Публикуется по изданию:
С.Н. Рерих. Выступление на встрече с искусствоведами и востоковедами в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока. Москва, 8 июня 1978 г. // «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н. Рериха: сборник. В 2 т. М., 2015. Т. 1: 1938–1988. С. 248–261.
История публикации:
Выступление С.Н. Рериха в Музее народов Востока. Москва, 8 июня 1978 г. // Письма Наталии Дмитриевны Спириной (1978–1991). Одесса, 2011. С. 92–102.
Рерих С.Н. Жизнь была насыщена всевозможными интересами / Святослав Рерих: Лекции, интервью, беседы. Письма. Одесса, 2013.
Выступление на встрече с искусствоведами и востоковедами
в лекционном зале Государственного музея искусства народов Востока.
Москва, 8 июня 1978 г.
Дорогие друзья! Для начала хотелось бы услышать от вас, что именно интересует вас, потому что тема столь обширна и можно говорить о многом. Что большинство из вас хотели бы узнать?
Вопрос: Открыта ли галерея картин Н.К. Рериха? Сохранился ли ваш дом в долине Кулу? Кто там бывает?
С.Н. Рерих: Очень много посетителей. Там постоянный поток людей со всех стран мира. Галерея открыта круглый год и даже иногда до позднего вечера, потому что люди приезжают издали и просят, чтобы им открыли и показали. Конечно, все комнаты, весь дом сохранился таким, каким был при Николае Константиновиче и Елене Ивановне. Мы только всё поддерживаем, за всем следим и делаем возможным для посетителей видеть те места, где провели столько лет Николай Константинович и Елена Ивановна.
Вопрос: Много ли там картин?
С.Н. Рерих: Немного, сейчас, думаю, у нас не больше 50-60 картин. Но есть у нас в запасе, потому что мы ещё не выстроили то здание, которое предназначается для более обширных собраний. Место уже расчищено, все материалы собраны. В Кулу строить не так легко, потому что всё нужно привозить из [других частей] Индии. Обыкновенно здания там строятся из камня, так что нужно было собрать весь этот [строительный] материал, обтесать все эти камни так, чтобы было выстроено уже на долгие годы.
Вопрос: Расскажите о влиянии Елены Ивановны на выбор тем [картин] и о её отношении к вашему искусству.
С.Н. Рерих: Моё искусство или Николая Константиновича искусство?
Вопрос: Ваше искусство.
С.Н. Рерих: Я вам так скажу, в искусстве Николая Константиновича вы найдёте очень много тем, которые были навеяны Еленой Ивановной, моей матушкой. Целая серия картин была написана именно на те темы, которые она или подсказывала, или обсуждала с Николаем Константиновичем. Они очень тесно и близко сотрудничали во всём, и, как я неоднократно уже говорил, Елена Ивановна и Николай Константинович с самых ранних лет своей жизни интересовались Индией. Этот интерес проходил яркой нитью как в жизни Николая Константиновича, так и Елены Ивановны. И ещё до замужества Елены Ивановны! Поэтому, когда Елена Ивановна вышла за Николая Константиновича, то именно этот основной интерес только окреп и получил более определённое направление.
Елена Ивановна изучала все философии, религии, но особенно её притягивала философия Индии. Началось это, я бы сказал, с первых работ Елены Петровны Блаватской, которые появились в печати, затем уже книг Рамакришны – «Провозвестие Рамакришны», которое вам, наверное, известно, – и его ученика Свами Вивекананды. Эти книги были переведены на русский язык в начале XX столетия. Они были очень хорошо переведены, очень хорошо оформлены и пользовались очень большой популярностью. Я не знаю, приходилось ли вам читать эти книги Рамакришны. С тех пор было написано очень много книг, и много книг было издано о нём, особенно большие тома его ученика М. [1], который детально описал его жизнь и провозвестия. Рамакришна был всегда очень близок Елене Ивановне и Николаю Константиновичу, и всем нам.
Я считаю, что он, может быть, один из самых больших подвижников Индии за последние столетия и, конечно же, он должен считаться самой большой личностью. Я не знаю, известны ли вам эти книги. Если нет, то я советую вам их почитать, потому что в этих его трудах, в его так называемом «Провозвестии» вы видите и вы чувствуете человека, который действительно через всё это прошёл и дал свой опыт, свой прямой и истинный опыт этого духовного достижения.
