински это нардостахис джатаманси [2], очень ароматичные корни, и оно разводилось в своё время в Индии. Так что долина эта славилась уже с самых ранних веков.
Долина древняя, и точно мы не знаем [её историю], но, несомненно, с самого начала [появления] арийских [переселенцев] в Индии она была заселена этими ранними пришельцами, которые постепенно там осели, остались и [вошли] в местное исконно гималайское население. Поэтому, хотя [наша современная] историческая документация не [имеет сведений] далее II-VI веков до нашей эры, но, несомненно, [история долины Кулу] простиралась гораздо глубже.
Условия этой долины очень благоприятствовали жизни людей, [ведению] сельского хозяйства. Прекрасные климатические условия способствовали тому, что люди, конечно, хотели жить в этих областях. [Поэтому] Николай Константинович и решил основать там такой центр, который мог бы изучать многие очень интересные [стороны] жизни этой долины.
Долина эта, как я сказал, очень интересна с археологической точки зрения. Там осталось очень много памятников искусства. Те памятники, которые там сейчас стоят, – приблизительно V, VI, VII веков; позже большой расцвет был в VIII-IX веках и потом после, уже в XII. Но памятники эти прекрасно сохранились, благодаря, я думаю, условиям климата. Там вы [увидите] прекрасные скульптуры, которые показывают, как во всей Индии с самых ранних веков была развита пластика. Прекрасные изваяния, прекрасная архитектура, и это, конечно, [говорит о том], что эта долина была популярна с самых ранних веков. Николай Константинович с помощью многих специалистов начал исследование, изучение этого края. Были собраны очень обширные орнитологические, зоологические, ботанические и геологические коллекции, которые [охватывали] именно весь этот обширный регион.
Эти коллекции были собраны ещё тогда, когда легче было собирать, легче было и передвигаться, потому что в то время Тибет как таковой, который лежит очень близко от этой долины (только через одну узенькую долину и кряж), был свободен от военных частей Китая, [заслонивших] собой восточные границы. Так что передвижение там было очень лёгкое и свободное, и вы могли прямо, без всяких затруднений переходить через так называемую границу в Тибет, исследовать все эти горы, и не было никаких затруднений и не нужно было спрашивать ни у кого каких-либо разрешений. Сейчас стало немножко сложнее, потому что именно из-за этих границ, которые сейчас очень [чётко обозначены], появились военные части с одной стороны и военные части с другой стороны. Это, конечно, влияет на исконную жизнь этих долин. Так, животные начинают отступать. Конечно, животные всегда отступают перед натиском нашей цивилизации – к сожалению, как-то мы не можем сжиться. Но там это особенно замечается, потому что это был богатейший край, именно заповедник.
И это сказывается вообще на всей жизни долины как таковой. Но, несмотря на это, долина остаётся прекрасным центром для изучения Гималаев и тех цивилизаций или культур, которые заселяли их с самого давнего периода. Здесь, [среди] членов этого клуба, много молодежи, которая заинтересована в [организации] экспедиции и изучении края, скажем, Болгарии. Может быть, со временем они перенесут свой интерес в те места, и мы сможем оснастить какие-то экспедиции членов этого клуба, которые могли бы тоже попутешествовать, исследовать и обогатиться этим краем.
Для меня этот край с самого начала был и остаётся одним из немногих [мест] – таким убежищем или прибежищем, – куда ещё не проникла тяжёлая рука нашей цивилизации. Там, среди отдалённых долин, гор, вы ещё найдёте те древние, я бы сказал, убежища людей, которые искали каких-то ответов на вопросы жизни. Поэтому эти маленькие храмики, или ашрамы, разбросаны очень широко и, может быть, и сейчас ещё являются живыми центрами человеческих устремлений – я бы сказал, высших устремлений.
Там есть много так называемых мест паломничества. И буддийских, и [индуистских]. Есть [места] очень интересные, потому что в них соприкасается индуизм с буддизмом и те же самые изображения чтятся и индусами как одно, и буддистами как другое. Хотя они действительно в основе-то всё те же самые. Но – это интересно – что именно в [одном и] том же храме идут службы и тем, и другим аспектам этих изображений.
