Публикуется по изданию:
В. Бондаренко. С.Н. Рерих. Слово об отце // Современная драматургия. № 1 – 1983. С. 201–204.
Слово об отце
Шлю всем читателям и Дирекции Журнала «Современная Драматургия»
мой, самый сердечный, горячий привет.
Святослав Рерих
15-II-82
При подготовке к публикации пьесы Николая Константиновича Рериха «Милосердие» член редколлегии альманаха Владимир Бондаренко встретился с его сыном — художником Святославом Рерихом и попросил его рассказать об истории создания пьесы.
Вл. Бондаренко
— Святослав Николаевич, пьеса вашего отца была так же, как и почти все другие литературно-художественные произведения его: повесть «Пламя», большинство стихотворений сборника «Цветы Мории», написана в Карелии, в небольшом городке Сердоболь. Расскажите поподробнее об этом периоде жизни вашей семьи.
Святослав Рерих
— Николай Константинович долгое время болел хронической пневмонией. К концу 1916 года болезнь обострилась. Врачи решили, что ему необходимо уехать из Петрограда в местность с климатом более сухим и здоровым. Было решено, что из расположенных недалеко от Петрограда мест больше всего подходит Сердоболь, городок на берегу Ладожского озера. Дело в том, что Николай Константинович не хотел уезжать далеко от столицы — в Крым или на Кавказ — из-за «Школы поощрения художеств», которой он заведовал с 1906 года. Ладога дала моему отцу много новых идей, замыслов.
Мой отец верил, что труд очищает жизнь. День его начинался очень рано, в пять часов утра, и сразу после подъёма и завтрака Николай Константинович приступал к работе. У него не было того, что мы называем «светской жизнью».
Восточная философия рано заинтересовала его. Ещё до Сердоболя возникла у него идея синтеза Севера и Востока, Скандинавии и Индии. Когда в Париже была организована русским востоковедом Голубевым выставка индийского искусства, мой отец посвятил этой выставке одну из своих статей, которая заканчивалась следующими словами: «Живёт в Индии красота. Заманчив великий индийский путь». В Сердоболе во время работы над литературными произведениями он записал в дневнике: «Делаю земной поклон учителям Индии. Они внесли в хаос нашей жизни истинное творчество, и радость духа, и тишину рождающую. Во время крайней нужды они подали нам зов. Спокойный, убедительный, мудрый». Написано это было за четыре дня до начала работы над пьесой «Милосердие». Первого ноября Николай Константинович начал писать в Сердоболе пьесу «Милосердие», а двенадцатого ноября пьеса уже была закончена. Кончается она довольно вольным переводом стихотворения Рабиндраната Тагора. Чей перевод я не знаю, не исключаю, что Николая Константиновича. Начинается он словами «Слушай, Слышащий. Молю. Источник слов моих знаешь», заканчивается — «Могущий, дай проснуться моей Родине». Затем идёт отрывок из другого стихотворения самого Николая Константиновича, которое позже публиковалось отдельно, вышло оно и в книге «Письмена», подготовленной известным советским поэтом Валентином Сидоровым, под названием «Свет». Это стихотворение также повторяет мотив одного из стихотворений Тагора.
Мой отец написал несколько пьес, но все они, за исключением пьесы «Милосердие», пропали, потому что большая часть архива была выслана из Финляндии в Лондон, но так и не дошла, дальнейшая судьба остальных пьес неизвестна. Пьеса «Милосердие» попала в собрание руководителя «Общества Рериха» в Латвии, поэта Рихарда Рудзитиса.
Вл. Бондаренко
— Кроме пьес в Сердоболе Николай Рерих написал сборник стихов «Цветы Мории», о которых очень хорошо отозвался Максим Горький, десятки публицистических статей и очень близкую по мотивам к пьесе «Милосердие» повесть «Пламя». В Петрограде печатались его гневные статьи о разрушении памятников искусства в период первой мировой войны. «Где отличить то, что должно погибнуть, и то, что должно породить следствия?» Ответ у Николая Константиновича был вполне определённый: «Нужно уничтожить всё, что угрожает и вредит мирному строительству, знанию и искусству… Всякая невежественность погибнуть должна». В рукописных заметках, датированных семнадцатым годом, хранящихся в Риге у искусствоведа Гунты Рудзите, находим более категоричный ответ: «Культ самовластия, тирании, культ мёртвого капитала может смениться лишь светлым культом знания». Рерих всегда оставался верен таким взглядам.