Свами Вивекананда, будучи более интеллектуальным в своём подходе, был, конечно, прекрасным апостолом Рамакришны и он написал прекрасные труды о Веданте [2] и об учении Рамакришны. Но его миссия была немного другого характера. Он много сделал именно своими поездками в Америку и контактами, стараясь популяризировать учение Рамакришны.
Потом, как вы, наверное, знаете, Елена Ивановна и Николай Константинович расширили свои интересы, [изучая] философию, религии, буддизм. Николай Константинович принимал активное участие в постройке буддийского храма в Ленинграде. Я помню это время и помню, как приезжали тогда из Тибета посланцы Далай-Ламы и бывали у Николая Константиновича. Это были живые, яркие первые контакты с сердцем Азии. Здание этого буддийского храма стоит и поныне там. Не знаю, какова его судьба сейчас, но мне хотелось бы видеть именно это место буддийским центром – тем, чем оно должно было быть в прошлом. Там прекрасные помещения, и в них могли бы быть, прежде всего, библиотеки. Это здание так прекрасно было выстроено, что оно сохранилось, прошло через войну и все невзгоды и могло бы быть использовано для изучения буддизма.
Николай Константинович и Елена Ивановна очень глубоко изучали буддизм, так же как и мой брат Юрий Николаевич, который был большим специалистом по буддизму. И Елена Ивановна в своё время написала очень нужную книгу о буддизме – «Основы буддизма» [3]. Эта книга содержит в себе основные каноны, доктрину буддизма и чрезвычайно ярко освещает прекрасную светлую личность Гаутамы Будды. Таким образом буддизм вошел в круг интересов нашей семьи. Все эти интересы, конечно, углублялись, и Елена Ивановна, и Николай Константинович также расширяли свои знания изучением религии и философии Дальнего Востока, Китая и затем уже – основного учения Индии.
Елена Ивановна написала много книг, основываясь на своих знаниях и контактах. Писала обыкновенно под псевдонимами [4], поэтому часто эти книги и не связываются с именем Елены Ивановны и Николая Константиновича. Этих книг много, и большинство из них печатались в Америке, Европе и даже сейчас [печатаются] в Европе. Когда я был [недавно] в Швейцарии, мне показывали уже целую серию этих книг, которые постоянно выпускаются на разных языках и сразу же раскупаются. Они переведены на испанский, голландский, французский, немецкий [5] и многие, многие другие языки. Вклад Елены Ивановны был очень большим, и сейчас мы не можем сказать, сколько она сделала своим личным трудом и своим влиянием на дело Николая Константиновича и на нашу с Юрием Николаевичем жизнь. Но со временем это всё будет выявлено, со временем её имя как автора-составителя этих трудов и книг также будет широко известно.
Елена Ивановна с самого начала всегда была заинтересована теософским движением и перевела, странно сказать, с английского языка на русский язык труды Елены Петровны Блаватской [6]. Она считала, что большой труд «Тайная Доктрина» [7] заключает в себе те основы, которые мы должны знать и которые должны изучать. И действительно, если кто-либо из вас читал этот труд, даже, может быть, бегло, то мог сразу же установить, что это сделала гениальная женщина. Потому что она дала нам полную философскую систему. И это не какие-то отдельные цитаты, какие-то отдельные анализы, это полная слитная система, что доказывает, насколько она знала, и глубоко знала, эти замечательные учения Востока. Если у вас будет время и интерес, постарайтесь достать эти книги и изучите их. Я говорю сейчас о «Тайной Доктрине», потому что она слила воедино все учения Востока.
Теперь перейдём к жизни Николая Константиновича, к жизни Елены Ивановны.
Во всей каждодневной жизни как Елены Ивановны, так и Николая Константиновича проявлялась гармония между идеалами и поведением. Они подавали тот высокий пример, к которому, в конце концов, должен стремиться каждый из нас. Теория – это одно, а практика этой теории – совсем другое. Лучший дар, который человек может принести другим, – это именно быть примером и показать, как он может претворить свои теории в жизни.
Уже в ранних статьях об Индии Николай Константинович пишет: «Заманчив Великий индийский путь». Ещё в самом начале нашего столетия он явно предчувствовал, что туда лежит его путь, и он хотел прикоснуться к этой особой жизни.
