1914 г.
Картон, темпера. 51 х 75,6 см.
Местонахождение неизвестно.
Ремизов А.М. Жерлица дружинная / Николай Константинович Рерих. Текст Ю.К. Балтрушайтиса, А.Н. Бенуа, А.И. Гидони, А.М. Ремизова и С.П. Яремича. Пг.: Свободное Искусство, 1916.
ГОРОД ОБРЕЧЕННЫЙ
Тайкий, как постень, напрасный, он приполз в пустополье под город – кто же его чуял и чье это сердце в тосках заныло? – он приполз в пустополье, обогнул белую стену – на башнях огни погасли и не били всполох – обогнул он белую стену и белые башни, выглохтал до капли воду в подземных колодцах, и, стонотный, туго стянулся кольцом, скрестив голову-хвост.
Очи его – озерина, шкура, как нетина-зелень, тяжки волной пошевёлки.
Обреченный, в западях у змия, стоял обложенный город, а еще долгоникто ничего не знает и не чует беды – люди пили и ели, женились и выходили замуж.
И когда пришел час, забили в набат, а уже никуда не уйти.
Я помню и забыть не могу, как дети голодные в ямах плачут, спрятались от страха в ямы, босые, дрожат, боятся, голодные, и такжалобно плачут, а я ничем не мог им помочь, и помню еще, как полуживой в груде мертвых смотрел на меня и рукою звал, – и ему я не мог помочь, и еще помню, как полз ко мне с перебитыми ногами и просил пить... Я помню раненую лошадь, как стояла она и плакала, как человек, и помню собаку, душу надрывала она своей тоской, я ее звал, давал есть, а она даже и не смотрела на еду, она сидела на своем дворе, где все сожжено.
Горюч песок в пустополье. Смертоносно дыхание. Шума ветра не слышно, и лишь от зноя хрястают камни.
Горе тебе, обреченный! Ты ли виною или терпишь за чужую вину–горе тебе, обреченный!
Очи его – озерина, шкура, как нетина-зелень, тяжки волной пошевёлки.
И от очей его больно, и холод на сердце, и нет нигде скрыти.
Знаю по грехам нашим...
Знаю, много неправды, много греха вопиет на небо. Надо грех очистить, грех оттрудить.
И ты благослови меня в последнюю минуту ради чистоты земли моей родимой принять кротко мою обреченную долю.
