Публикуется по изданию:
Рерих С.Н. Беседа с Д.Н. Поповым в гостинице «Советская». Москва, 8 мая 1987 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха. Сб. В 2 т. М.: МЦР, 2016. Т. 2: 1977–2016. С. 143–145.
Беседа с Д.Н. Поповым в гостинице «Советская».
Москва, 8 мая 1987 г.
Много записей Н[иколая] Константиновича] ещё не опубликованы [1].
Посылал я тогда Павлу Федоровичу Беликову. Но Николай Константинович писал каждый день, делал записи. Всегда уделял утром известное время на страницу или две для своих впечатлений и мыслей. Их очень много появилось в Индии в разных журналах. Все эти записи очень ценны, они отражают разные моменты деятельности, окружения, путешествий по Монголии, Центральной Азии. И всё это должно быть издано по-русски. Но многое из этого у меня есть только на английском языке. В переводе на английский язык я помогал Шибаеву. Русские подлинники, может быть, были у Юрия Николаевича, а у меня уже изданные в индийских журналах. Подлинники, с которых делался английский перевод, во многих случаях есть. И моё мнение, они должны быть все у Юрия Николаевича. Мы с Юрием Николаевичем не сверяли то, что было у него и у меня. Всем этим должны заняться люди, которые знают русский и английский языки и которые [имеют] время на сверку и разборку материалов. Так же, как и трудов Елены Ивановны. У неё очень много осталось – около 150 больших тетрадей. И всё это требует определённой усидчивости, труда людей, которые знают несколько языков. Есть по-французски, по-немецки.
Наследие Николая Константиновича и Елены Ивановны очень обширно. Оно проникло в глубины жизни. Кто будет этим заниматься? В будущем должны быть широко подготовленные люди. А сейчас главное – обеспечить сохранность всех материалов, передать в надежные знающие руки, и подчеркиваю, знающие руки!
Я думаю, мы в Болгарии имеем очень хороших, прекрасных людей, с которыми я встречался, беседовал. И в СССР, я уверен, есть, они появятся. Будем работать в этом направлении. И, я думаю, постепенно всё станет на свои места. На днях встретимся с президентом Академии наук Марчуком. Главное – иметь материал. Это первое. Второе – найти надлежащих сотрудников. И третье – соединить и то, и другое.
В Болгарии после ухода Людмилы Живковой всё остановилось. Мы с ней сделали полную программу. Наметили. И всё тут же остановилось. Хотя решения были приняты и были выделены люди, которые должны были заняться.
Но теперь увидим. Йорданов очень дельный, умный человек. И я уверен, что он даст всему правильное направление. Но, во всяком случае, мы имеем к нему самые тёплые и хорошие чувства. Особенно его супруга, очень симпатичная и знающая женщина. Они сейчас, я бы сказал, такое положительное явление. Так что мы можем быть счастливы, что именно в Болгарии есть такие люди, которые понимают и чувствуют. Йорданов приезжал к нам в Бангалор. Мы посещали вместе нашу школу, провели несколько дней вместе. Было радостно видеть их отношение ко всему этому.
У Николая Константиновича в Петербурге была очень большая коллекция картин нидерландской, голландской школ. Примерно 500 вещей. И среди них были известные вещи. Когда я был в Ленинграде [2], меня просили попробовать вспомнить и идентифицировать вещи.
Что случилось после нас? В квартире всё оставалось так, как и было при Николае Константиновиче, картины висели на стенах. По постановлению, всё должно было перейти в государственную коллекцию. Между этим постановлением и приведением его в исполнение прошел большой срок. За это время многое утекло, всё куда-то разошлось, никто не знает куда. Так и со всеми другими нашими вещами.
У Николая Константиновича была очень и очень большая коллекция – более ста тысяч экспонатов из собственных раскопок [3]. И находились они в мастерской на Мойке. Но потом она тоже куда-то делась. От неё почти ничего не осталось; может быть, только несколько картонов, на которых были нашиты некоторые предметы каменного века.
Была у нас одна очень интересная вещь – обелиск Александра Первого из черного базальта, на котором были высечены все масонские знаки. Примерно один метр высотой. И из этого была сделана лампа. Внизу вензель Александра Первого. Наш прапрадед Кутузов, как и многие тогда, тоже был масоном. И имя его в масонстве было Зеленеющий Лавр. Русские люди всегда с самого начала думали о том, как можно было бы подойти и узнать о тайне бытия. Всё исходит из одного. Это Великий Космос, о котором вы не можете ничего другого сказать, как то, что это вечность, бесконечность. В жизни всегда есть позитивное и негативное. Вы не можете это остановить. Но время отбирает то, что действительно является правдой, является истиной, и оно всегда [выходит] на поверхность. С [древних времен] были противоречия. Мы имеем дело с бесконечностью, вечностью – с теми великими принципами, на которых основана наша жизнь, наше понимание Космоса, [проявляющегося] для нас в бесконечной жизни. Космос может иметь много всевозможных проявлений на нашем плане, на других. Все они могут проникать друг в друга, так же как мы сейчас можем посылать электронные импульсы, которые могут проникать в другие пространства. Материя – это всё то, из чего всё состоит. И в этом-то и красота жизни, что нас окружает такое бесконечное богатство [её] форм, возможностей для нашего духовного роста. Конечно, если мы идём на другие планы, их можно назвать сверхматериальными или просто – другое измерение, другое состояние этой самой материи. И все, [кого] это интересовало, вам скажут, что все эти состояния материи очень близки.
____________________
[1] Речь идёт об очерках и статьях Н.К. Рериха, вошедших в трехтомник «Листы дневника», который был опубликован МЦР в 1995-1996 гг. (1-е изд.) и в 1999-2002 (2-е изд.).
[2] В Ленинграде С.Н. Рерих и Д. Рани Рерих были 8-21 января 1975 г.
[3] Н.К. Рерих начал проводить археологические раскопки с 1892 г. В 1904 г. он обнаружил несколько неолитических стоянок на Валдае (в окрестностях озера Пирос). С 1905 г. начал собирать коллекцию древностей каменного века, в которой к 1910 г. насчитывалось более 30 тыс. экспонатов из России, Германии, Италии, Франции (в настоящее время представлена в Эрмитаже). Всего же коллекция предметов каменного века, собранная Н.К. Рерихом во время его раскопок, насчитывала свыше 100 тыс. единиц. К сожалению, многие вещи стали достоянием частных коллекционеров и бесследно пропали.