Как вы знаете, тогда был один русский [ученый] Голубев, который путешествовал по Индии и привёз оттуда много снимков, всевозможнейших документов. Это выставлялось [затем] в Париже на выставке и привлекло много внимания. Николай Константинович их тоже видел, и всё это вызвало в нём ещё больший интерес к этой стране. К тому времени уже появились книги Тагора в переводе Балтрушайтиса, нашего замечательного поэта, который его очень красиво перевёл. Всё это [усилило] наш интерес к Индии. (Я это говорю здесь потому, что мы находимся именно в музее восточного искусства.) Однако это было только частью той большой и активной деятельности Николая Константиновича, которая бурно проходила в эти ранние годы.
Николай Константинович был человеком замечательной энергии. Природа одарила его замечательными физическими качествами, выносливостью, дала ему прекрасную память и редкую выдержанность, и дисциплину жизни. Николай Константинович совершенно не тратил ни минуты своего времени на что-нибудь, что было ему не нужно и было не полезно его работе. Всё время – с раннего утра до самого позднего вечера – он проводил в своей основной работе как художник, [а также] в бесконечных заседаниях всевозможнейших организаций, в которых он тогда состоял и многими из которых руководил.
Вся его жизнь была насыщена всевозможнейшими интересами. Как археолог, он собирал предметы каменного века, и мы тоже с самых ранних лет ему в этом помогали и в этом участвовали. Коллекции Николая Константиновича были весьма обширны, более ста тысяч экземпляров. Там были прекрасные поделки каменного века, многие из них были собраны в так называемых пятинах в Новгородской губернии, на озерах. Мы сами тоже ходили и собирали все эти замечательные предметы каменного века, которые были тогда рассыпаны щедрой рукой времени. Очевидно, там были очень старые поселения, [которые] разрушились, но [предметы] остались. Так что это было одним из интересов [Николая Константиновича].
Он также занимался и нумизматикой, собирал монеты, потом стал собирать произведения старых мастеров Голландии, Нидерландов. У него была очень обширная коллекция живописи именно нидерландских и голландских мастеров. Так что вся его жизнь была насыщена всевозможнейшими интересами. Его [жизнь] – это полноценное и богатое содержание жизни и устремлений. Во всём этом ему помогала Елена Ивановна, потому что она активно во всём участвовала.
Наша первая поездка в Индию состоялась в 1923 г. До этого, в 1920 г. в Лондоне мы встретились впервые с Рабиндранатом Тагором и потом часто встречались с ним там. Он очень звал нас в Индию. И эти первые контакты с Индией много нам дали. Мы были счастливы такими первыми дружескими контактами с этой замечательной страной. В 1923 г. впервые мы прибыли в Индию, высадились в Бомбее. Тогда можно было ехать пароходом [8]. Было долго, но удобно ехать. Потом я не однажды ездил в Индию именно на пароходе, и хотя долго, но интересно.
В конце 1923 г. – начале 1924 г. мы приехали на Гималаи в Дарджилинг и после длительного пребывания в Сиккиме, Непале – ближайших княжествах гималайских – осели в Дарджилинге, где Николай Константинович писал первые свои большие серии, посвящённые Индии, Гималаям [9], где я работал, [где] Юрий Николаевич продолжа[л] изучение тибетского языка и буддизма. Там мы провели полтора года, затем я вернулся в Америку, а Николай Константинович уже двинулся дальше в северо-западный Тибет – Ладак и потом находился в своём большом путешествии по Центральной Азии. Так что внутреннее тяготение Николая Константиновича привело его в Индию, Гималаи и в Центральную Азию. Это был живой контакт с сердцем Азии, и Николай Константинович оставил нам замечательную панораму мест, которые никогда до этого не были запечатлены ни одним великим художником. Юрий Николаевич всё время очень активно работал, и с ним работала целая группа тибетских учёных лам, с которыми он изучал и буддизм, и основное – это тибетский бон-по [10], те влияния тантрических систем, которые влились в Тибет из Западной Индии. [Он] продолжал свою работу и начал тогда составление своего обширного словаря, который, мы надеемся, будет здесь издан. Давным-давно он должен был быть издан, но всё какие-то препятствия, затруднения, [из них] последнее – недостаток тибетского шрифта. Надеемся, что сможем в Индии достать и дослать сюда. Словарь этот совершенно уникальный, потому что он состоит из тибетского, русского, английского текстов с санскритскими параллелями. Это будет второй капитальный труд Юрия Николаевича. Первый – «Голубые Анналы», история Тибета – является сейчас справочником по истории Тибета.
