ruenfrdeit

Святейшая Тангла

1939 г.

Холст, темпера. 47 х 79 см, 58 х 90,3 см – в раме.

Государственный музей искусства народов Востока.

Москва, Россия

 

Рерих Н.К. Сердце Азии / Цветы Мории. Пути благословения. Сердце Азии. Рига: Виеда, 1992.

Основной маршрут экспедиции выразился в следующем обширном круге по серединной части Азии…

Следуя по горным перевалам перейденным, мы получаем следующий лист 35 перевалов, от 14000 до 21000 футов.

Соджи-Ла, Кардонг-Ла, Караул-Даван, Сассер, Дабзанг, Каракорум, Сугет, Санджу, Урту-Кашкариин-Дабан, Улан-Дабан, Чахариин-Дабан, Хенту, Нейджи-Ла, Кукушили, Дунгбуре, Танг-Ла, Кам-Ронг-Ла, Тазанг-Ла, Ламси, Наптра-Ла, Тамакер, Шенца, Ланце-Нагри, Цаг-Ла, Лам-Линг, Понг-Чен-Ла, Дончен-Ла, Санг-Мо-Ла, Киегонг-Ла, Цуг-Чунг-Ла, Чжя-Ла, Уранг-Ла, Шару-Ла, Гулунг-Ла, Сепо-Ла.

Чтобы не возвращаться более к условиям перехода перевалов, нужно сказать, что, кроме перевала Тангла, за все эти многочисленные переходы никто из нашего каравана серьезно не пострадал. Но и в случае Тангла были особые условия. Была нервность, происшедшая от неясных переговоров с тибетцами, хотя и сам перевал имеет, несомненно, какие-то климатические особенности.

Юрий имел такую сильную атаку сердечной слабости, что почти упал с лошади, и доктор наш, применяя очень сильные дозы дигиталиса и аммония и восстанавливая кровообращение массажем, очень опасался за его жизнь. Лама Малонов упал с лошади и без чувств лежал на дороге. Кроме того, еще трое из спутников имели, как они выражались, сильные припадки "сура", выражавшиеся головной болью, ослаблением кровообращения, тошнотою и общей слабостью. Впрочем, подобная слабость в большей и меньшей степени часто сопровождает переход горных вершин. На перевалах нередко замечается также кровотечение, сперва из носа, а затем и из других менее защищенных мест. Тот же симптом часто выражается на животных после 15000 футов высоты…

Неопытные люди могут думать, что перед трудною высотою следует подкрепиться обильной и мясной пищей, выпить вина и покурить. Но все эти три обстоятельства и являются главными врагами. Испытанные проводники ладакцы определенно сказали нам, что перед каждым перевалом как людям, так и животным благодетельным будет именно голод и ничто раздражающее не должно быть допускаемо. На каждый перевал мы шли с утра, задолго до солнечного восхода, и выпивали лишь небольшую кружку горячего чая. Коням же перед перевалами не давали ни овса, ни сена. Бывший с нами лама неоднократно страдал кровотечением, но семидесятилетний китаец-переводчик ни разу не чувствовал затруднений при переходах. Конечно, всякое лишнее движение или несоразмерная работа вызывали слабость, головокружение и у некоторых тошноту. Но несколько минут спокойствия восстанавливало нарушенное кровообращение.

 

Рерих Н.К. Гималаи / Листы дневника. Том 3. М.: МЦР, 1995.

Вот и еще две гималайские темперы ушли. Многие сотни их улетели. Иногда бывает жаль, что они так скоро бесследно исчезают. Не жаль самих вещей — пусть себе путешествуют. Может быть, порадуют кого-то! Но жаль, что нельзя по ним сложить панораму наших азийских странствий. Бывает, мы с Е.И. по ним вспоминаем многое пережитое — вершины, вос­ходы, закаты, бури, снега, радость солнца, горные озера, ре­ки, водопады, орлиные гнезда монастырей тибетских...