Там очень интересные есть места, которые вам, может быть, когда-нибудь удастся посетить. Например, место жизни одного большого, очень известного тибетского ламы, который если и не основал, то, во всяком случае, распространял тантрические учения, – Падмы Самбхавы. Это было в VIII веке. Там недалеко от нашей долины остался большой центр, который почитается и буддистами, и индусами, и сикхами, и [приверженцами] других религий. Место чрезвычайно красивое, так как всегда эти места выбирались с большим чувством, чувством именно красоты. Там высоко в горах есть озеро [3], окружённое этими горами. Вокруг [него] расположились древние храмы. На озере плавают островки, поросшие деревьями, которые движутся, кружатся и дают очень красивую панораму. Это было место, где Падма Самбхава и жил, и начал распространять своё учение. Именно учение (мы теперь его называем тантрическим) было одной из самых древних основ индусской философии и веры. Он тоже много путешествовал, поэтому оставил после себя много таких ашрамов, центров, которые и сейчас ещё живы, несмотря на протёкшее время. Поэтому это место особенно интересно людям, которые следуют этим древним заветам и этой древней жизни. [Таких] мест сейчас на Земле очень мало. Но всё-таки люди всюду стремятся и хотят найти такие прибежища или убежища, где ещё можно соприкоснуться с древними корнями духовных исканий.
Я вам рассказываю это в связи с работой Николая Константиновича, который там основывал изучение местного края. Эти работы продолжаются, и теперь мы хотим их восстановить в значительных масштабах, потому что появился очень большой интерес не только, скажем, к местной философии, но и к местной фармакопее. Сейчас всё больше и больше Индия, и не только Индия, но и другие страны стараются найти пути к древним способам лечения, и, несомненно, традиция нам показывает и подсказывает, что в своё время [люди] имели изумительные средства и способы лечения некоторых болезней, которые для нас сейчас как бы неизлечимы. Будем надеяться, что это будет развиваться и даст нам новые сокровища, которые войдут в нашу жизнь и помогут в преодолении многих и заболеваний, и препятствий. Так что поле [деятельности] там очень, очень обширное. Оно действительно показывает все интересные [цели] наших исследований, нашей жизни, и, конечно, чем больше людей заинтересовалось бы, чем больше людей включилось бы в это, тем это было бы лучше, потому что работа могла бы проходить скорее.
А [археологически] это, как я сказал, очень интересное место. Памятники, которые там сохранились, и сохранились хорошо, доказывают высокий уровень культуры, который был в этой долине. И [кажется необъяснимым, как] в долинах, которые в то время были отрезаны от широких достижений, скажем, Индии и других стран, среди гор, где не было дорог, а только маленькие тропинки, могли возводиться такие прекрасные архитектурные сооружения, как местные храмы, которые очень красивы в своих пропорциях, с прекрасными изваяниями. [Значит], там работали действительно большие мастера. Эти мастера во многих случаях были не местные. Их или привозили, или они приходили [сами]. Потому что там есть храмы, которые ясно говорят, что те, [кто] их создавал, были из Центральной и Южной Индии. Раз это было так, это ещё [раз доказывает], что это место было местом особого значения. Иначе эти строители, зодчие и ваятели туда бы не проникли. В этих храмах, изваяния в которых [сохранились], действительно есть [образцы], которые [находятся] на очень высоком уровне искусства. Это ещё одно доказательство, что туда приходили, притягивались люди извне. И [поэтому] такое насыщенное место, которое оживлялось мыслью и духом этих искателей, несёт в себе все отпечатки их мысли, их чаяний, их исканий.