Николай Константинович и Елена Ивановна, как я сказал, проводили свои исследования непрерывно, где бы они ни были, где бы ни путешествовали. Вот почему Николай Константинович столько смог дать. Наследие, которое он оставил, чрезвычайно велико, и только с годами мы сможем оценить, сколько было сделано и сколько он вложил в сокровищницу мировой культуры.
В 192[8] г. Николай Константинович, Юрий Николаевич, Елена Ивановна вернулись из своего путешествия, и в Индии уже Николай Константинович задумал продолжить изучение Гималаев, их истории, культуры. Для этого он хотел основать научно-исследовательский центр – институт. Мы остановились тогда на долине Кулу. Это было в конце 1928 г. И там Николай Константинович и решил начать это изучение Гималаев в непосредственном их окружении. Институт был назван древним именем – «Урусвати» [11]. Научную работу проводили много сотрудников из разных стран. Она велась там очень широко по изучению и флоры, и фауны, и геологии, а также искусства и культуры, так как это место является чрезвычайно интересным местом стыка многих культур: с одной стороны, Индии, с другой – Тибета, Центральной Азии, Китая и Северо-Западной Индии, и Кашмира. Искусство представлено там очень интересными сохранившимися памятниками.
Долина Кулу, если представляете себе по карте, лежит далеко на севере Индии, в Пенджабе [12], и в древности она была частью большого государства или царства Кулута. Точных исторических данных не имеем, когда именно было начало этого государства; на монете – I в. до н.э. и I-II вв. н.э. На всех монетах стоит ясное название государства – Кулута, оно занимало все ближайшие долины и было буддийским центром. О том, что это был буддийский центр, мы узнаём из дневников китайского путешественника Юн-Цанга. Он описывает нам монастыри. Там было до двадцати центров – этих буддийских монастырей, которые сейчас не сохранились. Остались только некоторые фундаменты, стены. И предания говорят, что там находился буддийский центр. Раскопок никогда там не велось, но много было случайных находок. Именно в раскопках совершенно случайных, неорганизованных находили прекрасные скульптуры примерно VI-VII вв. Те же храмы, которые сейчас сохранились в Кулу, это храмы индуизма, очень красивые. Красивая форма архитектуры их прямо, можно сказать, идёт с юга Индии. Эта архитектура юга – архитектурная школа Чалукья [13] с прекрасной скульптурой. И некоторые из них в прекрасном состоянии, хотя они, как вы видите, и очень древние.
Кулу имела в своё время также очень много прекрасной бронзы, буддийской и индуистской VI-VII столетий. Датировка этих бронз ещё точно не установлена. Некоторые специалисты относят их к VIII в. Я думаю, что они VI-VII вв., то есть именно буддийские фигурки, которые были там со времён Юн-Цанга. Сохранившиеся же архитектурные памятники – это обыкновенно храмы Шивы – в хорошем состоянии. Все они – отголосок ранних шиваистских направлений, которые распространялись на все эти регионы. Так что найдёте их там [повсюду] – до самого большого центра Кайлас. Кайлас был местом пребывания бога Шивы, и вокруг процветала религия почитания Шивы и все[го], что было с ним связано, – даже в такой индийской долине Спити, [которая находится] от Кулу на восток. В ранние века там были индийские раджи, что доказывает, что все эти районы были в своё время индийскими.
Связь Индии с Тибетом была очень древней, и в подтверждение этих контактов можно привести очень интересное явление. В Тибете очень часто находят в земле бусины дзы, которые почитаются в Тибете и носятся всеми тибетскими женщинами, а также и мужчинами. Бусины эти [обнаруживаются и в находках] цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы [14], и [этим] доказыв[ается], что были древние контакты, которые существовали между Тибетом и Индией. И даже вокруг Аллахабада и Лакхнау, и в местах, где найдены древние терракоты, [вы] видите, что головной убор женщин [такой же, как тот, что] и сейчас сохранился в Западном Тибете. Этот убор олицетворяет собой кобру. Так что эти древние пути были очень активными.