В своей пьесе Рерих говорит о значении культуры в жизни общества. Идее о преобразовании жизни на земле с помощью культуры, пусть немного утопической, но несомненно прогрессивной, он остаётся верен всегда. Эта идея руководила художником, когда он создавал международные культурные центры в двадцатые годы в Европе и Америке. Её реальным претворением в жизнь стал «Пакт Рериха» об охране культурных ценностей, подписанный многими государствами мира, в том числе и Советским Союзом. Идея Рериха о преобразовании жизни с помощью культуры почти совпадает по времени с культурной революцией в Советской России, с ленинской концепцией монументальной пропаганды.
Святослав Рерих
— Да, отец всегда высоко ценил Владимира Ильича Ленина как провозвестника новой всечеловеческой культуры. Недаром он привёз в Москву в 1926 году ларец с землёй, взятой с могил великих мудрецов Индии. «Посылаем землю на могилу брата нашего Махатмы Ленина», — пишут индийские мудрецы — махатмы в послании, переданном Николаем Константиновичем Советскому правительству. Мой отец в тот приезд встречался с Чичериным, Луначарским, Крупской.
Он всегда ценил русское понимание красоты не как некой безделицы для украшения, а как вершины всей духовной жизни человека. Красота — это то, что даёт нам совершенно новую жизнь. От красоты в художественных образах мы приходим к красоте в мыслях, к красоте в жизни. Сила всегда заключена в самом человеке, во всех нас. Только через стремление к знанию, к культуре, к красоте мы придём к самому знанию. Об этом пьеса «Милосердие», которую я перечитал* по просьбе редакции альманаха «Современная драматургия». Свет знания, свет культуры надо противопоставить всяческой тирании, людям, мечтающим взорвать весь мир.
Вл. Бондаренко
— Пьеса «Милосердие» послужила как бы фундаментом для многих дальнейших построений в «Державе Рериха». Два года в Сердоболе дали нам нового Рериха — мыслителя, международного деятеля, писателя, борца за мир. В Сердоболе художник был практически оторван от России периода революции. Город, где он жил с декабря 1916 года, стал вдруг глубоким тылом белофиннов, ни о каком переезде через границу в те годы не могло быть и речи. О революционных преобразованиях он узнавал лишь по письмам друзей. Опасался, не много ли будет разрушений, призывал беречь культуру. Но и тогда уже понимал, что бывают периоды, когда необходимо, как он позднее писал, «ускорение эволюции», то есть революция. Не новую ли Россию имел в виду Николай Константинович, когда писал вскоре после свершения Октябрьской революции в «Пламени»: «Одна мать, держа на руках своего младенца, спрашивала, что есть чудо? Спрашивала, отчего чудеса не встречаются в нашей жизни? Держа в руках чудо, она спрашивала о том, что есть чудо?» Так и в России среди пламени и бурь 1917 года не каждый догадывался, что на его глазах происходит чудо — рождение новой России.
В пьесе «Милосердие» Николай Константинович уделяет немало внимания и далёкой Индии. Именно в Сердоболе окрепло желание художника поехать в Индию, изучить культуру Востока, найти общие корни с Россией. Север вдохновил его на весь дальнейший многолетний путь.