На севере нашей долины проходит главный Гималайский хребет, который её окружает, и уже за этим хребтом лежит Тибет. [И хотя его] долины находятся как бы во владениях Индии, но это уже тибетские, [а не] индийские долины. И климатически они очень отличаются, потому что муссон, который очень активен в нашей долине, заслоняется главной грядой Гималаев и не проникает дальше, так что одна только гряда отделяет нас от совершенно других климатических условий. Там большая сухость, конечно, там и высота значительно [больше], и, кроме того, вся природа, всё совершенно отличное. Так же, как и жизнь людей, которые все буддисты. И конечно, присутствие буддийского мира, в соседстве с индусским миром, обогащало эти места, как всякое сближение и сотрудничество разных влияний и разных выражений. Но вы найдёте в этой чисто буддистской долине целую серию индусских храмов, которые сейчас считаются буддистскими. И туда ходят паломники – и индусы, и тибетцы – буддисты. Некоторые из [этих храмов] очень красивы (я говорю сейчас о той долине, которая лежит за этим главным кряжем). [Сооружены] они [не] позже X-XI веков и все исполнены из местного дерева, из кедра и кипариса. И поэтому весь этот сложный резной храм прекрасно сохранился. Там все детали сложнейшие – и внутри храма, и снаружи храма. [Однако] вы совершенно не замечаете [какой-либо порчи], [хотя] они были открытыми, стояли часто под снегом, – в таком прекрасном [они] состоянии, несмотря на прошедшие века. Это отличает именно эти места от других мест, так как, как я сказал, климат способствует сохранению и дерева, и камня. И иногда смотришь на некоторые изваяния, которым больше тысячи лет, – они в прекрасном состоянии.
Может быть, это объясняется также и тем, что вы там найдёте очень мощные, прекрасные кедры, которым 1300 лет, а может быть и больше. Но, во всяком случае, [некоторые считают, что] им 1250-1300 лет. Так что они почти соответствуют [возрасту] Болгарии. Теперь мы празднуем 1300-летие [Болгарии], и там уже стояли эти кедры, которые тогда начали расти и сейчас ещё живут и растут. Это гигантские деревья, совершенно прямые, и таких деревьев там много. Может быть, климат этой долины тоже способствует долголетию. Население там живёт довольно долго, и если кто из вас туда поедет, вы увидите, что климат там в средних своих или более низких слоях долины подходит вашему здешнему болгарскому климату. Только одна разница, что, скажем, цветы, которые цветут здесь сейчас, там цвели в апреле месяце. Так что вот и всё. А [так] вы найдёте всё те же деревья, те же цветы, те же условия и приблизительно ту же температуру. Но так как там большая зональность и так как горы там подымаются в некоторых местах очень даже круто, то, конечно, с каждым таким поясом, с каждой зоной там и другая флора, и другие условия. Но я говорю сейчас о более низких местах обитания.
[Мне задавали] здесь несколько вопросов. Товарищи говорили, что вы хотели бы знать что-то об изучении, с одной стороны, йоги в Индии, с другой стороны, применении [её] в жизни. И также о философии Индии. Так что, если вы позволите, так как времени у нас уже не так много, я перешёл бы к этому предмету.
Как вы знаете, Индия с самых ранних веков уже славилась в нашем древнем классическом мире как страна, которая создала и ещё даёт прибежище многим людям, отшельникам, которые достигли многого на духовном плане. В своё время Пифагор ездил в Индию. Он ездил для контактов [с ними], он хотел именно на месте изучить их достижения. И он провёл некоторое время в Индии, где его тогда очень уважали и [называли] Яваначарья, то есть греческий Учитель. Несомненно, он обогатился в своих исканиях. И были постоянные связи. [Сведения] о многих связях сейчас [фактически] утеряны, но мы знаем, что Аполлоний Тианский ходил туда, и значит в самые ранние века (это II–III века нашей эры) он там тоже путешествовал и искал ответы на некоторые вопросы жизни. Так что слава Индии в этих направлениях уже широко распространялась, и, несомненно, были очень близкие контакты, о которых мы можем сейчас не знать. Были торговые пути, мы знаем, что Индия широко торговала тогда с Древним Египтом, потом с Грецией, Римом, Византией, и эти торговые пути никогда не прекращались. <...> [И] очень важно, что были постоянные сношения этих стран на культурных и духовных основах.