Наша долина, как я говорил, интересна тем, что во время миграций, нападений с севера и востока в долину попадали люди всевозможных народностей. Так, вы находите отголоски древнегреческих мистерий, которые проникли туда с Александром Македонским. Они напоминают все эллинистические мистерии и были, несомненно, завезены. Так что богатейшая мозаика создала условия, которые притягивали нас.
В последующие столетия Кулу развила своё искусство и стала центром школы Гималайского искусства – миниатюры Кангра. Кангра – это ближайшая к Кулу долина. И школа выросла, видимо, на основании течений из Центральной Индии, из Раджастана, могольского и всевозможных влияний, [в том числе] основного – кашмирской школы. Кашмирская школа, к сожалению, до нас дошла мало. С X-XI вв. у нас сохранились росписи храмов, которые показывают близость кашмирской школы к основной школе Индии [через те] технически[е] прием[ы], которы[е] мы находим в пещерных храмах Индии, которые сохранились в миниатюрах на пальмовых листах и которые доказывают преемственность школ. Интересно, что техника сохранилась полностью: вы видите определённые технические приёмы, как они прошли через столетия и как сохранились полностью. Так что в Кулу были сложные основы и культурной, и художественной жизни этой страны.
Есть такое небольшое местечко около Джамму – Басоли. Басоли дала школу миниатюр. Школа Басоли замечательно декоративна. И мы знаем, что была прямая связь между Кулу и этим княжеством, откуда приходили художники для работы в Кулу. Там сохранились не только традиции, но и документы о том, что из Басоли появлялись художники в Кулу. Так что традиции в Кулу, с этой точки зрения, были очень богатыми и интересными. С севера и востока Кулу подвергалась влиянию Тибета, и всюду [вы] найдёте в западных долинах тибетское влияние и то влияние, которое распространилось в Ладаке. Это всё заложило основы, на которых выросла богатая жизнь нашей долины.
Сейчас, к сожалению, сохранилось и живо одно только прикладное искусство в этой долине. Прядильное, текстильное искусство Кулу славится своими шалями. Они отличаются от всех других. И Кашмир всегда славился именно шалями. Они были настолько прекрасны, что прикладное искусство было уже не прикладным, а становилось великим искусством. Техника была настолько совершенна, что сама становилась искусством. Это сейчас, к сожалению, оборвалось, но они ещё существуют в музеях, и будем надеяться, что, может быть, это искусство когда-нибудь возродится на точном основании. Но наши человеческие способности угасают, мельчают, несмотря на все возможности, которые предоставляет нам техника.
Так что эти места были выбраны Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной, и мы надеемся теперь развить и продолжить работу, которую имели в виду Николай Константинович и Елена Ивановна; и будем надеяться, что всё войдёт в жизнь опять как основа для нового развития.
Вопрос: Расскажите о контактах вашей семьи с тибетской культурой.
С.Н. Рерих: Я уже сказал, что первые контакты были давно в Петербурге в связи со строительством буддийского храма. У нас были тогда самые широкие по тем временам контакты с тибетскими учёными ламами. К сожалению, учёных лам такого масштаба я теперь уже не встречал и не знаю, есть ли они сейчас.
В те годы Тибет был замечательной сокровищницей не только тибетского, но и раннеиндийского искусства, которое было перенесено в Тибет в X-XI вв. после прихода мусульман в Индию, когда из всех больших центров Восточной Индии начали уноситься эти замечательные раннеиндийские произведения искусства, документы, книги в Тибет, чтобы их сохранить. И в тибетских монастырях были замечательные коллекции. Там вы могли найти раннебуддийские манускрипты, бронзы, замечательные изображения, которые не сохранились в Индии. Там они были в тысячах экземпляров и самые лучшие. Фотографии были сняты путешественниками, как, например, Рахулом Санкритьяяном. Он заснял и эти бронзы. Они исчезли, и не знаем куда. Следов их пока ещё никто не нашёл. Были слухи, что часть перевезена в Китай, и какие-то следы были найдены в Китае. Один из английских ученых Дуглас Баррет ездил в Китай со специальной миссией, чтобы найти, но ничего не нашёл. Потом он приезжал ко мне в Индию. Так что неизвестно, были ли они спрятаны там на месте или увезены.