Трудно будет без Гималаев, без долины Кулуты, без снежных перевалов. Вот тогда и пригодились бы путевые тем­перы. Портативны они. Даже при малом багаже возможно иметь их хоть сотни три-четыре. Но многое уже разлетелось и по Индии, по Америке, по Европе. Этих странников уже не сыскать. И теперь Е.И. любит иногда просмотреть эту горную страну и вспомнить все радости нашего странствия, все пре­одоленные трудности, встречи и добрые и недобрые.

Конечно, память в складах хранит все такие вехи и при случае показывает их. Но иногда Е.И. любит и в красках посмотреть азийскую панораму. Гималаи! Сколько к ним ус­тремлений! Как широка и прекрасна эта обширная горная страна — Крыша Мира. От Памира через весь Тибет — от Ку-энь-Луня до индийских равнин — неизмерима в красоте мно­гообразной.

Когда мы шли после Танглы через перевалы в 22.000 ф., кругом вставали несчетные снеговые вершины. Кто побывал во всех этих извилинах и ущельях? Много ли видели летуны над Эверестом? Да и то, говорят, что они вместо Эвереста сняли Макалу. Велика литература о Гималаях, но мала она сравнительно. И каждый-то день что-то новое и чудесное, и грозное, и прекрасное.

Гималаи! Вот перед нами на север Две вершины Гепанга в 23.000 футов, так схожие в очертаниях с Белухою. Каждый день — новое освещение, новые небеса. Суровый перевал Ро­танг — нынче под ним в Рале семьдесят локтей снега. Все неисчерпаемо новое и чудное. Неповторимы очертания Кам­ня. Самоцвет!

24 марта 1943 г.

 

Рерих Е.И. Письмо З.Г. Фосдик и Д. Фосдику. 9.04.1948 / Письма. Том VIII (1948-1950 гг.). М.: МЦР, 2008. С. 87.

…Любование картинами Н.К. – действительно знак добрый, ведь только чуткие, сердцем неожесточившиеся могут восчувствовать красоту этих творений. Сказано, что не будет большего певца Священных Гор. Навсегда он останется непревзойденным в этой области. Действительно, кто сможет настолько посвятить себя такому постоянному предстоянию перед величием и красотою этих вершин, воплотивших и охраняющих величайшую Тайну и Надежду Мира – Сокровенную Шамбалу?..  (…)

Истинно, он перерос планетные размеры и устремления его уже направлялись в звездные пространства, где творчество не ограничено нашим трехмерным измерением. При современном одичании и уничтожении последних остатков культурных достижений великого прошлого, при общей нивелировке всего самобытного, всего прекрасного его фигура высилась как напряженный УКОР и последний Символ Творца и Певца, устремленного к Красоте Беспредельной, Красоте Вечной.

 

Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Том 3. Новосибирск: Издательский центр РОССАЗИЯ Сибирского Рериховского Общества, 2009.

 

                                               *  *  *

 

Как через джунгли мы идём к Тебе,

В переплетенье зарослей врубаясь;

И нет такого, кто бы шёл во тьме,

Не спотыкаясь и не ошибаясь.

 

Но поредеют заросли лиан,

Развеются обманные туманы,

И будет зрим заветный звёздный Храм

И Остров Белый в синем океане!

1990-е гг.

 

                                               *  *  *

 

Так нужно как можно проще и радостнее

отплывать к Острову Белому…

Сердце, 113

 

Остров Белый — Маяк —

Средь тумана и мрака,

Среди хаоса волн

Указует нам путь;

Сквозь кромешную мглу

Посылает нам знаки,

Чтобы кормчий наш — сердце —

Мог туда повернуть

Мимо рифов подводных,

Мимо мысов скалистых,

Где так много обломков

От слепых кораблей,

Не поверивших в знаки,

Заблудившихся в мглистых

И коварных обманах

Без водящих лучей.

 

Остров Белый — наш Дом.

По тропинке тернистой

Под пронзающим ветром

И холодным дождём,

Ночью тёмной и злой,

Где для нас каждый выступ

Может прятать врага, —

Мы упорно идём.

И мы знаем, что радость

Есть особая мудрость,

Что тропа с каждым шагом

Ближе к Дому ведёт.

И при мысли о Доме

Испытанье и трудность —

Только рост наших крыльев,

Наш грядущий полёт!

1942 г.

 

 

 

 

 

 

Начало страницы