Торговые пути, как вы знаете, – это то, что прокладывается самыми первыми, самыми ранними общениями. И этими торговыми путями, конечно, [распространялась] и культура, [распространялись] учения. Эти учения сохранялись и влияли друг на друга. Например, в Индии мы находим очень много всевозможнейших реликвий тех ранних времён. Там много осталось [следов] греческих влияний, особенно на северо-западе, где был Александр Македонский, в Средней Индии, в Южной Индии тоже, где были даже римские поселения. Недавно в городе Бангалоре, на юге Индии, где я живу, при удлинении посадочной [полосы] в аэропорту нашли большую кубышку римских монет, которые были совершенно новыми и никогда не были в обращении. Значит, это было закопано тогда, в те времена, когда в Индии [уже сложились] эти торговые связи. Даже у некоторых правителей юга стража была из европейских наёмников. Поэтому не нужно думать, что когда-то что-то было отрезано, изолировано. Эти пути – они были очень, очень близки, они сближали эти страны. То есть эти связи продолжались всё время, до самых последних лет.
На севере недалеко от нашей долины, которую я вам описывал и где мы живём, есть большой храм [нрзб.]. Этот храм [в долине] Кангра называется Чота [Джавала Джи] [4], то есть маленькая Джаваламукхи. [Чота Джавала Джи] – это как бы лицо богини. А в Баку он назывался [Джавала Джи] [5], то есть большой храм этой богини, потому что там, может быть, пламя было больше, чем в нашей долине. Это я говорю, чтобы показать, что никогда эти страны [6] не были отрезаны друг от друга, что всегда были эти контакты. И достижения этих стран переносились из одной страны в другую. Караваны текли постоянной рекой, и я сам помню, как эти караваны, которые шли из Центральной Азии через Китай, текли всё время, без перерыва, несли всевозможнейшие товары, и с ними шли люди, которые были так или иначе прикреплены к этим караванам. Паломники тоже шли с этими караванами. Караваны эти были торговые. С одной стороны, они вывозили шёлк и всякие ткани, чай, с другой стороны ввозили то, что могли получить в западных странах и на Ближнем Востоке. Организация караванов была совершенно изумительная с современной точки зрения. У них был известный кодекс, обычай, что на караван нельзя нападать и нельзя прикасаться к его товарам и [нрзб.] в случае падежа животных. В караване часто [бывает] падёж животных, и тогда все товары складывались на одной стороне этого пути и оставались там даже без надзора, до следующих караванов, которые могли их подобрать. Сейчас, к сожалению, это прекратилось, все караванные пути остановились из-за всевозможнейших политических и других осложнений. Но я это к тому говорю, что это – организация, которая сохранилась, [прошла] через все века и дошла до наших дней. И таким образом это была живая связь, живая нить, тот живой канал, по которому часто текли какие-то учения, [устанавливались] какие-то новые культурные связи.
Как вы знаете, наверное, и слышали, философию Индии превзойти невозможно, потому что есть замечательная преемственность этой философии, которая уводит её за тысячелетия до нашей эры и показывает нам тот замечательный ум и знания, которые воплощены в этой философии. Я знаю, если у вас было бы время изучать что-либо из индийской философии, то какими бы путями вы ни шли, вы найдёте всюду это, и гораздо больше, чем в других странах. Во-первых, как я сказал, преемственность. То есть эти древние учения родились, расширялись, распространялись на протяжении тысячелетий, так что великий опыт жизни накоплялся и передавался уже через эти новые учения [нрзб.].
Так называемых систем йоги несколько. Они основаны на глубоком знании человеческой природы не только физической, но и психической, духовной, и они были действительно выработаны для того, чтобы дать человеку удобный путь и [он мог] подняться сам в более высокие сферы. Подножием всему этому была так называемая хатха йога, то есть йога, которая считается, может быть, самой низшей. Это йога, которая главным образом разрабатывает наши физические способности, наше тело. Она, конечно, не даёт нам то, что могут дать последующие. Но это такое преддверие, подножие, я бы сказал, которое помогает вам очень многое и усвоить, и узнать, и помогает подойти к другим, более высоким йогам [7].
Главная йога Индии – это так называемая раджа йога, то есть царская йога. Раджа йога включает в себя все остальные йоги, и поэтому она, может быть, и может считаться именно такой царственной и всё содержащей йогой. В ней вы найдёте ступени всех других йог.