Тибет был замечательной сокровищницей, где сохранялась и прекраснейшая ранняя индийская резьба по слоновой кости VI-VII вв., и так прекрасно сохран[я]лась, [что имела вид,] как будто это было сделано вчера. В Индии слоновая кость не сохраняется, к сожалению, можно найти только X-XI вв., а в горах Тибета – именно ранняя, и Тибет был единственным местом, где вы могли найти [изделия из слоновой кости]. Из Тибета многое ушло за границу. И в Америке, кажется, и в Германии, и в Индии есть, но уже пришло из Тибета потом. Что сейчас в монастырях Тибета, я уже не могу сказать.
Очень много тибетцев живёт в Индии, колонии очень большие, хорошо прижились свыше ста тысяч тибетцев, большинство живёт на юге Индии в Голубых горах [15], где им климатические условия больше подходят, и построили там свои храмы, делают красивые ковры, нашли свою новую жизнь, но, конечно, мечтают когда-нибудь вернуться в Тибет.
Николай Константинович и Елена Ивановна до самых последних своих дней работали в долине Кулу, где Николай Константинович умер в 1947 г. 13 декабря. Там его тело было предано сожжению. На этом месте сейчас стоит памятник, который посещается очень многими. Каждый день люди приходят к нему и в его картинную галерею. Елена Ивановна умерла в Восточных Гималаях. Её памятник стоит у небольшой горки Калей [16] в виде буддийской ступы. Таким образом их памятники как бы замыкают собой Гималаи: один с Запада, другой с Востока.
Вопрос: Вывезен ли в Институт и обработан ли полевой материал?
С.Н. Рерих: Он там обрабатывался и сохраняется. Часть другого материала – [в основном] манускриптов – Юрием Николаевичем вывезена сюда и сейчас находится в Кабинете Института востоковедения. Так что все эти материалы, я считаю, очень хорошо сохранились и сохраняются. Но с точки зрения обработки, конечно, [это касается] и материалов здесь, в научном кабинете, можно было бы продолжить исследование и обработку. Юрий Николаевич оставил здесь свою уникальную библиотеку, которую я в своё время передал Институту для работы. И ещё есть целая серия его работ, как, например, его история Центральной Азии, которую он считал своим третьим капитальным трудом. Это ещё не выявилось. Будем надеяться, появится.
Вопрос: Какие книги русской литературы вы сейчас читаете?
С.Н. Рерих: Мы читаем много, обширную литературу, что нам присылают и привозят, – очень много литературы, и у нас очень большой выбор. Один из самых больших – из Советского Союза. Так что контакты у нас по всем отраслям культуры очень живые, обширные, и мы поддерживаем самую близкую связь с СССР.
Вопрос: Пару слов о красках. Действительно ли их секрет из Тибета?
С.Н. Рерих: И да и нет! У нас работало много тибетских художников, и каждый из них приготавливает свои собственные краски, и мы приготавливаем наши краски, хотя основной пигмент для них получаем из разных мест, большинство из Франции, из Англии, потому что эти материалы наиболее надёжные. Так было во времена Николая Константиновича, так продолжаю и я. Может быть, то, что эти краски замешиваются нами, а не являются покупными, тоже влияет на их сохранность, на их качество. Это вполне возможно!
Вопрос: Вы встречались с учёными и Тибета, и Индии, Вам приходилось изучать памятники архитектуры. Они всегда отражали космогоническое воззрение, воплощали идею ритма. В наших источниках этот момент слабо отражен, а этот принцип фундаментальный! Нет ли у Вас крох со стола, которые раскрыли бы тему?
С.Н. Рерих: В Индии было очень много трактатов, посвященных искусству, – поиски так называемых золотых пропорций и самых лучших комбинаций [вы] найдёте в разных районах Индии. В разное время они старались воплотить особые формулы, решения и в ваянии, и в постройке храма, потому что придерживались определённых систем. Эти системы были выработаны очень рано, и они следовали им по определённым формулам.
В Центральной Индии раннебуддийские храмы в Аджанте и Эллоре, и вокруг пещерные храмы, несомненно, высекались на протяжении очень многих лет, то есть должны были быть и преемственность, и система, и ясное понятие обо всём, что они хотели сделать. Знаменитый храм в Эллоре Кайлас высечен из массива и представляет собой храм [удивительной] гармонии, который, наверное, строился многими, многими поколениями. В то же время он сохранил полную гармонию во всех своих деталях, что доказывает, что делался по определённо выработанным планам. Вы не найдёте изменений, которые могли бы вкрасться. Значит были выработаны задания. Иногда, правда, мы находили на некоторых плитах вырезанные планы, детали, но планы основные не дошли до нас.