Святослав Рерих
— Все мы любили Север. Немало отец повозил нас за время жизни в Сердоболе по всей Карелии. Мы вместе ездили в Петрозаводск летом 1917 года, а оттуда на великолепный водопад Кивач, на Гирвас-ручей. Помню Питкяранту с её почти металлическими скалами, мне почудилось, что из них и добывают металл. Отец учил нас с братом Юрой понимать Север, чувствовать его величие. Там нельзя мыслить о малом. Державин воспел водопад Кивач, потому что сродни дар Державина и сила Кивача. Вы верно говорите, Сердоболь занял важное место в жизни моего отца. В тишине ладожских шхер определилось для него многое. Он писал в дневнике: «В искусстве, в великом сердце народов с чуткостью и провозвестием отражается всё. Одухотворение всех вещей. Жизнь всюду. Не человекообразие, но духовность всякой твари и вещи. Водительство духа для этого нужно. Но где он, дух? Мы забыли его ощутимость. Забыли к нему обращение. В поисках духа возникает духотворчество…»
Вл. Бондаренко
— В Сердоболе вы все вместе жили два с половиной года. Как сложилась дальше судьба? Вспоминал ли Николай Константинович позже карельский период жизни?
Святослав Рерих
— В Сердоболе мы жили в «Юхинлахти», имении доктора Реландера. Из Юхинлахти часто ездили по шхерам. Три раза бывали на острове Валаам. Удивительные места! Посещали скиты на островах. Особенно меня поразили схимники. Всё виденное отражалось в произведениях Николая Константиновича. Он старался не отрываться от России. Летом 1917 года он выезжал в Петроград, встречался с Горьким. Позднее в Выборге и Гельсингфорсе он встречался с Леонидом Андреевым, показывал ему свои сердобольские работы. Из Сердоболя мы выехали сначала в Выборг, а затем уже сложным путём, через Англию, Америку, — в Индию. Отец путешествовал по всей Индии, Монголии, Гималаям, посетил в 1926 году Алтай и в конце концов поселился в Кулу, где он жил до кончины в 1947 году. Но вся его работа совершалась во имя России. Он хотел воплотить в жизнь свои идеалы, хотел, чтобы осознанная красота стала ведущим началом в жизни. Он хотел, чтобы творческая жизнь человека через знание привела всё человечество к совершенству.
Николай Константинович неоднократно рассказывал мне о встрече со Львом Толстым, к которому он ездил вместе со знаменитым критиком Стасовым для обсуждения своей картины «Гонец». Николай Константинович подарил великому писателю большую фотографию «Гонца», о которой Лев Николаевич сказал: «Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесёт. Так и в области нравственных требований».
Встреча с Толстым и его напутствие «держать руль выше» всегда вдохновляли Николая Константиновича. Сам я тоже постоянно чувствую свою связь с русской культурой. Детские впечатления откладываются на всю жизнь. Вечная красота Петербурга, где я начинал учиться в гимназии, леса и реки новгородчины, яростная песнь бунтующего камня, увиденная мною в Карелии, величие Валаама — всё это вошло в меня навсегда. Меня воспитывала вся русская культура, трудно даже выделить художника, творчество которого оказало бы на меня основополагающее влияние. Куинджи и Серов, Врубель и Суриков — все они были мне близки и созвучны.
[Вл. Бондаренко]
— У нас в стране сегодня Николай Рерих один из самых любимых художников. Не случайно первый космонавт Земли Юрий Гагарин сравнил просторы, открывшиеся ему в космосе, именно с полотнами Рериха. Но всё больше внимания уделяется и Рериху — писателю, философу, поэту и драматургу. Почти каждый год в том или ином городе страны появляются статьи о нём. Замечаете ли Вы этот постоянно растущий интерес?
[Святослав Рерих]
— Да, конечно. Совсем недавно прочёл новую повесть Валентина Сидорова «Семь дней в Гималаях». Всегда буду помнить ныне покойного советского писателя Павла Фёдоровича Беликова, посвятившего своё творчество изучению жизни моего отца. За последние годы интересные очерки о Николае Константиновиче Рерихе неоднократно печатались в журналах «Север», «Сибирские огни», «Огонёк». Думаю, что до меня в Индии доходит почти всё, что появляется в советской печати о нашей семье.
Вл. Бондаренко
— И последний вопрос. Что бы вы пожелали нашим читателям?
Святослав Рерих
— Всем советским читателям я шлю свой сердечный привет, желаю всегда стремиться к прекрасному в жизни. К знаниям.
* Скорее всего, опечатка в журнале. Возможно: передал либо перепечатал.