Джнана йога, йога пути познания, пути именно интеллектуального, но и духовного тоже анализа жизни, анализа всевозможнейших философских учений и подходов [к] освобождению. Джнана йога – трудная йога, потому что вы должны интеллектуальным путём подойти к самым высшим духовным [нрзб.].
Бхакти йога – это йога любви, йога познания божественного через силу любви, через веру, то есть в себе нужно развивать энергию веры. Что есть вера? Что это, собственно говоря, [собой] представляет? Мы видим бесконечное множество примеров, когда вера могла менять наше физическое тело. [Известно] много случаев и исцелений, и изменений человека. Основаны они на чём? – на какой-то такой ускользающей для анализа энергии, которой является вера.
В Индии [нрзб.] был такой великий подвижник, святой Рамакришна, Шри Рамакришна Парамахамса. Это было в прошлом веке [в XIX веке – ред.]. Он своим ученикам [рассказывал], что [когда] бог Шива и его супруга Парвати как-то беседовали между собой, Парвати его спросила: в наш век Кали-юги (то есть век, в котором мы сейчас живём, – чёрный век) какие наиболее близкие пути познания Божества? И Шива ей ответил, [что] в наш век наискорейший путь, наиближайший путь – это путь веры, только веры.
Что есть вера? Это энергия, которая живёт во всех нас. К сожалению, мы не можем её увидеть, но она существует, и мы видим доказательство этому на бесконечных случаях самых сложных исцелений, непонятных, которые мы физически не можем объяснить, но которые имели место на глазах у очень опытных наблюдателей.
У нас недалеко от Бангалора живёт очень известный святой подвижник Саи Баба, которого все очень уважают. У него много так называемых сверхъестественных сил (так называемых, потому что они не сверхъестественные, а просто сейчас вне нашего диапазона). К нему раз приехал один американец с женой, и американец этот очень [страдал] от разных заболеваний. Его лечили очень известные врачи Индии, но без особых результатов. Раз ему стало очень плохо. Он уехал в Мадрас. Положили его в госпиталь, там он умер, и его начали бальзамировать для отправки в Америку. В это время Саи Баба, который был в Мадрасе и которому сказали, что этот человек сейчас, как говорят, умер, пришёл в этот госпиталь и, несмотря на то что [этот американец] был окружён всеми докторами (и этих докторов я хорошо знал), он его вернул к жизни. И не только вернул к жизни, он его вылечил, и этот человек ещё жил много лет. А когда наконец он умер в Америке, то в память [о нём] его жена выстроила большой госпиталь в центре Саи Бабы для лечения всех недугов. Я при этом вылечивании не присутствовал, но все эти доктора (я их очень хорошо лично знаю) мне говорили: хорошо, мы это объяснить не можем, но мы должны констатировать этот факт. Так что вот что есть вера, что есть эта энергия. Во всяком случае, она творит чудеса.
Я знаю бесконечное количество таких примеров, которые доказывают, какая сила, какая действительно тайная, и я бы сказал, гигантская сила таится в каждом из нас. Значит, нужно её разбудить. Что её разбудит? Как её разбудить? Вот и даются нам упражнения, скажем, в йоге есть разные упражнения. Но самое главное, я вам скажу, – это наше устремление к чему-то более совершенному – то есть [мы должны] подняться на более высокий план жизни. Наша жизнь, как вы сами знаете, имеет много планов. И только поднимаясь постепенно, от плана к плану, мы развиваемся духовно и входим в контакт с тем, что нам сейчас, может быть, здесь и невидимо, и необъяснимо. То есть, если вы просто заинтересуетесь, вы найдёте замечательные иллюстрации тому, что то, что называется верой, творило. Что нет таких положений и случаев, которые не могли бы быть исправлены, исцелены и направлены в надлежащее русло этой энергией. Каждый из нас пусть развивает в себе эту внутреннюю энергию. Как я уже многократно говорил, наискорейший путь, наиближайший путь – это [если] каждый день вы будете делать что-то лучше, чем вы это делали вчера. Но делать вы это будете сознательно, потому что вы хотите сделать это как можно лучше. И даже если это самое маленькое что-то, в маленьком масштабе, – это неважно. Важно, чтобы было ваше устремление: сделать немножко лучше, подняться на следующую ступень.