Храмы говорят сами за себя, за прекрасную организацию, которую вы видите и в поздних храмах Индии. Таким образом, было ясное представление [о том], что они хотели создать, потому что многие храмы сложены тысячами изваяний, переплетающихся; ваятель должен был ясно представлять, чего он хотел достичь. И ваш вопрос, в чём заключался ритм, – именно в этих строительных формулах, которые были у них ясно выражены. В Индии, куда бы вы ни отправились, [вы удивитесь], как там владели материалами. Например, на юге, в нашем штате Майсур [вы] найдёте прекрасные ажурные храмы. И всюду вас удивляет организация строений как таковая вместе со сложнейшей скульптурой, которая является неотъемлемой частью храма. Потому что структурное единство было выражено, несомненно, с самого начала.
[1] Псевдоним Махендраната Гупты (Mahendranath Gupta).
[2] Свами Вивекананда. Практическая Веданта. М., 1912.
[3] Рокотова Н. Основы буддизма. Улан-Батор, 1927.
[4] Известны псевдонимы Е.И. Рерих: Наталия Рокотова, Жозефина Сент-Илер, Т.П. Сундри, Искандер Ханум, Н. Яровская.
[5] Речь идёт об изданиях: Mundo Ardiente [Мир Огненный]. Т. 1-2. Cali Columbia, 1949, 1951. – Исп. яз.; Bladeren uit de tuin van Morya [ЛистыСадаМории]: B. 1: De oproep. 1924. Wassenaar, 1977; B. 2: Verlichting. 1925. Wassenaar, 1978. – Голланд. яз.; Hierarchie [Иерархия]. Linz, 1977. – Нем. яз.; идр.
[6] Блаватская Е.П. Тайная Доктрина: синтез науки, религии и философии / Пер. с англ. яз. Е.И. Рерих. Riga: Uguns, 1937.
[7] Blavatsky H.P. The Secret Doctrine: The Synthesis of Science, Religion and Philosophy. In 2 Vol. London, 1888.
[8] Путешествие семьи Рерихов из Нью-Йорка в Бомбей на пароходе «Мавритания» длилось с 2 ноября по 2 декабря 1923 г.
[9] Речь идёт о сериях картин Н.К. Рериха «Его Страна» (1924), «Знамена Востока» (19241925), «Гималаи» (1924).
[10] Бон – национальная религия тибетцев; фактически являлась официальной религией Тибета в период царей (VI-IX вв.) и продолжала доминировать в регионе до частичного вытеснения буддизмом в XIII в. В настоящее время последователи бон в небольшом количестве проживают на территории бывшей тибетской провинции Кам, а также в Сиккиме и Бутане.
[11] Урусвати (санскр.) – Свет Утренней Звезды.
[12] Пенджаб (хинди «пятиречье») – историческая область на территории современных Индии и Пакистана, орошается водами пяти главных рек системы Инда. С 1966 г. долина Кулу входит в состав штата Химачал-Прадеш.
[13] Чалукья – династии и возглавлявшиеся ими в средние века государства Южной Индии на Декане. В период правления Чалукьев (VI-XII вв.) появляется совершенно новое южноиндийское направление каменной скульптуры. Особенной чертой искусства Бадами Чалукья (Ранних Чалукья) были резные скальные храмы, где колонные залы и святилище являются главными архитектурными элементами и акцент переносится на длину, а не на высоту постройки. Стиль резьбы по камню периода правления Кальяни Чалукья (Западных Чалукья) знаменит изобилием витиеватого орнамента, исполненного на фасадах храмов и внутренней отделке.
[14] Хараппа – древний город в долине реки Инд, один из центров Хараппской цивилизации (сер. 3 – первая половина 2 тыс. до н.э.); расположен на территории современного Пакистана.
[15] Голубые горы (Нилгири) – горный массив, расположенный в штатах Тамил Наду и Керала на юге Индии; является частью горной цепи Западные Гхаты, которые расположены на краю плоскогорья Декан.
[16] Так в тексте. Тело Е.И. Рерих было кремировано Ю.Н. и С.Н. Рерихами на вершине горы Дурпин Дар (Durpin Dar Hill).