[Может быть], вы [знаете] или слышали, у нас в России был такой подвижник Серафим Саровский, который жил в прошлом столетии [в XIX веке – ред.]. И [был известный] монастырь, [который] называется Оптина пустынь – это тот монастырь, в который в своё время ехал Толстой и умер на пути к [нему] [8]. Серафим Саровский говорил, если вы будете делать добрые дела, то это хорошо. Но если вы будете делать эти добрые дела со знанием, что вы это делаете, потому что хотите принести ваше даяние чему-то вышнему, божественному, то это зачтётся стократно. Значит, устремление нам нужно, то устремление, которое и является этой творческой энергией (крия-шакти [9] на санскрите – творящая или творческая энергия), которая живёт во всех нас. Разбудите эту энергию, разбудите её вашим устремлением, и вас это поднимет на следующую ступень, и, может быть, мы опять тогда встретимся, и опять будем беседовать о следующей ступени.
Тут у меня много вопросов, но уже время, к сожалению, окончено.
Какое [у меня] впечатление от болгарской культуры и искусства? Должен сказать, что я очень люблю Болгарию, я верю в достижения Болгарии. Я люблю болгарский народ, люблю его по многим причинам. И я знаю, что именно здесь, в Болгарии, будет большой расцвет культуры и, может быть, духовных знаний.
На этом мы закончим нашу лекцию. Я благодарю вас за ваше внимание, и мы должны возвращаться.
______________________________
[1] Речь идёт о Гималайском Институте научных исследований «Урусвати», основанном 24 июля 1928 г.
[2] Нардостахис джатаманси (лат. Nardostachys jatamansi) – травянистое растение, произрастающее в высокогорьях Гималаев, высотой 10-60 см. Это природный тоник для мозга и нервной системы, обладает также умиротворяющим и укрепляющим действием, придает мышлению особую остроту.
[3] «Здесь также по соседству с долиной Кулу находится знаменитое озеро Равалсар, место, где жил великий Учитель Падма Самбхава. Тысячи пилигримов посещают это замечательное место, приходя из-за горных хребтов Тибета, Сиккима, Ладака и Лахула, где процветает буддизм» (Рерих Н.К. Боги Кулуты // Рерих Н.К. Шамбала. М.: МЦР, 2000. С. 183).
[4] Античный храм, одно из наиболее значимых святых мест паломничества, знаменит тем, что в нём горит вечный природный огонь – из пяти отверстий в земле и стенах в алтарной комнате храма выходит природный газ. Эти языки синего пламени считаются проявленной формой богини Джаваламукхи, чьё имя переводится как «Богиня, чьими устами является пламя».
[5] Речь идёт об индийском храме огнепоклонников Атешгях в Азербайджане, на Апшеронском полуострове, в 30 км от центра Баку, на окраине селения Сураханы. В разное время этот храм почитался зороастрийцами, индуистами и сикхами. Возник в XVII-XVIII вв. на месте «вечных» неугасимых огней – горящих выходов естественного газа, благодаря чему храм и носит название «Атешгях», что означает «Дом огня», «Место огня».
[6] Речь идёт об Индии и Азербайджане.
[7] Реплика С.Н. Рериха: «Теперь, йога ... У нас еще немножко есть время, да? Тут сообщили, что мы должны кончать, потому что мне куда-то нужно ехать, но я считаю, что у нас ещё есть немножко времени, и если вы ничего не имеете против, то я вам ещё расскажу об этом».
[8] Оптина пустынь – ставропигиальный мужской монастырь, недалеко от г. Козельска Калужской губернии. Лев Толстой был в монастыре перед самой смертью, однако ни с кем из оптинских старцев не встречался и уехал в Шамордино. В пути тяжело заболел. Скончался он на ж/д станции Астапово.
[9] Крия-шакти – сила действия, способность Всевышнего проявлять действия.
